***
Энакин торопится: мало того, что он проспал будильник, так еще и блуждает теперь в незнакомом районе. Сообщение от Асоки самую малость успокаивает, все ждут его – она, Коди, Рекс и, конечно же, Переговорщица. Живая и настоящая. Энакин, считавший минуты до этого дня, ругает себя последними словами. Умудриться опоздать в такой момент! Еще ничего не началось, а он уже все испортил. Навигатор в телефоне наконец-то делает свое дело, и Энакин спешит изо всех сил, ломанувшись через парковку, а потом замирает, когда видит ее. Такую прекрасную в золотисто-рыжих лучах вечернего солнца. Лучшую из всех. Это ярко-красная Импала 59-го года. Ее «хвост русалки» Энакин не спутает ни с чем. Кто же приехал на такой обалденной тачке? Наверняка какой-нибудь I_LOVE_DEMOCRACY66, если он вообще бывает на подобных тусовках. Это так похоже на него – дорого и сразу бросается в глаза. Энакин не уверен точно, но, кажется, эта модель – кабриолет, ее крышу можно убрать. Он многое бы отдал, чтобы посидеть за рулем такой красавицы. По скорости она, конечно, не сравнится с итальянскими спортивными машинами, но движок у нее приличный, на зависть многим. Однажды, когда Энакин уже не будет бедным студентом, он обязательно купит себе ретро-автомобиль. Ухаживать за таким – целая наука, но Энакин разбирается в механизмах, и ему это только в радость. Он настолько впечатлен машиной, что на целых две минуты забывает, для чего пришел, а вспомнив, пишет Асоке и спешит к бару.***
Оби-Ван сидит на диванчике в лаунж-зоне, буквально вцепившись в кружку с чаем, и почти не слышит, о чем болтают ребята рядом с ним. Он думает о том, что ждет его совсем скоро. Как поведет себя Вейдер, когда увидит его? Удивится? Определенно, да. Закатит скандал? Возможно. Сбежит? Не хотелось бы… – А вот и наш герой, – Асока легко поднимается с дивана и направляется ко входу, напоследок очень выразительно глянув на всех троих: Коди и Рекс с самыми серьезными выражениями на лицах кивают, готовые удерживать Оби-Вана всеми силами, если он вдруг решит позорно дезертировать. А Оби-Ван смотрит в ту сторону, куда ушла Асока, и замечает… Не заметить и не узнать Вейдера невозможно – тот стоит в сторонке, потерянно оглядываясь вокруг и не решаясь пройти вглубь помещения, уже заполненного шумной разношерстной компанией людей. Он действительно чем-то похож на своего гладиатора, только в очках и не такой лохматый. Высокий. Привлекательный. Теперь Оби-Ван чувствует себя самым большим обманщиком на свете – от своей чародейки он далек настолько, насколько это вообще возможно. Оби-Ван пялится на Вейдера все то время, пока Асока, прихватив с собой бутылку газировки, идет к нему. Время тянется мучительно медленно, зато Коди и Рекс ничем таким не страдают (особенно тактичностью). – О, смотри, Дуку идет. – А рядом с ним кто? Неужели Гривус? – Ты чего, это кто-то из легиона. Гривуса в лицо никто никогда не видел, но он на каждой сходке бывает. Хотел бы я хоть раз глянуть на его рожу. – А вдруг Гривус – это на самом деле ты? Его ж правда никто не видел! – Совсем рехнулся? Хочешь сказать, у меня четыре руки, чтобы двумя я за легион играл, а еще двумя фигней барыжил? Сам ты Гривус! – Будь я Гривусом, то нашему легиону всегда была бы скидка! – Ну нет, тогда все бы точно поняли, что Гривус – это ты! Оби-Ван их больше не слушает. Внизу Асока уже сгребает Вейдера в объятия, вручает газировку, болтает о чем-то неведомом, но так и не поворачивается в сторону диванчиков. Оби-Ван считает секунды до момента, когда это все же произойдет.***
