Portrait of a Tragic Woman

      На следующий день после работы вы идете за продуктами, чтобы приготовить что-нибудь на ужин. Вы заходите в небольшой продуктовый магазин, в который не ходили много лет с тех пор, как переехали из этого района. Но вы как бы спешите, и у вас нет времени ждать в очередях в более крупных магазинах. Вы заняты поисками консервированных бобов, погружаясь в свой собственный маленький мир того, какие блюда можно приготовить из них, и не замечаете, что трио входит в этот проход, громко и неприятно смеясь друг другу. Их смех прекращается, когда они замечают вас. — Гермиона? - они спрашивают, и вы оборачиваетесь, жалея, что вы это сделали. Лучше бы вы просто проигнорировали их.       Перед вами три лица, которые вы никогда не сможете забыть, хотя и хотели бы. Это лица людей, которые издевались над вами в средней школе. Кто превратил вашу жизнь в ад. Кто заставлял вас плакать каждый день. Именно это подтолкнуло вас заняться дзюдо. Вы не видели их с тех пор, как окончили среднюю школу, и надеялись, что ваши пути никогда не пересекутся, но, видимо, удача не на вашей стороне. В тот день, когда вы случайно зайдете в магазин в своем старом районе, где они живут, вы столкнетесь с ними. — Как грубо, даже не поздороваешься с друзьями? - спрашивает Пэнси, лидер трио. С тех пор, как вы видели ее в последний раз, она прибавила в весе, формируя двойной подбородок. Она скрещивает руки на груди. — Похоже, она потеряла свои манеры с тех пор, как мы перестали ее учить. Как давно это было? Десять лет назад? - вы сглатываете и медленно опускаете консервы в корзину, которую несете. Вы не знаете, что сказать. Даже по прошествии стольких лет их вид по-прежнему вселяет страх в ваше сердце, даже если вы знаете, что теперь взрослая, и не должны их бояться. — Десять долгих лет, - присвистнул Крэбб, положив руки на бедра. У него татуировка на шее и пара пирсингов на пухлом лице. — Ты все такая же тощая фасоль. С такими же уродливыми волосами и такими тупыми глазами. — Она все еще не разговаривает с нами. Я думаю, мы должны напомнить ей, как здороваться, - добавил Гойл. Он начал бить кулаком по ладони. — Пойдем на улицу, чтобы немного поболтать. — Нет, - вы наконец обретаете голос. — Я не буду разговаривать с вами и, безусловно, не буду выполнять ваши требования, - они были взрослыми, почему они все еще хулиганы? Им лучше знать. Пэнси смеется. — Похоже, она думает, что только потому, что выросла, она может управлять нами. — Мы просто хотим поговорить с тобой. Почему ты так напугана? - Гойл и остальные начинают подходить ближе. Их лица открыто смотрят на вас, а вы позволяете себе упасть спиной на полки. Вы чувствуете себя взаперти, несмотря на то, что у вас открытый проход, и вы можете просто выбежать. Но вы не можете убежать. Вы знаете, что это заставит вас казаться слабой, а вы пообещали себе, что никогда не будете слабой в их глазах. Уже нет. — Вы не можете прикасаться ко мне в этом магазине, - твердо напоминаете вы им. — Иначе вас выгонят. — Вот почему ты собираешься выйти с нами на улицу. После того, как купишь нам продукты, - добавляет Пэнси. — Думаю, нет, - говорите вы, поднимая подбородок и пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Я не позволю вам больше беспокоить меня. — Мисс Грейнджер, - голос бросает все головы в сторону говорящего. Это Нарцисса. Что она здесь делает? Разве этот магазин не слишком беден на ее вкус или что-то в этом роде? Она спешит по проходу, одетая менее элегантно, чем обычно. Крэбб сердито рычит. — Давай выбираться отсюда, - трусы, они всегда бежали, когда рядом были другие авторитетные люди. — Не могу поверить, что у нее теперь есть друзья, - Гойл качает головой, когда они уходят с дороги, и с твоих губ срывается вздох облегчения. — Мы вернемся, - обещает Пэнси, бросая через плечо, прежде чем трио уйдет. Не думаю. Вы обещаете себе, что больше никогда не посетите этот магазин. — Вы в порядке? - спрашивает Нарцисса, отмечая твое бледное лицо и то, как ты смотришь на уходящих. — Да, я в порядке, - вы же не хотите, чтобы она знала о том, что над вами издевались. Это может заставить ее низко о вас думать и не хотеть, чтобы вы оставались терапевтом ее сестры. — Это были старые...