Несломленные

      Она его раздражала. Нет. Не как очередная представительница нищего семейства предателей. Не та самая рыжая девка, которая липла к парням из богатых семей, надеясь на выгодное замужество. Слишком гордая, хотя могла выгодно поторговать своим светлым лицом и упругими сиськами. Она просто, до диких чертей и расколотых от сильного сжатия зубов его нервировала. Выбешивала, злила, провоцировала и мешала. Своим существованием, скромным, но томным взглядом на коротышку очкарика, ярким и блестящим водопадом огненных волос, вздернутым носом и показной смелостью. Сучка. И никак иначе. Молодой человек равнодушно пережевывал свой завтрак, искоса поглядывая в сторону гриффиндорцев. Малфой что-то тихо шептал рядом, а его верные быки, как всегда, громко ржали на весь Большой зал. Голубые глаза Тео на секунду задержались на светлой макушке Браун. Эта бойкая блондинка опять пудрила мозги рыжему ничтожеству. Ее блестящие кудряшки мило подпрыгивали при быстрой ходьбе, однако слизеринцу они больше понравились в виде крепко сжатой массы, которую он не так давно держал в кулаке. Парень тихо хмыкнул, когда Лаванда обернулась и посмотрела на него, пытаясь заставить идиота Уизли обнять ее за талию. Разумеется конопатый балбес даже не догадывался, сколько раз его подружку уже натягивали в пустующем классе по истории магии. Конкретно Теодор всего дважды. Последний был на прошлой неделе, когда он без усилий потребовал отсосать. Взгляд невольно переместился к кислой мине Поттера, которого вечно что-то не устраивало, хотя с его-то физиономией и гномьим ростом, можно было давно сброситься с Астрономической башни. Руки машинально сжались в кулаки, когда в поле зрения попалась кроткая улыбка Уизли. Она что-то обсуждала с лохматой грязнокровкой, манерным жестом отбрасывая за плечи пряди длинных волос. Тео почувствовал, как изнутри начинало подпекать, будто в проснувшемся жерле вулкана. Ведь эта сука так неестественно изображала из себя послушную дурочку. Но он точно знал, что она что-то скрывала, поэтому постоянно прятала свой взгляд. Игнорировала его грубые замечания и похабные намеки, каждый раз, когда судьба неустанно их сталкивала. На совмещенных уроках по зельеварению, ему, уже в который раз, приходилось сдерживаться, чтобы не заорать благим матом на весь класс. Потому что затылок так хорошо ощущал огонь ее взгляда. Мелкая дрянь позволяла себе пялиться на него, думая, что он не знает об этом. Вот только зачем? Отхлебнув со стакана тыквенный сок, слизеринец поморщился, сожалея, что это не отцовский виски. Нотту старшему не повезло попасть в тюрьму, после позорного проигрыша отряда Пожирателей Смерти в Отделе Тайн. А главное, что именно эта рыжая шавка смогла его обезоружить. Так просто, как отобрать конфету у ребенка. Теодор до сих пор отказывался верить в это. Мелкой Уизли удалось оглушить опытного волшебника весьма действенным заклинанием, поэтому он так легко попал в липкие лапы фанатиков Дамблдора. И все бы ничего. Ведь Тео не впервой терпеть неудобства, скрывать истинные мотивы и просто игнорировать, когда хочется от души уебать. Но теперь его стали одолевать сны. Вначале они были короткими и смутными, полными лишней неразберихи. А потом появлялась более четкая картинка, где была она. Визжащая рыжая девка, которой он ломал хребет, бил головой о стол и выдирал с кровью гладкие волосы. Она кричала от боли, умоляла о милосердии, но потом, каким-то непостижимым образом, начинала плакать. Со стонами и всхлипами. То ли требуя продолжения, то ли пытаясь бороться. Плакать и стонать. Стонать и плакать. Этот круговорот мракобесия заканчивался весьма проблемными неудобствами, вынуждая тихого и бдительного во всех отношениях слизеринца бежать рано утром в душ. Даже двойная дрочка подряд не помогала хоть немного успокоиться. Тяжесть и боль в штанах стали верными спутниками скучных монотонных дней в школе. С Малфоем было уже не так весело, потому что этот бледный суслик заразился паранойей, вместе со Снейпом, который в последнее время напоминал большую черную тень летучей мыши. Теодор взял спелую вишню с большого блюда, где лежали фрукты. Сочный плод оставил каплю сока на нижней губе. Как раз в момент скрещивания двух взглядов. Тео сильно прикусил косточку, убрав руку от лица. Его синие глаза встретились с медовыми, выстреливая невидимыми искрами от напряжения. Он даже не мог нормально сообразить, как долго Уизли уже пялилась на него и каким образом он так легко пропустил этот момент. Девчонка заметно вздрогнула и резко отвернулась, а он громко выплюнул косточку, угодив в макушку какому-то первогодке. «Вот же сука.» Теперь оставалось только запустить руку в уже натянутые штаны и тихо вздрочнуть, пока черепушка окончательно не протекла. Прямо в Большом Зале, на потеху самому себе. Молодой человек нахмурился, открыто провожая убийственным взглядом проходящих мимо гриффиндорок. «Сама напросилась, тварь.»