– Привет, великий воин, – веселая дружелюбная Асока, которую Энакин узнает по ярким сине-белым косичкам, не скупится на обнимашки, и ему становится немного легче. Она маленькая, тонкая и кажется такой легкой, что можно запросто подхватить ее на руки и покружить. – Привет, – Энакин улыбается. Он искренне рад, что именно она – первая, кого он встречает здесь. В обществе Асоки нет нужды волноваться и стараться произвести впечатление. И, кажется, сама Асока думает точно так же, поэтому и предложила помощь. – Как перелет? – Энакин принимает из ее рук бутылку с прохладной газировкой. – Неплохо, а главное – быстро. Знаешь, в прошлый раз пришлось добираться поездом, поэтому не могу сказать ничего плохого о самолетах. Еще и халявная еда, красота! Она цепляет его под руку и уводит в общий зал, теперь они становятся частью всей этой разномастной толпы. – Смотри, вон там можно заказать еду и выпивку. Асока указывает в сторону барной стойки, которой почти не видно из-за собравшихся вокруг людей. Да, Энакин не успел толком позавтракать, но лучше уж посидеть голодным еще немного и дождаться, пока очередь рассосется. – А там зона отдыха, – теперь она показывает в противоположную от бара сторону. – А… – Тебя уже все заждались, – она не дает ему и рта раскрыть, потянув за собой. Они приближаются к лаунж-зоне, и Энакин смотрит во все глаза, стараясь разглядеть среди присутствующих хоть кого-то, кто может оказаться Переговорщицей, однако Асока целенаправленно ведет его, ничего не понимающего, к диванчику, на котором удобно устроились какие-то мужики. – А где… – Знакомьтесь, это наш Вейдер, – довольная Асока аккуратно подталкивает его в спину, заставляя выйти чуть вперед. – Это Коди и Рекс. Братья-близнецы синхронно салютуют двумя пальцами от виска, а Энакин смотрит на сидящего между ними мужчину с рыжеватыми волосами и бородой, который почему-то не сводит с него напряженного взгляда. – А это Оби-Ван. Наш… Переговорщик. Переговорщик. Энакину кажется, что звук вокруг резко отключился, а все люди испарились. Осталась только их небольшая компания в дальнем углу зала. Он не ослышался? Асока сказала «Переговорщик»? Это же просто смешно… Точно! Они решили его разыграть. Коди и Рекс явно способны выкинуть что-то подобное... Но почему тогда они не смеются? Даже Асока. Давайте, смейтесь! Ну же! Все молчат, а Переговорщик все так же смотрит на него, только теперь его взгляд очень-очень печальный и бесконечно виноватый. И Энакин понимает – это не шутка. Пауза затягивается, но Энакин просто не знает, что сказать. Он до побелевших костяшек сжимает в руках бутылку с газировкой. Что он должен говорить, когда его мир рухнул в одночасье? Его Переговорщицы больше нет. Вернее, ее никогда и не было, но для него она успела стать реальной! Для него все уже было по-настоящему. Острое чувство утраты накрывает Энакина с головой. Он злится. Эти люди вокруг прекрасно знали, кто такая Переговорщица – Коди и Рекс, даже Асока! И все они не сказали ни слова! И ради чего? Ради чего это было нужно? Очередная насмешка. Как те, что были в школе. Как те, что на прошлом сервере, да и на этом тоже, только сейчас... обиднее и злее. И тут Энакин понимает, что хочет сделать: высказать каждому из них в лицо все, что думает, а потом уйти домой и больше никогда не включать «Космических героев». С него хватит. Он не успевает сделать ничего из этого, потому что Коди (или Рекс, кто их сейчас разберет?) пытается разрядить обстановку. – Я тут историю про одного чувака слышал, вы сейчас охренеете. – Рекс, – Переговорщик кладет ладонь на его плечо. Все-таки не Коди. – Мне когда рассказывали, я под столом валялся. – Рекс! – к Переговорщику