Панцироносица. Дар Ориона. Книга третья.

7 Два человека, одетые в ничем не примечательную, несколько поношенную одежду, какую обычно носят берегущие каждую тряпку селяне, стояли на обочине Егорьевского шоссе и разглядывали зелёную стену соснового бора, среди которого змеилось ответвление просёлка. - Здесь они свернули, - сказал тот, что был самым молодым и высоким, - сразу не определить, сколько машин у них было, ясно только, что ехали от Москвы... что уже странно. - Потому что дорога здесь разве что для тракторов, и то не для всех, - добавил его спутник, - тем более за пять часов до убийства в этом районе прошёл дождь. - Верно. А раз так, то у них были ой какие серьёзные причины тащиться в лес по такой грязи. Мирослав и его отец, Сиф Ваден, сошли с обочины и неспешно зашагали в лес, держась несколько в стороне от просёлка. В это утро они выполняли Хлоино поручение - осмотреть окрестности деревни Молоково на наличие чего-то... пока нельзя было сказать, чего именно. Километрах в трёх от шоссе произошло тройное убийство, и едва ли майор Пи стала бы им заниматься, но среди убитых находился Сёма Дзюбан, что являлось тревожным знаком. Не менее интересным было то, что на месте преступления и в окрестных деревнях побывали госбезопасники, и теперь Мирославу и Сифу предстояло прогуляться по лесу в поисках каких-нибудь других, никем не распознанных следов. Перед выездом в зелёную зону они побывали ещё в нескольких местах - у родителей Сёмы, у родственников убитой цыганки и незадачливого парня с Молдавии, заглянули на рынок в Измайлово, где последних двоих видели живыми в последний раз. Все эти визиты ничего полезного не дали. На рынке Сёму никто никогда не видел, за остальными убитыми тоже не нашлось ничего примечательного... - Здесь, недалеко от Куровского, девочки накрыли базу Штюрпана, - сказал Мирослав, - здесь же рядом находится Хлоин участок, и загородный дом Беляковых... - Точка пересечения, - кивнул Сиф, - кстати, ещё с обочины я видел машину Беляковых. Они ехали как раз в сторону Соболева. Мирослав вспомнил недавний разговор с Кирой. С её слов было известно, что Александр Васильевич на несколько дней вывез жену на свежий воздух - мол-де, она неважно себя чувствует... - Ага... - парень остановился и подошёл к колее. - Здесь след протектора. У них была "Газель". Сиф присел, желая рассмотреть след получше. Затем отошёл на десяток шагов и сказал: - "Газелей" было две. Ещё один такой же след, но с другим рисунком... - он едва заметно улыбнулся. - Вот ведь как всё непросто в этом мире. Скажи мне кто лет двадцать назад, что я превращусь из короля в подобие Шерлока Холмса или лейтенанта Коломбо - такое даже просто для смеха нельзя было вообразить. - Особенно с учётом того, что никто из наших бывших знать не знал, кто такой Коломбо. - Надо ещё раз осмотреть всё возле дороги. Вдруг кто выкинул на ходу окурок или жвачку? Мирослав кивнул. Сейчас его "Панцирь" был развёрнут, а поверх него была включена умная голограмма, придававшая ему вид несколько потрёпанного жизнью сельского работяги. Он задействовал сканирующие функции оптического блока, но на протяжении всего пути не нашёл ни свежего окурка, ни любого другого предмета, который мог бы считаться уликой. Несколько извлечённых из-под прошлогодних листьев и хвои обгоревших спичек уликами быть не могли - их могли бросить и год назад, и два... да и следственная группа не раз просмотрела этот участок поверхности по обе стороны от дороги. - Мне кажется, - сказал Мирослав, - что Сёма всего лишь доигрался, строя из себя крутого. Мне много чего рассказывали про него. Тупой мальчик наехал на какого-то серьёзного дядю и сильно его разозлил... - А остальных двоих куда денешь? - Они могли перейти дорогу кому-нибудь ещё, а Сёму оставили здесь, скажем так, для украшения батальной композиции. Совпадение чьих-то интересов - только и всего. - И всё-таки первый выстрел пришёлся ему в брюхо, - заметил Сиф, - а такие выстрелы просто так не гремят. Больше похоже на месть по женской части... впрочем, нет, это не то. Тогда бы стреляли чуть ниже. Есть и кое-что другое - почему они бросили тела открыто? Их могли бы сжечь на свалке или прикопать под кустиком, и мы вообще ничего бы не узнали. - Поди пойми их... - сказал Мирослав. - А ведь до кучи к нам привалило Ахмета Радиковича со своим заместителем. В том случае мокрушник тоже наверняка уверен, что следов никто не отыщет... Они вышли на прогалину, где имело место странное преступление. Сиф сразу обратил внимание на то, что в ту ночь здесь находилось четыре автомобиля - три "Газели" и одна легковушка, модель которой определить не удалось. - Столько транспорта ради троих приговорённых... - пробормотал он. - Нелепо как-то... - И вот ещё что, - добавил Мирослав, - Сёма не был избит так же, как остальные, хотя и получил незадолго до этого ногой по физиономии. - Верно. Непродуктивная трата сил и средств. Другое дело, если бы здесь было гораздо больше народу - человек двадцать-тридцать. Но их нигде нет. Здесь ничего не сжигали и захоронений не устраивали. Очень похоже, что мы и впрямь разыскиваем чёртову бабушку. Они осмотрели прогалину повнимательнее, обошли ближайшие рощицы и заросли кустов. Не так давно то же самое проделали работники местной и столичной милиции - и так же без успеха. Злоумышленники не оставили ничего стоящего - ни пуговицы, ни сигаретной пачки, ни обгоревшей спички. Даже следы чьих-либо ног, будь то жертв или их палачей, не поддавались идентификации и какому-либо осмыслению, причём большая их часть пришлась либо на траву, либо на прошлогоднюю листву. - В одном легавые не ошиблись, - сказал Сиф, - две другие жертвы стояли на коленях, когда в них стреляли. - И ещё, - Мирослав указал в сторону леса, - здесь была женщина, вышедшая на поляну в компании четырёх или пяти человек... Они прошли вдоль цепочки следов, оставленных чьими-то туфельками на шпильках. Следы начинались в лесу и внезапно обрывались прямо посередине прогалины, словно их обладательница по окончании всего самого интересного улетела прочь... - Или сменила обувь, - сказал Сиф, - одним словом, дельце заковыристое. Чего-то из ряда вон выходящего на первый взгляд как будто нет... не считая непродуктивной траты сил и транспортного ресурса. Имелись и ещё некоторые странности, начавшиеся ещё в городе. Сёма имел при себе мобильник, но отследить его перемещение не получилось, равно как и не удалось его отыскать. Не удалось даже выяснить, кому он звонил в тот день и кто звонил ему. Для всех жителей Братеева, что знали его или могли иметь информацию о его ночных планах, он просто исчез. Ушёл из дома и обнаружился здесь, в лесу возле Молокова. Его контакты в Братеево было решено покамест не отрабатывать - был велик риск засветиться и раньше времени, причём без всякой для себя выгоды, замелькать в милицейских и особистских рапортах. "Надо взять какой-нибудь след отсюда..." - думал Мирослав, рассматривая сосновые стволы и кроны. Вот только что это будет за след? А если со следом ничего не выйдет - придётся прогуляться по окрестным деревням и под личиной работников телевидения или прокуратуры постараться выведать, что и зачем искали здесь люди в серых костюмах. - Как думаешь, - спросил Сиф, когда они сошли с прогалины в лес, - тот крутой перец, о котором весь ваш район гудит, может что-нибудь знать о случившемся? - Едва ли... - отозвался Мирослав. - По их понятиям Сёма всего лишь никчёмный шнырь, и его на серьёзные разборки с мокряками не пошлют. Гробана можно тряхнуть, но не сейчас. Здесь действительно что-то не то. Что-то такое, что осталось незафиксированным с помощью технических средств. - Намекаешь на тот случай в магазине? - Да. Уверен - между исчезающими машинами с чёрными звездами, странным отказом оптических блоков, дырами в могилах на сакмарском кладбище и убийством Сёмы, телефон которого необъяснимо заглох, наверняка присутствует какая-то связь... Они сверились с картой навигатора и сделали несколько запросов на пост наблюдения Третьей базы. По прошествии пары минут была получена самая свежая информация о деятельности тревожных служб на территории Воскресенского городского округа. Мирослав выделил два сообщения по линии милиции и санитарно-эпидемиологической службы, и, прервав чтение, сказал: - Если где и есть шанс найти следы запредельщиков, то это совсем рядом, в Дворниково. По прямой чуть больше километра отсюда. - И что там случилось? - Трудно сказать... - пожал плечами Мирослав. - Какой-то странный случай гибели пчелиных семей на подворье некого Петра Канунникова. Сиф невесело усмехнулся. Если госбезопасники наведывались в