знакомые. — Я вижу, - говорит Нарцисса, и трудно сказать, верит она вам или нет. — Что вы здесь делаете? - вы спрашиваете, чтобы отвлечь ее от вас. — Обычно я здесь не делаю покупки, но Беллатрисе нужно было подышать воздухом, поэтому я отвела ее в этот продуктовый магазин, где мало кто нас узнает. Подумала, купить ей немного еды. Не могу держать ее в доме все время.       Вы прищурились на это. Разве Нарцисса не догадывалась, что Беллатрисе и так достаточно воздуха? Вы видели ее в баре и даже в собственном доме! Как ей удалось выскользнуть из-под носа Нарциссы?       Вы собирались сказать об этом блондинке, когда Беллатриса прошла по проходу, как будто владела этим местом. У нее был открытый пакет чипсов, и она ела их небрежно. Сегодня на ней были черные солнцезащитные очки и большая толстовка с капюшоном, доходившая до середины бедра, обнажая ноги. Ее гипс был исписан словами, которые повторялись снова и снова. То, что они значили, невозможно было увидеть так далеко. — Беллатриса! Что я тебе говорила об открытии и употреблении еды в магазинах! - отругала Нарцисса. — Расслабься. Ты не бедная и можешь себе это позволить, - беззаботно отвечает Беллатриса, прежде чем повернуть к тебе голову. — Какие у вас прекрасные друзья. Они зашли поболтать, хм? - она мычит, громко откусывая особенно большую чипсину. — А, да. Давненько их не видела, - бормочете вы, желая уйти от этой темы. — Интересно, - и вы знаете, что не обманули ее. Свое заявление она подчеркивает хрустом. Нарцисса хмурится, глядя на Беллатрису, не уверенная, что это заявление должно быть саркастичным и, следовательно, достойным упрека, но вы откашливаетесь, решая, что вам нужно уйти. — Что ж, было приятно натолкнуться на вас здесь. Но я должна идти, - вы гремите корзинкой с едой в руках. — Конечно. Хорошего вам дня, доктор, - говорит Нарцисса, прищурившись, глядя на Беллатрису, чтобы та сказала то же самое, но женщина уже ушла и теперь бросает банки на пол в поисках чего-то. — Беллатриса! - Нарцисса поворачивается, чтобы отругать, а вы пользуетесь моментом, чтобы пройти к кассе и заплатить за продукты.       Но когда вы выходите из магазина, вы можете увидеть троицу, которая слонялась по улицам. Вот дерьмо. Только не это. Только не это! Они замечают, что вы выходите, и обмениваются довольными ухмылками из-за вашего испуганного выражения лица. — Что ты подарила нам, Гермиона? - спрашивает Крэбб.       Вам кажется, что во рту пересохло, вы поворачиваетесь и направляетесь в магазин еще до того, как ваш разум может заметить, что ваше тело это сделало. Блядь! Я убежала от них. Теперь они точно узнают, как до сих пор меня пугают! Дерьмо! Что мне теперь делать? Они мешают моей машине, и я не смогу просто случайно пройти мимо них. В этот момент к выходу подходят Нарцисса и Беллатриса, закончив уборку банок. — Я думала, ты уже ушла, - комментирует Беллатриса. Она выглядит угрюмой, без сомнения, из-за выговоров Нарциссы. — Я, мм, - вы быстро пытаетесь найти какое-то оправдание. — Я заперла ключи. В машине. И не могу поехать домой. — Очень жаль, что это произошло. Не возражаете, если я подвезу вас домой? - предлагает Нарцисса, нежно кладя руку тебе