подключается Асока. – Потом расскажешь, не хочу ничего слушать на пустой желудок. Давай-давай, нам в этой очереди сто лет стоять. Коди, идем с нами, ты мне с прошлого раза должен, ужином хоть угостишь. – Вейдер, бери свою Переговорщицу, пойдем с нами. Какой-то ты слишком худой, – Коди шлепает его по плечу, и Энакин отодвигается подальше: с ними он идти никуда не собирается. – У них билеты в VIP-зал, куда им до простых смертных? – Могли бы тоже купить со скидкой, – устало отзывается Переговорщик. – Нет, там у вас одна сплошная скука, – Асока хватает Коди и Рекса, потянув за собой. – Мне с народом веселее. Они уходят, быстро смешиваясь с толпой. Сначала Энакин думает, что наедине с Переговорщицей... с Переговорщиком ему будет легче, но нет: напряжение, разлитое между ними в воздухе, кажется почти осязаемым. Злость остается, однако отходит на второй план. Теперь Энакину стыдно. За те моменты, когда он так откровенно лип к этому человеку на глазах у всех, за нелепые признания, за первое свидание, которое все-таки случилось. – Прости, – тихо произносит Переговорщик. Энакин не чувствует в себе сил его простить. Уж точно не сейчас. – Я... – все те слова, которые Энакин подготовил для этого момента, уже не нужны, и ему остается только одно. – Я пойду, пожалуй. – Подожди. Давай хотя бы выпьем. Потом уйдешь, если захочешь. Энакин не понимает, для чего ему оставаться, идти в этот VIP-зал, зачем продолжать этот цирк? Только вот вид у Переговорщика такой несчастный, что в груди как-то странно тянет и не дает Энакину просто развернуться и уйти. Ну что он еще может потерять, в конце концов? Он коротко кивает, вздохнув. VIP-зал похож на лаунж-зону, только здесь диванчики стоят в отдельных кабинках, чтобы ничего не мешало гостям отдыхать, нет никакой очереди, а еду и напитки подают официанты. Их провожают в небольшую кабинку на двоих; перенервничавший Энакин заказывает виски и совершенно забывает о еде. Когда официант уходит, снова повисает неловкая тишина, а Энакин хочет провалиться под землю. День, который должен был стать лучшим в его жизни, обернулся катастрофой. – Ты же предлагал выпить. А заказываешь сок, – выдавливает из себя Энакин не в силах больше выносить это напряженное молчание. – Я за рулем, – пожимает плечами Переговорщик. Энакин усмехается про себя. Конечно, он за рулем. Если присмотреться, становится понятно, что он и за рулем, и одежду свою купил не на распродаже, и остановился явно не в хостеле. Переговорщик отлично выглядит в своей белой рубашке и темно-серых брюках. Энакин снова чувствует себя дураком, вспоминая, как настойчиво приглашал его к себе в гости. В этот момент приносят их заказ, и у Энакина округляются глаза: он просил шот, а не бутылку, цена которой – треть его оставшегося на месяц бюджета. Возразить он не решается и поэтому делает вид, что так и надо, наливая немного в стакан и опрокидывая его залпом. Для храбрости. Они пытаются говорить о машинах, о кино, о космосе – разговор все не клеится, то и дело проваливаясь в успевшее набить оскомину неловкое молчание. Обсуждение игры не приводит ни к чему хорошему, лишний раз напоминая, что и там больше ничего не будет по-прежнему. Энакину кажется, что если они сейчас заговорят о погоде, то и здесь найдется, чем все испортить. Он с удивлением замечает, что больше не чувствует такой сильной злости, как в самом начале. То ли виски делает свое дело, то ли что-то еще, но теперь при взгляде на Переговорщика больше не хочется хватать копье и крушить все на своем пути. Энакин видит, что не только он здесь растерян, расстроен и чувствует себя не в своей