Травы расцвели

Дженни пела главные строчки — и время остановилось, от чего внутри у девочек загорелись яркие огни в голове, а сердце затрепетало — это был чистой воды хит. Такую песню стоило выпустить, и она была удивительно горячей, удивительно правильной и красивой. За время после дебюта девочки научились тонко чувствовать музыку, научились осознавать, где и когда правильно подавать тональность или увеличивать напор. Они научились также чувствовать будущий хит — музыку, которую полюбят не только их фанаты, а вообще все. И эта песня, звучащая строго и агрессивно даже, была именно такой. — Попаду в тебя как ду-ду-ду… — пробормотала Пранприя-Лалиса, — Это же гениально! Просто и в то же время очень чувственно. Многим понравится. Думаю… Не таким, как Чеен-а, но таким, как Дженни-онни точно. — Таким, как я, точно понравится, — улыбнулась Чеен, она в последнее время больше соглашалась со всеми и совсем не пыталась проявлять инициативу — после драки с Дженни это было бы странно, — Это современно и свежо. И под это можно танцевать. — А если добавить запоминающиеся моменты в клип… Это будет бомба… — Дженни, как всегда, была самой дальновидной. — Его будут стримить, а это деньги, деньги, деньги! — Я думаю, что нужно поставить на хореографию, — Джису кивнула. — Если в ней будет момент, который смогут повторить все, тогда она обречена на успех. Это будут пародировать, об этом будут говорить. Это будет здорово. — Я не ошибся ни в одной из вас, — улыбнулся Тедди. — Все вы большие молодцы. Я думаю, все эти идеи легко воплотить в жизнь. И клип, и хореографию… И если вы постараетесь, получится очень вкусно и красиво. — Я бы еще добавила моменты с образами… Шахматы… — Дженни всплеснула руками. — Это же игра, но это и вызов! И огромный танк из стразов! И пакеты, белые пакеты из магазинов, типа — мы много можем себе позволить. — Я бы хотела доску с разными рандомными надписями, в которых будут пасхалки! — Лалиса подхватила идею. — Фанаты будут рассматривать и делать предположения. — Огромную люстру и огонь, — Чеен представила, как будет красиво все это смотреться. — И я хочу алые волосы. Потом они не сильно пострадают, можно будет перейти в розовый. — А я хочу сцену, от которой будут мурашки… — Джису подумала. — Быть может, сначала тебя снимают на телефоны, а потом хотят застрелить. Ну обыграть это… Ведь наши скандалы нас чуть не погубили, а мы, по сути, всего лишь люди и ничего плохого не делали. — Это очень интересно… — Тедди задумчиво обвел девушек глазами. — Я уверен, все это можно собрать для ваших индивидуальных сцен. Вы будете неотразимы. Я постараюсь обговорить с командой все и начать съемки… Он внезапно вспомнил их с Дженни разговор, и словно очнулся — ему предстоит о многом поговорить с девочками, обсудить самое важное, что может ранить их или, напротив, порадовать. Как правильно подобрать слова — как правильно решится на все это. Тедди многого не знал. Но он был уверен, что не сможет долго такое скрывать от них — да и это не будет честно по отношению к ним. Тедди уже привязался к девочкам — и недавние события о многом ему сказали. Он ими восхищался по-своему. И даже любил их. — И касаемо дальнейших планов… — сказал он. — Вы все дебютируете сольно. Каждая из вас. У вас будет музыка. Ваша личная музыка. Ну как вам такое? Рады вы? Или нет? — Наша музыка? — ахнула Лалиса, но то же разделяли ее коллеги. — То есть… Мы сможем дебютировать? — Да, но не сразу, — Тедди поднял руку. — Не разом и не все. Я уверен, что дебют не должен быть спонтанным. Он будет подготовленным и очень продуманным, чтобы извлечь из него максимальную пользу для каждой из вас. Я абсолютно уверен, что все вы обладаете потенциалом сольных артисток, но нужно время. — И какое же? — Чеен не сдержалась. — Год или два? Или больше? Что вы имеете в виду? Вы говорите намеками, оппа, но нам хочется знать подробности. — Я думаю, что начать нужно сразу же после камбэка, — сказал он. — Вы будете на коне, успех будет колоссальным. И первое же сольное выступление только подогреет интерес ко всем вам. Глупо будет не воспользоваться таким успехом. А то, что сольник тоже станет успешным, не вызывает сомнений. — Тогда остается только один вопрос, — Чеен нахмурилась. — Кто будет первой? Я боюсь предположить, но… — Это буду я, — вместо Тедди ответила ей Дженни. — Я думаю, что это уже понятно. Я начну, а потом… — Но почему? — Чеен внимательно