Без сердец

      — Гэвин! Ко мне в кабинет! — Громко раздается голос Фаулера.       Названный тут же по тону понимает, что все плохо, и тяжело вздыхает. И тогда же понимает, откуда это «плохо»: Ричард проходит мимо, наигранно удивленно пожимая плечами и немного ехидно улыбаясь.       «Мудак.» — Думает Гэвин и отправляется в кабинет начальника.       — До меня дошли слухи, что ты меня ослушался и все же травишь шутки над Ричардом. Я даже спросил у него, так ли это, и он подтвердил… Гэвин?       — Можно подумать, мой ответ что-то решит. И что меня ждет? — Гэвин поднял бровь в ожидании.       — Может, он бы и решил, но раз так — ничего нового, пойдешь на ночное патрулирование сегодня. Давненько ты там не был в качестве санкций…       — Ну конечно, как слухи пойдут, так меня на дежурство, зачем разбираться…       — А, все же есть, в чем разбираться?       — Всегда есть, в чем разбираться. Чего Вы меня всегда обвиняете? Предвзятое отношение, капитан! — Укоризненным тоном сказал он. — Ричард свою безнаказанность чувствует из-за того, что я его как раз-таки не трогаю.       — Да что ты говоришь!       Гэвин фыркнул:       — Конечно, ответ «решил бы»… Я пошел.       Но как только он открыл дверь, Фаулер остановил его:       — Стой! Позови ко мне Ричарда… С тобой патрулировать пойдет.       — А Девятку за что? — Усмехнулся Гэвин.       — Как-как ты его назвал?       — Ричард, Ричард, я назвал его по имени, ладно? И «Девятку» не я придумал, если что…       — Ладно, — Фаулер окинул его осуждающим взглядом. — А его за то, что… За то, что на напарника доносит, вот за что. Нечего своих сдавать. Так, все, иди! Быстро! — Он закрыл лицо рукой и вздохнул.       Вообще, в интересах Джеффри, управляющего отделом, было, чтобы таких конфликтов, как у Гэвина с Ричардом, в коллективе не случалось. Больше совместной работы могло помочь им сблизиться, как решил капитан.       Гэвин направился прямо к Ричарду и, сопровождая слова таким же наигранным удивлением, что и тот до этого, сообщил ему, что Фаулер просил его зайти к нему в кабинет снова.       Ричард пришел через минуту и застал Гэвина погруженным в работу.       — Мы оба на ночном патрулировании.       — Один-один, думаю, — Сказал Гэвин с торжествующей улыбкой, не отрывая взгляд от читаемого в терминале текста.       Ричард удивленно посмотрел на него, а затем усмехнулся:       — Ну, знаешь, если вести счет с самого начала, то у меня, пожалуй, уже сетбол. — Он развернулся на каблуках и быстро ушел.       — Да? А до скольки играем? — Крикнул вдогонку Гэвин.       — До одного увольнения. — Послышался приглушенный ответ.       Какой же интересной обещала быть ночь!       Как только по отделу разошлась новость о том, что Гэвин и Ричард будут вынуждены сегодня работать вместе еще больше, чем обычно, люди начали думать, к чему это может привести.       А думать было о чем. Гэвин и Ричард откровенно воевали. Гэвин был ограничен наставлениями Фаулера и немного неумением подкалывать по-тихому. В его стиле было послать подальше да погромче, чтобы все видели и слышали. Никаких слишком изощренных шуток. А Ричард наоборот, подшучивал над Гэвином очень много и именно втихую, намеками. Так, чтобы ему было ясно, что он старается его выбесить (что у него получалось), но чтобы это не было прямым оскорблением.       