Ангел.

      Стены церкви освещало несколько сотен свечей, делая и так светлый собор буквально белым. На улице стоял конец ноября — день ото дня должен пойти снег. Сквозь разноцветные стёклышки витражей просвечивался яркий свет утреннего солнца. Однако в церквушке никого не было, исключая одного человека.       Почти в центре, возле изваяния очередного святого, гордо подняв лик, величаво стоял молодой парень, лет пятнадцати на вид. Надменный взгляд алых, словно кровь, глаз, был до ужаса холоден. Было ощущение, словно этот мальчик общается со Всевышними на равных. Возможно, так оно и было.       — Вот скажи, — алоглазый скрестил руки на груди, — Что теперь делать? Неужели мне теперь всю жизнь придётся гнить в том храме, что стоит возле этого, и прожить оставшуюся жизнь отшельником?       Его чуть хрипловатый спокойный голос гулко разносился на весь храм.       — Молчишь, да? Сказать нечего? — русоволосый томно выдохнул и с укором взглянул на медную статую, — Я к тебе завтра приду. Подумай хорошенько за это время.       Около входа стояло трое ошарашенных монахов. Сегодня утром им было велено навестить «ангела» в этой самой церкви. Хоть мужчины и не понимали, что это значит, просьбы Старейшин нужно выполнять.       Однако этот парень не похож на ангела. Скорее, на дьявола.       — Кто вы такой, чтобы так говорить со святым? — с укором спросил один из настоятелей.       "Тёмный ангел" повернул голову. Русые волосы, подстриженные под каре, казались рыжими под светом утреннего солнца. Холодные и бездушные кроваво-красные глаза, надменно и с усмешкой взглянули на жалких служителей. Металлический хрипловатый голос ответил:       — Меня зовут Чара, — За спиной алоглазого послышалось странное шуршание, — Но возможно, вы уже знаете, кто я такой. Не так ли?       Большие чёрные крылья во всём своём величии предстали пред монахами, заставляя их вжаться в одну из стоящих возле входа колонн…