на предплечье. — Нет, это было бы здорово, - бормочете вы, игнорируя подозрительное выражение лица Беллатрисы. По какой-то причине вам кажется, что она знает, что вы лжете, но с круглыми очками на ее лице, закрывающими глаза, вы не уверены. Впрочем, когда дело касается нее, сложно сказать хоть что-то с полной уверенностью. Обычно вы не хотели никому причинять неудобства, но вы не осмеливались возражать против предложения Нарциссы, вот как отчаянно вы пытались избежать трех хулиганов. — Моя машина как раз здесь, - Нарцисса хватает тебя за локоть и выводит из магазина. На выходе вы проходите мимо троицы, которая с любопытством следит за вашим отъездом. Вы молитесь, чтобы они не давали никаких комментариев по этому поводу, и пока на ваши молитвы нет ответа. Но Беллатриса снова наблюдает за вами с пристальным вниманием, как вы наклоняете голову и смотрите в землю. Ее взгляд перекликается с трио. Вы пытаетесь перестать сосредотачиваться на хулиганах, чьи глаза прожигают вам спину, и решаете завязать разговор с Нарциссой. Но вы не знаете, что сказать. — Какая у тебя машина? - спрашиваете вы, хватаясь за соломинку, и она показывает на одну в конце парковки. Она серая, гладкая и элегантная, как ее личность. — Хорошо, - тихонько свистнули вы. — Моя, конечно, не так хороша, - говорите вы в светской беседе, внутренне морщась от собственного неубедительного ответа. — Я могу представить, что вы не сможете позволить себе такую хорошую машину, учитывая разницу в доходах, - она в хорошем смысле называет меня бедной. — Да, - вы неубедительно заканчиваете, и в этот момент вы трое подошли к машине. Вы держите свои продукты на коленях. Одинокий коричневый бумажный пакет не слишком тяжел, чтобы справиться с ним, несмотря на то, что Нарцисса предлагает убрать его в багажник. Когда она говорит вам сесть на пассажирское сиденье, вы немного удивляетесь. — Разве Беллатриса не должна сидеть здесь? — Ерунда. Она только возится с радио и сводит меня с ума, - отвечает Нарцисса, и это действительно звучит как типичный ход Беллатрисы. Возможно, будет облегчением, если она не будет сидеть здесь впереди, и вы окажете светловолосой женщине одолжение. — Хорошо, - вы забираетесь внутрь, и Беллатриса садится на заднее сиденье, удивительно не оспаривая тот факт, что ее место было украдено. Возможно, это связано с тем, что она сейчас набивает рот конфетами.       Нарцисса заводит машину, и вы плавно выезжаете с парковки. Вы не можете не взглянуть на троицу в последний раз в зеркало заднего вида. Похоже, они возвращаются домой, а ты устало вздыхаешь. Тебе придется вернуться за своей машиной позже. Вы надеетесь, что не столкнетесь с ними в это время. Досадно, что они вот-вот помешали твоему дню. — Итак, мисс Грейнджер. Как прошел ваш день? - спрашивает Нарцисса, открывая разговор, и вы изо всех сил стараетесь его поддерживать. По пути вы упоминаете, как добраться до вашего дома, и примерно через двадцать минут вы приезжаете. — Большое вам спасибо, - благодарите вы, выходя из машины. — Я была в довольно затруднительном положении. — Это не проблема, - улыбается Нарцисса. — Доброго дня, - говорите вы обеим женщинам в машине, но Беллатриса игнорирует вас. Она смотрит на что-то за окном. — Доброго дня, - отвечает Нарцисса, и вы закрываете дверь, наблюдая, как они уезжают.       