Most times it heals, you know But you're still hanging on by a thread And I know I should let you go Let you dry away 'till you fade But I've been getting up then down like sunrise falling, falling... FENDA — Sunrise Falling
— Не знаешь так не знаешь, — невесело хмыкнул Гарри, перелистывая очередную страницу списка. «Соколиная накидка Эсалона» подчеркнул Малфой и приписал: «Позволяет тому, кто её на себя накинул, на время обернуться соколом. Изначальная анимагическая форма неважна». — А какая разница, Гарри? — он ощутил портрет у себя за спиной и обернулся. Том будто бы пытался заглянуть в список. На лбу прорисовалась морщина. — Разница большая. Если ты искал всё это из любви к искусству — одно дело, но совсем другое — если тебе все эти предметы нужны были с какой-то определённой целью. — Я любил коллекционировать вещи, и ты это знаешь. — Диадема — просто диадема. Медальон — тоже, — тихо возразил Гарри. — Это побрякушки. — Я бы попросил тебя… Это исторические ценности, Поттер, — осклабился Риддл. Гарри вернулся глазами к бумагам. Следующим Малфой выделил «Морозный рог». — Если протрубить в него, лето тут же обернётся зимой, — прочитал вслух Гарри. — А это-то тебе зачем? — Чтобы всегда был день моего рождения, — протянул Риддл язвительно. — И мой никогда не наступал? — поддакнул ему Гарри, скользя взглядом по строчкам. «Невидимая сеть» — обвёл очередной артефакт Малфой и добавил: «Любое ступившее на неё живое существо останется стоять на месте. Как и если сеть набросить сверху. Парализует, иными словами. Если от сети отрезать кусок, то она начнёт делиться… То есть из одной можно сделать много сетей, но, скорее всего, копии недолговечны (я не уверен, никогда её не видел)». — Если у тебя была такая сеть, — протянул Гарри. — Почему ты не устроил ловушку Экриздису? — постучал он по строчке. — Какая сеть? — Невидимая, — не сдержал он раздражения, и пояснение получилось резким. — А то я начинаю и правда думать, что ты собирал это всё, чтобы на полку поставить, чёрт возьми! — Почему ты злишься? — О, — усмехнулся Гарри и медленно выдохнул. Потому что видел с десяток способов, как можно было загнать Экриздиса в угол, помимо проклятых Арок. Так почему Риддл не видел то же, что и он сейчас? — Юный Малфой малость ошибся, — произнёс Риддл. — Легенда гласит, что сеть выковал сам Гефест. Сеть упала на ложе любовников и сковала их, явив измену Афродиты. — Очень мило и совершенно бесполезно. — Не перебивай, — пожурил его Риддл. — Если наступить на неё, сеть действительно не даст сделать и шагу, но это не значит, что она парализует полностью. Волшебник легко освободится, но не магл и не животное. — И как это всё связано с древнегреческими богами? — уточнил он с толикой скепсиса. На что — внимание — Том пожал плечами. — Так и запишу, — хмыкнул Гарри. — Не проси меня думать за тебя, Поттер. — Я и не просил. Да и сомневался, что картина могла думать в буквальном смысле. Возможно, это был лишь выданный ему факт — не более.Том был что живая энциклопедия, пусть и ограниченная в некоторых аспектах. — Может, мне тогда у тебя спрашивать, раз Драко «малость ошибается»? — Попробуй. — Кирки гоблинов, — перелистнув пару страниц, выдохнул Гарри насмешливо. — Кирки зачарованы — могут дробить любую горную породу, какой бы твёрдой та ни была, и не нуждаются в дополнительных чарах. Замахнуться и воткнуть — она сама начнёт добывать. — Драко подчеркнул… — Гарри вчитался в малость корявый почерк, — что гоблины очень ревностно относятся к своим инструментам. — Верно. — И зачем тебе, — он опустил взгляд на цифру, — сотня кирок? — Для каменных работ, разумеется. Хотел вырыть себе подземелье, — раздался ответ. Риддл снова шутил. Гарри хотел бы посмеяться вместе с ним, если бы всё это было пустяком. Если бы он читал вслух список предметов, подобных чаше или кольцу Гонтов, пытаясь понять, куда сбыл столько добра Риддл и сколько галлеонов за него выручил. Но речь шла о предметах, равных Дарам или же Распределяющей шляпе… У каждой вещи имелась своя функция, и таких заимствованных артефактов оказалось достаточно, вот только их назначение никак не вписывалось в картину занятий