Прим. История одной девочки.

Как много, оказывается, детей в нашем Дистрикте. Я никогда не задумывалась об этого раньше, но в день Жатвы это становится заметно. Худые, голодные и рано повзрослевшие. Все они собрались сегодня на площади и ждут... Ждут, когда решится их судьба ещё на один год; ждут, когда вытянут два злосчастных листочка с именами. И каждый надеется, что не услышит знакомых имён. В моей груди нарастает паника, и я крепче сжимаю руку Китнисс, идущей рядом. Я раньше никогда не думала, что могу чего-то так сильно бояться. Да, я боюсь лесов, диких животных и многого другого, но ни один страх не сравнится со страхом за свою жизнь и жизнь своих близких! Паника... Я больше не могу идти и останавливаюсь прямо посреди улицы. Кровь. Они должны взять у меня кровь. Китнисс садится передо мной на колени и начинает тихо и быстро что-то говорить, но я не слышу её. Я не боюсь крови. Наша мама врач и я часто помогаю ей: делаю компрессы, приношу бинты и иногда даже делаю перевязки. Я стараюсь сделать всё, чтобы помочь больному избавиться от страданий. Но бывает так, что мы ничего не можем сделать. Иногда человека доставляют к маме слишком поздно, иногда у нас просто нет нужных лекарств. Вот тогда приходит настоящее отчаяние. Когда смотришь на человека и понимаешь, что ничем не можешь помочь. Говоришь, что всё будет хорошо, но сама не веришь своим словам. Видишь, как последние угольки надежды медленно угасают в глазах близких ему людей, уступая место безграничному горю. Пока я думаю обо всём этом, у меня берут кровь и потом отправляют к ребятам моего возраста. Я оказываюсь где-то в толпе испуганных детей. На лицах каждого похожие эмоции: страх, ужас и маленькая искра надежды. Каждый боится за себя, а у меня есть ещё Китнисс и Гейл. Он тоже лишился отца и ему нужно как-то кормить свою семью. Он охотится вместе с Китнисс. Он храбрый, сильный и ловкий. Сестра рассказывала мне, что он умет всё на свете. И я верю ей! От него веет спокойствием и тем, что мама назвала бы внутренней силой. Гейл, как старший брат для меня. И я очень боюсь потерять его. «Успокойся, Прим, - говорю я про себя. - Всё будет хорошо. Не волнуйся!» За всеми этими мыслями я и не заметила, как нас становилось всё больше и больше. Мы стоим, всей толпой держась за руки. Вокруг много людей, много разной техники и звуков. Церемония Жатвы транслируется во все Дистрикты, люди из Капитолия смогут сполна насладиться зрелищем. Вдруг всё стихает... Не слышно ни шепотков, ни жалобных всхлипов, кажется, даже ветер притих. На сцену, поставленную в самом центре площади, поднимается женщина в очень яркой одежде, малиновой расцветки. У нас никто не может позволить себе так ярко одеваться. Да и зачем? Не лучше ли ничем не выделяться из серой толпы рабочих, чем приковывать к себе взгляды миротворцев? Но в Капитолии, видимо, так принято. Итак. Церемония Жатвы начинается…