«Мир действительно не фабрика по исполнению желаний»
Джон Грин «Виноваты звезды»
Pov Rose
Она курит. Стоит у открытого окна, спокойная, сигарета не дрожит от нервов, взгляд направлен куда-то в комнату, но на меня она не смотрит, скорее, уставилась в стену, глубоко задумавшись. Вижу в ее глазах удовлетворение, она получила то, за чем пришла. Не за что. Темные волосы волнами струятся по плечам, они растрепались, точнее, я растрепала их, когда каких-то десять минут назад стонала под ее горячим быстрым языком. Теперь я – последнее, что ее интересует, она стряхивает пепел в пепельницу, которую я купила специально для нее, сама ведь не курю. Да и ненавижу ее эту привычку, но молчу, куда уж мне с ней тягаться, если никто не смог, просто сердце болезненно сжимается от осознания того, как она медленно сама себя убивает. Суицид – это не только про перерезанные вены, удавку на шее или падение с крыши. Она тушит сигарету, слегка закусывает нижнюю губу, а затем ложится рядом. Хочу, чтобы она поцеловала меня. Не делает этого, поворачивается на бок, ко мне спиной. Обнимаю ее, прижимаю к своему голому телу и вдыхаю ее запах, противно от того, что он смешался с табаком, морщу нос, но из рук не выпускаю. Она не отталкивает, даже расслабляется, но больше ничего не говорит и не делает. Что ж, так даже лучше. На ней моя черная футболка, она ей велика, но от этого смотрится еще более очаровательно, а еще не шибко свежая и пахнет мной. Но что об этом думать, если завтра я вновь проснусь в одиночестве, а этот кусок ткани будет лежать на краю кровати, поскольку она ни за что не заберет воспоминание о ночи со мной в свою реальную жизнь. К утру футболка пропитается ее запахом, и я закину ее вместе с постельным бельем в стиральную машину, экспресс-стирка. Всего полчаса, но этого времени достаточно, чтобы запах Ким Дженни Руби Джейн исчез из моей квартиры… до следующего раза. - Она опять приходила? Отрываю взгляд от своего отражения в зеркале, попытки замазать свежие засосы тональным кремом терпят поражение, смотрю на вошедшую в уборную Лалису. Она работает в этом кафе, куда я каждое утро захожу за любимым латте, «유쾌 한 유리» (кор. «Стакан бодрости»), так оно называется. Правда, познакомились мы не здесь, а на языковых курсах, когда я только переехала в Корею из Австралии, мои родители не стали обременять меня изучением родного языка, а Лиса приехала из Таиланда, и не знала совсем ничего, кроме «здравствуйте». Мы быстро подружились, на занятиях сидели рядом, в свободное время смотрели дорамы либо ходили в кино, мы были ровесницами и на многие вещи имели одинаковый взгляд, поэтому разногласий у нас не возникало практически никогда. Она знает о Дженни, точнее, знает больше, чем остальные, о наших совместных ночах. Я доверяю ей, знаю, что это останется между нами, она ни разу не дала усомниться в себе. Лалиса опрятная, ее форма идеально выглажена, длинные русые волосы хорошо уложены, челка прямая и аккуратная. Ну точно фотографируй на обложку журнала. Собственно, за этим она и приехала в Корею, но пока у нее на счету лишь пара контрактов с несколькими издательствами и подработка в кафе, хотя это все лучше, чем ничего. Я от нее не отстаю, тоже выгляжу довольно неплохо. Не то, чтобы я страдала излишней самовлюбленностью, но комплименты окружающих, все же, поддерживают самооценку на необходимом уровне. Единственное раздражает – дурацкие засосы, оставленные Ким. Она не была особо нежна, когда дело касалось секса, словно сбрасывала на меня все накопившиеся эмоции, даже один раз расплакалась во время процесса. Странная, ведь сама же и полезла. Дженни не волновало даже то, что по вечерам с пятницы по воскресенье я выступаю в ресторане, и ее отметины были совсем не кстати, ведь сегодня был тот самый день, когда большинство людей машут работе ручкой и идут отрываться. - Да, - отвечаю, наконец. - Что на этот раз? Рассталась с очередным бойфрендом? – Лалиса подходит ближе и рассматривает поставленные Ким засосы, знаю, думает о том, как помочь мне замаскировать их получше. - Он ей изменил. - И поэтому она пришла трахаться с тобой? - Мы