Когда приближается семь вечера, вы решаете вернуться за своей машиной. Вам нужно будет сесть на автобус, чтобы вернуться на место. И в качестве меры предосторожности вы решаете взять с собой перцовый баллончик. Вы знаете дзюдо, но серьезно не думаете, что сможете справиться с тремя людьми одновременно. Всю поездку ты нервно теребишь перцовый баллончик в сумке, ладони потеют. Прибыв в пункт назначения, вы обследуете местность, чтобы убедиться, что там никого нет. Выдыхая беззвучно благодаря за то, что Пэнси, Крэбба и Гойла нигде не видно, вы открываете свою машину и садитесь внутрь. По дороге домой вы постепенно расслабляетесь, думая, как вы были взволнованы из-за ничего. Ты даже начинаешь напевать себе под нос, радуясь, что все прошло хорошо.       Подойдя к дому, вы замечаете, что в гостиной горит свет, хотя вы не оставляли его включенным, когда уходили. Или нет? Вы осторожно пробираетесь внутрь и прыгаете при виде знакомой женщины в черном в вашей комнате, одетой в еще более знакомый белый халат. — Беллатриса! Какого хрена?! — Мммм, довольно милое приветствие, - Беллатриса саркастически щелкает языком, разворачиваясь на каблуках от зеркала, в котором она проверяла свое отражение. — Я не в настроении для твоего визита - тебе даже не следует быть здесь! Что я тебе говорила о проникновении в мой дом! - вы не можете удержаться от крика. Эта женщина - другое дело! Вы задаетесь вопросом, есть ли у нее склонность к преследованию. Но нигде в ее прошлых файлах не сказано, что она преследовала своих терапевтов. — Я здесь, чтобы помочь. — Помочь? - сухо повторяете вы. — Сеанс терапии, - заявляет она, как будто это было самым нормальным для нее делом. Это объясняет ее выбор одежды. Одета она довольно профессионально и даже красиво, осмеливаетесь признать. На ней черная водолазка, длинные черные брюки и каблуки-ботильоны. Очки в проволочной оправе сидят на ее носу, а в руках она держит ручку и блокнот. Но главное - это то, что на ней твой халат. Она не должна его носить! — Ты что, с ума сошла, мать твою? - ты выплескиваешь. — Ты не можешь просто продолжать вальсировать в моем доме! Ты не можешь этого сделать! В какую чушь ты пытаешься меня втянуть?! - никогда за все годы терапии с вами такого не случалось. То, как пациент доводит вас до такого гнева, до такого насилия, до такого возбуждения. Она криво усмехается. — Я вижу, что вы взволнованы. Пожалуйста, присаживайтесь, - она даже обставила комнату, имитируя внешний вид вашего офиса, и протягивает руку к стулу, на который она хочет, чтобы вы сели. Вы можете почувствовать раскаленный гнев в своих венах. Сжимаете кулаки, чтобы сдержать свои уродливые эмоции. Сквозь зубы вы говорите: — И почему ты думаешь, что я спокойно проверну все это с тобой? На самом деле, я звоню в полицию. Мне все равно, пациент ты или нет, я звоню, чтобы наложить на тебя судебный запрет. Это не дает ожидаемого эффекта. — Ой, страшно, - насмехается она. — А теперь заканчивай с угрозами и сядь. — Беллатриса...! - вы не можете поверить, что эта женщина все еще стоит на своем! — Ты хочешь или не хочешь помочь? — Что? — Я сказала тебе, что если ты хочешь помочь мне, ты должна помочь себе сначала. И это единственный способ, поскольку я вижу, ты не хочешь решать свои проблемы в одиночку, - это сначала помощь тебе, - ее голос строгий, и она не сводит с вас взгляд. На мгновение вы ошеломлены. Она хочет тебе помочь? Вы не знаете, что с этим делать. — Мне не нужна твоя помощь, - заикаешься ты, не желая выглядеть слабой перед ней. Но неужели уже поздно? Она видела все ваши годы лжи и сокрытия вещей от себя и от других. — Ты так думаешь? - Беллатриса выгибает бровь. — Мне трудно в это поверить. Общение с твоими «знакомыми» было всем, что мне нужно было, чтобы подтвердить это. Они были твоими главными агрессорами, не так ли? Ваш рот открывается и закрывается, надеясь опровергнуть это утверждение, но выходит только воздух. — Ах, я была права, - самодовольно заявляет Беллатриса, прежде чем сесть на стул. — А теперь сядь, пока не упала в обморок от шока, - вы действительно чувствуете слабость в коленях и осторожно подходите к стулу, расположенному прямо перед ней, беспокоясь, что она снова увидит что-то еще в вашей душе. Вы хотите скрестить руки на груди, чтобы как-то защитить себя, но вы этого не делаете, потому что это все равно не сработает. — А теперь перейдем к деталям, - деловито говорит она и, щелкая ручкой, перекладывает ее на бумагу. Когда вы сидите там, покусывая губы, ваш разум все еще переваривает всю ситуацию, она смотрит на вас с легкой досадой в глазах. — Так? — Я не...