посмотрела на нее. — Я не против, такие вещи, конечно, не мне решать, но почему именно ты?.. Кто так решил и почему? — Это решила я, — просто сказала Дженни. — Но оппа согласен со мной в этом вопросе. — Однако… — выпалила Лалиса. — Я тоже считаю, что онни справится, но если решение теперь можно принимать только онни… — Ты не понимаешь, Лалиса, — перебила ее Чеен. — Теперь у нас Дженни главный продюсер. Она все решает сама. И когда нам дебютировать сольно и в какой последовательности. Это нормально, она самая опытная и самая популярная, и… — она задыхалась от боли, после недавней драки, после слов Чимина, после Чонгука она ни в чем не хотела проигрывать Дженни — она боялась даже на шаг отстать от нее. — Прекрати, пожалуйста, — Дженни нахмурилась. — Дело не в этом. Я ничем от вас не отличаюсь. Просто я поняла, что могу потянуть сейчас соло. И до следующего камбэка мы сможем закрепить успех, а потом… — То есть ты потянешь, только ты… А то, что Лалиса у нас бьет все рекорды по популярности — это ничего не значит? А то, что я главная вокалистка? А то, что у Джису-онни самый большой опыт? Дженни улыбнулась виновато, посмотрела вниз. Она боялась признаться Чеен в том, что на самом деле чувствует за собой вину, но уступать той не хотелось. Чеен не поймет — она ведь, наверняка, знает про Пак Чимина, и теперь для нее Дженни очередная. Такая же, как все. — Я согласна с тем, что дебютировать первой должна Чеен-а или Дженни-онни, — Лалиса решила скромно вставить свое мнение. — Но решать такое самой неправильно. И мне непонятно немного, уж простите… Хотя я приму любое решение. В конце концов, я ничего не решаю. — Дженни не ради успеха дебютирует, — Джису вдруг встала с места, внимательно посмотрела на всех. — Мы в череде скандалов, девочки. Если будет еще один, группа может распасться. И вам пора это понять. В нашем обществе не приемлемы такие вещи. Любая из нас может попасть под удар. Но для того, чтобы это не зацепило всех, Дженни собирается взять огонь на себя. Это логично. Она сейчас обсуждаема, о ней судачат. Она и берет огонь на себя. Это будет ее дебют — и критика достанется ей. — А мы? — отчаянно спросила Чеен. — А ты будешь второй, — Джису кивнула. — Ты очень талантлива, ты лучший голос среди нас. И твой дебют будет после того, как угаснут скандалы, в которых ты не виновата. Когда будет лучшее время. Ты дебютируешь, и получишь все свои лавры. Все замолчали, признавая правоту слов Джису. Дженни почувствовала, как в сердце растворилась крошечная льдинка, от которой было безумно больно. Словно она давным-давно хотела сказать то, что сказала Джису. Это было бы извинение Дженни. Это было бы истиной. — А ты, Лалиса, будешь третьей, — Джису улыбнулась. — Ты лишена таких амбиций, у тебя много работы. И я уверена, что твой дебют будет самым успешным среди всех. Потому что ты особенная, потому что тебя действительно любят больше всех, ты словно будущая поп-звезда. Тебе нужно время, за которое ты сможешь открыться — и тогда я первая буду лично поддерживать твой дебют. — А ты, онни? — Лалиса устало кивнула. — Ты что — будешь последней? Ты старше нас всех, ты дольше других работаешь, ты вся в этой работе… Я не могу поверить, что ты уступишь всем нам. Я считаю, что ты должна быть раньше нас всех. — Я могу и вовсе не дебютировать, — пожала Джису плечами. — Для меня музыка — работа, я не живу ею, как вы все. Наверняка, вы читаете комментарии и видите все. Я та, чьи ошибки, всегда на виду. Меня больше всех ругают, меньше всех слушают. От меня ничего не ждут, да и я сама ничего не жду… — Джису улыбнулась. — Я с радостью буду стараться, но для меня это работа. А значит, первыми должны дебютировать те, для кого это мечта и удовольствие. И я каждую из вас поддержу в этом стремлении. Я вас всех очень люблю. Она замолчала — а потом по-сестрински распахнула руки для объятий, словно прощалась со всеми. — Я вас всех очень люблю, — повторила она. — Я хочу сохранить все хорошее внутри. Я хочу быть вместе с вами. И я горжусь каждой из вас. Пожалуй, это мое мнение и есть. Давайте подготовимся к возвращению, а потом искренне поддержим Дженни. Она очень старается исправить все — и мы должны быть рядом с ней в это непростое время. И когда каждой из вас понадобится помощь, мы должны быть рядом. А когда я попрошу вас об этом… — она вдруг замолчала, потому что почувствовала себя истощенной, уставшей, маленькой и одинокой. — Джису