занимаемся любовью, а не трахаемся, - не люблю, когда с губ Лисы слетают ругательства, да и не хочу, чтобы она так называла нашу с Дженни связь. - Нет-нет, как раз мой вариант в вашем случае подходит куда лучше, - тайка достает из моей сумочки необходимые ей вещи и слегка наклоняет мою голову, чтобы лучше видеть территорию деятельности. – Сейчас все поправим. Лалиса сильна в макияже, поэтому отдаю ей себя, стоя смирно, благо, клиентов немного, и никто не подгоняет девушку. Вообще, она права, то, что между мной и Ким, никак нельзя назвать «занимаемся любовью», потому что люблю только я. С другим бы человеком я, скорее всего, гибла бы в этих странных отношениях, но не с Дженни. Мы познакомились на вечеринке в загородном доме, когда я еще посещала курсы корейского вместе с Лисой, собственно, последняя меня и притащила туда. Ее устраивал главный редактор одного из журналов, с которым у тайки был контракт. Я не хотела идти, потому что только недавно переехала в страну и боялась большого скопления людей, с которыми не могу нормально поговорить. Лалиса долго меня уговаривала, мне пришлось сдаться, поскольку она угрожала тем, что будет ползать на коленях, лишь бы я составила ей компанию. Лиса общалась с журналистами, фотографами и прочими личностями данного бизнеса, пока я тусовалась у барной стойки, глуша коктейль за коктейлем, благо, владелец дома и хозяин вечеринки оплачивал все сам. Грех не воспользоваться, думала тогда я. К тому же, мне банально было скучно, знаний корейского не хватало, чтобы нормально поддерживать беседу, да и интересных мне людей было действительно мало. До того, как к стойке подошла Ким. - Одну «кровавую Мэри», Убин, - достаточно низкий хрипловатый голос пробирает до мурашек по коже, она посмотрела на меня, губы растянулись в каком-то подобии ухмылки, а в глазах пляшут черти. – Могу я угостить такую красотку? Это я-то красотка? Взгляд мой выражает недоумение, пока я получше изучаю ее. Названный девушкой статус больше подходит ей, короткое красное платье обтягивает хрупкую фигуру, она очень миниатюрная и аккуратная, да и чертовски сексуальна. Дело не только во внешности, ее энергетика такова, что мне не нужно много знать о ней, чтобы понять, что она та еще искусительница. Сложно устоять. Невозможно. Соглашаюсь на то, чтобы она меня угостила, узнаю, что ее зовут Ким Дженни, а хозяин этого дома – ее кузен. Сама же девушка работает риелтором, что очень сильно поражает меня, ведь я бы с первого взгляда подумала, что она, возможно, какая-либо модель или, в крайнем случае, журналистка. Но риелтор… Что ж, внешность обманчива. Разговор с ней клеится легко, она свободно говорит на английском, узнаю, что долгое время она жила и училась в Новой Зеландии. Я там родилась, но с шести лет жила в Мельбурне, в Австралии. Наверное, алкоголь возымел свое действие, Дженни потащила меня танцевать, хотя я не особо любила данное занятие, а затем произошло что-то, похожее на электрический разряд, проскочившую между нами искру. Жаль, я поняла лишь наутро, что только я ощутила это. Ким хорошо попадала в ритм, крутилась рядом, то и дело терлась об меня, проводила своими ладонями по плечам и бедрам. Вскоре мы оказались в одной кровати в одной из спален на втором этаже, запыхавшиеся после бурного секса. - А ты хороша, Рози и… интересна в общении. Я не спешу вставать, наблюдаю за тем, как в одном лишь лунном свете, льющем из окна, Дженни возвращает на свое тело белье и платье. Она такая прекрасная, что мне не хватает эпитетов, дабы описать ее. В ее глазах удовлетворение, ей действительно было хорошо со мной, некоторых людей легко читать. Но меня ждало разочарование. - Но должна тебя предупредить, - она уже закончила, подходит ко мне и наклоняется к моему лицу, смотрит прямо в глаза. – Мы можем быть друзьями… и можем иногда спать вместе, но даже мысли не допускай о том, чтобы влюбиться в меня. Я свяжу себя отношениями только с парнем. Ты согласна на такие условия? - Да. Отвечаю тихо, но уверенно, тогда я еще не чувствовала того, что сейчас. Ким улыбается, оставляет легкий невинный поцелуй на моем