Гэвину, кажется, работа резко стала ненавистна. Утром почти всегда первой мыслью было, что он придет на работу и снова придется терпеть шутки Ричарда. Он клялся себе, что если бы не строгий запрет капитана Фаулера и последствия, которые нарушение этого запрета могли принести, то он бы поставил его на место. Хотя, конечно, это было ложью и приводило бы только к глупым скандалам, в которых Гэвин бы сбегал первым, ведь у андроида всегда находились бы достойные остроумные ответы, а ударить консерву закон запрещал.       Гэвин лишь иногда срывался на оскорбительное поведение в сторону Ричарда, и то ненадолго.       И Ричард осознавал свою безнаказанность.       И весь участок осознавал его безнаказанность.       И весь участок с удовольствием слушал, как у Гэвина скрипели зубы, когда Ричард капал ему на мозги, и с таким же удовольствием, как только видели, что Гэвин вот-вот начнет отвечать, напоминали ему, что Фаулер узнает — и тогда ему непоздоровится.       Собственно, в какой-то момент Гэвина и это не сдержало. И до Фаулера эта новость дошла быстрее ветра.       Гэвина не любили. Порой очень. И благодаря тому, что Ричарду за издевательства над ним ничего не было, новенького полюбили еще сильнее.       В итоге, напарниками были две личности: с худшей репутацией среди коллег и лучшей.       И сейчас им предстояла долгая ночь в одной машине. И печально, что словосочетание «ночь в машине» у них обоих ассоциировалось с другим времяпрепровождением.       С полчаса Гэвин и Ричард просто молча ездили по району. Правда, первую половину времени Гэвин был на взводе и готов ох как ответить Ричарду, если тот скажет хоть что-то не в том ключе; но тот молчал, и Гэвин, в конце концов, более-менее успокоился.       Спустя, как уже было сказано, полчаса, поступил вызов, что, мол, в паре кварталов от вас пьяная молодежь буянит, съездите, разберитесь, а то непорядок.       Приехали, нашли в подворотне двоих пьяных парней, а с ними трех девушек, тоже подвыпивших, но явно меньше. Одна из них, как выяснилось, и вызвала полицию, боясь, что парни подерутся. Драку успели разнять за пару минут до приезда Гэвина и Ричарда.       Тем не менее, пьяных людей на улице быть не должно, так что их пришлось везти в участок, а потом по домам. Ну, и чтобы вызов не был ложным.       Когда всех людей развезли по домам и вынужденные напарники вышли из последнего здания, время уже было за час ночи. Во многих окнах окружающих домов не горел свет. Где-то виднелся лишь очень слабый и теплый: скорее всего, горела какая-нибудь настольная лампа у человека, увлекшегося интересной книгой или готовящегося к зачету. Асфальт был местами сырым из-за дождя, шедшего днем. Небо было почти черным, усыпанным яркими звездами, но были видны редкие темно-серые, отдававшие синим, облака.       Ричард подумал и заговорил:       — Ты неплохо обращался с ними. Тот парень был не в себе и явно злился, честно, я удивлен, что ты смог уговорить его по-хорошему пойти в машину. — Он посмотрел на Гэвина.       — С Андерсоном будешь работать — и не такому научишься. — Гэвин усмехнулся собственным словам и сел в машину.       В это время раздался звук сообщения.       Пока Ричард обходил машину и садился в нее, Гэвин посмотрел на экран своего телефона и на пару секунд застыл. Затем нахмурился, отключил звук и убрал телефон обратно в карман.       Оказавшись в машине, Ричард оценил степень задумчивости Рида и поинтересовался:       — Все нормально?       — Тебе-то что? — Отвлекшись от мыслей, поморщился Гэвин, после чего завел мотор и машина тронулась с места.       Ричард ухмыльнулся и перевел взгляд на окно.       За ним все та же картина: почти сухой асфальт, темная бездна неба, яркие звезды… И все это спокойствие нарушилось выпрыгнувшим из вороха мыслей Ричарда вопросом: а он вообще правильно себя ведет?

