Иллюзия Свободы

– П-переночевать…?       Золотистые локоны щекотали чувствительные носовые пазухи, раздражая слизистую запоминающимся запахом цитрусов. Брюнет просто не мог верить своим ушам, это казалось каким-то немыслимым сном, что был лишь у него в голове и не мог выйти за пределы его разума. Танжиро не хотел давить на Зеницу, тем более, когда блондин находился в таком состоянии, но что-то внутри него щёлкнуло, когда дежурный снова попытался скрыть своё внутреннее состояние, тем более так коряво и лживо. Это сильно задело нечто в его подростковом мозгу, заставив зайти чуть дальше, чем он когда-либо себе позволял, но это того стоило!       Теперь его плачущее солнышко сидело перед ним, полностью сломленное и нуждающееся в поддержке, что давало брюнету прекрасную возможность аккуратно пробраться в его душу, не задев хрупкую скорлупку. Парень тихо приподнял свои мозолистые руки, позволяя сильным пальцам поиграться со светлыми, податливыми локонами, что словно песочное тесто, рассыпались на ладонях, оставляя после себя прекрасное, особенное тепло: – К-конечно, Зеницу… Только маме отпишусь, что я у тебя… И останусь хоть до конца своих дней… Щеки блондина залились алым пламенем. – Т-ты уверен…? Незуко-чан вроде говорила, что ты себя ещё не очень хорошо чувствуешь…       Сильные ладони аккуратно сползли с золотой макушки, захватывая покрасневшие щеки в нейкий «замок», не позволяя их владельцу шевельнуть головой или даже опустить глаза. Замутневшие от слёз медовые радужки заставили вглядеться в алые бассейны, что были слегка темнее обычного, из-за нависших над ними ресниц. Их хозяин сейчас мило улыбался, согревая этой бесконечно тёплой улыбкой и без того разгоревшееся тело блондина. Зеницу действительно не мог оторвать взгляда.       Будто каждая клеточка его тела хотела наслаждаться этой улыбкой вечно, словно это был некий тяжёлый наркотик, вызывающий ужасное привыкание. Он чувствовал себя странно… До ужаса странно: – Я ведь не могу оставить своего лучшего друга, когда ему плохо… Верно? Это конечное «верно» звучало так, словно Танжиро ждал, что Зеницу даст на него ответ, но блондин не сильно горел желанием. Парень очень боялся, что он может что-то сказать брюнету, что заставит того уйти, а этого он не хотел от слова совсем. Всё тело горело, а мозг плавился от переизбытка непривычных эмоций. Такой обыденный диалог казался ему до ужаса диким, после того, что они вели буквально минуту назад. Всё же Зеницу заставил себя отвести смущенный и напуганный взгляд, медленно приоткрывая дрожащие, потрескавшиеся губы. Он хотел сказать хоть что-то, чтобы разорвать эту смущающую тишину, во время которой эти кровавые радужки не переставали вглядываться в его горящее лицо: – У-у меня в камоде есть сменная наволочка… Можешь поменять мою, если не хочешь спать на использованной… – Спасибо, не нужно).       Мозолистая рука похлопала блондина по голове, позволяя дежурному немного собраться. «Ч-Чёрт, а где он спать-то будет? Боже, какой же я идиот! Попросил на эмоциях и теперь даже не знаю, куда его положить, гхх. Не могу же я ему сказать, чтобы он ложился в гостиной, но там единственный свободный диван…» – Я могу лечь на полу, если тебе негде меня устроить), – массивное и горячее тело наконец отпряло, а его владелец встал во весь рост, оставаясь напротив замешкавшегося блондина, что так наравил что-то сказать, но лишь продолжал тихо играть с краем своей полосатой футболки. – Н-нет, так не пойдёт! Это же я тебя попросил… Давай тогда ты на кровати, а я лягу на по- – А вот тут я не согласен. Я себе не прощу, если положу тебя в таком состоянии на холодный пол! – перебил брюнет, выражая повышенными тонами свое волнение и несогласие. *тишина* «Гх… Боже… Как же это смущает… Н-но у меня просто нет другого выбора, так ведь? Да и это же просто Танжиро, ничего в этом страшного н-нет!»       Лицо блондина стало ещё краснее, но его черты искривилось в странной гримасе, будто тому было больно, а медовые радужки устремились куда-то в угол, лишь бы не в глаза брюнету: – Н-ну тогда… Мы можем оба лечь на кровать… Если ты не против…*тихим шёпотом* В жопу-то я от одного раза долбиться не стану…       После этих слов лицо Танжиро выражало чистое удивление, пока сузившиеся зрачки хаотично подрагивали, его сердцебиение участилось, выражая непонятную для Зеницу эмоцию, а приоткрытые губы слабо дрожали. Кажется подобная реакция задела блондина, из-за чего тот небрежно захлопал своими светлыми ресницами, пытаясь отвести смущенный взгляд: – Т-ты не подумай только ничего такого…! Если ты не хочешь… Я пойму… – Н-нет, всё в порядке! Мне будет гораздо легче, если я буду рядом с тобой).       