лбу и уходит, оставляя одну. Все действительно было бы хорошо, если бы я не влюбилась в нее. Но могла ли я не влюбиться? - Готово! Лалиса показывает рукой в сторону зеркала, я смотрю на свою шею и диву даюсь с того, насколько хороша тайка в этом, тон ровный, нет даже намека на засосы. Я улыбаюсь, рада тому, что на работу не придется натягивать водолазку с высоким горлом, а также лишний раз вспоминать о Дженни. Лиса обнимает меня за плечи, поднимаю руки и накрываю ее теплые ладони своими, на ее губах тоже возникает улыбка. - Спасибо, - произношу я. - Я сделаю тебе латте. Она протягивает мне стаканчик с крышкой, дабы мне было удобнее нести его с собой, приговаривая, что я плохо выгляжу, а эти странные отношения с Дженни, похоже, добивают меня. Я отмахиваюсь тем, что у меня побаливает голова, но тайка довольно легко определяет ложь, что иногда просто раздражает, ведь от нее ничего не скрыть. - Я понимаю, что это не мое дело, Чеён, но тебе нужно либо признаться ей в своих чувствах, либо прекратить… ваши совместные ночевки, - с тоской в голосе говорит она. – Мне больно смотреть на то, как ты страдаешь. Я пью горячий напиток маленькими глотками, желая поскорее уйти, поскольку мне неприятно в очередной раз слушать ее поучения. С другой стороны, Лалиса права, она рассудительная и ответственная не по годам, что иногда я думаю, что лучше бы было влюбиться в нее, а не в взрывную Дженни. Но разве сердцу прикажешь? Да и я никогда не рассматривала тайку в этом плане, даже не знаю, нравятся ли ей девушки, за время нашего общения она встречалась исключительно с парнями. Прощаюсь с Лисой, говорю, что подумаю над ее словами, и направляюсь в Университет. Я не учусь, просто с понедельника по пятницу в первой половине дня подрабатываю в библиотеке. Учебный год начался совсем недавно, и я сильно радуюсь, попадая в теплое помещение, поскольку апрельский ветер на улице еще достаточно прохладный. Присаживаюсь на свое место рядом с пожилой женщиной, с которой у нас одна фамилия на двоих и работа тоже совместная, она в который раз жалуется на своего непутевого сына, слушаю вполуха, поскольку мне совершенно не интересны дела людей, к которым я не имею никакого отношения. Как жаль, что она этого не понимает. Скуку скрашивает только подошедший, чтобы сдать книги очередной студент, обучающийся здесь американец по имени Юстас. Он дарит мне небольшой букет желтых роз, уточняя, что выбрал их, исходя из моего имени и цвета волос. Вообще, он давно на меня засматривался, а тут вот, решил сделать первый шаг. К сожалению, придется его разочаровать, меня интересуют только девушки, я совершенно не вижу себя в отношениях с мужчиной. Юстас грустно вздыхает, но принимает этот факт, даже благодарит, что я не стала давать ему ложную надежду. А я благодарна ему, поскольку с корейскими парнями этот номер не проходит, и я часто слышу из их уст фразы по типу: «да че ты?»; «у тебя просто мужика нормального не было»; «так пригласим еще одну девчонку, утроим тройничок». Бесит! Юстас просит оставить букет себе, но я и не против, цветы-то красивые. Возвращаюсь домой, чтобы поставить их в вазу и переодеться для выступления в ресторане и взять гитару. Моя квартирка совсем небольшая, кухня-гостиная, спальня и ванная комната, зато порядок царит идеальный, я всегда любила чистоту. Дженни частенько говорила о том, что иногда я слишком заморачиваюсь. Дженни… «…тебе нужно либо признаться в своих чувствах, либо прекратить… ваши совместные ночевки», - заселяются в голове слова Лисы. Я приняла те условия, которые несколькими годами ранее предложила мне Дженни, она встречалась с парнями, но после очередного расставания приходила ко мне и глушила свою боль моим обществом. В остальном мы были обычными друзьями. Она никогда не говорила мне слова любви, целовались мы только тогда, когда занимались сексом, она не давала мне надежды, а я не собираюсь обременять ее своими чувствами, на которые она не сможет ответить. Наверное, я бы еще долго страдала по Дженни, если бы в моей жизни не появилась Айрин… Ресторан, в котором я выступаю по вечерам пятницы, субботы