***

       Следить за рыжей вошло у него в привычку. Теодор неторопливо изучил ее внеурочную деятельность. Помимо игры в квиддич и регулярные походы в Хогсмид, младшая Уизли стала уединяться в излюбленном всеми изгоями месте. Можно было предположить, что ее надоумила вечно лохматая подружка Поттера, либо эта сучка просто решила влиться в компанию вечных обиженок и сопливых дегенератов, постоянно жалующихся на суровость жизни. При этом, ему вечно везло натыкаться на ее хмурую физиономию в библиотеке, потому что эта балда, зачем-то пыталась доказать, что не такая тупоголовая, как ее патлатые братья орангутаны. Девка вечно таскалась с книгами в руках, избегая ревностных разборок со своим очередным, теперь уже чернозадым ухажером. Тео хотелось смачно сплюнуть излишек густой слюны во рту, но пресловутое воспитание и томные взгляды четверокурсниц с Когтеврана не позволяли дать свободу внутренним чертям, грызшим изнутри все внутренности. Он кивнул Малфою и двинулся осторожным шагом в сторону Северной башни. Раньше там располагался кабинет прорицания профессора Трелони, но сейчас этот предмет продолжал преподавать кентавр Флоренц, так как у сумасшедшей предсказательницы поехала крыша, а хрустальный шар заменили бутылки хереса. Пьяни не место в стенах школы, поэтому директор Дамблдор любезно предоставил этой затравленной чудачке убежище в Хогсмиде. Каменные стены без портретов и узкая винтовая лестница действовали на мозг подобно лабиринту. Теодор тихо поднимался, прислушиваясь к тишине. Он знал, что Уизли будет одна, потому что неудачники всегда организуют сменный график, когда можно будет вдоволь нарыдаться, пока тебя никто не видит. Маленькие окошки пропускали морозный зимний воздух, танцующий по углам с легким свистом. Он поднимался осторожно и неспешно, растягивая долгожданный момент. Непонятный и явно больной. Сам Тео не хотел толком понимать, для чего так старательно горел ожиданием наконец разобраться с надменной рыжей дрянью. Выплеснуть накопленное и получить в ответ слезы отчаяния с громкими девчачьими воплями. Он никогда не считал себя садистом и гребаным психопатом. Грубияном и просто хамлом — запросто. Но вот эта херь конкретно добивала остатки здравого смысла и начинала ломать, как магловская наркота. Что ему следует сделать с Уизли? Ну втащить пару раз по щекам до крови на губах, облить благим чистокровным матом, чтобы она пятками сверкала, убегая от его хриплого ора. Или запугать для мнимого удовлетворения, заставив молить о пощаде... Последняя мысль болью отозвалась в штанах, стоило мельком вспомнить последний сон про извращенную возню и фетишем на задранную школьную юбку с покрасневшими от шлепков ягодицами. — Блять. — прошептал молодой человек, стукнув кулаком каменную стену. Отец никогда не прививал ему жестокость, но и размазней не позволял становиться. Тогда какого хера его так кроет, словно он поймал припадок? Или это помутнение рассудка? «А может мне подмешали Амортенцию?»— в холодных глазах слизеринца сверкнул металл. Ноздри раздулись, улавливая никчемный аромат ее волос. Именно никчемный, потому что он хотел так считать. Остались последние ступени и то самое окно с широким подоконником, куда любят сажать вялые задницы затравленные неудачники. Отчетливый шорох свидетельствовал о запланированном уединении гриффиндорской овцы. Хлопок закрытой книги являлся сигналом к скоропалительному бегству. «Тоже видимо учуяла, тварь.»— подумал парень, громко сплевывая слюну и удерживая наготове палочку. Узел галстука показался ему слишком тугим, поэтому был просто брошен на ступени. Хмурые серые облака не прибавили настроения, но усилили атмосферу негатива. Девушка вздрогнула, заметив тень и резко поднялась на ноги, широко распахнув янтарные глаза. Простуженный нос моментально побледнел, сделав ровное полотно волос еще более ярким. — Нотт?— голос Джинни надломился, а колени дрогнули от слабости. Страх начал подниматься из глубин, мешая сосредоточиться и принять более правильное решение. — Удивлена? — кратко поинтересовался слизеринец, откинув голову назад. Остановился на расстоянии вытянутой руки и скривил тонкие губы, при этом, темные пряди отросшей челки плохо скрывали режущий взгляд его синих глаз. — Что тебе нужно? — неуверенно спросила гриффиндорка прижав старый фолиант к груди. Рядом на подоконнике лежал потрепанный блокнот, в котором она вела свои записи. — Дурой не будь. — ядовитым голосом потребовал Тео, продолжая рассматривать ее. Начало явно неудачное, да и гладко слишком все. Молодой человек нахмурился, осторожно двинулся к окну в намерении глянуть содержимое магловского барахла. — Только попробуй дернуться, всажу непростительное. — резко вскинул руку с палочкой, поджав губы от злости. — Усекла?!— ловко схватил блокнот и раскрыл его на начальной странице. — Это мое... — девушка дернулась с места, потянулась вперед, но парень почти взревел. — Я же предупредил, мать твою! — Тео налетел на нее в ответ, рыкнув в конце фразы. Да так агрессивно, что она ойкнула и выронила книгу из рук от испуга. Начал быстро перелистывать страницы, остановился на последней, задержав дыхание. — И только попробуй не ответить, какого хрена происходит,— он порывисто развернул блокнот, показывая причину для состоявшегося наконец разговора. — Ну?! — потребовал низким голосом, видя растущий румянец на щеках девушки, который потом опять сменился бледностью. Джинни ничего не могла ответить. Лишь смотрела затравленным взглядом на собственный рисунок, где был изображен слизеринец в размытых очертаниях Тайной Комнаты.