тарелке. Переговорщику тоже некомфортно. Еще Энакину интересно: а кого он ожидал увидеть на месте Вейдера? Спасение приходит с самой неожиданной стороны: в разгар очередной порции неловкого молчания к их столику подходит солидный мужчина в возрасте. Седая, но явно подстриженная умелой рукой мастера борода, тяжелый взгляд, уложенные как с картинки в журнале волосы, стильные часы на запястье, строгий темно-синий костюм сидит настолько хорошо, словно его шили специально для этого человека (скорее всего так оно и есть). Энакин со своей рубашкой из коллекции лохматых годов и в поношенных джинсах сразу забывает, как был доволен собой перед выходом. При взгляде на этого мужчину появляется ощущение, словно вся остальная пестрая компания, шумевшая за дверьми VIP-зоны, оказалась здесь случайно и вот-вот уйдет, пристыженная. Переговорщик встает, крепко пожимая протянутую руку. Эти двое явно знакомы. – Оби-Ван. – Здравствуй, Дуку. – Кто с тобой? – А это наш Вейдер, – Переговорщик улыбается уголками губ. – Вейдер, вы с Дуку уже знакомы. Его ник – old_but_gold. – З-здравствуйте... – голос плохо слушается, оно и понятно: ну разве может такой человек играть в каких-то там «Космических героев» точно так же, как он, Энакин, как Асока, Коди и Рекс? Как вся та уйма задротов, столпившихся у бара с закусками? Дуку органично смотрелся бы на обложке книги про богачей, на страницах бизнес-журналов или на заседании совета директоров (пусть даже их Энакин только в фильмах видел). Где угодно, но не здесь. Но Дуку вполне себе настоящий и даже глядит неодобрительно. Только сейчас Энакин замечает, что намертво вцепился в бутылку вискаря. – Теперь я понимаю, почему он ведет себя так, как ведет. На трезвую голову это просто невозможно. Энакину хочется прямо сейчас начать оправдываться, что такую огромную бутылку он заказал случайно, пить вовсе не собирался, и вообще это Оби-Ван виноват, но Дуку уже потерял к нему интерес. – Поздравляю с выходом новой книги, – Дуку по-отечески кладет ладонь на плечо Переговорщика. – Всегда знал, что ты далеко пойдешь. – Спасибо. Твоя оценка много значит для меня, – Переговорщик, кажется… смущен, но выглядит довольным. – Еще не успел прочитать, но уверен, что она так же хороша, как предыдущие. С меня, обязательно, рецензия. Дуку продолжает говорить, но Энакин теряет нить повествования. В его голове складываются кусочки паззла: имя, показавшееся смутно знакомым, но из-за сильного потрясения Энакин не придал этому значения; выход новой книги; то, что Переговорщица цитировала «Невыносимого»… Она не просто читала Кеноби, она и есть Кеноби! Вернее, он. Открытие бьет словно молния, и Энакин едва не опрокидывает бутылку на себя, поспешно отставляя ее куда подальше. Не хватало еще больше опозориться в глазах этого Дуку. Он по-прежнему беседует с Оби-Ваном, а Энакин просто не знает, куда деться. Да, он был расстроен и раздавлен тем, что вместо прекрасной хрупкой феи из своих грез повстречал бородатого мужика средних лет, но это ведь не просто мужик! Это сам Кеноби, человек, с которым Энакин так мечтал познакомиться. Его раздирает противоречивыми чувствами, и он одновременно хочет и не хочет, чтобы Дуку скорее уже свалил отсюда, оставив их наедине. Неудивительно, что Энакин знать не знал, как выглядит его любимый писатель. Кеноби пишет слишком нишевые вещи и известен только среди таких же, как Энакин, задротов и любителей фантастики. Его не показывают по телевизору, о нем не пишут в глянцевых изданиях, он даже не ведет официальные аккаунты в соцсетях. Энакин в курсе, он искал неоднократно! Все, что удалось найти за