и воскресенья, носит название «Сладкие грезы» и выглядит слишком хорошо, чтобы туда вписывалась я. Здесь частенько собираются люди из богатого сословия, интерьер выполнен в различных оттенках коричневого, бежевого и белого. Я же в своих любимых ярких нарядах выгляжу здесь не к месту, но посетители почему-то любят меня и благодарят за выступления бурными аплодисментами. Здороваюсь с барменом Джианом, который ярко мне улыбается и засматривается на мое цветастое короткое платье, а затем прохожу за кулисы, до моего выхода осталось немного. Я настраиваю гитару, болтаю с пианистом, тот выглядит помятым и жалуется на то, что простыл. Для меня простыть равносильно потере нескольких рабочих дней, а, следовательно, и денег, ведь голос – мой главный инструмент. У Хаджуна есть время отдохнуть и выпить горячего чая, поскольку аккомпанемент на фортепиано мне сегодня не нужен, парень желает мне удачи и уходит в зал. Я же выхожу на сцену после того, как концертмейстер объявляет меня, называя моим именем, данным при рождении. Первым я исполняю кавер на песню Halsey «Eyes closed», посетители ресторана смотрят на меня, но в своих разговорах не замолкают, а их сегодня действительно много, и мне приходится петь в полную силу. А еще я нервничаю, этот текст пробирает меня так сильно, что мне приходится держать себя в руках, дабы не заплакать или не вызвать тремор в пальцах, что так умело перебирают струны гитары. Следует успокоиться, кто-нибудь… В детстве мама всегда говорила мне перед очередным выступлением в церкви либо на конкурсе: «Если нервничаешь, найди глаза того, кто поможет тебе успокоиться и вселит в тебя уверенность». Будучи маленькой, я все время смотрела на маму либо старшую сестру. Сейчас же я долго блуждала взглядом по посетителям до того, как поймала те самые успокаивающие глаза. Девушка, сидевшая на высоком стуле у бара, смотрела на меня, не отвлекаясь ни на что, ее взгляд выражал спокойствие и поддержку, но было там кое-что еще. Опыт подсказывала, что я ее заворожила, и, когда мне стало легче, я решила проверить это, улыбнувшись и подмигнув незнакомке, ее щеки покрылись легким румянцем, что отчетливо виднелось на такой бледной коже, и она отвела взгляд в сторону. Во время того, как я заканчивала последний припев, я рассматривала эту девушку: длинные каштановые волосы струились из-под красного берета, черная майка, сверху которой была одета рубашка в клетку с поясом на талии, обтягивающие темные брюки. Все это невероятно ей шло, но меня, конечно, больше интересовало лицо незнакомки с небольшими губами, аккуратным носиком и задумчивые, даже немного печальные глаза. Когда песня закончилась, я поклонилась и ушла за кулисы, после чего хотела было подойти к девушке, засмотревшейся на меня, чтобы познакомиться, но как только я оказалась у бара, увидела, что она уже открывает дверь, дабы уйти в вечер. Догонять ее я не стала, мало ли, еще напугаю, только лишь посмотрела на Джиана, указывая в сторону незнакомки. - Не знаешь, кто она? – спросила парня. - А, это Бэ Джухён, дочка нашей администраторши, - ответил бармен, а затем загадочно улыбнулся, заметив, как я нервничаю. – Она тебе понравилась, Розэ? – я ничего не сказала, только покраснела густо, так что мое лицо ответило вместо меня. – Впрочем, можешь не надеяться, она замужем. - Замужем?! – я сильно удивилась. – Она ведь совсем молодая. - Ага, ей двадцать девять, - хихикнул Джиан. – И, насколько я знаю, муж у нее – та еще шишка. Слова бармена были подобны удару под дых, но я быстро взяла себя в руки, все же, то, что у нее есть муж, не такая уж и проблема, она же не чья-то собственность. И опять же, она вовсю пялилась на меня. Был единственный момент, который мог все испортить, и, если бы мои опасения оправдались, я бы никогда в жизни не пошла на поводу у своего желания познакомиться с ней. - А дети у них есть? – задала новый вопрос Джиану. - Вроде, нет, - развел руками парень. – Думаю, она бы не тусовалась здесь по вечерам, если бы были, да и не упоминала в своих разговорах. - Ну тогда у меня все же есть шанс, - улыбнулась я. Домой я возвращалась