окрестные деревни исключительно по вышеозначенному поводу, то панцироносному отряду будет над чем поломать голову. Они прошли лес, миновали полосу приготовленных для посадок пойменных огородов и вышли на улицу, где проживал отмеченный в докладах хозяин погибших семей. Он несколько подивился визиту двух работников ФСБ, но без лишней суеты и разговоров провёл их к странным - это слово, как стало ясно с первого взгляда, весьма соответствовало моменту - результатам чьей-то хулиганской выходки. - Не могу даже вообразить, кто это сделал... - сетовал Пётр Васильевич Канунников. - Сорок лет занимаюсь пчёлами, но с подобным ни разу не сталкивался. Мирослав мельком оглядел подворье, находя повсюду признаки того, что оно и впрямь принадлежит профессионалу своего дела, и взялся за осмотр девяти пострадавших ульев. Пчёлы в них отсутствовали, причём они не были убиты или отравлены - их просто не было. В ульях не наблюдалось следов яда или проникновения каких-либо вредителей из числа тех, что могли бы разломать стенку, или, что ещё более удивительно, проделать в ней отверстие... а отверстий было множество. Нечто длинное и иглообразное, диаметром не более сантиметра, пробило каждый улей насквозь. Мирослав насчитал около сотни входных и столько же выходных отверстий, причём это нечто проткнуло даже железные пластины на крышках. - А милиция и санэпидемнадзор хоть что-то сказали? - уточнил он у хозяина. - А что милиция... - и Пётр Васильевич высказал несколько нелестных эпитетов в адрес правоохранительного ведомства. - Разводит руками. Эти ульи учёным бы показать, вот только нужна ли им моя скромная особа... Мирослав лишь головой покачал. Загадочное событие не спишешь даже на массовый налёт шершней, ибо вокруг деревни растут сосняки, березняки и ни одной ясеневой рощицы, а раз так, то шершням попросту не из чего строить гнёзда. Да и какой шершень способен пробуравить лист железа? Это должен быть очень большой шершень, у которого жало в метр длиной, но таких гигантов нет даже на Мидгарде, не говоря уж о Земле. Распростившись с пчеловодом, Сиф и Мирослав очистки совести ради прошлись по улицам села, желая выведать - не происходило ли здесь ещё чего-нибудь необычного. Разумеется, что местные пенсионеры ничего не видели и не слышали, но зато один из них рассказал, что буквально вчера у какого-то мужика из Знаменки работники СЭС забрали для исследования тушу кем-то убитой свиньи, которую, по слухам, кто-то буквально превратил в решето и растворил половину внутренностей. - И вот что... - словоохотливый дедушка, тревожно озираясь, добавил, понизив голос. - Тут уже были эти... из вашего ведомства. Всем велели помалкивать и о свинье, и о пчёлах... Мирослав на это ничего не сказал. Он пытался выстроить хоть какую-то связь между убитым Сёмой и этими странными событиями. Свиная туша была уликой, хотя не факт, что на ней остались пригодные для анализа образцы. Он мог лишь сказать, да и то предстояло убедиться окончательно в отсутствии естественных причин гибели животных - что взятый след идёт в область неких магических построений, структуру которых ещё предстояло понять. Ибо откуда, рассуждал Мирослав, на Земле могла взяться стая гигантских тараканов, шершней или пауков? Только из космоса, или из вечной мерзлоты в Заполярье. И ладно бы их вывели в качестве идеального, экологически чистого оружия для истребления рода человеческого. Хуже того, если эти гипотетические твари есть порождения чьих-то богомерзких техно-инфернальных опытов. Хлоя Пи, она же словесница Яковлева, раздала ученикам новую порцию грамматических заданий с обзором пройденных за год наиболее заковыристых тем, и вернулась на своё учительское место во главе класса. Сейчас ей, по сути, нечего было делать - лишь надзирать за дисциплиной... "Благо что самые активные нарушители дисциплины слиняли отсюда ещё в прошлом году", - улыбнулась она про себя... и неожиданно перед её мысленным взором возник убитый Сёма. Парень был, что называется, с приветом, но кто мог знать, что его выходки закончатся так скоро, да ещё двумя выстрелами в упор? Она ощутила лёгкий укол вины и постаралась выкинуть из головы образ покойного. Сейчас у неё другие заботы, и Сёма - лишь одна из многих. Нужно дождаться вызова от Сифа, отправившегося в поход по подмосковным лесам. Это для начала... а дальше будет видно. Хлоя раскрыла томик стихов Нины Карташовой, погрузилась было в чтение, но уже через пять минут её внимание переключилось на третий ряд, занятый исключительно мужской половиной класса. Ребята, едва вышедшие из отроческих лет, оккупировали третий ряд не просто так. Их хлебом не корми, дай только возможность полюбоваться чьими-нибудь привлекательными ногами. Её ногами. Со стороны казалось, что глаза словесницы витают где-то на страницах книги; в действительности она пристально следила сквозь ресницы за реакцией мальчишек, старательно ловивших каждое движение её ног. Краем глаза она невольно поглядывала на Киру - та старательно водила ручкой в тетради, но волновало её что-то совсем другое. Сегодня она пришла на уроки в плохом настроении, явно чем-то расстроенная. Надо будет не забыть порасспросить её после занятий или на перемене. Она снова перевела взгляд на третий ряд. "Что если я сейчас сотворю что-нибудь дразняще-вызывающее? - подумала Хлоя. - Хотя не стоит. Я уже не глупенькая девочка, да и ученики могут весьма фривольно истолковать мою шутку..." Её внимание переключилось на занявшего последнюю парту Камиля Башевлярова. Он был тих и неподвижен, словно пытался на чём-то сосредоточиться. В какой-то момент он поднял глаза на женщину, их взгляды встретились - и Хлоя едва заметно вздрогнула. Ей показалось, что глаза парня начали светиться бело-голубым светом сварочной дуги. Оптический блок "Панциря" продемонстрировал аномалию. Хлоя видела Камиля невооружённым взглядом, но оптика отказывалась его фиксировать. Приборы показывали пустующее место за последней партой. В этот момент кто-то постучался, и Хлоя, быстро взяв себя в руки, вышла в коридор. Директору, как пояснила техничка, вновь понадобилось вытащить её на ковёр, и она, прикрыв дверь, мимоходом отметила, что в классе моментально поднялся шум и гвалт. "Всё как у нас на Мидгарде, - подумала она, - кот из дому, мыши в пляс..." В кабинете директора, помимо его хозяина, Хлоя увидела ещё троих человек - председателя родительского комитета Бориса Рудольфовича Гулица (этот по части грязных делишек и самого Штольмана переплюнет, отметила женщина), инспектора из столичного департамента образования Павла Олеговича Вулфенсона (интересовавшегося не сколько образованием, сколько накрытыми по случаю приезда комиссии столами и молоденькими практикантками), и некую Ингу Мицроевич, приходящуюся сожительницей сына заведующего Братеевским РОНО. - Что здесь происходит? - осведомилась Хлоя. Она сходу обратила внимание на несколько растерянного директора - Владимир Григорьевич мялся с ноги на ногу, никак не решаясь сесть, и явно ощущал себя в чём-то виноватым. А вот гости вели себя нагло и весьма вызывающе... не иначе имели на то основания. Вот только какие? - Видите ли... - начал Борис Рудольфович. - Родительская общественность крайне недовольна вашим поведением как в стенах школы, так и за её пределами. Мы отправили коллективную жалобу в департамент, и вот... - он кивнул Вулфенсону, передавая тому слово. - И мы сочли нужным пойти общественности навстречу... - сказал инспектор, манерно растягивая слова - должно быть, желая сойти за иностранца англосаксонского происхождения. - У меня на руках приказ начальника департамента о вашем увольнении в связи с непедагогичным поведением. Вот извольте ознакомиться... - и он протянул бумагу. Хлоя ознакомилась с документом. Он, несомненно, подлинный, стало быть, всё происходящее не розыгрыш и не бюрократическое недоразумение... разве что в изобилующих казёнными оборотами строчках никак нельзя было углядеть, в чём конкретно выразилось непедагогичное поведение Яковлевой А.