долгое время – размытое фото со спины в твиттере какого-то парня, случайно повстречавшего Кеноби на комикс-конвенции. Но даже такие мероприятия Кеноби посещает неофициально, в итоге лично его знают единицы. Может быть именно поэтому он и выбрал такого персонажа в игре? Может быть скрывать личность уже вошло у него в привычку? Сейчас Энакин отказывается верить в то, что человек, с такой любовью относящийся к своему творчеству, решил просто над ним поиздеваться. – После твоего первого курса я был уверен, что увижу имя Оби-Вана Кеноби на обложках достойных книг, – говорит Дуку, и Энакин окончательно убеждается в своей правоте. Ошибка исключена. Перед ним тот самый писатель. Сидеть и лелеять былые обиды становится еще сложнее, а Дуку все не уходит и не уходит. Они вспоминают учебные годы, и Энакин понимает, что Дуку когда-то у Кеноби преподавал. Еще он понимает, что обсуждать университет со своим бывшим преподом можно бесконечно долго (и чтобы все преподы выглядели так, Господи!). Время идет, а они не заканчивают. Болтают и болтают. Энакин тихонько подливает себе вискарь. Потом начинает нетерпеливо ерзать на месте, чувствуя себя ребенком, мама которого посреди улицы столкнулась с подругой. Через десять минут Энакин, забытый всеми, откидывается на спинку дивана. Еще через десять он хочет сплясать на столе, лишь бы что-то поменялось, а когда Дуку, наконец, уходит, Энакин демонстративно поднимает в честь этого стакан, чокаясь с давно опустевшим бокалом Кеноби. – Старые болтуны. – Молодо-зелено. – Невыносимый. – Учись сохранять равновесие. – А тебя как будто ничего никогда не беспокоит? – Я удачно это скрываю. – Да, скрываться ты мастер. Наступает очередная пауза, и Энакин успевает обругать себя последними словами за то, что снова поднял больную тему. Он хочет извиниться, но Кеноби его опережает. – Послушай, – начинает Кеноби, и Энакин опять видит на его лице это несчастное виноватое выражение. – Я не хотел, чтобы все так вышло. Я… я правда думал, что ты знаешь. Все знали! Рука Энакина сама тянется к бутылке, а Кеноби трет пальцами переносицу и продолжает. – Потом ребята навели на мысль, что ты скорее всего не в курсе, и я пытался найти подходящий момент, который все не наступал и не наступал. А потом я понял, что если расскажу все в чате, ты просто возненавидишь меня и уйдешь. Я не хотел, чтобы ты уходил. Я не врал, когда говорил, что мне нравится с тобой общаться. И не только общаться. Энакин гипнотизирует стакан, не решаясь поднять взгляд на Кеноби. Он чувствует, как начинают гореть щеки и кончики ушей, и никак не может собраться с мыслями. – Скажешь что-нибудь?.. В голосе Кеноби слышится неуверенность, и Энакин заставляет себя на него посмотреть. Злость уходит, и теперь он может оценить, как по-своему привлекателен Оби-Ван Кеноби – не хуже, чем Дуку (а еще моложе и куда симпатичнее). Энакин сидит достаточно близко, чтобы почувствовать слабый аромат парфюма. Естественно, он не отличает Версаче от Диора или кого-то еще, но пахнет действительно приятно. – Я не злюсь и, конечно, я тебя не ненавижу, – Энакин прислушивается к себе и понимает, что говорит правду. Обида прошла, уступив место чему-то другому. Тут явно есть интерес и... особое притяжение. Энакин больше не мечтает сбежать отсюда, сломя голову. Наоборот, он хочет остаться, хочет провести это время с Кеноби, хочет узнать его лучше. – И насчет ребят… Они тут совсем не виноваты, скорее наоборот, – Кеноби слабо улыбается. – Ты бы видел, как они отчитывали меня в групповом чате. Еще один камень падает с души Энакина, когда он начинает видеть картину целиком. Конечно, зная