Волдеморта. Хотя, возможно, он действительно мог рыть и строить… тюрьму для идейных врагов, например. Как Нурменгард. Но Гарри сомневался, что Риддл бы прибег к киркам гоблинов, а затем подул бы в рог, чтобы вокруг тюрьмы наступила вечная зима. Он же не ребёнок, чтобы собственноручно копаться в грязи и играть в строителя… Гарри покосился на смотрящего на него Тома. — Что? — Тирс, — произнёс Гарри. — Драко указал, что функция посоха прямо противоположная рогу. — Он не только мои вещи раскидывал, но ещё и записи свои бросал где попало, — внезапно заметил Риддл с раздражением. — Ты о чём? — Сам-то как думаешь? — А-а, — протянул Гарри с усмешкой. — Чего же не обеспокоился, что вот это, — постучал он пальцами по бумагам, — будет уничтожено. В ответ Риддл передёрнул плечами, словно в миг его перестало это волновать. Типично для портрета: временами — до жути предсказуем, а временами — и вовсе не понятен. — Боишься, что я слишком глубоко копаю? Разве не этого ты хотел от меня? И снова тот пожал плечами. Конечно. Портрет ничего не хотел. И ждать ответа на все свои вопросы не стоило. — Яблоки, охота, погода, горные работы… способность оборачиваться соколом, — протянул Гарри и пробубнил скорее для себя: — Может, ты действительно открыл где сидрерию, м? С сотню различных артефактов Люциус Малфой собрал для Волдеморта. — Где теперь всё это добро? — оглянулся он. — Снова решил меня ограбить? Гарри поджал губы. — Я не шучу, Том. — Я тоже. — Где артефакты? И… привет. Риддл покинул свою картину. Гарри знал, что у Волдеморта ячейки в Гринготтсе не было. А у Тома Риддла? Не та — временная, — в которой он оставил Гарри отрывки обращений через воспоминания и дурацкие инструкции в своём стиле. Другой сейф, где хранились бы пропавшие из потайного кабинета в отеле вещи, например. И вот это всё — оно тоже ведь должно где-то находиться? Это была не некая конфискация, иначе бы не Люциус этим занимался. Риддл точно собирал их для себя. Гарри оглянулся на стену, покрутил палочку и поднялся. Он подошёл, добавив отдельный столбик с дурацким названием «Сидрерия» и начал записывать туда артефакт за артефактом. Возможно, появятся другие подсказки, и тогда связь протянется сама; может, картина станет чётче. Если Гарри, конечно, обнаружит добро Риддла: где оно находится — тоже своеобразная подсказка. Первая мысль была, что если сейф существует, то доступ к нему должен быть у преемника Риддла — Буджардини. О чём тот ни разу не упоминал. Правда, Гарри и не спрашивал. Но собирался это сделать, заранее зная, что ответ может быть любым. Поэтому лучше было застать его внезапно, не дав подготовиться к ответам на тысячу вопросов, которые он задаст, ожидая, что что-то из сказанного станет откровением. И всё потому, что Аурелио тоже подавал информацию порционно. Всё, что Гарри нужно было знать о своём новом окружении, он знал, а вот всё, что касалось Риддла, упиралось во фразу «это пройденный этап, Гарри». И Буджардини имел в виду то, что нет смысла копаться в делах Риддла, с чем Гарри принципиально был не согласен. Том много чего рассказал, но зачем, если не хотел, чтобы Гарри в этом копался? Просто предоставил кучу информации, чтобы быть понятым? Чтобы вовлечь его в свой мир, во входе в который он ему отказывал в тот вечер? Мутно — туманно, а потому определённость выглядела не капризом и не любопытством, нет. Это стало нуждой. Гарри глянул на время. Неподходящее, конечно, но ему не сиделось на месте. Он вышел в гостиную, заметив Риддла. Тот сидел за столом. Рядом стоял Димбл и тарелка с чем-то пюреобразным замерла, паря в воздухе. Ложка зачерпнула жижу и поднесла к губам Тома. Те открылись, затем закрылись, и ложка выскользнула изо рта. Риддл сглотнул. Димбл оглянулся. — Гарри Поттер передумал? — спросил он. — Нет, Димбл, — глухо ответил Гарри. Желания ужинать у него не было. Эльф тут же поник. — Я поздно вернусь — уложишь его? — Димбл всё сделает, — тут же закивал Димбл. Гарри только шагнул к камину, как запястье стиснуло. Планы поменялись.***