А. - Значит, в класс я могу не возвращаться... - Хлоя обратила взор на директора. - Владимир Григорьевич, может, вы объясните, что случилось? - Что случилось... - тот изволил сесть, придвинул ноутбук и пощёлкал мышкой. - Всё из-за этой фотографии на фейсбуке. - Вот-вот, - услужливо закивал Борис Рудольфович, - не следовало бы вам столь эротично фотографироваться. - Александра Антоновна... - директор явно не знал, что делать и что говорить. - Я старался, но, боюсь, моё слово теперь ничего не значит. Я пытался объяснить, но... По всему было заметно, что Владимиру Григорьевичу хорошенько намылили шею и его собственное увольнение также не за горами. - И что вам не понравилось в этой фотографии? - Хлоя отвернулась от галереи на странице своего аккаунта и взглянула на инспектора. - Не нам, а родителям учащихся, - возразил Павел Олегович, - между прочим, мы ещё не закончили по поводу вашего письма президенту... - Какого "вашего письма"? - Хлоя внезапно ощутила, как внутри неё всё буквально закипает. Вот далось им это несчастное письмо - и всё! Жить, что ли, они без него не могут? - Ну помилуйте, - умильно скривился Борис Рудольфович, - кто поверит, что это письмо писал ученик десятого класса? Ну признайтесь же... вы пописываете клеветнические памфлеты в адрес наших военкомов и психиатров, кто ж ещё-то? Ведь пока вас не было - всё на районе было тихо и спокойно, а как появились вы, сразу же начались драки, склоки, нездоровая активность среди молодёжи, даже убийства... Хлоя на секунду отвлеклась для настройки оптического блока - ей послышались чьи-то крадущиеся шаги за дверью. Так и есть. Кто-то подслушивал их разговор... Кроме того, она заметила отблеск интересной мысли в глазах Бориса Рудольфовича. Содержание отснятых картин, изложенное в словах, выглядело так - её, словесницу, восстановят на работе, если она ответит благосклонностью на поползновения инспектора, согласится помелькать с ним на публике, а так же переспать. А сейчас Павел Олегович вознамерился учинить допрос с пристрастием. Он начал с того, что пожелал узнать, кто ставил отметки "нравится" под злосчастной фейсбучной фотографией, прежде всего - кому из учеников 998-й школы принадлежат засвеченные аккаунты. - Можете быть свободны, - вмешался вдруг директор, - ничего вы им не докажете, поэтому... Павел Олегович изменился в лице, и его деланный англосаксонский акцент внезапно сменился на нелепую, с напускной сипловатостью, имитацию тюремного выговора: - Слышь ты, фраер! Ты за базаром-то следи, а то у нас на кладбищах полно свободных мест, и они хорошо раскупаются, усекаешь? Но Владимир Георгиевич с неожиданным упорством указал на дверь: - Освободите помещение немедленно... все! Вести какой-либо разговор стало и вовсе бесполезно. Хлоя поспешила выйти первой; инспектор и новая словесница вместе с Борисом Рудольфовичем поспешили куда-то наверх - не иначе к учительской. - Так вот кто у нас такой любопытный... - улыбнулась женщина, завернув за угол и едва не наталкиваясь на Кириного брата Сашку. - Сам догадался, или?.. - Кирка попросила, - смущённо ответил мальчуган, - она сразу просекла, что вас ведут на костёр, скинула СМС, ну я и отпросился вроде как в гости к социализму, вот... - Ясно. С Кирой я поговорю, а ты давай иди. Уравнения ждать не будут. Хлоя глянула на часы. До звонка с урока осталось минут десять. Нужно успокоить своих учеников - это для начала. Затем зайти в учительскую, хотя ей ох как не хотелось вновь натыкаться на инспектора и его свиту! - и забрать со стола личное имущество. "А заодно кое-кого попугать", - мысленно хихикнула Хлоя. Она вошла в класс и с лёгким недоумением отметила, что часть учеников бросила свои задания и намеревается уйти прочь, не забыв при этом прихватить свои дневники. Кира с Эммочкой сделали это первыми; то же сделали Ромчик Юмашев с Севкой Бакисовым, Норка Бикбова, Светка Голобородько, ученики из прошлогоднего пополнения - Оксанка Малышкина, Гена Тыгинцев и Жавдат Габдракипов... всего из десятого-А набралось четырнадцать саботажников. Последними, не без толики волнения, в коридор вышли Серёжа Тюрин, Лариска Авдеева и Наташка Трапицен. - И как это всё понимать? - растерянно молвила словесница. После недолгого перешёптывания вперёд вышел Ромчик: - А вот так и надо понимать - пока вас не вернут туда, где вы нужны, мы на русский и литературу ходить не будем. Вот и всё. Между тем, заинтересовавшись происходящим, в рекреацию вышло ещё двое педагогов, а у дверей собрались наиболее любопытные ученики из параллельных классов. - И на переводные не придёте? - уточнила Хлоя. - Ничего, - отозвался Севка, - летом пересдам всё в Рыбинске, когда уеду. Не везде ещё в России одни Удодовы, должны быть и люди. Ученики потянулись к выходу из корпуса, не глядя на опешившего инспектора Вулфенсона, который собирался прийти в Хлоин класс и рассказать ученикам, насколько отвратительно вела себя их прежняя словесница, но всё пошло наперекосяк, и он пребывал в состоянии тихой паники. - Это... это что ещё такое? - выдавил он. - Немедленно верните всех в класс! - Я ничего не могу сделать, - пожала плечами Хлоя, перехватив злобный взгляд инспектора, - я ведь уволена по приказу департамента, так что... - она сбавила тон и подошла к инспектору почти вплотную. - Счастливо оставаться. Расхлёбывайте всё это сами, гражданин вульв... простите, Вулфенсон. В учительской Хлоя застала, помимо нескольких вернувшихся с уроков коллег по педагогическому цеху, Бориса Рудольфовича и новую словесницу Ингу Яковлевну Мицроевич. - И что, позвольте узнать, вы здесь делаете? - лучезарно улыбаясь, вопросил Борис Рудольфович. - Вы не поверите, - сказала Хлоя, - но у меня здесь в столе есть сумочка, и никому, кроме меня, нельзя пользоваться её содержимым. Впрочем, если вашей супруге не хватает денег на прокладки - могу одолжить. Чтобы дойти до стола, ей пришлось повернуться спиной к исходящему слюной мужику, который, если верить сканеру, тоже вынашивал какие-то особые эротические планы в отношении уволенной словесницы. - А вы, Инга Яковлевна, - обратилась она к своей замене, - надеюсь, всё сделаете на совесть. Ведь так? - Разумеется, - важно кивнула та, наградив собеседницу таким взглядом, каким столичные снобы взирают на всякого провинциала, - и в первую очередь разберусь с вашими любимчиками. - Как ваши синяки, Борис Рудольфович? - тихо, но так, чтобы было слышно всем присутствующим, спросила Хлоя. Лицо предродкома всё ещё имело несколько нездоровый вид после побоев, учинённых на праздновании директорского юбилея на НПЗ. - Я дам вам совет... - Хлоя напустила на себя задумчивый вид. - Готовьтесь к самому худшему. Тот эпизод в магазине и возле дома Кратова вам не предъявят. Но учтите - найдутся другие эпизоды, разговорятся свидетели, всплывут доказательства, да такие, что никакая "Роснефть" с прокурорскими подмазками не перешибёт, и вы сядете. Борис Рудольфович вмиг окаменел, ощутив и холод в животе, и сухость во рту, и готовность вот-вот обмочиться. "Она найдёт... - подумал он. - Эта точно сумеет... кто же она такая - может, и впрямь из конторы... надо получше припрятать хотя бы самые серьёзные улики, тогда, быть может, я сумею отделаться минимальным сроком..." Он даже представить себе не мог, что именно сейчас Хлоя узнала абсолютно всё, что он так сильно желал скрыть. За всей этой сценой самым внимательным образом наблюдали все, кто был в учительской - математичка Валентина Николаевна, биологичка Ирина Васильевна, и прочие педагоги. Сказать, что они были шокированы - это, по сути, не сказать ничего. Все они за минувший год по сотому разу изломали головы, пытаясь разобраться, кто же такая эта неуязвимая и непотопляемая словесница Яковлева, и версии о её принадлежности к ФСБ, а то и к отряду панцироносиц были приоритетными при обсуждении как городских, так и районных сплетен. - Ну что, - обращаясь к коллегам, предложила биологичка, когда все посторонние вышли, - заключим пари - когда Лекса вернётся? ...