Асоку пусть даже короткое время, он хорошо представляет, как она могла вцепиться в глотку до тех пор, пока не получала свое. – Все в порядке, правда. – Хорошо, – улыбается Оби-Ван Кеноби. – Тогда пойдем к ним? Они уже, наверное, думают, что мы занимаемся здесь чем-то нехорошим. Все остальные из 212-го быстро обнаруживаются за маленьким круглым столом, целиком заставленным картонными боксами с картофелем, наггетсами, сэндвичами и бургерами. У каждого – по здоровенному стакану с газировкой. Коди видит их первым. Если точнее, видит он бутылку в руках Энакина. – О, да вы к нам с подарком! – его глаза горят безмерным энтузиазмом. – Найдите себе стулья, я за стаканами. Очень быстро Коди возвращается с четырьмя пластиковыми стаканчиками, раздав их всем, кроме Кеноби. – Ты за рулем, так что извини. – Я не буду, – Асока возвращает ему стаканчик. – Не люблю крепкое. – А мне уже хватит, – говорит Энакин и тоже возвращает свой. – Ну, – выдыхает Рекс. – Нам больше достанется. Вся неловкость остается где-то там, в VIP-зале, на ребят Энакин уже не злится, а вкусная еда и алкоголь быстро развязывают ему язык, особенно когда речь заходит о Неизведанных регионах и его игровом прошлом. – Я был великим! Я сражался на всех осадах! Я видел вознесение и крах цивилизаций! – распаляется Энакин, когда Рекс спрашивает, как там игралось. – Когда я заходил в пачку, все были уверены, что я затащу! Ни один топовый данж без меня не обходился. Как только я появлялся, враги трепетали, готовясь к смерти. Я был настоящим гладиатором! – Кто-нибудь, отсыпьте ему галоперидолу, – фыркает Асока. – И адекватной самооценки, – добавляет Коди. – Я врывался на осаде в толпу и бил массухами, я топтал эти жалкие тела могучим латным сапогом. Я летел к кайбер-кристаллам на лучшем в игре звездолете, и никто не смел отвлечь меня от крабства! Я шел за деталями в пвп-зону, и ни один враг во всей локации не чувствовал себя в безопасности! – Слышал я историю про одного такого, – вдруг вспоминает Рекс. – Как раз хотел вам вначале рассказать, а вы еще перебивали. Уж больно на нашего Вейдера смахивает. – Ну-ка, – любопытная Асока подсаживается ближе, скрипнув ножками стула по полу. – Давай. – Знаю я одну девчулю из местного технологического, – начинает Рекс и подливает себе выпивку. Что-то глубоко внутри подсказывает Энакину, что ничем хорошим дело не закончится. – Жил у них в общаге парень. Вечно хмурый, необщительный. Типичный задрот, но, говорит, симпатичный. Понравился ей, а как его привлечь – непонятно. И решила она позвать его к себе, «ноутбук починить». Ну вы понимаете, – Рекс подмигивает товарищам и делает крупный глоток из стакана. – И вот приходит он вечером, а она вся разоделась, свечи зажгла, ну что еще там девчонки делают… Асока фыркает, а Энакин в который уже раз за этот вечер хочет провалиться под землю. – Приходит он такой: где ноутбук? А на нее не смотрит даже! Ну дает она ему этот ноутбук, он его ковыряет, ковыряет, уже все свечки сгореть успели! А потом говорит, мол, да он у тебя не сломан даже, только пыльный. Я почистил. Ясное дело, он не сломан был, она же для другого его звала! А он реально два часа перебирал ноутбук! Коди с Рексом начинают гоготать, даже Асока хихикает. – Ну и что дальше? Не томи! – А дальше она перешла на тяжелую артиллерию и предложила его отблагодарить, и знаете, что он сделал? Сказал, что у него заход в данж и ему пора! И свалил, представляете? Свалил! Все хохочут, а Рекс залпом опустошает стакан. – Вот такой друг, тоже любитель данжей. Прямо как наш Вейдер! И имя у него еще такое, – Рекс