Плата

Девушка надевает красивое кружевное белье красного цвета. Её стройное молочное тело источает приятный аромат лаванды. Мужчина осматривает свой молодой,невинный "продукт" готовый к выдаче и довольно улыбается. Худые девичьи ноги немного потрясываются - девушка всё ещё не привыкла к этому оценивающему взгляду на её полуголом теле. Прошло чуть меньше года с тех пор, как её научили, а потом заставили прогибаться под мужчин, желавших этого хрупкого тела во всех позах. -Мне передали, что он больше любит, когда волосы распущены. - Заинтересованно приложив указательный палец к губам, говорит Им Хван и та тут же послушно распускает собранную в высокий хвост копну тёмных волос. Ветер из приоткрытого окна создаёт небольшой сквозняк, разгоняя покалывающие мурашки по телу Сон, что хочет сбежать в комнату уже спящей Ин Хи,залезть к ней под одеяло и, положив голову на плечо подруги, тоже отправиться в мир морфея, где у них всё хорошо. Там им тоже семнадцать, они вместе, у них есть семьи, они ходят в старшую школу и познают все прелести подростковой влюблённости,перешёптываясь о парнях на переменках. Ветер обдувает тело с новой силой, приводя Юри в чувство, и улыбка с лица от внезапно представленной в голове картинки мгновенно слетает с лица. Она слушает о том, что этой ночью ей придётся встретится с мужчиной, положение которого настолько высокого, что девушку к встрече с ним готовят уже больше недели, и понимает, что сцены, которые они с Ин Хой так редко наблюдают в дорамах, никогда не воплотятся въявь. Её явь здесь : в кабинете, который она посещает ежедневно для каких-то психологических недо-тренингов от Им Хвана; в тёмном коридоре с этими непонятного мутного цвета стенами, по которому она идёт прямо сейчас, завёрнутая в шёлковый халат ; и в этой спальне. Спальне, которую она ненавидит до дрожи в пальцах и скрежета в зубах. После прошлого визита в это место синяки на до этого сжимаемых запястьях всё ещё не прошли. Семнадцатилетняя натягивает сияющую улыбку и открывает дверь, проходя внутрь. На большой двуспальной кровати сидит статный мужчина в изысканном тёмно-бордовом костюме с золотистыми запонками на рукавах и чёрной рубашкой под пиджаком. Его идеально уложенные волосы в некоторых местах уже покрылись сединой, которая того явно не смущает. Мужчина окидывает зашедший в комнату женский силуэт пронизывающим до костей рентгеновским взглядом. Его тёмно-карие глаза впиваются куда-то глубже, чем Сон обычно позволяет проникнуть.Уголки губ медленно поднимаются вверх и выражение старческого лица становится похожим на дикий оскал. -Как тебя зовут, дитя? - Он медленно подзывает её к себе рукой и та послушно подходит ближе. Тогда он берёт её нежную ладонь в свою огрубевшую и властно усаживает себе на колени, разглядывая фарфоровое лицо с неприкрытым восхищением. -Сон Юри, господин. - Игриво поправив распущенные волосы, сказала та, наклонив голову в сторону. Мужчина любопытно бегает глазами по её тонкой шее, спускаясь к ключицам, а там уже и ложбинке между грудью, прикрытой дорогим кружевом. Венки на его шее пульсируют, он жадно поедает взглядом каждый миллиметр этого тела, будто нашёл то, что давно искал и теперь не готов этим делиться ни с кем другим. -Это имя тебе не подходит... - Развязывая бантик из ремешка от халата на её талии, томным голосом тянет он. Юри чувствует, как её лёгкие наполняются едким ароматом дорогущего парфюма, сжигающего бронхи от вида его хозяина. Предыдущие клиенты тоже восхищались её внешностью, любили трогать её тело и лепить его под себя, но тот, кто сидел перед ней, уже мысленно пытался подчинить её, присвоить себе. -А какое же мне подходит , господин? - Ласково улыбнувшись, она слегка ёрзает на колене, пытаясь отогнать оседающую внутри тяжесть от одного лишь его вида. -Не уверен...Сон Юри довольно милое и даже простое для кого-то с таким взглядом, как у тебя. Тебе подошло бы что-то вроде Хан Чжи Ён. Хотя нет. Думаю, Чжи Вон звучало бы отлично. Как ты думаешь? - Мужчина распахивает халат на её талии, открывая вид на новые участки тела. Девушка скрещивает руки у него на шее, слегка задумывается о только что произнесённом имени и ловит себя на мысли, что где-то глубоко внутри сознания его звучание действительно откликается у неё неким принятием. Имена с такой редкой фамилией обычно дают детям, рождённым в богатых семьях или просто девочкам в невероятно любящих семьях, которые с рождения обречены на красоту и талант, из-за которого позже становятся актрисами , источая величие и женственность. -Имя действительно красивое, однако не думаю, что смогла бы ему соответствовать, господин... - Наконец