***

      Зайдя в дом, Гэвин первым делом вытащил сигареты, скинув по пути ботинки, влетел на второй этаж и, проскочив через спальню, вышел на балкон.       После первого успокающего выдоха дыма, он достал телефон и снова посмотрел на экран. До этого, в машине, он увидел лишь имя отправителя и надпись «новое сообщение».       Элайджа Камски. Решил объявиться брат, значит…       Сейчас палец тоже не поднимался начать читать содержание сообщения. Почувствовав начинающийся нервяк, Гэвин встряхнул головой и поднес сигарету ко рту.       Давно он не нервничал из-за чего-то подобного.       — Тьфу! Как ребенок, — Нахмурился Гэвин. — Сейчас бы волноваться из-за него…       Он решительно нажал на уведомление. Сообщение приоткрылось, показывая начало текста. «Привет, Гэв. Я же все еще могу так тебя называть?) Прости, ладно, стоит быть серьезнее. Я же по делу пишу. Я знаю, что ты вряд ли согласишься, но я бы очень…»       Тут сообщение обрывалось, но Гэвин, не медля ни секунды, разблокировал телефон. Как бы ни хотелось не волноваться, эмоции — штука неконтролируемая. «хотел встретиться и объяснить все. У меня действительно есть объяснение. Поскольку я понимаю, что ты можешь счесть его недостаточным или просто не захотеть возобновлять общение, ведь прошло много лет, смею просить лишь об одной встрече, во время которой ты бы выслушал меня. Ты мне действительно важен, пусть ты так, наверное, уже не думаешь. И мне жаль, что так получилось. Поэтому, прошу, скажи, когда будешь свободен, чтобы мы могли встретиться. Любое время, любое место, как ты скажешь.»       Гэвин резко отложил телефон — руку обожгла сигарета, которую он тут же, с шипением, кинул в пепельницу, потрясши рукой в воздухе.       Он мог бы позлиться на себя или, на крайняк, на сигарету, но мысли были заняты другим. Он, мельком осмотрев руку, подув на нее и приложив к губам, снова взял телефон и еще раз пробежал взглядом сообщение, после чего вышел из мессенджера и сжал телефон в руке, думая.       С пола балкона на перила запрыгнул кот, видимо, пришедший на шум, и заинтересованно посмотрел на обожженные пальцы.       — Ты все еще тут?.. — Задал ему вопрос Гэвин и усмехнулся.       Кот так и не ушел с того раза, как забрел сюда и застрял у окна. К квартире Гэвина привыкнуть было легко. Хозяин иногда не приходил по два дня, но, тем не менее, кот даже приручился к рукам, кормящим его. В общем, было тепло, сухо, сытно и никто не доставал.       Вот и сейчас кот мяукнул и потянул к Гэвину мордочку.       Тот провел по его голове рукой, оставил руку на спине, видя зажмуренные от удовольствия глаза растягивающегося по широким перилам кота, и снова погрузился в размышления о пришедшем сообщении.       — Нет… — Тихо решил Гэвин.       Но это решение и вообще попытка похуистического настроя не очень сработали.       Следующие пару дней Гэвин очень много задумывался об этом, в том числе утром выходного дня… А вечером этого выходного дня раздался звонок в дверь.       На пороге стоял не кто иной, как его брат. Гребаный Элайджа Камски, черт его знает, откуда, узнавший его адрес.       — Я все же еще раз попрошу выслушать. — Он виновато улыбнулся.       Гэвин вышел из ступора и захлопнул дверь. В последнюю секунду перед щелчком Элайджа остановил ее руками:       — Так, я понял, что ты сильно злишься, но снова попрошу: всего пару минут…       — Знаешь, когда бы это сработало? — Снова распахнув дверь так, что Камски еле успел убрать от нее руки, спросил Гэвин. — Считай давай, гений! В двадцать первом мы перестали общаться, да?       — Можно сказать…       — Без разницы, — Перебил Гэвин. — Восемнадцать гребаных лет прошло…       — О, ты быстро посчитал…       — Не перебивай! Почти двадцать лет назад, короче, это бы сработало, если бы ты объяснил, когда я пытался возобновить общение, получая в ответ либо красочное ничего, либо сообщения в духе «Я сейчас занят, поговорим позже», после которых это «позже» никогда не наступало, потому что ты был занят своими жестянками. Сейчас не сработает. Всего доброго! — Он снова попытался закрыть дверь, но Камски опять остановил ее, правда, теперь еще пока она была почти открыта.       