я все еще не понимаю, почему я должна делиться этим с тобой, - говорите вы наконец. Нужно быть решительной и жесткой, у тебя есть диплом. Она просто ведет какую-то глупую игру. Она просто пытается снова сыграть с вами, пытается заставить вас проиграть в этой странной игре желаний, которую вы двое ведете. — В конце концов, ты ненормальная. Ты не знаешь, какой совет дать, как разобраться в ситуации, - вы пытаетесь построить логический аргумент, чтобы доказать свою точку зрения. В глубине вашей головы голос говорит, что логика не работает с теми, чьи умы запутаны, но вы все равно попробуете. — Это дает тебе еще больше поводов сказать мне, что у тебя на уме, - сказала Беллатриса, медленно снимая очки с лица. Она укусила конец заушника, и вы подумали, что это выглядит слишком хорошо для нее. Следует запретить ей делать это. По какой-то причине вы могли почувствовать, как ваши щеки краснеют. Фактически, вся ее манера поведения сейчас изменилась. Более профессиональная. — В конце концов, я никому не скажу, потому что никто мне все равно не поверит. И я знаю, что ты не хочешь никому рассказывать о своих глубоких темных проблемах из-за своей гордыни. — У меня нет гордыни, - раздраженно фыркаете вы. — И я просто не хочу обременять людей своими проблемами. — Ты ведь сама никогда не проходила терапию, не так ли? - Беллатриса откинулась на спинку стула, высокомерно приподняла подбородок и положила руку на спинку стула. — Довольно интересно. Ты настолько горда, что отказываешься решать даже свои собственные проблемы, прежде чем разбираться с проблемами других людей. Знаешь, это довольно нездорово. — Но я, я имею в виду… - вы не знаете, что на это ответить. Да, вы никогда не были на терапии, но только потому, что думали, что всегда сможете справиться со своими чувствами. Что вам не нужно обсуждать их с кем-то другим. — Я могу справиться сама. Мне не нужно искать помощи в решении своих проблем. Кроме того, все они в прошлом. — Да, возможно, так и было бы, если бы не тот факт, что у тебя не было друзей в детстве. В общем, никого, на кого ты могла бы положиться или с кем поделиться своими эмоциями. — У меня были друзья! - внезапно рычите вы. Это больно для вас. Беллатриса ухмыляется. Она знает, что ты лжешь. Она снова надевает очки, и вы на мгновение задаетесь вопросом, есть ли у нее рецепт, прежде чем снова расстраиваетесь по поводу того, как она проникает в вашу голову. Она берет ручку и что-то записывает. — Пойдем, дорогая. Я действительно пытаюсь помочь. Я пытаюсь дать тебе шанс помочь тебе стать ближе, к тому, чтобы помочь мне, но ты ведешь себя по-детски во всем этом. А мне не нужно, чтобы твой нерешенный гнев и социальные проблемы искажали твое мнение о том, что я делаю. — Мои точки зрения не искажены! Я вполне способна быть объективной! И я не хочу проводить этот сеанс терапии. Есть и другие способы, которыми ты можешь «помочь» мне, если хочешь. Но это не один из них. — А какой другой путь ты бы предложила? — Я-я не знаю, - вы пытаетесь подобрать слова. — Я еще не думала. Беллатриса мычит, прижимая ручку к губам. Она о чем-то думает. — В любом случае, сними мой чертов халат и прекрати весь этот фарс. Я хочу, чтобы ты ушла домой, и я не хочу больше никогда видеть тебя в моем доме… — Это заставляет вас чувствовать себя некомфортно, - мягко заявляет Беллатриса, и вы чувствуете облегчение. Наконец-то она это понимает! — Да, обычно, когда кто-то врывается в чей-то дом без предупреждения и надевает его одежду, это может вызвать больше, чем просто дискомфорт. Беллатриса качает головой. — Нет. Тебе неудобно выносить свое внутреннее «я». Теперь ты понимаешь, что я чувствую на сеансах терапии?       