Зеницу скрестил дрожащие колени. Танжиро был слишком добр и великодушен. Такое ощущение, что у него совершенно не было каких-либо комплексов или переживаний. Он был готов спать вместе с блондином, несмотря на то, что тот его встретил, мягко говоря, не шибко «радостно» и говорил такие милые вещи, заставляя ранимое сердце трепетать…: – Эмм, я… Я возьму тебе сменную одежду… – Агацума резко вскочил со своего места и направился в сторону темно-бежевого комода, а когда аккуратная фигура оказалась перед предметом мебели, грохнулась на исцарапанные колени, давая тонким пальцам проскользнуть между полками, чтобы найти подходящую для его друга одежду.       Танжиро кинул острый взгляд на сидящего у него под ногами блондина. Эти железные стенки, что сдерживали перевозбужденного подростка просто до ужаса раздражали.       Хотелось быть с ним открытым и беспрепятственно говорить о том, как он его любит и как сильно его состояние волнует бедного брюнета, но приходилось молчать и каждый раз подбирать сложные выражения, боясь, что это может довести Зеницу до ручки.       В такие моменты Танжиро мечтал, чтобы он или Зеницу были рождены девушками… Всё бы было гораздо легче и бедному парню не приходилось бы испытывать бесконечный дискомфорт из-за того, что они были одного пола, тем более, что Зеницу нравятся девушки… А больше всего ему нравится его сестра Незуко… Что было не лучше…: – Танжиро, тебе какую луч-       Зеницу не успел договорить из-за того, что его друг нагло пялился в его медовые радужки. Смуглое лицо легло в исцарапанные ладони, пока согнутые в локтях руки упирались на сильные колени.       Так хотелось снова потрогать эти золотистые локоны, почувствовать тепло этого дрожащего тела, что так требовало любви и понимания. Больше раздражало чувствительную слизистую именно то, что Зеницу все ещё находился в состоянии небольшого стресса и страха, что словно ложка дёгтя в бочке мёда, било по ноздрям, наполняя тело юного Камадо страстным желанием обнять его снова, снова заставить его солнышко открыться и рассказать все, что творится у него в душе.       Светлые ресницы прикрылись пару раз, а тонкие уши загорелись алым пламенем. «Гххх, как же странно… Со мной что-то не так… Я ведь просто счастлив, что Танжиро остался, верно…? Д-да, это всё объясняет…» – Что-то не так…? – голос Зеницу слегка дрожал, пока жёлтые радужки вглядывались в черную футболку в синий горошек, что он только что достал из своего камода.       Милый смех наполнил чувствительные ушные каналы, а в ответ на его вопрос, Танжиро широко улыбнулся, прикрыв бордовые радужки густыми ресницами. После этого милого акта, брюнет открыл свои глаза, устремив согревающий взгляд прямиком на блондина: – Просто… Я так хочу, чтобы ты был счастлив, Зеницу… –…Э? Танжиро опустил свои потемневшие глаза вниз. – Ты мой самый любимый друг, ты знал это…? Мне кажется, что ты об этом не знаешь… Но это так… Зеницу, ты можешь думать, что нет на свете человека, что может тебя понять, но знай, если есть что-то, что тебя тревожит, то ты можешь мне это рассказать…       Голос Танжиро звучал до ужаса монотонно, словно он обдумывал каждое слово, каждую буковку, будто печатая статью для важного журнала, что прочтёт сам господин президент. Это выглядело очень странно в сочетании с его алыми щеками, что выглядели бордовыми на смуглом лице.       Зеницу туго сжал дрожащие губы, после чего сильные пальцы натянули черную футболку на голову раздражающего его брюнета: – Переодевайся давай… Я спать хочу…       Танжиро всего на секунду замешкался, после чего стянул мешающий кусок чёрной ткани со своей головы. Юному Камадо явно не понравился ответ его дорогого друга, из-за чего тот надул свои пухлые щеки, а бордовые глаза недовольно оглядывали краснеющего блондина. «Ах, вот как… Ну ладно, Зеницу… Раз хочешь быть плохим мальчиком… То ладно…»       Парень поднялся с колен, после чего бесстыдно стянул с себя свою черную байку, все ещё не разрывая зрительного контакта с блондином и оголяя свой сильный, смуглый торс. Его подкаченная грудь тихо вздымалась вверх и вниз, пока тепло разносилось по ней, окрашивая красным.       