— Экспекто патронум! — прозвучало где-то в стороне. Мимо пронёсся носорог, мотая головой из стороны в сторону и разбрасывая стаю дементоров. Их было около сорока — когда Гарри прибыл, по крайней мере, а он прибыл одним из первых. Брешь зависла над самим Инвернессом. Изменение погоды (крыши заледенели), исчезновение птиц, необъяснимые приступы тревоги и страха среди маглов — вся эта информация начала поступать ближе к вечеру. В этот раз обошлось без жертв. Среди маглов, по крайней мере: парочке членов патруля, что отправились на место огородить зону от глаз маглов, всё же досталось. Подобное скопление дементоров выглядело… странно. Гарри ещё не видел близко к завесе свыше двадцати. Здесь их было вдвое больше. Часть удалось разогнать, часть — отбросить за завесу. А последняя стая в момент стала слишком агрессивно и беспорядочно кидаться на них, отчего ему пришлось вызвать подкрепление. Один, два, три… шесть… Восемь. Да. Гарри насчитал восемь дементоров, число которых уменьшилось до шести. Последнее пополнение штаба, Юджин Инквуд, только что избавился от двух: те рванули ввысь, исчезая за облаками. Гарри обвёл взглядом зону действия, замечая, как ещё трое кучкуются, пытаясь окружить Фредерикс, и направился туда. Стоило приблизиться на каких-то тридцать футов, как внимание тут же было обращено на него. Это тоже было константой: внимание дементоров. Каждый раз, когда они выбирали между ним и кем-то другим, делали выбор в его пользу — словно эмоции Гарри являлись для них особым лакомством. Вряд ли это как-то было связано с владением Дарами, ведь и раньше подобное случалось, да и с частичкой души Риддла тоже не вязалось — сейчас внутри находилась лишь собственная. Разве что с болью. Однако эту мысль Гарри отказывался развивать: работало, и ладно. Гарри поёжился от волны ледяного холода, пронизывающего до костей; мир начал сереть, а свистящее, хриплое дыхание раздавалось со всех сторон, загоняя его в клетку. Он перевёл взгляд на Фредерикс, кивнув ей. — …Патронум! — раздалось будто бы из-под толщи воды. С десяток крохотных подвижных рыб метнулись в их сторону, озаряя всё вокруг слепящим светом. В этот момент Гарри резко ушёл вниз, оставив центр пустым, — трюк, который отлично работал. Он привлекал внимание, позволял себя окружить, а затем в последний момент соскальзывал вниз, а дементоров сметало в сторону, сейчас подгоняя ныряющими в облака, будто в волны, рыбами. Осталось… Он обежал взглядом территорию и замер. Порыв морозного воздуха ударил в лицо; снежинки, будто превратившись в осколки, хлестнули по щекам, и глаза заслезились. Ему пришлось повторить манёвр свободного падения на десяток футов вниз, чтобы не быть загнанным появившейся из ниоткуда группой дементоров. Гарри насчитал около десяти навскидку. И обычно требовалось время, чтобы они сфокусировались на нём, но эта стая выбрала его мишенью сразу же, игнорируя всех прочих. Повсеместно воцарился хаос вспышек Патронуса — беспорядочных вспышек. Гарри попытался повторить трюк: рвануть наверх, но кольцо тварей сдвинулось вместе с ним. Вверх и вниз. А затем стало плотнее. Рука дрогнула, Патронус вылетел едва заметной дымкой, отогнав одного, но соседствующий дементор сдвинулся, закрывая собой дыру. Их присутствие стало удушающим, будто сам воздух преисполнился безнадёжностью. Холодное дыхание мазнуло по щеке; костлявые пальцы схватили его мантию, но Гарри вывернулся из хватки, маневрируя между пытающимися наброситься на него всем скопом тварями, будто для треклятого поцелуя. — …Туда! — Окружайте… — Сзади, чёрт! Обрывки фраз сыпались со всех сторон. Приглушенные воем ветра голоса, громкие голоса, эхом соноруса преодолевающие расстояния и голоса, теперь преисполненные страхом, потому что всё пошло по одному месту. Но сквозь эту реальность прорывалась для Гарри совершенно другая. — Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его… — буквально вибрировал в мыслях образ… обрывок, раз за разом повторяемый разными людьми. В разное время. — Отгоняйте их от Поттера! — Поднять купол! — Отставить! Их крики смешивались с криками в его мыслях. Откуда-то прилетела вспышка Патронуса — кабан проскакал мимо на всех парах — спугнувшая пару дементоров; но на их месте оказалось вдвое больше, словно они появлялись прямо там — выходили из тумана. И множились… Вой гремел и оглушал Гарри, превращаясь в хрип; превращаясь в ощущение зловонного дыхания на коже. Страх и ярость свернулись в клубок, делая каждый вдох затруднительнее предыдущего. Перед глазами мелькнула вспышка. Зёленая — не голубая. — Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё что угодно… Гарри тряхнул головой в попытке сосредоточиться и осознал, что летит вниз, окружённый клубком дементоров, цепляющихся за него и отталкивающих друг друга будто в порывах жадности. И это воспоминание не принадлежало ему, но стало принадлежать, сменившись другим. — Помогите ему, спасите его, он ведь только что был здесь… — …слишком поздно, Гарри. — Экспекто… патронум, — выдавил из себя Гарри и тут же произнёс чётко: — Экспекто патронум! Серебряная дымка вспыхнула, принимая форму, и, не оформившись до конца, погасла. Дементоры возбуждённо загудели. Ледяные прикосновения мазнули по шее, и одна зияющая дыра сменилась другой — он понимал, что происходило, и… — Он не сможет оттуда вернуться, Гарри… Гарри зажмурился, прикусил щеку до привкуса крови и вцепился сам в дементора, рванув его на себя. Лоб ударился о лоб, и тварь захрипела, неловко забарахтавшись в воздухе. Не то. Другое… Что-то другое. — Добби, не надо, только не умирай, только не умирай… Гарри заскрипел зубами, слыша глухое отрывистое эхо: — Гарри… Поттер… Оно повторялось раз за разом, пока перед глазами застыла лужайка. А затем она исчезла. Взорвалась, разлетаясь кусками почвы и травы, — покрылась слоем чёрной жижи. За секунду та затвердела став гладкой чёрной поверхностью, в отражении которой Гарри увидел Риддла. — Отпустишь?.. Тот развернулся, будто собираясь сделать шаг. Нет, нет… Нет! Гарри распахнул глаза и закрыл их. Зажмурился, желая вцепиться в веки пальцами, а затем и ногтями, чтобы выковырять глаза, чтобы не видеть… Могильный холод обжигал. Он проникал внутрь, разливался по жилам, отравлял его, пронизывал собой каждую кость и каждую мысль, оставаясь там, становясь жгучее и занимая всё больше места. И это чувство было ему знакомо. Как и крик. Разные крики. Боли и торжества, смерти и её осознания. Крики страха и… — Хедвиг… Хедвиг… Его собственный голос стих. Все звуки исчезли. И ощущения тоже. Он понимал, что падает и падает во тьму; что мимолётно замечает вспышки со всех сторон; что переворачивается в воздухе, вращаясь, облепленный дементорами со всех сторон… Он понимал, и всё же реальность ускользала. Таяла, будто отдаляясь и становясь одним лишь чувством одиночества… и отчаяния, и безысходности, ведь ничего из того, что он делает, не имеет смысла. Дорога появляется под ногами идущего по ней, но в чём смысл пути, если у того нет конца? Если конец — смерть, то так ли важно, когда он найдёт её? Сейчас? Через десять лет? Или будучи стариком? Вот же ж посмеётся Сэвидж. Позлорадствует. Что, интересно, он скажет? Назначили главой сопляка, как сопляк он и умер… под ворохом дементоров, ни на что не способный — даже на то, в чём с юности отличался. Смешно. Забавная шутка, ха-ха. Гарри бы посмеялся. И трагический портрет ещё светлеет. Болтаем ни о чём. Часы стучат. И скука очага печально тлеет. Всё громче тиканье. И все молчат. Слова всплывали откуда-то без всякого порядка. Без причины. — Очистите сознание, Поттер! — скомандовал холодный голос. — Освободитесь от всех эмоций. Снейп. Только его не хватало ему. Мысль как появилась, так и исчезла. — Встать! — рявкнули на него откуда-то из глубин сознания. — Вы впускаете меня в воспоминания, которых страшитесь, вы сами даёте мне оружие! Гарри тряхнул головой, ощущая укол злости. Будто бы тоже откуда-то из прошлого. Преподаватель года. Ничему так и не смог его научить — ещё и жаловался постоянно. — Я сказал вам: освободиться от эмоций! Как будто это было так просто. Тогда. Так просто… Так просто освободиться от груза, с которым едва ли не родился. От всех этих шрамов. От боли… и всего того, из чего он состоит. Кажется, что он и слеплен из потерь и горя — что он их порождение. Само воплощение. И нет ничего, совсем ничего не существует на этом свете, что могло бы изменить эту тенденцию в жизни. А потому он