И снова вы обнаруживаете, что ваш рот открывается и закрывается. Она тебя подколола. Что ты можешь на это сказать? Неужели она все это устроила, чтобы доказать свою правоту? Она была неисправимой. — Но, - она вскочила со стула, напугав тебя. — Я знаю, что ты никогда не сможешь решить эту проблему, если кто-то не вмешается. Тебе достаточно, чтобы все было так, как есть. Вот почему я кое-что для тебя устроила, дорогая. Что? Думаете вы, в то время как ваш рот говорит: "дорогая?" Что случилось, что она тебя так называла? Вы думали, что насмешливо сказанный "док" был ее любимым прозвищем. Она игнорирует это. — Мы собираемся подъехать к ним домой, и ты расскажешь им, как именно ты к ним относишься и что они с тобой сделали, - при этом вы вскакиваете на ноги, почти сталкиваясь с ее лицом от того, насколько она близко. — Ты… - вы хотите назвать ее сумасшедшей, но думаете, что уже поняли суть дела раньше. — Я этого не сделаю. — Тебе страшно, дорогая? Думаешь, ты не сможешь это сделать? Если это так, то я полагаю, ты уходишь от прекрасной возможности заплатить тем, кто причинил тебе боль. Не воспользуешься этим шансом сейчас, и тогда кто знает, возникнет ли еще один когда-нибудь, - слова Беллатрисы прокладывают себе путь под твоей кожей, и ты сжимаешь зубы так сильно, что чувствуешь, что они могут треснуть. Беллатриса расставила элементы в этой игре, и вы знаете, что в момент, когда вы сюда вошли, вы проиграли, потому что она ставила элементы на свои места с тех пор, как увидела хулиганов. Как она это делает? Как она так легко меня читает? — Хорошо? - спрашивает она, все еще ожидая вашего ответа. Вы с глубоким вздохом киваете головой. — Я собираюсь пойти и сделать то, о чем ты меня просишь, только потому, что хочу, чтобы ты увидела хороший пример того, как пациент должен себя вести во время сеанса терапии, - вы улыбаетесь ей, пытаясь вернуть себе контроль, пусть даже незначительный. По ее широко раскрытым глазам за очками видно, что вы сделали именно то, что она хотела, но не с теми словами, которые она ожидала от вас. Хорошо, - думаете вы победно. У тебя есть небольшое преимущество над ней. — Ну что ж. После тебя, - Беллатриса указывает на дверь, и вы направляетесь к машине.       Поездка напряженная. Вы нервничаете из-за того, что она просит вас, и вас все еще раздражает, что ей удалось заставить вас это сделать. Ее игры серьезно тебя раздражают. Однако она спокойна (спокойна для нее), возится с автомобильным радио. Она пролетает через станции, прежде чем выключить его, а затем барабанит пальцами по изголовью кресла. Шум только усиливает ваше волнение. — Не могла бы ты прекратить это? - ты шипишь на нее, не в силах сдержать раздражение. — Что прекратить? - невинно спрашивает она. Вы резко вдыхаете и отказываетесь от дальнейшего обсуждения этого комментария. — Знаешь, меня действительно беспокоит, откуда ты знаешь, где они живут. Ты и их преследовала, как преследовала меня? - неужели Нарцисса действительно не знала, чем ее сестра занимается в свободное время? — Ты не можешь сказать Цисси. Конфиденциальность доктора и пациента, - Беллатриса машет вам пальцем, скользя вниз на сиденье, а затем вверх. — Ты помяла мой халат, - ругаете