в приподнятом настроении и пешком, силы были, да и хотелось проветриться, поэтому такси я не взяла. Мои мысли были поглощены прекрасной незнакомкой. Бэ Джухён. Я снова и снова тихо шептала ее имя, словно пробуя на вкус, оно было таким сладким и приятно шершавым, как мамин яблочный пирог. Дженни отошла на задворки моей головы, но, к сожалению, лишь до двух часов ночи. Я вошла в свою пустую квартиру, где ощущалась некая тоска по чему-то человеческому, так хочется, чтобы тебя встречали, когда ты пересекаешь порог. В детстве я бежала домой, чтобы обнять маму, теперь же мне некого было обнимать, а так хотелось бы… Иной раз представляю, как вхожу, а на меня налетает любимая девушка, или малыш в помятой пижаме цепляется за ноги. Но ни того, ни другого у меня нет, господи, да у меня и животных-то нет, что уж об этом говорить. Вообще, чуть ранее мне было ради кого возвращаться каждый день, этим кем-то была бабушка, я переехала к ней, когда заканчивала школу. Мы с родителями много конфликтовали в тот период, по большей части, с отцом, и когда его мама предложила мне пожить с ней, я, недолго думая, согласилась. Но бабушка умерла годом ранее, оставив мне в наследство дом, который я продала и переехала в эту маленькую квартирку. Теплый душ смыл с меня прошедший день вместе с тональным кремом, который утром мне на шею нанесла Лиса, теперь в зеркале я отчетливо видела оставленные Дженни засосы. Так глупо. Я не могу претендовать на нее, но зато она готова оставлять свои метки каждый раз, когда приходит ко мне за утешением. Всегда стараюсь замазывать их, поскольку людей это отталкивает, сразу понятно, что я занята. Да, конечно, мое сердце то и дело ноет по Ким, но, раз я не могу рассчитывать на взаимность, мне позволено искать и иные варианты? Например, эта Джухён. Улыбаюсь, вспоминая ее покрасневшие щеки. Одно пугает, ей двадцать девять лет, возможно, она не захочет иметь дело с такой малявкой, как я. Решив, что это не та проблема, о которой нужно сейчас думать, я переоделась в пижаму и залезла в кровать, где, расположившись поудобнее, включила на ноутбуке серию очередной просматриваемой мной дорамы, но усталость вскоре сморила меня, и я уснула. Я бы, наверное, проспала до утра, поскольку, когда видео закончилось, экран погас автоматически, но разбудил меня настойчивый телефонный звонок. Я явно была кому-то сильно нужна, ведь только идиоты звонят просто так в два часа ночи. - Алло? – сонно произношу в трубку. - Рози, ты можешь меня з-забрать? – пьяный голос Дженни врывается в мозг, едва отошедший от сна, как противное жужжание. – Я точно… не смогу д-дойти самос-стоятельно, а ты живешь… недалеко отсюда. - Где ты? - Возле к-клуба… «Мираж», - с сильной запинкой отвечает мне Ким, явно ищет взглядом вывеску. – Так ты придешь? П-пожалуйста, Рози. - Я скоро буду, никуда не уходи, - строго произношу я и отключаюсь. Вот так всегда, стоит Дженни попасть в какую-либо неприятность, как я мчусь к ней на помощь, потому что люблю, и мне совершенно плевать, что я ничего не получу взамен. Быстро натягиваю на себя курточку поверх пижамы, нет времени на полную смену одежды, закрываю квартиру и мчусь по адресу «Миража», который нашла в Интернете. Люди, мимо которых я пробегаю, бросают на меня странные взгляды, но у меня едва ли есть желание уделить этому внимание и послать их куда подальше. Ким стоит, опершись об стену рукой, ее сильно тошнит, выходящие из клуба ребята брезгливо отворачиваются, я же подхожу к девушке, собираю ее волосы в хвост и помогаю немного наклониться, чтобы она не заляпала свой прекрасный наряд. - Рози, ты пришла. Дженни перестает рвать, и она прижимается ко мне всем своим существом, я не могу не обнять в ответ, глажу по волосам, вселяя в девушку уверенность, что она в безопасности. От нее сильно несет алкоголем, я недовольно жмурюсь, но не отталкиваю, ловлю нам такси и затаскиваю Ким с собой на задние сидения, называя водителю свой адрес. - Тебе нужно в душ, - говорю девушке, помогая ей снять обувь и легкую курточку в коридоре. – От тебя алкоголем километра за два несет. - Ты гонишь?! – в голосе