хмурится, вспоминая. – Эндрю... Энтони… А! Энакин, вот! А как, ты сказал, тебя зовут? Все оборачиваются на смущенного Энакина, и ему даже не нужно отвечать на вопрос, чтобы стало понятно, о ком была эта история. Как же тесен этот мир! – Я не говорил, – начинает Энакин, но продолжить ему не дают. – Да и не надо, по твоему лицу уже все видно! – Ну привет, Энакин, – едва сдерживающий смех Кеноби протягивает ладонь. – Будем знакомы. Эта история настолько разлетелась по общаге, что в тот год Энакину не оставалось ничего, кроме как устроиться на подработку, по-быстрому съехать и перебраться в самое простое жилье, лишь бы не слушать чужие насмешки. Спасло ли это положение? Отчасти. А потом случилось то, чего он не ожидал: история его позора стала известна даже на Неизведанных регионах! Ну, то есть там никто не знал, что он и есть тот самый Энакин, вечный девственник и легендарный задрот, но слухи ходили самые разные. Все оказалось хуже, чем он предполагал: даже Рекс, никогда не появлявшийся в его общаге, не игравший на Неизведанных регионах, как-то прознал! Теперь знают Асока и Коди. Теперь знает Кеноби! Никогда ему не отмыться от такого позора. Ну почему так сложно сохранять лицо и делать вид, что рассказывают про кого-то другого? Энакин чувствует себя полным лузером, да еще трусы дуракцие сегодня на нем! Вот если бы открыть эту упаковку хотя бы не за пять минут перед выходом, то не сидел бы он сейчас в черных трусах, на причинном месте у которых красуется здоровенная желтая эмблема Бэтмена. Энакин был готов поклясться, что в магазине лежали самые обычные черные боксеры, но нет. Умудрился облажаться даже здесь. Но трусы хотя бы под джинсами не видны, а планы на ночь у него теперь самые скромные в любом случае. Энакин готовится страдать весь оставшийся вечер, но эта история забывается, сменяясь другой, а потом и третьей. Никто над ним больше не смеется, хотя припоминать, наверное, еще будут. Время летит. У них заканчивается еда, Коди решительно направляется к бару, через минуту возвращаясь с пустыми руками: там уже закрыто. Народ понемногу расходится, вот и Дуку спускается из своей VIP-зоны, а та красная Импала на парковке наверняка его. И если сначала Энакину хотелось убраться отсюда как можно скорее, то теперь он с тоской думает, что продлил бы нынешний момент.***
– Я вас всех подвезу, – говорит Оби-Ван и видит, что Энакин как-то совсем скис. Им бы еще поговорить наедине, конечно. Оби-Ван решает сделать это в машине. – Нас не надо, – отмахивается Коди. – Мы хотим проветриться, сами дойдем, не маленькие уже. – Да-да, – вторит ему Рекс. – По барам пойдут, – шепчет Асока так, чтобы слышали только Оби-Ван с Энакином. – А ты, Энакин? – называть его этим именем непривычно, должно пройти время, прежде чем Вейдер и Энакин станут в глазах Оби-Вана одним целым, а самому Энакину, наверное, еще сложнее. После всего, что между ними произошло. – Буду благодарен. – Вы идите, догоню вас на парковке, хочу тут кое с кем попрощаться, – Асока исчезает вместе с Коди и Рексом, оставляя их наедине, насколько возможно быть наедине среди собирающихся уходить людей. Оби-Ван снова не может подобрать слов. Там, в VIP-зоне, они успели поговорить о важном, а здесь, внизу, отдохнуть и просто повеселиться вместе с остальными. О чувствах никто не сказал ни слова, и эта недосказанность висит сейчас между ними тяжелым молчанием, которое Оби-Ван не решается прервать, зато прерывает Энакин. – То, о чем я говорил раньше. В игре. Когда предлагал... ну, ты помнишь... – слова тоже даются ему с трудом. – Мое предложение еще в силе. Поехали ко мне. Если, конечно, хочешь...