вы, злобно глядя на нее. Это только заставляет ее показать вам язык, и она начинает более энергично скользить вверх и вниз. — И я имею право сообщить людям, которых ты преследовала, о том, что ты делала это, если я считаю это опасным для их благополучия. — Постановление Тарасова. Да, я знаю. Но как это сработает, дорогая? Ты та, к кому я чаще всего прихожу, и ты уже знаешь это. Что, ты собираешься сказать себе "эй, Беллатриса в моем доме"? Кроме того, я уже нанесла телесные повреждения, так что уже слишком поздно, - усмехается Беллатриса, закатывая глаза. — А что касается этих идиотов, я не планирую причинять им физический вред. Мы просто собираемся дружески поболтать. — Дружелюбная беседа, верно, - недоверчиво хрюкаешь ты, следуя за тем, куда показывает ее палец. Вы прибыли на место. Это дерьмовая часть старого квартала, в котором ты когда-то жила. Вы втягиваете огромный глоток воздуха и паркуете машину. Беллатриса идет с тобой, и ты за это благодарна.       Все еще не веря в то, что вы делаете это, поднимаясь в старый дом хулиганов, вы звоните в дверь. У вас сейчас нервы сходят с ума, и вы сжимаете и разжимаете руки. Вы чувствуете наполовину искушение убежать, но знаете, что в этом случае проиграете. Так что не надо. Вы делаете вид, что это обычный повседневный разговор. Вы снова звоните в дверь, а когда никто не появляется, пожимаете плечами и поворачиваетесь к Беллатрисе. — Здесь никого нет. Думаю, я пойду домой, - вы чувствуете облегчение. — Нет. Позвони еще раз, - тон голоса Беллатрисы был неприклонен. — Правильно, - вы звоните снова, и, наконец, дверь открывается. Выходит Пэнси в потной одежде и с банкой пива в руке. — Гермиона? - она задается вопросом, явно застигнутая этим врасплох. Она смотрит на вас двоих на ступеньках, и вы громко сглатываете. Что теперь? — Привет, Пэнси, - вы неловко машете рукой, и Беллатриса откашливается, не одобряя вашего слабого начала. Она собираете протереть очки. — Доктор? - она смотрит на Беллатрису рядом с тобой. — Я рада, что ты спросила! - говорит Беллатриса фальшиво-веселым голосом, надевая очки и ожидая этого вопроса. — Я терапевт Гермионы! — Что? Нет! - вы вращаетесь на каблуках, чтобы взглянуть на нее. — Ах, не надо так стесняться, - Беллатриса машет тебе рукой, слегка посмеиваясь. — Нет ничего постыдного в том, чтобы пойти на терапию. На самом деле, она такой милый человек. Жалко, что такие люди, как ты, пользуются ею. Совершенно отвратительно, - от отвращения в последнем предложении Беллатрисы брови Пэнси поднимаются. Вот дерьмо. У меня такое чувство, что что-то пойдет не так. — И поэтому она здесь, чтобы поговорить с тобой и твоими маленькими друзьями, - улыбнулась темноволосая женщина.       Пэнси, которой эта ситуация становится все более и более неудобной, медленно кивает и позволяет им войти в дом. Итак, мы входим в логово льва, вы морщитесь, пытаясь не обращать внимания на неприятный запах. Пахнет потом, дымом и алкоголем. Дешевым алкоголем. Помещение маленькое, Крэбб и Гойл сидят на потрепанном зеленом диване, освещенные только светом телевизора, побитые своими женами. Они подняли глаза, когда Беллатриса подтолкнула вас встать перед телевизором, фактически заблокировав их шоу. — Какого хуя? - Крэбб красноречиво резюмировал то, о чем думали все трое. — Что в нашем доме делает тощая фасоль? - Гойл усмехнулся, открывая новую банку пива. Пэнси села на свободное место кушетки. — Я не знаю. Она и эта сука появились у меня на пороге, - очевидно, пребывание рядом с друзьями, казалось, вернуло Пэнси неприятный язык. Вы бросаете быстрый взгляд на дерзкое и выжидательное лицо Беллатрисы и вытираете потные руки о джинсы. — Верно. Я здесь, чтобы сказать вам, как сильно я вас всех ненавижу.       