обречён… И это всё, чёрт побери… — Вы станете лёгкой добычей для Тёмного Лорда! — рыкнули на него. — Дураки, у которых душа нараспашку, которые не владеют своими чувствами, упиваются грустными воспоминаниями… …Всё это так раздражало. — Сам… ты… дурак, — выдохнул Гарри и открыл глаза. Штиль в мыслях. Всё в порядке. Он летит — а летать он любит. Полёт — дар, и это — Гарри обвёл взглядом дементоров — всё то, что он оставляет позади. Преградить путь; взять в руки якорь и забросить его. Так далеко, как только можешь. А затем тянуть. Окклюменция подобна не двери, которой хлопаешь перед носом чрезмерно любопытных — нет… Окклюцинация подобна свободному падению: когда оставляешь всё дерьмо позади и ныряешь в туман, сгустившийся вокруг, чтобы тут же вынырнуть из него и увидеть мир, расстилающийся внизу. Тихо. Ясно. Издали. Увидеть всё. Дементоры внезапно замерли, будто растерявшись. А в следующую секунду их снесло яркой вспышкой Патронуса, от которой Гарри зажмурился. А ещё через мгновение его едва ли не за шкирку дёрнули назад и забросили на метлу. — Держитесь, Поттер, — Флокс перекричала шум, который всё это время никуда не исчезал. Лишь в мыслях Гарри наступил полный покой. — Мы должны отступить, — повернулась к нему Касса. Гарри кивнул. Он понимал: их слишком много. А он… А что он? Он облажался. Всё верно.***
— …Разобрались с дементорами двумя группами: одну прислали из Патруля, вторую — из Управления мракоборцев. Пока наблюдаем, — закончила доклад Флокс. Гарри вздохнул, потёр глаза и замер в ожидании. Сэвидж не откажет себе в удовольствии явиться. Даже удивительно, что спустя два часа он ещё не ворвался в палату с гневными речами. — Вот, — появилась в поле зрения целительница. Гарри уставился на шоколад. — Обойд… Хмурый взгляд Кассы заставил его проглотить возражения и принять лягушку. — Спасибо, — улыбнулся он целительнице, тут же добавившей: — С вами всё в порядке, мистер Поттер. Лишь лёгкое переутомление, — и на тумбочку поставили два зелья. Укрепляющий раствор и зелье сна без сновидений — второе Гарри узнал по цвету. Это был намёк. Весьма тактичный, за что Гарри был благодарен. — Я могу идти? — Если будете беречь себя, — сделала уточнение целительница с лёгкой улыбкой. — Всенепременно, мэм. Та хмыкнула и вышла из палаты. — Отправляемся сейчас. — Но вы… — Не хочу утром выслушивать, что я ещё и лентяй, — опередил всякие возражения Гарри. Касса кивнула. — Фредерикс и Колдуэлл остались там, — сообщила она. Вот только Арка будет слишком «тяжёлой» для двух. Возможно, посреди понадобится ещё один столп. Или два. Рисковать не хотелось. — Вызовите Инквуда, — попросил он. — И пусть захватит с собой два портключа. В ответ он получил очередной кивок и уточнение: — Могу сказать, сэр? Гарри оглянулся. Доставляло некоторые неудобства то, что Касса Флокс, старше его почти на двадцать лет, обращается к нему, как к старшему. Наверное, она являлась ещё одной причиной, по которой отношение Сэвиджа изменилось. Тот хотел Кассу себе на роль заместителя, а она отказалась и записалась в новый отдел добровольцем. Считай, Гарри увёл у него отличный кадр прямо из-под носа, пусть сделал это не нарочно. Да и сам он считал это неким понижением: она отличилась во время происшествия в Азкабане; отличилась и после. Тут как раз всё способствовало повышению, а не понижению до рядового «непонятно кого», как шептались многие за их спинами. — Конечно. Говорите, — вздохнул Гарри. — Наш отдел пытаются задвинуть, — тихо произнесла она. Ничего нового. Это стало проблемой — и он понимал. Особенно после случившегося сегодня. Казалось бы, людей в его отделе полным полно, если глянуть на цифру, однако эта цифра отображала общее число работников со всего мира. Тут три, там — четыре, сям — пять. В большинстве своём он заимствовал ресурсы других отделов — из той же Группы обеспечения магического правопорядка. А хронистов так вообще высылали из Отдела наблюдения. И сегодняшняя ситуация доказала, что этого было недостаточно. Своих, что говорится, людей у него здесь было ровно восемь. Их Гарри поделил на две группы. Одну возглавляла Касса, вторую — Мартин. Это если иметь в виду