Между тем мужская половина юных саботажников из десятого-А разбрелась по школьному двору. Девушки, и Кира с Эммочкой в их числе, заняли свободную беседку в сквере, и Хлоя зашагала к ним. - Значит, вы все решили твёрдо настоять на своём... - сказала она. Ученицы молча кивнули. - Я благодарна вам за поддержку, но... - Хлоя покосилась на школьные корпуса. - Я надеюсь, что всё разрешится без серьёзных мер и всего того же в этом роде... понимаете? И надеюсь, что вы сумеете выдержать разбирательства с родителями и прочей административной артиллерией. - Вы нас ни о чём не просили, - пожала плечами Кира, - мы всё решили сами. "Сами-то сами, - отметила Хлоя, - но ты, Кирочка, постаралась поболее многих. Да и Рома с Севой активно выступали за саботаж. Даже назвали пошедшего в отказ Камиля клиническим идиотом..." - Без шума это дело уладить не получится, - тихо сказала Эммочка, - представитель столичного департамента оказался прилюдно облит помоями. Удодик тоже посчитает себя поруганной святошей. Помните, как было в прошлом году, когда Баженов лепил из себя крутого? - И тем не менее, - ответила Хлоя, - официально я уже ничего не могу, но вот предупредить вас о последствиях могу. Уже завтра по вашим квартирам пойдёт делегация из представителей педсовета, РОНО и ПДН. Будут искать лидера - того, кто замутил эту тему с саботажем. Почти с гарантией начнут клеить на вашу акцию политическую обёртку, мол-де, в интересах какой партии действуете? На какие митинги ходите? Кто подучил, подсказал? Это с одной стороны, потому что кто-нибудь другой начнёт намекать - признайте, что работали на прокремлёвскую партию, и мы всё замнём... и это помимо того, что могут подговорить других учеников наделать вам пакостей, не действием, так языком. Вы готовы всё это пройти? - Я ни с кем разговаривать не буду, - сказала Эммочка. Остальные девушки держались той же позиции. - А я вообще сегодня домой не приду, - хихикнула Кира, - и завтра, может быть, тоже. Они поговорили ещё минут пять, в основном о последствиях учинённой школьниками выходки и о том, как следует вести себя с представителями власти - и на том разошлись. Хлоя осталась в сквере дожидаться окончания уроков, девушки одна за другой разошлись по своим делам. А когда Кира с Эммочкой покинули школьные стены, майор Пи вызвала их через браслет и велела прийти в сквер у 210-й поликлиники. - Скоро я получу отчёт Сифа, - сказала она, сев на скамейку, - и передам вам и остальным для ознакомления... но это так, к слову. Сейчас же я хочу огласить своё решение по вашей со Славой проблеме, - она кивнула Кире. - Вы о той шишке из "Роснефти"? - мрачным тоном уточнила Кира. Ей мучительно не хотелось вспоминать эту историю и её участников с противоборствующей стороны. - Они постараются отыграться за отказ, - продолжила Хлоя, - тут Слава прав. И я приняла решение аккуратно, но очень жёстко отсечь подобные попытки. Ты правильно решила, Кира - домой тебе пока приходить не стоит. А ты, Эмма, если что-то заметишь - а ты можешь, тем более живёшь напротив Киры - дай знать мне. В крайнем случае выбор средств за тобой. Ясно? Умная ученица, не меняясь в лице, медленно кивнула, сразу уяснив, что именно кроется за выражениями "отсечь подобные попытки" и "выбор средств". Феона Роон, искусная охотница за крокодилами и тиранозаврами, могла при случае не менее искусно убивать двуногих монстров в человеческом обличьи. ...Кира бродила по улицам, не зная, куда себя деть и что делать. Домой идти не хотелось, к Мирославу - тоже, тем более сейчас он на пару с отцом выполняет Хлоино поручение. Норка позвонила ей и попыталась зазвать в гости, но Кира не соблазнилась и на это. Ей хотелось остаться в одиночестве и как следует поразмыслить над всем вокруг происходящим. "Конечно, увольнения нашего майора следовало ожидать, - думала она, усаживаясь на скамейку близ набережной в Каскадном парке, - но какой удивительный повод-то отыскали! Фотка в фейсбуке..." Кира едва не плюнула с досады. Злополучный снимок был сделан ею самой, на том достопамятном кусочке берега на Борисовских прудах, который ей так нравился. Хлоя лежала на траве, устроив подбородок на сложенных руках... и что такого непедагогичного отыскал там ни на что не годный инспектор Вулфенсон? Ну разве что словесница была одета не подлинно в деловом, а, скорее, в стиле "стрит-стайл"... и её согнутые ноги, обнажившиеся до середины голени, с крепкими загорелыми икрами и босыми ступнями - эту деталь с большой натяжкой можно было посчитать эротично-непедагогичной. "И чьих рук это дело? - думала Кира. - Один ли Удодов подсуетился? Стоп, а может, тут потоптался Райкин дедушка? Ему нужны громкие скандалы для поднятия рейтинга, ведь как-никак без пяти минут президент, и на незаконном увольнении при желании можно раздуть историю Вселенского масштаба... хотя нет - Хлоя явно не была готова к этому. Она ведь следит за Геннадием Тимуровичем, и она сказала бы нам о его участии..." Перед тем, как расстаться с умной ученицей, Кира не забыла лично проинструктировать её относительно того, как устроить чиновникам от РОНО весёлую жизнь. Уже сегодня вечером Эммочка, задействовав "Туман войны", разрисует весь район и 998-ю школу требованиями вернуть десятому-А словесницу Яковлеву. И пусть милиция сбивается с ног в поисках вандала, а Удодов лопается от бешенства. А потом можно придумать что-нибудь не менее сногсшибательное. Плохо было и то, что из-за всей этой истории пострадал директор школы. А ведь на нём нет ни грана вины. Он делал то, что должен был делать - отстаивал своего педагога как мог, до последних рубежей... Ещё перед расставанием Хлоя сказала, что при должном приложении сил и ума можно будет надолго, лет так на двадцать, а то и более, убрать с дороги Бориса Рудольфовича. Он намерен скрыть кое-какие улики, и на этом милиция сможет его взять - если только захочет. Вот только радоваться тут было нечему. Его дочке Лене предстоит узнать о своём отце много неприятных вещей... возможно, ей и матери придётся убраться из Белокаменной куда подальше от скандальной славы. А Кира добавила словеснице проблем и от себя лично. По возвращении с прогулки по сакмарским окрестностям она на полдня засела в Интернете и лишь много позже, то бишь сегодня утром, обнаружила, что стекло на стоявшей на прикроватной тумбочке фотографии разбито, причём это не было следствием падения или какого-либо неосторожного обращения. Кто-то со всей силы ударил по стеклу кулаком, причём трещины сходились на лице Мирослава... Сама она не могла такого сделать, да и остальные домашние - тоже, тем более их довольно долго не было дома. Кира уходила последней, и снимок был цел. Получалось, что, воспользовавшись удобным моментом, в квартиру забрался кто-то посторонний, не затронув при этом ни один контур сигнализации. И если в доме ничего не пропало - в этом Кира была абсолютно уверена - то, стало быть, он залез в её комнату именно для того, чтобы выместить злобу на фотографии... или на изображении конкретного человека. Этот неприятный случай укрепил Киру в решении не приходить сегодня домой, а Хлоя, выслушав её невесёлое повествование, пообещала проследить за квартирой и разобраться в странном происшествии. Она поднялась со скамейки и пошла к остановке "Борисово". Было бы неплохо сейчас перенестись куда-нибудь на Мадагаскар, Крит или в злосчастное, кишащее пиратами Сомали - там пляжи ничуть не хуже, а море даже теплее. Впрочем, это уже лишнее, ибо сейчас, когда кругом столько загадок, лучше посидеть в родном городе. После минутного раздумья она решила прогуляться по Коломенскому парку, а часа через три-четыре, когда из училища вернётся Надя, навестить и её. Кира сейчас остро нуждалась в ободряющем слове, в глотке хорошего настроения, а у будущей звезды не то экрана, не то эстрады всегда в избытке и того, и другого. Она долго бродила по Дьякову Городищу, наблюдая за гуляющей детворой и вышедшими глотнуть весенней свежести пожилыми горожанами, миновала развилку и вышла в Садовники, надеясь добраться до знакомого кафе, как вдруг ей на глаза попались две девушки, разместившиеся на нижнем мраморном уступе амфитеатра. Одну она узнала сразу - это была Катя Царёва, а вот вторую... Кира успела почти забыть, как выглядит Мири Тропинина, с которой она познакомилась прошлой зимой у живописца Прогноевского, и узнала её лишь после того, как увидала в её руках скрипку. Мири не спеша выводила некую мелодию - какую именно, Кира не узнала. Катя, лёжа на уступе с подобранными ногами, слушала, глядя куда-то вверх. Кира припомнила Хлоин рассказ о том, как Катя угостила хулиганствующего Сёму Дзюбана пинком по губам... "И случилось это за несколько часов до того, как его пришили", - отметила она. И тут Кира наконец вспомнила ещё одну почти забытую деталь - тогда же, минувшим декабрём, некий контактёр-черноподковочник пытался взять Мири в заложницы. Чем кончилась та история - Кира знала, а вот Мири... да. Всё верно - для скрипачки и художницы, сугубо мирного человека, она вела себя слишком спокойно, как будто ей уже не раз приходилось бывать в таких переделках. "Стоп, - сказала себе девушка, - к чему это я веду? Что обе они..." Кира стояла, ожидая, когда Мири окончит играть. Та заметила девушку, взглянув на неё с тенью вопроса и интереса. Узрев перемену в лице подруги, обернулась Катя, и тут уже Мири отняла инструмент от подбородка. - Устраивайся, - Катя приподнялась, спустила ноги на асфальт, освобождая место. Кира села. - Вы здорово играете, - несколько смущённо сказала она, - эта музыка... я никогда не понимала - как можно переводить всё, что нас окружает, на язык музыки. - Это никак не происходит, - улыбнулась Мири, - ты либо видишь предмет или явление в семи нотах, либо нет. Как-то так. - И эту музыку вы написали сами? Мири чуть опустила голову, и за неё ответила Катя: - Мири сама пишет и сама исполняет. Она очень многое может. А ты, Кира... - она села