Оглядываясь назад, возможно, это был не лучший способ начать с ними разговор. Дела стали довольно жестокими, достаточно быстро, и Беллатриса ничего не сделала, чтобы остановить драку. Она действительно поощряла это. Но этого следовало ожидать. В конце концов, это была она. — Видишь, что я тебе сказала? - Беллатриса щебетала, когда сидела за кухонной стойкой, когда вы мазали ее рассеченные суставы на руке, на которой была повязка. Вы могли ясно видеть на ней слова, написанные какой-то куриной лапой, одну и ту же фразу снова и снова. Я была здесь, я была здесь, я была здесь в разных размерах. Странно. Вам было интересно, что это значит. — Ты сказала надрать им задницу, - проворчала ты, пытаясь наклеить последний пластырь. Но Беллатриса из-за драки еще более энергична, чем обычно, и корчится на своем месте. Ее глаза светятся, несмотря на синяк на виске и раненные суставы. — И разве это не был отличный совет? - она не стала ждать, пока ты скажешь «нет», как она знала, и продолжила. — Да ладно, выражение их лиц того стоило! Не говори, что было нехорошо держать их в своей власти, заставляя дрожать под тобой.       Это было приятно, но, черт возьми, ты никогда в этом не признаешься. Вспышки драки пронеслись в твоей голове. Трио начало это после того, как вы выпустили на них все свои сдерживаемые обиды. Но с вашими навыками дзюдо, их очевидным отсутствием физических упражнений и текущим опьянением, плюс помощница Беллатриса на вашей стороне, вы победили. И они были напуганы. Это была не та фасоль, которую они запомнили. Это была не та Гермиона. А в конце вы злорадствовали, постыдно признаетесь. Но давай! Было правильно сделать это, чтобы насладиться болью, которую они чувствовали после всего, что с тобой сделали. — И не смей забыть это, - прорычала ты низким голосом и жесткими глазами, вытирая каплю крови там, где неуклюжая попытка Гойла ударить тебя не сработала. — Я знаю, где ты живешь. Ты никогда не будешь в безопасности, если думаешь, что можешь причинить мне боль. Они просто лежали ошеломленные. А потом ты ушла, и Беллатриса последовала за тобой. — Я знаю, что тебе понравилось, док, - проворковала Беллатриса. — Но все в порядке. Я ни с кем не буду говорить об этом. То, что произошло сегодня вечером, остается между нами. Даже забыто.       Вы чувствуете странное желание поблагодарить Беллатрису за то, что она сделала. Она, по-своему, помогла вам с тем, что вы теперь могли видеть, было вашей самой большой проблемой. Что мучило вас годами. Что сделало вас менее уверенным. Она была другом, которого никогда не было. Она даже ссорилась с тобой. Конечно, она была адреналиновой наркоманкой и, вероятно, делала это для себя, рассчитывая, что будет драка, и, таким образом, сводила все вместе, но в конце концов она была там, сражаясь так же, как и вы. Вы только задавались вопросом, были ли вы «излечены» в ее глазах и, таким образом, сочли полезным помочь ей. — Итак, я могу тебе помочь? Достаточно ли я излечилась? - вы спрашиваете, ненавидя эти слова, как будто сомневаетесь в себе, но она громко смеется, прежде чем вы успеваете исправить ситуацию. — Моя дорогая, это для тебя. А теперь мне пора. Сон и все такое, - она машет рукой над головой, снимает халат и бросает его тебе. Только когда она ушла, вы подносите материал к носу, замечая, что он пахнет ею.       Вы вздыхаете и закрываете глаза. Такой доктор, как ты, не должен так себя вести. Не следует позволять пациентам диктовать как жить, не следует ввязываться в драки. Синяки на ребрах пульсируют от боли. Это не правильно.       Но это не будет вашей последней ошибкой, потому что, хотя вы этого не знаете, впереди их будет еще больше.