***
Послышался звук разбившегося фарфора, и, до этого бегающие по всему дому, трое детей испуганно застыли в ожидании. Маленькая Агата и ее кузены прекрасно знали, что им ой как влетит за белую вазу, сделанную специально в подарок их дяде от давнего партнера по бизнесу. Не прошло и нескольких минут, как на звук прибежал рассерженный мужчина. — Что вы наделали? — прокричал он, глядя то на осколки, то на детей, — Да как вы посмели сделать такое с моей вещью! — тут его взгляд метнулся в сторону нелюбимой племянницы. Он схватил её за маленькую ручку и с полной силой начал трясти, приговаривая, как он зол, и что с ней сделает. У маленькой девочки от страха расширились глаза, а в уголках стали появляться прозрачные капли. Она знала… Она прекрасно знала, что всегда будет виновной во всём. Он ненавидел её, но ведь она такая же, как и его дети. Так почему же он обвиняет её? А в то время шатен и не думал прекращать свои действия, он сильнее сдавил хрупкое запястье, что от его ладоней проявились красные полосы, которые в будущем станут фиолетовыми синяками. — Дядюшка, но это сделала не я. Мы просто играли и все вместе столкнули подставку! — в истерике произнесла семилетняя девочка. — Да мне плевать. — выплюнув эти слова, он занес вторую руку для удара, но чья-то ладонь его грубо остановила. — Чарльз, как это понимать? — Агата знала этот голос. Голос тёти — единственной её спасительницы. Чарльз в ту же секунду отпихнул от себя дитя и гневно развернулся к сестре. — Посмотри, что она сделала! — рукой он указал на обломки вазы, — Так ещё и врёт, будто не она носилась по всему дому и столкнула мою любимую вазу. Она специально так поступает! — Если Агата сказала, что она этого не делала, значит так и есть. — спокойно произнесла женщина, в то время как на лице её брата гнев сменялся недоумением, — А насчет тебя могу сказать только одно: я, конечно, понимаю, что в драку с мужчиной ты никогда в жизни не полезешь, ибо ты слишком труслив, но поднимать руку на ребенка… — она осуждающе покачала головой, — Ты превзошёл самого себя! — она издевательски похлопала в ладоши и, протянув темноволосой девочке руку, ушла. Прошло много лет с того момента, но ничего не изменилось. Родня всё также не принимала Агату, даже кузен и кузина, с которыми она когда-то играла, стали относится к ней с пренебрежением. Изменилась лишь одна вещь — больше никто не станет её защищать. Когда девушке было восемнадцать, тётушки сильно заболела. Она долго лечилась у лучших врачей, но, увы, всё было бесполезно. Аннет ушла из жизни. Возможно, этого не произошло бы так рано, но хирург допустил очень глупую ошибку, которая стоила ей жизни. С того самого момента Агата стала настоящим отшельником в доме, но это не мешало ей идти к своей цели — стать первоклассным хирургом.***
Я шла по средневековым дорожкам города Гамла Стан. Работаю здесь столько времени, но вот ирония — я никогда не гуляла по местечкам для туристов. А приехать в Швецию и не посетить исторический центр Стокгольма было бы грехом. Узкие улочки и старые, но, при этом, хорошо сохранившееся дома придавали особой атмосферы. Эти же самые улочки и вывели меня на просторную главную площадь города — площадь Стурторьет. Вокруг совсем не было людей. Из-за плохой погоды, видимо, все остались дома, хоть была и весна, но это не мешало густому туману опуститься на улицы Стокгольма. Отсутствие людей даже было мне на руку, никто не мешал фотографироваться, проникнуться атмосферой старого города. Стоя посередине этой самой площади, перед моими глазами так и вырисовывались повседневные занятие жителей этой местности. Вот рослый мужчина пытается продать очередному покупателю рыбу или вот две давно не видевшиеся подруги стоят недалеко от этой же лавки и разговаривают о семьях, или, например, на том самом месте, где я стою, когда-то были казнены люди. — Ого, уже темнеет. Пора возвращаться, завтра рано вставать на работу. — посмотрев на наручные часы, пробормотала я и выдвинулась обратно к дому. Зайдя в уже знакомые переулки, которые, к сожалению, были не освещены, меня накрыла тревожность. Сердце само по себе стало бешено стучать, глаза бегать из стороны в сторону, а руки неимоверно потеть. Но всё стало еще хуже, когда я заметила, что за мной кто-то быстро идёт. Я ускорила шаг, но неизвестный тип сделал то же самое, и тогда у меня не оставалось выхода, что я со всех сил рванула вперёд. Боже, ну вот почему я не занималась физ-рой в школе?! В тот же момент перед моим лицом откуда ни возьмись возник второй бугай. Через несколько секунд я почувствовала боль в шее и то, как меня уносят.***