активы. Пассивных ресурсов в виде офисных трудяг было больше — вот их с удовольствием ссылали в его отдел. Тот же Бут. Или Лестрейндж — его вообще нельзя было назвать частью отдела, пусть формально он считался помощником тире заместителем Гарри. Но делами Корвус занимался отличными от дел отдела. Это были дела Совета, о чём, разумеется, никто не знал. Для остальных: он сам захотел зачем-то на эту явно скучную должность. Как и Касса Флокс. — Нам не хватает людей, — озвучила очевидное та в следующую секунду. — И нас всё ещё не принимают всерьёз. А так хотелось бы топнуть ногой и назначить себя самым главным. И чтобы все глаза в пол, когда он мимо идёт. Риддл бы точно усмехнулся, пошути он так. Может, предложил бы ему подарить Министерство? Тогда бы уже Гарри хмыкнул в ответ и отказался — кому оно нужно? Гарри потёр переносицу. — Я понимаю и хочу поднять этот вопрос на собрании глав департаментов перед Шеклболтом. Он действительно собирался. А после нужно было поднять этот вопрос несколько выше — перед Конфедерацией. Потому что надоело. И у него был веский аргумент, чтобы быть услышанным: «А иначе я уйду, и сами Арками занимайтесь». Вот такой вот. Касса будто бы не очень верила в то, что к нему прислушаются. Впрочем, как и сам Гарри: ультиматумы редко работали правильно. В этом случае следовало разделить его ипостаси: тем, кем он работал при свете дня, тем, кем его сделал Риддл, и тем, кем он сделал себя сам. Гарри предпочитал это туманное название: следователь. Следователей в Министерстве было много, как оказалось. В каждом отделе что-то да расследовали. Постоянно. Вот и ему не надо было уточнять, какого он типа следователь, когда взялся за дело Флауэра. Может, он следователь из Департамента по борьбе с одурманивающими веществами? Нет? Не правда? Тогда почему в его отделе куча людей из других департаментов? Чёрт ногу сломит. Когда стал мракоборцем, Гарри даже не представлял, что это… может быть настолько хаотично. Впрочем, он и не успел разглядеть хорошенько, что творилось в каждом департаменте. Например, что есть индивиды, чья роль здесь исключительно цветы поливать, а есть — кто лезет во все дела, бегая с седьмого уровня на второй. И только пятый уровень похож на Азкабан: оттуда не выбраться и не пробраться. В теории. И вроде бы эта громадная махина, именуемая Министерством магии, должна была рухнуть из-за того, что винтиков было много, но некоторые постоянно ломались, и тем не менее она держалась. Удивительным образом хаос являлся частью порядка. И если Шеклболт и прочие шишки не хотели смотреть внимательно на происходящее, считая, что важнее затыкать другие щели, то он сделает всё сам. Объявит набор добровольцев, например. Да хоть в Хогвартс пойдёт толкать речи с лозунгом: «Гарри Поттер в вас нуждается! Страна в вас нуждается!» Радужно и бестолково. Новобранцы — от них было мало проку. Разве что завесы их с радостью пережёвывали. Не то и не так. Понимал, что и Управление мракоборцев тоже не особо пестрит новыми кадрами, а старых помяло со всех сторон. В стране везде была нехватка людей. Однако проблемы стоило решать по мере их поступления. Сейчас мракоборцам и работы было меньше: «особо опасные» пока что сидели тише воды ниже травы. Да и Шеклболт закончил часть реформ, открыв по всей стране новые подразделения. Оперативно, практично, и, возможно, можно было запустить в каждый филиал руку, чтобы забрать парочку людей. Ну или вечно получать под дых, а затем ждать, пока другие сделают за них всю работу. Как в этот раз. Может, он и утрировал. Ведь справлялся как-то. С самого начала справлялся: один и с парой людей за спиной, чья роль была не определена, а сами они не знали, что им делать. Как и сам Гарри. Вот только всегда наступал переломный момент. Момент, когда что-то менялось. — Могу ещё сказать? Они как раз спустились в вестибюль больницы Святого Мунго. — М? — Вам лучше взять метлу, сэр. Гарри приподнял брови, но снова заткнул поглубже рвущееся возражение. Потому что она была права. Своими дебильными лётными упражнениями он поставил себя под удар в этот раз. И не только себя. — Я взяла две, — скупо улыбнулась ему Флокс и подошла