Зеницу явно не ожидал, что его друг начнёт так нагло раздеваться перед ним, тем более пока он сам сидел перед ним на коленях. Если бы сейчас Кайгаку зашёл в его комнату, то блондин бы сгорел от стыда! Да сам факт, что он об этом задумался, сильно бил по его мозгу…: – Гххх, ты чего красуешься? Я-я сам не слабее тебя буду, знаешь ли! И-и хватит думать, что мне нужна твоя помощь! У меня всё хорошо… – сначала Зеницу хотел отвернуться, но потом решил, что не покажет перед брюнетом слабость и не проиграет в этих «гляделках».       В ответ на возмущения, Танжиро лишь широко улыбнулся, всё ещё держа свои глаза прикрытыми, словно демон, что пытался заколдовать дежурного и утащить в свою тёмную пещеру: – А я и не красуюсь! Где же мне ещё переодеваться, Зеницу? Не в зале же. Или я тебя смущаю? – игриво выговорил брюнет, бросая свою байку на близстоящий комод, всё еще не разрывая зрительного контакта с бурчащим блондином. – Смущать и бесить — это совершенно разные вещи! – буркнул дежурный, пока его лоб медленно покрывался холодным потом, из-за того, что тот уже какое-то время без перерыва краснел, тем более что его друг так бесстыдно над ним издевался. – Ну раз никого ничего не смущает… То я продолжу… – Э…э…?!       Господи, этот идиот совершенно не знал меры! Теперь этот бордововолосый бесстыдник расстёгивал свою серебристую ширинку, все не разрывая взгляда с уже алым блондином. А в момент, когда тот приклонил свою верхнюю часть тела, чтобы снять чёрные джинсы, все не переставая вглядываться в медовые радужки, Зеницу думал, что умрёт от стыда, уже молясь всем богам, чтобы у него кровь носом не пошла. «Ох, наверное давление… Да и жарко сегодня было… ЧЁРТ, ДА ЧЕГО ОН ТАМ КОПАЕТСЯ!!!»       Наконец, Танжиро надел на себя чёрную футболку в синий горошек и иссиня-чёрные шорты с мягкой текстурой, которые брюнету предложил Зеницу, как сменку для сна. Но вот проблемка… Всего было до ужаса мало… Несмотря на то, что в каких-то смыслах, Зеницу был гораздо сильнее Танжиро, юный Камадо сильно подрос за последние годы, обогнав блондина как в росте, так и в массе, что заставляло извращённое сердце биться чаще от мыслей о том, как дежурный будет выглядеть в его одежде, что имела гораздо большие размеры… Прямо как женщины из фильмов восьмидесятых, что надевали рубашки своих любовников… Классика… До ужаса возбуждающая классика…       Парень подарил Зеницу свою самую тёплую улыбку, после чего все же сделал пару шагов назад: – Ты похоже повеселел, Зеницу-кун). И всё же… Я надеюсь ты меня услышал…       Уголки пушистых бровей направились вверх, а пухлые щеки надулись то ли из-за возмущения, то ли из-за стыда, а медовые радужки опустились вниз. Он его услышал. В том-то и проблема, что он его услышал. Но проблема в том, что он просто не мог открыться Танжиро вот так вот, ни с того ни с сего… Но он его услышал… И он понял, что Танжиро готов был его услышать… Его сердце не врало… Как будто сегодня оно было ещё честнее, чем обычно… Как странно…: – Угу… Танжиро… Я тебя… Услышал… Ты только не злись… Но пока… Пока я не могу с тобой это обсудить… Но я чувствую… Что скоро смогу… Пожалуйста… Не злись…       Голос Зеницу был тих и слаб, словно тот был чем-то болен, но в ответ на это последовал лишь нежный басистый смех, наполнивший уши блондина, словно сладким сиропом: – Ахах, кого-на кого, а на тебя, Зеницу, я точно никогда злиться не буду… Я подожду… Ты же это не для меня делаешь… А для себя).       Глаза дежурного стали влажнее. Дрожащие колени сомкнулись, а кончики губ направились вверх, пытаясь сформировать хоть что-то, похожее на прекрасную улыбку его друга…: – Спасибо тебе… Танжиро…       Горячие руки легли на напряженные плечи, а сильные пальцы сжали полосатую футболку, что была слегка влажной от недавно мокрых волос и полотенца. Танжиро помог Зеницу встать, кинув на блондина последний, до ужаса добрый взгляд: – Ты сегодня перенапрягся, Зеницу… Пошли спать, ладно?       Мутные глазницы снова высохли, а дрожащие приоткрытые губы сомкнулись. Нет, всё-таки хорошо, что Танжиро остался… Зеницу стало страшно от мысли, что он мог бы остаться сегодня один… Весь в слезах и собственной крови… А Танжиро… Словно ангел пришёл к нему… Ах, как же ему повезло… Блондин одобрительно кивнул головой.