Я лежу у кого-то на коленях, бережно накрытая одеялом. Слегка приоткрыв глаза, начинаю медленно прокручивать все события, которые помню. — Я же знаю, что ты не спишь. — произнес грубый мужской голос, явно обращаясь ко мне. — Кто ты? — страх и непонимание ситуации сдавливают мне горло, поэтому это единственное, что я могу спросить. — Я тот, с кем тебе придется провести всю свою жизнь, Агата. И теперь ты — моя собственность. — он смотрит на меня своими холодно-голубыми глазами, и внутри меня всё сжимается. — Что ты несёшь? — спрашиваю, не в силах унять страх и любопытство. — Объясню. — холодно и коротко. Тогда-то я и понимаю, что поговорить с ним будет очень непросто, — Твоя семья задолжала очень опасным людям и не хочет возвращать долг. Однажды, трусливый Чарльз прибежал к моей семье просить о помощи, а точнее, он хотел, чтобы мы наладили их отношения, а в противном случае и защитили от тех людей, но какая жалость, — он притворно, с неким издевательством вскидывает свои тёмные брови, — Он ничего не может дать нам взамен за нашу услугу. Поэтому, недолго думая, он обменял тебя на собственную безопасность. — Чарльз. — мой голос дрожит. Мужчина, который испортил все моё детство, теперь продал меня левому человеку. Прекрасно. — Что за бред? — сама не понимая, в какой ситуации сейчас нахожусь, я вскрикиваю. — Не смей повышать на меня голос! — он смотрит так, что мне хочется скинуться с ближайшего обрыва. — Нашей семье нужен верный семейный врач. И, как ты уже поняла, у тебя нет выбора, Агата. Ты будешь посвящена во многие тёмные тайны нашей семьи, поэтому не советую тебе делать то, что может меня разочаровать. — Но что, если я не хочу? Когда я смогу уйти и жить нормальной жизнью? — надежда всё не угасает, но где-то в голове я прекрасно понимаю, что теперь моя жизнь не сможет быть прежней. — Уйти? — он усмехается надо мной так, будто это был самый глупый вопрос, который он когда-либо слышал. Он грубо притягивает меня за подбородок, заставляя смотреть в его глаза. — Ты, несомненно, сможешь сделать это, но только тогда, когда будешь за деревянной крышкой гроба. — слова звучат, как смертный приговор, а тем временем, машина останавливается в просторном зелёном дворе. — Мистер Нильсен, мы приехали. — сообщает до этого момента молчавший водитель. — Хорошо. Пошли, доктор. — он открывает темную дверь и выходит на улицу. Моей злости нет предела. Меня, как игрушку, просто отдали новому хозяину, а я даже ничего поделать с этим не могу. Заметив, что я остаюсь сидеть в машине, он повторяет ещё раз, только намного властнее и серьёзнее. — Я сказал тебе выйти. — Я не собираюсь делать то, что ты хочешь. — зло смотрю в голубые глаза шатена, — Ты никто… Для меня ты — никто! — Если ты сейчас же не выйдешь из машины своими ногами, тебя оттуда вынесут. — но я и не дергаюсь, — Вытащите её и отнесите в её комнату. — после его приказа один из мужчин, которых я видела вечером, грубо берёт меня на руки. — Отпусти меня, тупица! — гневно кричу и пытаюсь отпихнуть маленькими ладошками бугая. Так он несёт меня до входной двери, около которой стоит женщина в деловом костюме. «Она очень похожа на того варвара.» — думаю про себя, при этом всё также пытаясь высвободиться из железной хватки водителя. — Зачем ты так с ней, Алекс? — шёпотом спрашивает та женщина, когда тот громила заносит меня, барахтающуюся, в дом. — Мама, она теперь наш доктор, но, видимо, ещё совсем не понимает, на кого будет работать до конца своей жизни. Слишком дерзкий у неё характер. Но ничего, перевоспитаем. — Прямо как у тебя. — вскользь бормочет женщина, и мы все вместе заходим в дом.***