отвечает она и позволяет себе запустить холодные подушечки пальцев в его слегка поседевшие волосы. Мужчина внезапно скидывает тело с колен и та больно падает на холодный пол, но не смеет запищать. Девушка прикусывает зубами нижнюю губу, терпя боль в только что ударившемся о ламинат бедре, и полностью укладывается спиной на холодной поверхности. -Не господин. Моё имя Чон Бён Хон. Но для тебя, моё нежное создание, я буду "милым". - Глядя на неё сверху , сказал он, расстегнув пуговицы на пиджаке цвета крови. Его соколиный взор в притупленном свете от одного лишь торшера в углу спальни въедался в глазные яблоки, от чего девушке хотелось рыдать. Опускаясь перед её телом на колени и проходясь руками по холодному телу, он внушал ужас. -Я поняла.. милый. - Тонкий голосок предательски выдавал накрывший её страх. Бён Хон смотрел на тело переполненным жаждой и сумасшествием взглядом, обжигая кожу своими прикосновениями. Юри сжимала пальцы в кулаках, пробивая ногтями слой кожи на ладонях до крови. Чон скинул с себя пиджак и  обхватил руками тонкую талию, начиная целовать шею. -Сколько тебе лет говоришь? - Невнятно шептал он, торопливо стягивая кружево с её груди. -Семнадцать, госп..милый. -Охх,семнадцать... - С неизмерным наслаждением повторял он, а Юри видела, как натягивается ткань на его брюках в области паха. Перепуганная и беспомощная, как маленький котёнок, она сжимала веки в попытке забыться, когда её бока кусали так больно, что хотелось кричать. Молодое, ещё совершенно неокрепшее и не свыкшееся с подобным обращением тело непослушно вздрагивало, от чего мужчина начинал больнее вдавливать её бёдра руками в пол. "Никогда не забывай про стоны. Это услада для мужских ушей, удовлетворяющая их либидо. Плохо или хорошо - стони! Мужчина поверит, что делает всё правильно. Стони так, как будто его действия сводят тебя с ума и тогда ты заставишь его думать, что никогда не встречала никого, кто мог бы сравниться с ним. А для мужчин это потакающая их гордости сладость. Если ты заставишь его поверить в это, то он не сможет отказаться от девушки, которая даёт ему ощущение того, что он - лучший. " - Слова, сказанные на одной из проповедей Им Джеин, где она обучала девочек искусству обольщения, встали в голове, как молитва. И несмотря на боль и стоящее комом в горле отвращение, натренированное сознание позволило издать невероятно сладкий протяжной стон, от которого тело старика покрылось дрожью. Он сосредоточил всё своё внимание на пухловатых алых губах, нежно выдыхающих от каждого его прикосновения, как бы сильно он не сжимал хрупкие кости в своей железной хватке. И тогда его словно ударило током. Бён Хон быстро отнял руки и стал наблюдать за судорожно вздымающейся на полу грудью. Это сияющее чистотой и женственностью тело в тандеме со взглядом, где таилась нежность, страх и крохи прячущейся боли, заворожило его. -Кто сделал это? - Указывая на всё ещё слегка посиневшее запястье, спросил он, пытаясь отдышаться. Девушка медленно приподнялась, усаживаясь на полу и закрывая локтями голую грудь. -Я точно не помню, как его звали. Это был один из клиентов. Таких же, как и вы. -Тебе было больно? -Это не имеет значение. Главное, что ему было хорошо. Как и вам сейчас..- Подняв потерявшийся взгляд на застывшего мужчину, ответила Сон. Старик смотрел на то, как золотистые лучи света от торшера падают на её плечи, частично укрытые растрёпанными волосами, и не мог точно понять, что чувствует в этот момент. Но смотреть на неё в эту секунду было действительно "хорошо". Внутри мужской грудной клетки разливалось покалывающее стенки сосудов тепло. Взгляд отвести было невозможно. И мужчина ясно осознавал, что избавиться от этого наслаждения при созерцании именно этой юной души сможет не скоро. Постепенно тепло сменяла жгучая ярость, граничащая с ревностью, до этого ему не присущей, стоило ему только подумать о том, что эти хрупкие запястья мог сжимать кто-то, кроме него. Что кто-то доставлял боль прекрасному созданию, источающему невообразимую сексуальность, из-за которой мужское либидо разрывается от желания "взять в себя". Он медленно встаёт с колен и, застёгивая пуговицы на чёрной рубашке, оглядывает окружающее их помещёние, за стенами которого отдалённо слышится что-то похоже больше на крик, чем на стон. -Это не то место, в котором должно находиться такое сокровище. - Мужчина стал задумчиво поправлять запонки на только что надетом на себя пиджаке. - Ты  хочешь выбраться от сюда? -Что вы имеете ввиду? - Стеклянным от замешательства взглядом спрашивает Юри. В ней говорит даже не девушка, а маленькая девочка, отчаянно желающая