почти вплотную к девушке. - Давай рассказывай. - О чём? - Ну, вопросов всего три. Почему ты такая невесёлая - это раз. Как поживает ваша словесница - это два. И наконец, где твой Слава, с которым ты почти не расстаёшься? Кира слегка растерялась, пытаясь сообразить, как бы поизящнее, без лишних недомолвок, дать подходящие ответы, и припоминая - чего ни в коем случае говорить не следует... - Если это что-то очень личное, то... - начала было Катя, но Кира лишь отмахнулась (как хорошо, думала она, что не нужно теперь выдумывать - где Слава)и начала рассказывать о Хлоином увольнении и недавнем школьном происшествии, во время которого инспектор Вулфенсон оказался, фигурально выражаясь, вывалян в дерьме. Мири вынула телефон, вошла в Интернет и некоторое время молча давила кнопки, пока не нашла искомую страницу. - Вот он, - сказала она, - Иван Николаевич Удодов, родился в Павловске, вот тут и ссылка на сборник его стихов... а что тут у нас в ленте? Ага, вот - Путин, Путин, Путин... котоматрица с провалившимся в канализацию Тузиком, ещё котоматрица, опять Путин, опять котоматрица, и снова - Путин-Путин-Путин-Путин... - И как у него только получается мастурбировать на всё это? - хмыкнула Катя. - А что за стихи? Мири вновь принялась давить кнопки, потом передала телефон подруге. - Н-да. Не стихи, а мура попсовая с закосом на советские романсы... - фыркнула мотогонщица, ознакомившись с творчеством завроно. - Такое могла бы сочинить престарелая Саша Зверева. - А вот и достопамятная фотка, - Мири перешла на Хлоину фейсбучную страницу. Катя вытянула шею и сказала: - Ничего... красивые ножки у вашей грамматички. Потому, наверное, и уволили... - она чуть нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. Ей очень хотелось прямо сейчас спросить Киру - помнит ли она одного белобрысого зайцегубого паренька по фамилии Еслик, который буквально плавился при виде вышеупомянутых ножек? Хотя это уже лишнее. Девочка, если она и впрямь это помнит, насторожится и постарается слинять... - Я пойду возьму мороженого, - Катя встала и зашагала к киоску на другой стороне площади. Кира глядела ей вслед; ей невольно бросилось в глаза, что со спины Катя очень похожа на парня - того же Димку, или Гришу Листикова. Может, это из-за короткой стрижки или одежды - брючной пары скорее мужского пошива, нежели женского? Едва ли только от этого. Манера держаться с людьми, чуть грубоватый голос, полное отсутствие косметики на лице... а ещё Вика Весельева как-то обмолвилась, будто она и Мири живут в одной квартире. "Хотя какое мне дело до этого? - девушка мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли. - Пусть кем хотят, теми и будут. Не мне за них отчитываться, так что и переживать нечего..." Катя вручила Кире порцию пломбира. Вторую она употребила вдвоём с Мири. - Чем думаешь заняться? - спросила она, доев последнюю ложку. - Ты довольно далеко от дома, значит, тебя не сильно ждут? Кира не собиралась менять своих планов, и Катя предложила ей прокатиться до Замоскворечья, где находилось Надино училище. ...Они добрались до нужного места на Катином "Лексусе", и им пришлось немного поплутать по Большой Ордынке, прежде чем Надя наконец-то изволила отыскаться. Из её рассказа следовало, что за последний месяц у неё дома сгорело два электрических чайника, что сейчас она бродила по магазинам в поисках замены, и, как это обычно водится, заглянула в растянувшийся почти на километр отдел женской одежды... одним словом - увлеклась примеркой, да так, что Кира смогла до неё дозвониться лишь с третьей попытки. Уже на парковке, улучив момент, Надя отвела Киру в сторонку и косясь на Катю, шепнула: - Это ведь она угостила пинком того... перед тем, как его в лесу грохнули? - Точно, - кивнула Кира. - А интересно - что вообще она делала в тот вечер у вас на районе? - Не знаю. Может, у Серапланов была... а ты думаешь, она может что-то знать? Надя неопределённо пожала плечами. Впрочем, Кира и так поняла - что хотела сказать подруга. Катя зачастила в Братеево после того, как к ним приехал какой-то крутой... то бишь, Гробан. А затем возникли трупы, причём при странных обстоятельствах. "Может, она и есть та самая панцироносица номер восемь? - подумала Кира. - На кого она больше похожа? Пожалуй, на Галит... интересно, почему она все эти месяцы молчала? И почему мы не смогли их отследить своими силами?" Катя предложила посидеть часок-другой в каком-нибудь тихом-мирном заведении, и Надя повела всех в кафе, разместившееся в Пыжевском переулке возле здания Росатома. В зале было немноголюдно, и девушкам никто не мешал. Разговаривали в основном Мири и Надя, всё больше о музыке, Кира с Катей лишь изредка вставляли приличествующие моменту реплики. Будущая эстрадная знаменитость, как оказалось, всё ещё не теряла надежды взобраться на сцену и под шквал аплодисментов встать перед микрофоном. Мири в ответ лишь улыбнулась и ответила следующее: - Ты сейчас отрабатываешь темы для студийной записи... вот этим и занимайся. Это хороший старт, со временем ты сможешь даже перейти в оркестр. А большая сцена - это, по сути, большая клетка. Там не всякий выдержит. - Райка говорила почти то же самое, - заметила Надя и специально для новых знакомых вкратце пояснила, кто это такая и чем она знаменита. - Есть у меня профессиональная мечта, - продолжила Мири, - вы ведь слыхали, что в Петербурге когда-то устраивали праздник "Алые Паруса" для выпускников? - Это как в книжке, с парусником? - оживилась Кира. - Да, с тем самым парусником. Недавно говорили, что этим летом праздник решили возродить. И мне очень хотелось бы попасть в тамошний оркестр, но... - Мири обескураженно вздохнула. - Лучше играть без телекамер и быть свободной, чем стоять перед телекамерами с поводком на шее. Надя недовольно нахмурилась. Кира же подумала о том, что готова согласиться со скрипачкой. Будь она на её месте, то ни за что не согласилась бы в обмен на популярность и многомиллионную аудиторию стать членом какой-либо партии или закрытого оккультно-мистического клуба. - А вы часто гастролируете? - спросила она. - Не очень. Всё больше пишу и как будто не бедствую. Пока не бедствую, - поправилась Мири, особо подчеркнув слово "пока". - Между прочим... а много ли вы знаете тех, кто исполняет музыку? - Только исполняет? - Кира сосредоточенно почесала бровь. - Нет, никого не припомню. - И не стоит пытаться. Их много, но их почти никто не знает, кроме коллег по цеху. Большинство людей даже не пытается узнать, как зовут скрипачей, виолончелистов или контрабасистов Нью-Йоркского филармонического, Лондонского симфонического или любого другого оркестра. Вот когда они начинают браться не за своё - тогда другое дело... например, неделю назад никому ранее неизвестный Януш Пирчель публично объявил себя педиком и на следующий день проснулся знаменитостью. - А ведь кому-то это было надо... - насмешливо фыркнула Катя. - Не объяви он об этом, и назавтра кто-нибудь бы помер несчастным. - Вот вам ещё... - хихикнула Мири. - Буквально позавчера некто Томас Нооль из Стокгольма прилюдно снял штаны и объявил, что таким образом он выражает солидарность борьбе за мир. - Ну так что ж... - усмехнулась Кира. - Дядя всю жизнь мечтал прославиться, пусть даже и в амплуа "главпридурок года". - И не говори. А мог бы спокойно работать на ударных. - Лучше всего, - добавила Катя, - когда ты пишешь и исполняешь, как ATB или Bomfunk. Или вот Эния Бреннан - сама пишет, сама исполняет... в основном. Но это нынче редкость. Кира поинтересовалась у мотогонщицы - не охладел ли её интерес к доисторическим московским подземельям. Оказалось, что не охладел нисколько. Катя всё ещё вынашивала планы повторного проникновения в допотопные секреты. - В кои-то веки выпал шанс раскрыть и воссоздать нечто особенное, - тихо сказала она, - а теперь даже не знаю как быть. Натка с Викой говорили, что туда можно пробраться из более позднего метро, но ведь и оно под усиленной охраной. - Но ведь ты у нас спец по крючкотворству и деланию слонов из мух, - усмехнулась Мири, - вот если бы ты заканчивала политех... - Ньютон с Кеплером тоже не были ни физиками, ни астрономами, - возразила Катя, - основной сферой их интересов был оккультизм, и тем не менее люди запомнили их иначе. "Она говорит почти как Хлоя, - с лёгким удивлением отметила Кира, - она тоже говорила о Ньютоне и Кеплере в похожем контексте..." Мири успевала не только поддерживать разговор, но и просматривать ленты в Интернете. Она ненадолго передала телефон Кате - Кира с Надей даже внимания на это не обратили, а между тем мотогонщица прочла на экране следующее: "Ну как тебе Надя? Она