права, — сказал Тедди. — Хватит припираться и ссориться. Я всегда считал вас настоящим коллективом, считал вас искренними и сильными. Но то, что происходит сейчас, разве это нормально, разве вас самих это устраивает? — Это жизнь, — сказала Чеен. — Мы дружим, да, но судьба у каждой своя. И никто не обязан соответствовать. Мы тут не ради дружбы. — Но и не ради ненависти, — Джису пожала плечами. — Мы тут не ради презрения. Его и так предостаточно — выйди на улицу и посмотри в глаза других, Ченги. Все друг друга ненавидят, это факт. И нас съедят живьем за одну плохую статью или дурной взгляд. Но если и мы начнем есть друг друга… Что тогда останется? — Дело не в ненависти, а в здоровой конкуренции, онни? Считаешь, что мы всегда на одной стороне? — Ты сейчас не о конкуренции говоришь, — Джису мягко улыбнулась. — Послушай сама себя. В тебе другое говорит — и ты знаешь, что именно. Успех и деньги мы получим, хорошо. Но что останется? Рано или поздно все кончится, все подойдет к концу, а что будет потом? Что останется потом? Кем мы будем? Кто мы будем? Что мы сможем дать друг другу и миру? Она прост опустила руки — смотрела впереди себя. Но не девочек и Тедди она видела, нет, она видела будущее. И оно не нравилось ей. В этом будущем они конфликтовали и презирали друг друга, и она, Джису, была одной из них, и она, Джису, ни в чем не уступала им, но самой себя в ней больше не было совсем. На такой финал она не была согласна. Она знала другое. Любовь. Нежность. Дружбу, которую ей дарили Мино и его ребята. Поддержку от Минхека. И даже воспоминания о своей юности. И дом. И мама. И сестра. И отец. И племянники. Джису не хотела отказываться от такого. Джису хотела жить дальше. А еще она почувствовала себя свободной и одинокой, но рядом были ее девочки. А что теперь? — Онни права, — сказала Лалиса — но сейчас она была Пранприей. — И я понимаю, что если я дебютирую первой, как тайка, я получу тонну ненависти. Так что я даже рада, что буду третьей. — А я могу помогать… Потом после моего дебюта. Я не буду требовать возвращений, поймите, девочки… Я просто хочу до конца пронести эту ношу, ведь я же стала причиной всех этих разговоров, — Дженни отчаянно подбирала слова. — Я буду стараться, я даю слово, я… — Если онни так считает, тогда я соглашусь, — Чеен капитулировала последней. — В конце концов, я, правда, не хочу, чтобы мой дебют был омрачен чьими-то пересудами и сплетнями. — И мы можем сходить куда-нибудь вместе… — Лалиса разряжала обстановку. — Поедим вкусное! И повеселимся! — Я предлагаю всем просто подурачиться… — Дженни рассмеялась фальшиво. — Съездим в парк аттракционов! Или в клуб! Или на Чеджу? На пляж! Я хочу на пляж! — Я бы перед возвращением отметила это дело! — А я бы поплавала с дельфинами! — Я бы сходила по магазинам! И потанцевать! — На лошадях! — Оппа, когда у нас будет свое шоу?! Мы хотим что-нибудь веселое! — И неординарное. Показать нашу обычную жизнь! — Стать ближе к фанатам! — Фансайн! И не один! — Можно видео-звонки фанатов! Можно просто подурачиться! Записать смешное видео! — Аккаунт во все социальные сети! Они галдели весело и непринужденно, и напряжение постепенно рассеивалось, словно его и не было. Им было просто и хорошо, как будто бы они не выясняли отношения вовсе — все чинно и благовоспитанно, как и должно быть. Тедди посмотрел на Джису с благодарностью, они кивнула ему. В конце концов, они просто делали то, что умели. Девочки жили музыкой — да. Джису была тем самым звеном между ними, она согревала их и помогала им. Возможно, это и была ее главная роль. Возможно, для того она и появилась в их жизни. — Ты лучшая, — сказал он ей, когда она последней брала вещи, чтобы вернуться в общежитие. — Помни об этом, идет? — Спасибо, оппа, — легко она согласилась. — Но я и так знаю… Ну на что я способна, а на что нет. — И ты обязательно будешь петь свою музыку, — сказал он ей. — Я уже вижу песню для тебя, и я ее напишу, Джису. Будь уверена. Ты получишь песню, которую сможешь петь. Ты станешь автором и получишь то, что заслужила. Это прозвучало мило и фальшиво — и Тедди сам смутился от своих слов. Но не Джису. Она вдруг поверила в его слова — и испугалась их. Тедди Пак единственный понял, чего она боится на самом деле, и единственный почувствовал ее боль. Она заплакала, когда, наконец, осталась одна. Заплакала искренне и горько. Ей было одиноко — и это было постоянное чувство.