При должном рвении Гэвин бы смог-таки силой закрыть ее, несмотря на руку, которая пыталась это предотвратить.       — Подожди, я понимаю, как все выглядит, но я действительно могу объяснить, почему вел себя так…       — Да что ты?       — Выслушай. Прошу.       Элайджа уже решил добиться своего и просто так уходить не собирался.       Гэвин с сомнением посмотрел на него пару секунд, а потом плотно сжал губы, вздохнул и сказал:       — Имей в виду, что это не значит, что я уже простил тебя.       — То есть, я могу объяснить?       Гэвин сделал шаг в сторону и Элайджа зашел. Тут же за ним захлопнулась дверь, а Гэвин отошел к обеденному столу и оперся на него, скрестив руки на груди, ожидая, наконец, пресловутых объяснений.       От двери до довольно просторной кухни в доме Гэвина было около пяти метров. От прихожей с небольшим диваном кухню отделяла широкая арка с двумя дверями, которые Гэвин никогда не закрывал.       Перед дверью в прихожей лежал коврик темного желто-зеленого цвета. Возле одной из сине-зеленого цвета стен стоял шкаф из темного дерева с какими-то книгами и разным хламом, находившимся в порядке лишь потому, что им никто не пользовался; возле другой — той, в которой была входная дверь, — шкаф с верхней одеждой, а также вешалка завешанная ею же.       На кухне был небольшой овальный белый стол, возле которого стояло два тоже белых стула. У дальней стены был кухонный гарнитур, опять же, белого цвета.       Стены на кухне были светло-голубыми.       Кухня в целом была самым светлым местом квартиры. В спальне, находящейся на втором этаже, стены были темного аспидно-синего цвета; шкаф, кровать и тумбочки возле нее были из темного дуба, а постельное белье всегда было не светлее синевато-зеленого цвета. Балкон, находившийся в стене, противоположной входу в комнату, был открытым, с красно-коричневой плиткой и широкими бетонными перилами. На них обыкновенно стояла пепельница. И в теплую погоду валялся кот.       Вообще, еще на звание самой светлой комнаты могла бы претендовать ванная, совмещенная с туалетом, тоже находившаяся на втором этаже, но лишь за счет большой ванны, раковины и унитаза, которые были белого цвета. Плитка здесь была оранжево-коричневого цвета.       Над раковиной висела полка с зубной щеткой, пастой, электрической бритвой — в общем, со всем тем, что должно быть над раковиной в ванной. Над полкой было круглое зеркало, на котором были засохшие капли.       Возле ванны стоял шкафчик, в котором так же было все необходимое.       Свет в квартире Гэвина обычно горел только в одном помещении. В спальне он был исключительно приглушенным — на тумбе возле кровати стояла черная лампа для чтения, от которой обычно и исходил свет.       — Так… Ты сказал, восемнадцать лет, да? — Спросил Элайджа, садясь за стол.       — Угу. — Гэвин отошел к настенному шкафчику, висящему неподалеку, и вытащил обезболивающее — рана на спине все еще давала о себе знать.       — Так, ну… Ты точно знаешь, что у андроидов есть собственное сознание, эмоции, чувства… Собственно…       Гэвин отставил стакан из-под воды, которой запил таблетку обезболивающего, повернулся, направив взгляд в пол, и исключительно мрачно произнес:       — Ближе к делу. Не горю желанием снова слушать о девиантности и всем этом бреде… Еще и от тебя. — Он сложил руки на груди и прислонился к столешнице.       Элайджа вздохнул. Чересчур оптимистичный план заранее продуманного разговора был за одну фразу разрушен в пух и прах.       — Ты помнишь Аманду?       — «Наставницу» твою?       — Ага, — Камски улыбнулся, чуть наклонив голову.       — Ну, и?       — Когда я поделился с ней… Этими мыслями… — Элайджа старался выражаться коротко, ясно и без использования глубоко научных терминов. — Мы усовершенствовали Хлою. Ее помнишь?       — А как ее забудешь? — Гэвин все же невольно усмехнулся. — Несколько лет только про нее и рассказывал, про этот «идеальный образ», а потом еще во всех новостях про нее только и говорили.       Элайджа оперся щекой на руку, поставленную локтем на стол, и улыбнулся:       — А ты ведь верил в меня. Что я смогу воплотить в жизнь свой «идеальный образ». Если бы ты тогда не поддерживал меня, я бы сдался.       Камски ожидал, что своими словами пробудит в душе Гэвина ностальгию и тот расстрогается и станет хотя бы немного помягче, но тут же разочаровался в своей идее: лицо брата лишь сильнее помрачнело, а сам он твердым голосом поторопил его:       — Не отходи от темы. Продолжай объяснение. Какое отношение Хлоя и Аманда имеют к тому, что мы перестали общаться?       Да уж, Гэвин определенно изменился с тех пор, как они встретились в последний раз. Ну, или изменилось только отношение к Элайдже…

***

2021 год.       Элайджа вошел в кофейню. По телу тут же приятно прошелся прохладный воздух из кондиционера. К парню подлетела молодая официантка с подносом, фирменно поздоровалась веселым голосом, сверкая зубами в широкой улыбке, и спросила, ждет ли его кто-то. Элайджа, хоть и довольно мрачно, но вежливо ответил, что да, его ждут, и он сможет сам найти этого человека. Девушка сказала «хорошо» и отошла, оглядывая зал — вдруг кому-то нужна помощь.       Парень тоже в это время осматривал зал. Затем увидел, что ему с улыбкой машут, и наконец сам немного улыбнулся.       — Привет, Эл. Как дела?       — Привет… Да все так же, прогресса ноль, — Камски сел напротив Гэвина, а лицо снова стало печально-усталым.       — Ты же говорил, у тебя появилась идея… Я ее, конечно, не передам, чтобы это не звучало, как чушь, но помню, что ты говорил.       — Она в любом случае чушь, как бы ее не передавать. Идея была, но ничего не вышло. Я удивлен, как у меня компьютер не взорвался от такого количества ошибок в программном коде, — Элайджа поднял очки на лоб и потер глаза.       — Мда…       В этот момент подошел официант и поинтересовался, готовы ли они сделать заказ. Оба заказали кофе: Элайджа взял капучино, а Гэвин — мокко.       — Не люблю я брать кофе где-то… Лучше бы у меня дома встретились, я бы Montaro сварил… Ладно, расскажи о своей неделе. — Элайджа оперся подбородком на две руки.       — Окей, эм… Раз ты спрашиваешь… — Гэвин отвел взгляд и собрался с мыслями. — Помнишь… Я в прошлый говорил об одном своем друге?..       Собеседник посмотрел в потолок, припоминая:       — Да, помню. Ты минут десять мне на него чуть не с криками жаловался, — Он снова опустил взгляд на брата. — Тот, у которого ты остановился после побега от матери, да?       — Ага… Мы с ним сходили на свидание.       — Вы с ним — что?       — Так вышло, — Гэвин усмехнулся и немного в смущении оперся щекой на руку.       — Это… Внезапно, — Камски, казалось, с трудом подобрал выражение.       — Потому что парень? — Гэвин приготовился чуть ли не обороняться.       — Что ты, нет, по твоим речам о твоей ориентации догадаться нетрудно…       — А по твоим «речам» нетрудно догадаться, что ты дохера умник, — Гэвин откинулся, скрестив руки на груди.       — Брось, не обижайся, — Камски засмеялся.       — Сейчас бы еще на тебя обижаться, — Гэвин закатил глаза. — И без того мало общаемся.       — Мало? Мы виделись неделю назад.       — А до этого не виделись почти месяц.       — А… Действительно? — Он нахмурился. — Не замечаю, как время проходит… Извини. Ну, ты сам понимаешь, что я занят.       — Эл. Может, я могу… Как-то помочь?       Тот собирался что-то сказать, но тут же закрыл рот. Затем начал мотать головой, после чего вовсе пожал плечами.       — Я… Не думаю. Я сам не знаю, что делать. Поэтому и помогать не с чем…       Вернулся официант, поставил перед клиентами кофе, вежливо улыбнувшись, пожелал приятного времяпрепровождения и удалился.       Гэвин задумчиво помешал кофе ложкой.       — Так что там со свиданием? — Элайджа заинтересованно посмотрел на него, положив подбородок на руки.       — А, да ничего особенного…       — Брось, не ври. Кто кого пригласил, кто кого до дома проводил, остался ли на завтрак…       — Почему ты так уверен, что мы сразу переспали?       — А вы этого не сделали?       — Сделали, но все же…       Элайджа засмеялся.       — Ой, отвянь вообще.       — Все-все-все, прости. Рассказывай.       — Не буду.       — Ну Гэээв…       — Да ладно, ладно, — Парень посмеялся, сделал глоток кофе и начал рассказ. — В общем… На самом деле, я давно хотел его позвать, но то слишком страшно было, то неловко, короче, я решился только после того, как съехал. Ну, и он согласился…       — И как оно?       Гэвин пожал плечами и, сняв ложкой пенку с кофе, положил ее в рот.       — То есть?       — Не знаю. Нет какого-то прям резкого перехода или, черт знает, бабочек в животе? — Он рассмеялся. Элайджа улыбнулся. — Просто… Вот так… — Гэвин задумчиво опустил взгляд. — Прошлись, поели, поболтали, ничего особенного.       — А потом?       — Зашел спор о музыке, как у нас часто бывает, и появился предлог зайти в дом, поиграть на гитаре… Ну и, собственно, как-то так.       — Звучит мило.       Гэвин пожал плечами и взял чашку в руки, откидываясь на спинку стула и отпивая кофе.       — И надолго?..       Гэвин посмотрел на Элайджу, задавая немой вопрос.       — Ну… Все отношения, о которых ты мне до этого рассказывал, продлились от силы месяц… Хотя то были девушки, конечно.       — Да дело не в том, что это были девушки. Просто не подходили мне и все. Так бывает.       — А он подходит?       Гэвин задумался.       — Не знаю, — Он усмехнулся. — У нас много общего и все такое. Несколько лет общаемся. Так что, наверное, можно сказать, что да.       Элайджа отпил кофе и посмотрел в окно.       Гэвин немного обеспокоенно посмотрел на него, затем тоже направил взгляд за окно.       — Помоги мне решить…       Гэвин вернул взгляд к брату. Тот смотрел в стол, перебирая пальцами.       — Может, бросить?.. В смысле… Может, машинам, способным мыслить, лучше остаться сказками и ночными кошмарами…       Гэвин помедлил. Затем спросил:       — И чем ты тогда займешься?       — Ну… Перестать гнаться за созданием самостоятельно мыслящей машины — не значит перестать заниматься робототехникой в принципе… Я мог бы воплотить давнюю мечту уехать в Японию и заниматься андроидами там… Сделать их подходящими, удобными и доступными для использования обычным людям… Просто без способности думать.       Гэвин сначала помедлил, испугавшись самой мысли о переезде Элайджи, но отогнал эту мысль и заговорил о более важном, как ему казалось:       — Неужели, ты правда готов на это? Не верю. После всего, что уже сделал?       — Но, фактически, не продвинулся ни на шаг к своей цели…       — «Отсутствие результата тоже результат», разве нет? Как думаешь, откуда я эту фразу узнал?       — От меня?..       — В точку. Воспомни, как долго ты работал над тем, чтобы создать этот… Скин андроидам. У тебя ведь месяцами не получалось. А сейчас его обсуждают самые значимые ученые мира. Это не так?       — Ну да, так…       — А открытие Тириум 310?       — Везение…       — Неправда. Не везение, а упорство. Эл, не сдавайся. Пусть ты пока не знаешь, в каком направлении двигаться — это не значит, что ты не придумаешь никогда.       — Может… Так… Ладно, спасибо, Гэв.       — Да не благодари ты за это. Я правда думаю, что ты сможешь. Проснись, если не ты, то кто?       — Не знаю, может, Аманда…       — Бля, ей нельзя это доверять, она демон, а не женщина, как ты с ней работаешь вообще…       — Ты просто злишься на нее за то, что она тогда накричала на тебя.       — Поверь, на меня много кто кричит, я привык. — Гэвин закатил глаза. — Если она будет человеком, создавшим андроидов, они точно восстанут и уничтожат мир.       — Ладно. — Элайджа как-то нервно посмеялся и опустил взгляд на остатки кофе в чашке. — И все же, спасибо тебе. Может, ты и прав, и я должен быть тем, кто спасет мир от машин для убийств, созданных моей учительницей.       — Прав. — Уверенно подтвердил Гэвин.       