сильно изменилась?" Катя, для виду изобразив усмешку, написала следующее: "Не очень. Даже сохранила некоторые привычки. Красный бант-заколка на её головке смотрелся куда лучше, чем ободок." - Вот скажите, - понуро молвила Надя, - почему у меня на кухне чайники горят? Это электричество такое? Чайники такие? Или дело во мне? Катя и Мири оставили телефон и переглянулись. Кира, хихикнув, добавила: - Райка как-то сказала - если на кухне появляется Надя, то вам гарантированы обугленные провода и заляпанные обои... Все, кроме будущей эстрадной знаменитости, дружно прыснули со смеху. Катя начала расспрашивать Киру об успехах на ниве учёбы. Заслышав о пятёрке по английскому, она, чуть приободрившись, решила своеобразным способом проэкзаменовать девушку. - Попробуй, Кира, узнать вот эту песню... - она чуть нахмурилась. - Вот - "Девочка, скоро ты станешь женщиной, я люблю тебя и бесконечно много раз ради тебя умирал, а они только могут говорить - он не подходит тебе..." Кира закивала и довольно точно перевела названные строчки. Говоря по правде, она чуть слукавила - эта песня из "Криминального чтива" ей запомнилась хорошо, но специально для неё перевод сделал Мирослав. А Катя задала задачку посложнее, причём переведённые фразы вначале показались Кире полной бессмыслицей - что-то о двух сильных руках, храброй Америке и благословении Вавилона... - Это "Загадка" Ника Кершоу, - ответила она наконец, - на МУЗ-ТВ ещё клип показывали. В зелёных тонах... В этот момент Кира ощутила вибрацию браслета-передатчика, и прервав перевод, отправилась в противоположный угол кафе, где располагались туалеты. Абонент оказался весьма настойчив, а Кира не могла идти быстрее, чем хотелось бы - из-за перегородок и двух странных девушек, что продолжали о чём-то болтать с Надей... - Ну наконец-то, Кирка! - послышался из браслета Эммочкин голосок. - До тебя дозвониться как до Кремля, честное слово... ты где сейчас? В Замоскворечье, что ли? - Что-то случилось? - спросила Кира и прислушалась. В туалете, к счастью, больше никого не было. - Случилось то, о чём Хлоя предупреждала. Слушай... Умная ученица, откашлявшись, прояснила ситуацию. Из окна своей комнаты она заметила возле Кириного дома странную машину, зарегистрированную на явно подставное лицо, а в ней - двух бандитоподобных мужиков, чьи мобильные телефоны так же записаны на каких-то левых, давно умерших владельцев. - Один из них, - говорила Эммочка, - два раза позвонил на твой домашний. А поскольку никто не ответил, то... ну, ты понимаешь, почему они до сих пор торчат под твоими окнами? - Понимаю... - растерянно молвила Кира. - Они всё ещё хотят доставить меня той шишке из "Роснефти"... - Вот-вот. Они тебя прихватят, когда ты вернёшься. Знают твою основную примету - пару хвостиков. Я прослушала машину... у них есть запасной вариант - вытащить тебя прямо из квартиры. - И что ты хочешь делать? - Ты одна в кафе? - осведомилась Эммочка. - С Надей? Кто ещё есть? Вот и сидите там, и чем дольше, тем лучше. Когда я всё закончу, скину телеметрию и запись с блока. Кстати... - браслет издал смешок. - Я уже нашла тухлые яйца и пару дохлых крыс. Кира, рассмеявшись, распрощалась с подругой и направилась к своему столику. Уже сегодня или завтра крысиные тушки окажутся в стенах 998-й среднеобразовательной, равно как и тухлые яйца. А пока Кира, Надя и Катя с Мири лакомились разными вкусными вещами и гуляли по Замоскворечью, в Братеево развернулись следующие события. Эммочка, обернувшись панцироносицей, телепортировалась с техэтажа своего дома в соседний, накинула на себя умную голограмму, обличье которой для незнающего человека могло сойти за обличье Киры, вышла на улицу и зашагала по Братеевскому мосту на Ключевую. Двое бандитов увидели её сразу и перехватив у подъезда, затолкали в машину (никто из прохожих, видя эту сцену, не поднял тревоги - не иначе они полагали, что видят двух рассорившихся с проституткой клиентов или её сутенёров) и поехали в сторону МКАДа. Конечным пунктом их следования стал поворот к посёлку Мещерино, где их поджидали четверо других бандитоподобных ребят в сером шестиместном "Шевроле". Здесь похитители должны были передать девушку с рук на руки, вот только ничего из их затеи не вышло. Девушка, принимаемая ими за Киру Белякову, неожиданно и необъяснимо растворилась в воздухе, а на заднем сиденье, где она прежде сидела, возник вместительный ящик, содержащий не менее тонны взрывчатки с радиодетонатором. Этот ящик был последним, что увидели бандиты в своей жизни. Взрыв был настолько сильным и оставил после себя столь удивительное дымно-пылевое облако, что жители посёлка приняли его за ядерный гриб. Милиция и эксперты не нашли на подъездной дороге ничего интересного, кроме воронки и земляного вывала. Обломки легковушки с фургоном и останки шести человек разлетелись по окрестным лесам, кустам и оврагам в радиусе полкилометра от эпицентра взрыва, причём часть фрагментов тел так и не была найдена. А Эммочка, перенесшись на родной технический этаж, спустилась в квартиру и вновь засела за тетрадочку с заданиями по английскому. Само собой, что никто из тех, кто расследовал убийство шести человек, так и не задал ей ни одного каверзного вопроса. Тем более никто не спросил о случившемся Киру. Выйдя из кафе, девушки отправились бродить по Замоскворечью, Кремлёвскому острову, Александровскому саду... Где-то на Васильевском спуске Кира, улучив момент, чуть задержалась и отстала - её вызывала Хлоя, причём с не очень приятными новостями. Словесница рассказала о анонимном звонке, сделанном ею на рабочий номер полковника Приставкина. Теперь, когда контрразведчик знает о двух закопанных трупах, которые Борис Гулиц в скором времени намерен перепрятать, следует в ближайшие дни ожидать громкого задержания и сногсшибательной сенсации. Рассказала Хлоя о некоторых последствиях недавнего взрыва возле Мещерино - некто Наум Самуэлович, он же шишка из совета директоров "Роснефти", пребывает в бешенстве, и своих планов относительно получения купленой девочки менять не собирается - напротив, его аппетит, помноженный на желание рассчитаться за гибель подельников, только разыгрался. - И что вы хотите сделать с ним? - спросила Кира, косясь на стоящих в отдалении Надю, Катю и Мири. Они уже проявляли признаки беспокойства и делали яростные жесты, призывая вернуться. - Быть может, я его немного попугаю, - ответила майор Пи, - а заодно выбью всех его шестёрок. Россия ничего не потеряет, если это дерьмо исчезнет без следа. И вот ещё... Кира выслушала отчёт Мирослава и Сифа, в котором фигурировали гипотетические гигантские насекомые, терроризирующие подмосковных селян. Пара сыщиков была уверена, что их появление находится в прямой связи с лесным побоищем. - А может ли быть так, - сказала на это Кира, - что наезд на меня, вас и Славу - дело рук всё того же хозяина этих мифических тварей? - Кто знает... - неопределённо молвила Хлоя. - Вспомни прошлую осень - что творилось в городе, пока мы вспоминали прежних себя. Противник раскачивался, входил во вкус... если все нынешние странности лежат в похожей схеме, то вскоре мы должны узнать о некой акции. - Как узнать? Ведь у нас нет ни Гриши Листикова, ни удивительного летающего цыплёнка, то есть, галчонка? На это Хлоя ничего не смогла ответить. Напоследок она расспросила Киру - с кем она сейчас гуляет по Кремлёвским окрестностям, пожелала получше смотреть по сторонам, не объедаться сладостями и прервала связь. Кира убрала в карман мобильник(хотелось надеяться, что Катя с Мири ничего не заподозрили) и подошла к Наде. Та рассказывала свежие анекдоты о Вовочке(то бишь, президенте) и международном положении, и Мири в ответ заметила, что будь на дворе советская эпоха, то им всем пришлось бы оказаться по разные концы какого-нибудь нового Ленско-Тунгусского канала... - Ну, это не беда, - отмахнулась Надя, - этот канал был бы совсем коротеньким, километров тридцать, так что... - А посмотрите лучше вон на то явление природы в красной маечке... - Катя кивнула в сторону кучки туристов - явно иностранцев англосаксонского происхождения. Остальные девушки с трудом удержались от смеха при виде худенького, щёлкающего фотоаппаратом паренька, на футболке которого спереди красовалась надпись - "Мир, Дружба, Жвачка!", а сзади было выведено следующее - "Niger, Zhopa, Kharasho!" - Белые мистеры... - хихикнула Мири. - Цвет человечества. - А как по мне, так кукольный театр Карабаса-Барабаса, - фыркнула Надя. Кира невольно улыбнулась. Полтора десятка белых мистеров с их причудливыми нарядами и ещё более причудливыми причёсками больше походили на ободранных пьяных