— Выпустите меня! — я стучу кулаками, как ненормальная, о деревянную дверь, разбрасываю все стоящие на полках вещи. Книги летали по всей комнате, дорогие (почему-то я в этом уверена) статуэтки и вазы были разбиты, а их осколки валялись на полу. Тут мне на глаза попадается стул и окно во всю стену. Мои крики для них ничто, так пусть посмотрят, что может сделать Агата Харрис, когда она в гневе. Я медленно беру стул и тащу его к своей цели. Стоит мне прицелиться и занести предмет для броска в стекло, как замок моей двери предательски щёлкает, и мне приходится застыть. — Не советовал бы тебе это делать, доктор. — опять… Вот опять этот голос, который я знаю всего ничего, но уже так ненавижу, — Немедленно поставь стул и развернись. — я медленно исполняю его приказ, — Сядь. — он указывает на тот же стул, который минуту назад должен был улететь в окно, — А теперь слушай меня. — он подходит ко мне, кладя свою руку на спинку стула, тем самым приближая своё лицо максимально близко к моему, — Ты доктор нашей семьи. В твои обязанности входит всё, что Я, — он выделяет местоимение, — прикажу делать. Ты никогда не расскажешь о своей работе и будешь всю жизнь верна нашему клану. Но если ты проявишь себя хорошо, то я подумаю на счёт твоего замужества и, возможно, позволю выйти за кого-нибудь, кто будет выгоден мне. И тогда ты будешь свободна. — он говорит эти слова спокойно, медленно, так, чтобы я вслушивалась в каждое его слово, — Ты поняла меня? — Как тебя зовут? — проигнорировав заданный вопрос, спрашиваю я. — Ты поняла? — он так же, как и я, гнёт свою линию. — Сначала имя. — Сначала ответ. — Поняла. — только я отвечаю на его вопрос, как он тут же говорит свой ответ. — Александр. — он суёт свои руки в карман дорогого костюма и направляется к выходу из комнаты, но будучи прямо на пороге, добавляет: — Завтра ты начнешь свою работу, не подведи меня. — и с этими словами он выходит из комнаты, а я, оставшись в полной тишине и одиночестве, обхватываю свою голову руками. Полностью не контролируя свои эмоции, из моих глаз начинают капать слёзы. На следующий день я просыпаюсь в одежде, совсем не помня, как я вообще добралась до постели. Солнечные лучи попадают прямо на мою постель, тем самым служат прекрасным будильником. Всю ночь я не могла уснуть из-за, то и дело, всплывающих мыслей о предстоящей жизни в моей новой золотой клетке. Встав с кровати, я плетусь в ванную комнату, чтобы хоть как-то привести свое опухшее от слёз лицо в надлежащий вид. Умывшись и приняв холодный душ, я вытираюсь полотенцем и надеваю свои вещи. М-да, одна и та же одежда два дня подряд — это не очень приятно. Но выбора у меня нет. — Ещё одна дверь? Интересно, куда она ведёт? — недолго думая, я осторожно приоткрываю её и перед глазами предстаёт самая обычная темная комната с простенькими окнами и интерьером, с большой кроватью, на которой мирно спит Александр, и несколько шкафов, видимо, для документов, — Стоп. Что? — я возвращаю свой взгляд на спящего мужчину, потом перевожу на дверь, которая оказалась позади меня. Потом опять на мужчину и на дверь. У нас что, объединенные комнаты? Так, надо отсюда уходить, пока этот варвар не проснулся. — Стоять. — видимо, я пропускаю тот момент, когда он бесшумно выбрался из кровати и подошёл ко мне. — Ты слишком любопытная, доктор. Даже не знаю, сыграет ли тебе это на руку или нет… — я все также держу за ручку дверь и, следовательно, повернута к нему своей хрупкой спиной. — Повернись, когда я с тобой разговариваю. — но я не могу и шелохнуться, — Я что, неясно выразился? — он начинает закипать… Я это чувствую. — Я повторяю в последний раз. П… — не успевает он договорить свой приказ, как я его перебиваю. — Нет. — уверенно отрезаю, — Это я повторю. — поворачиваюсь к нему лицом и смотрю прямо в глаза, — Ты для меня никто, поэтому слушать тебя я не собираюсь. Я такой же человек, как и ты, поэтому не вижу смысла строить из себя кого-то крутого и подчинять других. — страх уходит на задний план. Всю мою жизнь мною потакали, недооценивали, унижали… Но я выросла, и теперь никому не позволю это сделать. До последнего не отводя от него взгляд, я поворачиваюсь к двери и хочу уже закончить этот бессмысленный разговор, как в тот же момент на заднюю часть моей шеи ложится тяжелая мужская рука. Держась только за неё, он поворачивает меня как тряпичную игрушку. — Кто я такой?! — он поднимает мою голову к потолку, а сам наклоняется совсем близко ко мне, — Доктор, ты ещё не поняла, с кем связалась? Я — власть. Если я захочу, твоё тело завтра найдут в реке. Твоё или твоей семьи. Поэтому не советую играть со мной. — он дерзко отталкивает меня, и моё тело влетает в стену, — Иди, мы с тобой уезжаем.