к стоянке для мётел, передав следом одну Гарри. — Спасибо. — Не за что, сэр. Гарри мысленно вздохнул. А затем они аппарировали. Старт был сделан из небольшого леска, и Гарри привычно сжал древко метлы, вскоре преодолев барьер, скрывающий брешь. Поодаль зависли Фредерикс и Колдуэлл, а по периметру плавно парила, судя по униформе, тройка мракоборцев, что лишь хмуро глянула в его сторону и отвернулась. Словно делали одолжение. Гарри потерял к ним интерес, заметив летевшего к ним Инквуда. На хвосте у того плыла целая скала. — Этого хватит? — запыхавшись, уточнил он. — Должно, — кивнул Гарри и улыбнулся. Нравилась ему такая предусмотрительность: она экономила время. Разумеется, недопустимо, чтобы сейчас из города вылетала куча кирпичей, обломков и камней — этим расположение подобных завес и было неудобно. А так, все приготовления сделаны — можно было начинать. — Готовы? Ответом ему были усталые кивки. Гарри медлить не стал — перенял контроль над гигантским булыжником, оставив его парить близ завесы, и направил палочку на ту. — Портас. Скала тут же стала крошиться, и куски разного диаметра, вращаясь, сцеплялись, будто притянутые друг к другу магнитом. Всё же он угадал — три колонны. Одна рассекала завесу прямо посередине, подпирая свод. Остатки камня легли плитами, подобно разрушенным ступеням. На большее материала и не хватило. — Велум, — еле слышно выдохнул Гарри, ощущая себя как выжатый лимон. Поверхность замерцала, едва ли не поскрипывая. Он слышал этот мерный гул, похожий на завывание ветра, различимое изнутри дома. — Дай мне второй ключ, — обернулся он к Инквуду. Даже ждать не пришлось: тот уже держал оба в руке. — Скажете, какие они молодцы? — не удержался Гарри и кивнул в сторону мракоборцев, отвлёкшихся от патрулирования и теперь наблюдающих за ними, словно стая зевак. Естественно, в его словах была доля сарказма. Касса кивнула, но взгляд на мгновение преисполнился весельем. — Отправляемся, — тихо оповестил всех Гарри. Оба портальщика спустились с мётел и встали на шаткие плиты по бокам: Фредерикс слева, Колдуэлл — справа. Инквуд облетел завесу по кругу и замер у столпа сзади, Гарри же остался стоять напротив него. Приложили они ладони одновременно. Гарри кивнул, и портключи были активированы. Секунда, и зал предварительной классификации встретил их тишиной. Гарри неторопливо выдохнул и тут же крикнул: — Ау? — Сэр, я пойду поищу… — Нет-нет, я подожду, — усмехнулся он, — а вы можете отправляться домой. Я понимаю, как вы устали. На него вопросительно уставились три пары глаз. — Я разрешаю, — подтвердил Гарри. И они не сдвинулись с места. — Идите-идите, — пришлось махнуть рукой. В этот момент в зал наконец-то вбежал хронист. — Простите, сэр, я… я думал, что доставка будет завтра. Уоррена выдернули из постели. Даже след от подушки отпечатался на щеке. — Вы уверены, что мы вам больше не нужны? — обратился к нему Инквуд. Гарри лишь кивнул. К выходу они направились не очень уверенно, словно ожидая, что он в любой момент передумает или заявит, что ещё одна завеса нашлась — нужно снова переться в дали дальние. Тем временем Гарри перевёл взгляд на застывшего хрониста, в руках которого уже была целая кипа бумажек. — Вы расскажете, как… — Нет. На него вскинули взгляд. — А сколько было… — Много. — Может, сами заполните, сэр? — едва ли не пискнув, предложил тот. Гарри хлопнул по краю колонны рукой, заметив, как хронист напрягся. Явно боясь, что сейчас эта конструкция развалится, а его поглотит страшная-престрашная Арка Смерти. — Пометьте параграф «C», и отправляем, — предложил он. — Но я так не могу, сэр! — Уоррен начал листать все свои бумажки. — Нужно сделать замеры, пробы, описать… — Хорошо, — согласился Гарри, — оставляю это на вас, — и направился к выходу, услышав тут же поспешные шаги за собой. — Сэр, раз вы отпустили портальщиков, то… — он оборвал себя на полуслове и глянул в сторону Арки снова, словно взвешивая все за и против предложения Гарри. — Не бойтесь — она не кусается. — Я и не боюсь, сэр! Так он и поверил. — У вас минута, Уоррен, и я уйду. — Дайте хотя бы замеры сделать, — сдулся тот. Гарри кивнул, и хронист тут же метнулся