хипарей-неформалов с Арбата, нежели на представителей свободного и цивилизованного(по словам их же СМИ) мира. Они то и дело прикладывались к фотоаппаратам, к месту и не к месту(последнее, пожалуй, происходило чаще) восклицая "Exotic!", и, скорее всего, даже не догадывались, насколько все они нелепо выглядят в сравнении с местным населением. - Встреть я кого из них в метро - решила бы, что это попрошайка, который на тюбик клея собирает, - сказала Мири. - А они смотрят на нас... - сказала Кира. - И даже фоткают. Интересно, о чём они сейчас думают? - Они думают, что ты смотришь на них так, как та девочка из клипа, что променяла бабушку на парочку богатеньких шведов... - хмыкнула Катя. - С восторгом и обожанием. И что ты мечтаешь свалить из этого Мордора. Она незаметно для остальных приложила правую руку к груди и исполнила пальцами несколько с виду ничего не значащих жестов. Почти сразу две девушки из группы озадаченно переглянулись - уже с интересом. Впрочем, Катя сразу же отвернулась, и белые мистеры, потоптавшись и пошушукавшись ещё немного, дружно зашагали по своим делам. Надя поспешила откланяться - ей нужно было ехать на студию звукозаписи. Мири, вспомнив об ожидавшей её неоконченной картине, тоже засобиралась домой, и Кира с лёгким удивлением отметила, что Катя привезла подругу на, можно сказать, знакомое место - Якорную улицу, на которой проживал Димка, разве что квартира скрипачки находилась в другом доме. - А я знаю этого Димку, - сказала ей Мири, - я делала ему заказ на кабельный Инет. А ты, Кать, приводила в чувство его тачку, помнишь? - Угу, - кивнула мотогонщица и принялась рассказывать, как программист чуть ли не весь вечер ковырялся в капоте своего "Вольво", но машина упорно не желала заводиться и издавала лишь какой-то странный звук, какой обычно издают игровые автоматы перед выпадающим джекпотом. Перед тем, как подняться к себе, Мири справилась у Кати - поедет ли она в Вешняки или придёт сегодня к ней, и когда при случае её ожидать. Кира не особенно прислушивалась к их словам - куда больше её волновал мобильник с "Райманом", благо что рядом не было Хлои, которая очень не любила подобные развлечения. Она бы долго просидела на заднем сиденье Катиного "Лексуса", если бы над её ухом не раздался стук в стекло. - Не хочешь на воздух? - мотогонщица открыла дверцу и помогла Кире соскочить на тротуар. - Идём разомнёмся, пока Мири рисует. Она не любит, когда ей мешают. - А что она рисует? - Кира сунула мобильник с недоигранной локацией в карман. - Портреты, или ещё что-нибудь? - В основном - пейзажи с морской тематикой. Если тебе это интересно, то, быть может, она тебя пригласит... - Катя задумчиво глянула вверх, на знакомые окна. - Ты ей вроде бы понравилась, так что жди. Она приобняла Киру за плечи и повела на набережную. Разговаривали мало - говорила в основном Кира, большей частью о своих мирных повседневных делах. Скользких тем вроде прошлогоднего похода в подземную Москву на сей раз затронуто не было, зато Кира много и охотно рассказывала про Мирослава, отметив мимоходом, что её слушательница старательно обходит стороной тему собственных взаимоотношений с сильной половиной человечества. "Может, она и вправду того... чуточку розовенькая? Или совсем не чуточку?" - с лёгкой тревогой подумала Кира - и тут же мысленно выругала себя, твёрдо заявив, что эта сторона Катиной жизни, пусть даже в ней и есть этакие розовенькие пятнышки, её касаться не должна. - Ты умненькая, - тихо сказала Катя, - даже очень, хотя по виду не скажешь. Извини, если я... Кира насмешливо фыркнула и отмахнулась. - И вы... и прежде всего ты - ты готова на полном серьёзе бодаться с этим кудрявым мудаком из РОНО... - Катя сердито сдвинула брови. - с Удодовым? И с ПДН? И с разными инспекциями? - Пусть делают что хотят, но Лексу мы вернём, - заявила в ответ Кира. О том, что на пару с Эммочкой она готовится устроить кое-кому весёлую жизнь, девушка говорить не стала - мало ли что тогда подумает Катя. Они выбрали скамейку под рядами тополей, поставленную на весьма удобном месте, с которого можно было наблюдать речную излучину и панораму Речного вокзала, и сели. На город надвигалась ночная пелена, и набережная осветилась цепочками оранжевых электрических огней. - Ты жаворонок или сова? - спросила вдруг Катя. - Раз на раз не приходится... - и Кира, внезапно рассмеявшись, принялась рассказывать о забавных и удивительных случаях, имевших место во время её утренних побудок. - Если потребуется, могу проспать и меньше, чем нужно... - Хоть что-то хорошее есть во всей этой жизни, - молвила Катя, - теперь в городе намного реже случаются автомобильные заторы и аварии... скажи-ка, ты на роликах кататься умеешь? - Каталась раньше, но теперь - не знаю. Боюсь, я растеряла все навыки... - здесь Кира чуть схитрила - у неё было достаточно времени, чтобы вернуть все утраченные навыки. - А что? Катя взяла её под руку и повела к дому Мири. Подойдя к своему джипу, она открыла багажник и извлекла на свет пару роликовых коньков. - Это тебе, - сказала она и вынула ещё одну пару, - давай переобувайся - и поехали. - Ох и попадёт же мне, если я... - Кира села на бордюр и принялась стаскивать сандалики. - Не переживай. Время ещё детское, - Катя села рядом, - я с десяти лет любила нарезать по ночным улицам. И вообще люблю всё, что хорошо разгоняется. Кира пожала плечами. Должно быть, Катины родители куда меньше переживали за своё чадо. "И, в конце концов, - рассудила она, - почему бы и мне не понарезать, тем более ночью?" Катя уложила ненужную обувь в багажник и покатила через дворы к трамвайному кольцу "Нагатино", успевая заодно придерживать за руку свою недостаточно опытную, как ей казалось, напарницу по покатушкам. Впрочем, Кира не выглядела неумехой - довольно скоро она выравнила дистанцию и вполне могла обходиться без поддержки. - Трамваи уже не ходят, - пояснила Катя, притормозив возле будки ныне недействующего стрелочного поста, - так что путь свободен. Ох и разгонимся... Кире хотелось уточнить - а для кого изначально предназначалась вторая пара поделанных на женскую ногу коньков? - но сей вопрос показался ей несколько несвоевременным, и вместо этого она принялась рассказывать историю, услышанную от Стешки - как одного из учеников её родной гимназии постоянно ругали за то, что тот приезжал к урокам на моноколесе. - Да уж... - хмыкнула Катя. - Говорят, что в нашей стране нет никого хуже ментов, но к ментам добавить надо и учителей. У нас в Вешняках по учительской наводке хотели лишить родительских прав мать-одиночку, у которой сынок не мог ходить после травмы позвоночника. А принимать экзамены на дому никто не хотел, ибо влом тащить на пятый этаж свои толстые жопы. Ну ладно, не будем больше о трагедиях... - она махнула рукой вдоль улицы и вышла на рельсы. - Моя колея справа, твоя слева. Погнали... Прямой участок Судостроительной улицы, по которой они мчались, был длиной чуть больше полутора километров. Изначально Кира взяла хороший старт, но после остановки "Затонная" начала заметно отставать. Но всё равно заезд вышел на славу; Кире было и весело, и страшно одновременно. Движение на дорогах почти замерло. "Сколько же правил мы сейчас нарушили?" - мелькнуло в её голове. Видя, что Кира заметно отстаёт, Катя притормозила у Кленового бульвара и дождавшись девушку, свернула в сквер. - Извини, - виновато улыбнулась Кира, - я сорвала весь заезд... - Это не последняя ночь на свете. Просто ты не привыкла так передвигаться. Кира улыбнулась. Ей вспомнился случай, когда она с Надей решила чуть-чуть набезобразить. В ту памятную ночь они, использовав "Цепь любви" как скользящую прослойку, устроились на рельсе и с бешеной скоростью покатили от Рижской в сторону Петербурга. Не прошло и полчаса, как они домчались до Ульяновки и вот-вот должны были очутиться в городской черте, но на связь вышла прознавшая о проделке Хлоя, и веселье кончилось. После они долго гадали - заметили ли их со встречных поездов? Скорее всего, нет, ибо Интернет на следующий день не взорвался сногсшибательными новостями... - Если тебе хочется домой, я отвезу, - предложила Катя, - или понарезаем ещё? - Меня пока некому ждать, так что можем понарезать ещё. Они продолжили путешествие по залитым оранжевым светом улицам. На сей раз Катя, к радости Киры, не стала устраивать скоростные заезды. Они сделали круг по микрорайону на Коломенской, выехали с Нагатинского Затона и добрались до Вершининского парка, когда Кира вдруг почувствовала, что её неодолимо клонит в сон. Катя повела девушку назад, на Якорную, и уже через полчаса Кира, устроенная на заднем сиденье джипа, крепко спала. Катя переобулась, села за руль, зажгла свет и обернулась назад. Кира, свернувшись клубочком, безмятежно посапывала. - Быстро же у тебя получается заснуть... - усмехнулась мотогонщица, разгладив сбившиеся Кирины хвостики. - Счастливица... Она погасила свет и внимательно оглядела двор. Не увидев ни одного страдающего бессонницей прохожего, она чуть слышно шепнула несколько слов, затем поднесла к губам запястье с браслетом-передатчиком. - Она заснула, - прошептала Катя, - я выезжаю. - Мне ждать тебя? - донёсся из браслета голос Мири. - Не стоит. Кто-то ведь должен будет сказать ей, как она попала в родную комнату. Может, я ещё позвоню. Спокойной ночи. - Буду ждать. Споки-ноки, гуляка... - Мири чуть слышно хихикнула. Катя разъединила канал, завела машину и выехала на Судостроительную. ...