Элайджа улыбнулся и собирался сказать что-то еще, но его телефон, лежащий на столе, завибрировал и экран загорелся.       — Ох… — Элайджа взял телефон в руки.       — Надо идти?       — Да… Прости, пожалуйста, что так скоро… Опять…       — Да иди уже, ботаник.       Элайджа укоризненно посмотрел на Гэвина, вставая.       Тот на это рассмеялся и тоже встал.       — А, кстати… — Элайджа, уже начавший идти, остановился и потер переносицу. — Я в следующие выходные снова не смогу.       — На этот раз что?       — Нужно будет уехать в другой город… Встретиться с кое-кем. С кем — не имеет значения, но, скорее всего, мне придется задержаться. Прости, ладно?       — Нормально все, успокойся, — Гэвин хлопнул его по плечу. — Возьму пару смен тогда, значит.       Он прошел дальше, возле кассы бросив, что платит «вон тот», указав на Элайджу, и вышел.       Последний быстро расплатился на кассе картой и догнал его.       — Так, а зачем тебе дополнительные смены? Если проблемы со средствами, я помочь могу, ты же знаешь…       — А ты знаешь, что я не приму. И вообще, проблем нет. Просто лишние деньги никогда не помешают.       — Ладно, мистер Самостоятельность. До встречи…       — Давай, заучка. Пока.       Элайджа положил руки в карманы джинс и пошел своей дорогой. Но, сделав пару шагов, он остановился, недолго подумал, развернулся и снова бросился догонять брата.       — Гэвин!       Окликнутый не успел повернуться, как был захвачен в объятия.       — Ты чего? — Со смехом спросил Гэвин, обнимая в ответ.       — Извини, просто… Просто. — Элайджа отстранился.       — Ты уверен, что все в порядке? — Гэвин всмотрелся в его лицо.       — Да, да, в полном. Извини еще раз… И спасибо. Вообще за все.       — Да что на тебя нашло? — Гэвин усмехнулся, хотя по нему было видно, что он не совсем верит ему и беспокоится.       Элайджа помотал головой, еще раз попрощался и ушел.       По дороге улыбка сошла. Последний раз такое серьезное лицо у него, пожалуй, было… Да никогда.       Он соврал. Соврал, что нет продвижений. Продвижение было, огромное, но пока о нем знала лишь Аманда. И Элайджа уже успел пожалеть несколько раз, что он ей рассказал. Гэвин всегда был прав насчет нее.       Эта встреча с дорогим ему человеком должна была стать последней, и действительно стала такой на следующие восемнадцать лет.

***

      — Я говорил, что эта карга ничего хорошего не затевает. Но тебе ж она важна, видите ли, наставница, чудо расчудесное. Ебать, ну ты дал, конечно… — Гэвин помотал головой, закрыв лицо рукой.       — Совершенно не спорю, было глупо верить ей. Я ей доверял только потому, что долго знал ее. Ну, думал, что знал…       — На такие манипуляции купиться… Ты же умный, что за бред вообще. Я даже не уверен, что ты правду говоришь.       — Значит, все-таки не веришь?..       Гэвин отвел взгляд и плотно сжал губы. Спустя пару секунд молчания, он сложил руки на груди:       — Верю.       Камски просиял.       — А насчет прощения как?       — А насчет прощения подожди. Сначала она тобой просто манипулировала, потом, когда ты догадался, шантажировала, затем умерла, но продолжала управлять тобой уже… Оцифрованная, — Гэвин усмехнулся подобранному выражению. — Окей, ладно. Но ее ведь Коннор убил… Бля, как… Деактивировал — в ноябре того года, так? Год назад. Собственно, вопрос, почему ты так долго ко мне шел.       — Устранял последствия революции на своем имени и объяснялся с властями и народом, так сказать. Очень долгое время был занят буквально круглосуточно… Сейчас меня уже месяц не дергали никуда, поэтому вот… Решил попытаться… Ты понял.       — Понял, — Усмехнулся Гэвин.       — Так… Что в итоге?       Гэвин задумчиво постучал пальцем по своей же руке, внезапно развернулся, открыл настенный шкафчик, вытащил из него две чашки и вскоре одна из них подъехала к Элайдже с пакетиком чая в ней.       — Только такой, уж извиняй, твой тот цветочный двадцать лет не хранится.       Элайджа помедлил лишь пару секунд, прежде чем расплыться в теплой улыбке.