к панели. Загудело, засверкало, зазвенело, вибрация прошлась по полу, а он сам стал делать заметки на своих листах. Видимо, увлёкся. Гарри глянул на часы. Прошло уже десять минут. — Рулеткой было бы быстрее, — заметил он. И Уоррен смутился. Понятное дело, что не только замерял Арку: заполнял и всё остальное. Гарри махнул рукой и отвернулся к панорамной стене с видом на секции. Они погружались в полумрак, но он всё равно видел контуры выступающих арок, словно обломки разрушенных зданий или мачты затонувших кораблей, что выступали из мглы. И Гарри отпустило. Эмоциональное напряжение сошло на нет, и он, не позволявший себе думать о произошедшем у бреши и отвлекающийся на мысли о чём угодно, обернулся. Не на свой провал, а на то, что он снова видел, слышал и переживал. Давно этого не случалось. Ни разу с момента, как Риддл… умер. — Уоррен, вы владеете окклюменцией? — спросил Гарри отвлечённо. — Да, сэр. — И насколько хорошо? — Достаточно, сэр. Что значит «достаточно»? Очень зыбкое определение. Гарри тоже казалось, что он уже неплохой окклюмент; казалось, что и со смекалкой не всё так плохо, но в тот момент он даже не подумал отгородиться от дементоров именно так. А ведь Снейп некогда говорил про другие методы противостояния этим тварям. Только он не хотел слушать, будучи полностью уверенным в превосходстве чар Патронуса. И это действительно было так, пока на тебе не висит орда дементоров. В этом случае полностью отсечь любые мысли и отказаться от всех эмоций проще, чем воззвать к счастливым эпизодам … Или, может, его счастливые эпизоды стали меркнуть со временем? Как и Патронус меняться. То один, то другой — словно Гарри не определился с тем, что испытывает. — Вы… меня уволят, сэр? — спросил Уоррен позади. — За что? — обернулся Гарри. — За опоздание, — будто отрапортовал тот. Гарри оглянулся. — Нет, Уоррен. Хронист видимо выдохнул. — А почему вы спрашиваете, сэр? Насчёт окклюменции, имею в виду. — Просто так, — пожал Гарри плечами. Потому что теперь это кажется жизненно важным: чтобы все члены его департамента владели этим навыком. И даже простые писаки, вроде Уоррена. Всё равно он бывает на поле действия, и никогда не знаешь, вдруг ещё парочка дементоров потерялась где-то в лесу. Но стоило ли ему лично испытывать каждого? Или же прибегнуть к помощи извне? Потому что сказать, что неплохой окклюмент, и быть неплохим окклюментом — это разные вещи. — Всё готово, — спустя пару минут оповестил тот его. Гарри повернулся. — Секция «B», — сказал хронист, будто намекая, что без замеров он отправил бы её в неправильную секцию, и снова упёрся взглядом в свою панель. Арка в ту же секунду приподнялась на явившейся платформе; раздвижные стены справа разъехались, открывая пустое пространство, куда и потянуло брешь. Гарри засунул руки в карманы, наблюдая, как Арка едва поместилась внутрь, после чего стены схлопнулись. Послышалось гудение. Он перевёл взгляд на окно, видя, как платформа спешно поплыла в воздухе к ярко освещённому сверху светильником сектору, постепенно отдаляясь, а потом столь же резко опустилась, не подняв и клубка пыли. Свет погас. За спиной послышалось шуршание бумаг. — Вы бы могли расписаться здесь, сэр? — едва ли не робко попросил Уоррен. — Раз отпустили портальщиков… Гарри молча подошёл, принял предлагаемое перо и чиркнул. — Спасибо, сэр, — будто бы с облегчением выдохнул Уоррен. — Я ещё тут побуду, — покосился он в сторону своих бумажек. — Надо составить протокол… И заполнить декларацию. — Идите домой, Уоррен. — Но, сэр… — Идите домой, — улыбнулся Гарри и выпрямился. Усталость резко навалилась свинцовой плитой, но он не подал виду. Лишь повёл плечами, кажется, услышав хруст позвонков. — Всё же я останусь, сэр, — упрямо произнёс хронист. — Вы ведь сами потом изучаете это, — махнул он в сторону стопки. — До утра это точно подождёт, — заметил Гарри, но настаивать не стал. Никто Уоррену за дополнительные часы не заплатит. Как, впрочем, никому из них — если дело было в деньгах. — Доброй ночи, Уоррен, — попрощался Гарри и направился к двери. День и так выдался изматывающе бесконечно долгим. — Доброй ночи, сэр, — эхом раздалось позади.