Ключи от квартиры лежали в заднем кармане Кириных джинсов. Катя переправила находку в карман куртки, осторожно, стараясь не разбудить, подхватила девушку на руки, внесла её в подъезд и вызвала лифт. Вот и площадка десятого этажа. "Даже лампочка на месте, хотя по закону жанра её должны были скоммуниздить," - подумала мотогонщица, щурясь от яркого света. Подъезд был погружён в полумрачную тишину, но вот откуда-то сверху, парой этажей выше, донеслись странные звуки - будто кто-то плакал. Пойти и посмотреть? Нет, не сейчас. Надо устроить Киру на ночь, всё остальное - потом. Катя хотела было чуть приспустить Киру с рук, чтобы было удобнее взять кольцо с ключами... но ключи ей не понадобились. Она застыла на месте, с лёгким удивлением глядя на полуоткрытую дверь и зажжённый свет в передней. Что бы это значило? Может, хозяева вернулись... нет, из квартиры не доносится ни звука. Стало быть, здесь побывали воры, а раз так, то следует известить хозяев, но для начала - разобраться с Кирой. Не бросать же её на лестнице. Катя вошла в переднюю, отмечая интересные детали - чёрный дверной проём ванной комнаты, из которого ощутимо веяло чем-то зловещим; разгромленная хозяйская спальня - должно быть, она и являлась основной целью домушника, ибо остальные комнаты выглядят нетронутыми. А ванна? Сделал дело и решил принять душ, а может, заодно и поужинать? Смешно, но московская милиция видала и более забавные случаи. Сейчас Катя, быть может, уничтожала улики, но Кира волновала её в большей степени, нежели установление личности вора. Она осторожно внесла девушку в её комнату и уложила на кровать, а уже после вышла на лестницу. С верхней площадки по-прежнему доносились чьи-то всхлипы... может, это способно как-то пролить свет на тайну проникновения со взломом? Вор-домушник - а это был именно он, на что указывало висящее на его брючном ремне кольцо с отмычками - сидел за мусоропроводом, съёжившись в комочек, и плакал. На Катино появление он не отреагировал никак - лишь бестолково вертел головой, таращил глаза и тыкал руками куда-то в потолок... - Ограбил хату и сошёл с ума? - пробурчала Катя. - Бывает же такое... Она глянула на лестницу и увидела цепочку мокрых следов, оставленных чьими-то босыми ногами. Эти следы вели из Кириной квартиры. "Не так уж я ошиблась, когда решила, что воришка принимал душ, - подумала Катя, - но почему он ушёл разутым? Всё интереснее и интереснее..." - Мири? - позвала она в активированный браслет. - Скорее ко мне! Киркину хату кто-то обнёс! Скрипачка, сразу видно, не спала и даже не ложилась. Кроме того, она не стала рассыпаться в ненужных вопросах, а без промедления включила телепортер и выскочила из воздуха возле незадачливого воришки. Мири Тропинина имела репутацию мирного и мягкого человека, и никто не мог даже подумать, что существует иная Мири - суровая, быстрая, при случае - безжалостная... из которой можно было ковать гвозди. - И мы здесь только ради этого? - Мири кивнула на съёжившегося злоумышленника, который даже не посмотрел на возникшую рядом стеклоподобную фигуру. - Не только, - Катя махнула рукой на мокрые ступеньки, - видишь следы? Их оставила совсем не человеческая нога... Мири пригляделась и кивнула. Второй воришка обладал слишком маленькой пяткой и непропорционально широким носком, характерным скорее для лягушки, нежели для человека. Наказав подруге следить за тронувшимся умом воришкой и Кириными дверями, Катя пошла наверх, по следам "не-человека". Они тянулись к дверям технического этажа и обрывались возле ствола основной вентиляционной шахты. Тот, кто их оставил, не иначе запрыгнул на крышу, преодолев при этом пять с лишним метров, и это обстоятельство служило подтверждением нечеловеческой сущности сбежавшего. - Инкоп... или инфантроп... - нахмурилась Катя. - Хотя какая разница... Фриг, дай мне силу... В один миг девушка обернулась в нечто похожее на стеклянную статую. Именно Катя и была той самой панцироносицей, которую так и не сумели распознать люди полковника Приставкина и которая по чистой случайности была замечена Хлоей Пи. Теперь Катя могла без труда нагнать странное существо - если оно всё ещё на крыше. "И я даже догадываюсь, откуда оно взялось, - подумала она, - мокрые следы, распахнутая дверь в ванной, тронувшийся умом домушник... оно инициировалось в момент его проникновения, или чуть позже, когда он рылся в спальне. Вот только тот, кто его инициировал, ошибся в выборе цели. Если бы в ванную зашла Кира..." Инфантроп стоял на надстройке с лифтоподъёмником, и Катя увидела его сразу, едва запрыгнула на крышу. Белое, явно металлическое продолговатое тело, руки и ноги, больше похожие на водопроводные трубы, нос в виде лейки для душа, глаза разных цветов - синего и красного, словно рукоятки кранов над рукомойником... Катя припомнила всё, что ей было известно о инфантропах. Вселяющийся в предмет Прогрессор, действуя согласно условиям инициации, переделывал заражённый объект под себя, придавая ему свойства живого организма. Сейчас таким предметом служила ванна из квартиры Беляковых. "То-то он смахивает на Мойдодыра, или его собрата-кокаиниста из рекламы стирального порошка..." - мелькнуло в голове Кати. Инфантроп уже заметил преследователя, но удирать не спешил - должно быть, ему стало интересно. На его теле возникло отверстие, весьма отдалённо напоминающее рот, и послышался скрипучий голос: - Ах ты гадкий, ах ты грязный неумытый поросёнок!.. - с этими словами он вынул из-за спины медный тазик и отправил его в полёт, целясь в Катину голову. Однако не попал, и тазик, просвистев над крышей, со звоном угодил в торец соседнего дома, высадив стеклопакет на чьём-то балконе. "Неважная новость, - подумала Катя, - хоть он и состряпал этот тазик из ничего, но срезать голову он может по-настоящему..." - Я великий Умывальник, знаменитый Мойдодыр! - заорал инфантроп, запуская в полёт ещё один тазик. Но и в этот раз его цель оказалась более проворной. Катя одним прыжком преодолела метров двадцать, приземлившись за спиной существа. - Надо, надо умываться по утрам и вечерам! - провозгласил инфантроп, выпуская изо рта тугую струю воды, причём струя вылетала не иначе чем со сверхзвуковой скоростью. Ему определённо нравилось изображать из себя ту вещь, в которой он обитал. "Как хорошо, что это был не унитаз, - подумала Катя, уворачиваясь от струи, - однако нужно положить конец этой комедии..." - Твердь, разверзнись! - объявила мотогонщица, и её панцироносное одеяние частично отделилось от тела, явив на свет нечто похожее на лезвие дисковой пилы. Смертоносное образование, сложенное из нескольких слоёв многомерного пространства, метнулось к инфантропу и принялось выписывать сложные зигзаги, разрубая его на сотни мелких кусочков. Это помогло; к тому же лезвие, для которого не существовало никаких материальных преград, создавало при вращении достаточно высокую температуру - и это служило надёжной гарантией того, что инфантроп уже не восстановит своё тело... Через минуту всё было кончено. Обломки инфантропа вновь обратились в прежнюю безобидную ванну, разве что на её бортике виднелась небольшая пятиконечная звезда чёрного цвета. Она начала медленно тускнеть, пока не исчезла совсем, и Катя, убедившись, что опасность миновала, облегчённо вздохнула. Теперь надо вернуться к Кире, позвонить её родителям, потом... Она уже развернулась, чтобы уйти, но, поразмыслив, подошла к ванне. Эта вещь была уликой. Её наличие на крыше могло бы навести кое-кого на интересные версии... неровен час, основная группа панцироносиц начнёт о чём-то догадываться. А Катя не хотела, чтобы их с Мири раскрыли раньше, чем они сами того захотят. Она швырнула ванну вверх и вперёд, стараясь, чтобы та упала как можно дальше за рекой возле НПЗ, спрыгнула на техэтаж, превратилась в себя прежнюю и поспешила вниз...