Дженни начинает проскальзывать злость. – Я такая пьяная, что по любому поскользнусь и расшибу голову о плитку, а тебе придется оттирать мои мозги… - Прекрати! – останавливаю я, потому что мне больно слушать ее слова. – Я пойду с тобой. Она улыбается хитро, словно в этом и состоял весь ее план, я веду ее в ванную комнату, помогаю раздеться, затем снимаю одежду с себя и подаю Ким руку, дабы вместе залезть в ванну. Включаю душ, торчащий из стены распылитель начинает поливать нас теплыми струями, придерживаю Дженни за талию, пока она приводит себя в порядок. Ей, похоже, становится скучно, когда она начинает вести своими маленькими пальчиками от моего колена вверх по внутренней стороне бедра, тело пробирает легкая дрожь возбуждения, я хочу ее, но… нет, точно не сейчас. - Я не буду с тобой спать, пока ты в таком состоянии, - строго остужаю пыл Ким. – Это равносильно изнасилованию. - Изнасилованию? – Дженни поднимает на меня свои удивленные глаза, а затем ее губы расплываются в идиотской ухмылке. – Мы с тобой года два трахаемся. О каком изнасиловании может идти речь? - Все равно, Джен, не сегодня, ты даже не вспомнишь об этом наутро. Я тяжело вздыхаю, помогаю Ким смыть с себя пену, вылезаю первая, вытираюсь, а затем заматываю в полотенце свою ночную гостью и отвожу в спальню. Натянув на себя обратно свою пижаму, я даю Дженни ту футболку, в которой она обычно спит у меня, завтра вновь придется стирать ее. Девушка натягивает ее и ложится под одеяло, сейчас она выглядит действительно вымотанной, теплая вода разморила ее. Я примащиваюсь рядом, получше укрываю Ким одеялом, чтобы она не замерзла и не заболела, она улыбается сквозь полуприкрытые веки, ее взгляд направлен на мои губы. Я замираю, когда она оставляет на них нежный и краткий поцелуй, такой невинный, что все те ночи, когда она кусала мои губы чуть ли не до крови, уходят на задворки памяти. Щеки заливаются румянцем, я не знаю, как реагировать, поэтому просто лежу обездвижено, пока Дженни не закончит и не отодвинется. - Спасибо, Рози, - шепчет она, обнимая меня за талию и проваливаясь в сон. Я же еще долго не могу заснуть, глажу ее темные волосы, вдыхаю аромат своего геля для душа, исходящий от Ким, к нему примешивается далекий запах алкоголя, который не удалось полностью смыть. Он дурманит, но не перекрывает болезненно щемящее осознание в сердце, что, когда я проснусь, Дженни здесь уже не будет, а моя футболка, которая сейчас на ней, вновь останется лежать на другой половине кровати, впитав в себя ее запах. Я снова закину ее в стиральную машину, проветрю квартиру, вымою ванную комнату, сделаю все, чтобы вновь забыть о Ким… Каким же было мое удивление, когда, проснувшись, я увидела рядом с собой личико спящей Дженни, солнечные зайчики, заглядывая в окно, прыгали по ее пухлым щечкам, ротик был слегка приоткрыт. Сквозь сон девушка хмурила тонкие брови, слегка ворочалась, и я даже не могу описать, насколько сильно она в этот момент напоминала маленького беззащитного ребенка. Я улыбаюсь, меня переполняет радость от того, что в этот раз она не исчезла, не растаяла, подобно тому, как называется клуб, откуда я забирала ее ночью. Она была тут, максимально настоящая. Я оставила на ее лбу нежный поцелуй и аккуратно вылезла из кровати, стараясь не разбудить Дженни, переоделась, провела в ванной все необходимые утренние процедуры и направилась на кухню. Следовало приготовить какой-то завтрак для себя и Ким, раз уж она осталась, отчасти я надеялась, что у меня есть какие-то шансы, но другая моя половина ясно понимала, что не ушла Ким лишь потому, что была сильно пьяна, и у нее вряд ли были бы силы встать рано и покинуть мою квартиру. Я убедилась в последнем, когда стала раскладывать пожаренную яичницу по тарелкам, а Дженни вошла в кухню, прикладываю ладонь к болеющей голове, ее мучило похмелье. Мы поели, и я дала ей таблетку, а вскоре и себя. Когда я мыла посуду, она обняла меня сзади и стала покрывать поцелуями кожу шеи, сопротивляться не было сил, да и не хотелось особенно. Лиса права, я страдаю от своих чувств к Ким, но признаться ей никогда не смогу…