свободы. Освобождения от оков в виде Им Хвана и его жены Джиён, насилующих малолетний рассудок жёстче , чем взрослые мужчины её тело,и получающие за это баснословные деньги. -Сегодня... я хочу подарить тебе новое имя,Сон Юри. То, что подходит тебе в разы больше, чем нынешнее. То, что откроет для тебя новые возможности. То, что сделает тебя моей. Это имя будет подарком для нас обоих. Но я свою плату за него совершу. Твоя же будет заключаться в меньшем.. О чём ты узнаешь позже. Ну а пока ты находишься здесь, не смей никому прикасаться к тебе, если не хочешь лишить себя жизни, которую можешь получить являясь Хан Чжи Вон. Девушкой, без остатка принадлежащей мужчине по имени Чон Бён Хон. Это мизерное условие, которое ты должна будешь соблюдать, пока находишься здесь. - Мужчина выдавливал каждое слово из себя с неутолимым ликованием в голосе и взгляде. Взгляде, в котором уже стояла картина, как это нежное существо извивается в его руках, которым оно принадлежит без остатка и шанса на неповиновение.  Юри же боится, желает и не осознает, что платой за свободу будет взаимоисключающее это слово рабство. Рабство, которое лишит её подруги и сведёт с ума ещё больше, чем тяготящая существование проституция. ********** Девушка медленно открывает глаза в попытке сделать глубокий вдох. Спустя две недели для этого всё ещё нужно было приложить немалые усилия. Руки под белым одеялом рефлекторно трясутся, а глаза бегают по приевшейся палате. Голову Чжи Вон разрывает ком вопросов от самостоятельно всплывшего в голове воспоминания. Она подтягивает к себе запястье с татуировкой "Сон Юри" и впервые смотрит на что-то с осознанием во взгляде. -Так это моё имя... - Хрипло шепчет она и сладко спящий на диванчике блондин судорожно разлепляет глаза. С момента пробуждения она видит его лицо чаще, чем врачей и медсестёр. Блондин появился в день её пробуждения после того, как в голове затих продолжительный мужской крик, от которого её сердце непроизвольно разрывалось на части. Мин Юнги был тем, кто в первую неделю помогал медсестрам и врачам реаниматологам вспомнить ей или скорее даже заново научить, как ходить, есть и даже говорить, что она стала делать буквально пару дней назад, прогрессируя каждый день. О себе он лишь сказал, что является её другом и учится с ней на одном факультете в университете. О ней же рассказал лишь имя и возраст. Всё остальное было сложно даже вслух произносить перед этой только вернувшейся к жизни девушкой. Мину казалось, что никто, кроме её собственного сознания, не в праве раскрывать историю её же жизни. Из чужих уст осознание происходящего может ударить куда больнее, чем всплывшее в голове воспоминание. -Что ты сказала? - Подорвавшись с места к её койке, Юнги ухватился за её ладонь, вытаращив глаза от удивления. Только вчера она начала строить членораздельные полноценные предложения, поэтому сейчас он радостно внимал каждую фразу,произнесённую из её до сих пор не заживших уст. -Юнги.. -Да? -Это моё имя? "Сон Юри". - Хан перевернула запястье с татуировкой в его сторону. -Ты это сама вспомнила? О боже, ты впервые что-то вспомнила??!! - Юн радостно хлопал ресницами, подлетая со стула,а потом снова направил своё внимание на девушку. - Да. Это твоё имя. Точнее, раньше было... -Понятно.Если это правда, то и всё остальное тоже...-Чжи Вон задумчиво закрыла веки, шумно выдыхая от вновь всплывающих в голове ярких картинок и фраз. Так много имён, людей и событий открылись ей в один момент, что было сложно всё проанализировать одномоментно. -О чём ты говоришь? Что ещё ты вспомнила? - Голос Мина постоянно становился тише, грустнее. Тяжесть оседала в горле, от чего во рту пересыхало. -Как много ты обо мне знаешь? - С момента пробуждения её взгляд ещё не был таким тяжёлым, осознанным и печальным. Чжи Вон начинала походить на себя до потери сознания. -Думаю, всё. Практически. -Я действительно.. была проституткой с шестнадцати лет обольщающей стариков? - Слова давались тяжело, больно. Чжи Вон хотелось, чтобы это не были воспоминания. Просто страшный сон. А Юнги уже чувствовал, как каждый орган внутри сжимался от ещё не произнесённых вслух слов. -Была... -Чон Бён Хон, Ю Ин Ха, Им Джеин, Им Хван...этих людей я начала вспоминать. - Твёрдо сказала она с горечью в голосе. Ни одно из имён не доставляло даже лучика радости. Почему-то даже упоминание светловолосой девочки похожей на ангела, явившейся ей во сне, отдавало какой-то колкостью в сердце и непроизвольным желанием пустить пару десятков солёных дорожек из глаз. - Я помню. Ты говорил, что хочешь, чтобы я сама вспомнила. Но мне больно и мне страшно от того, что я увидела у себя перед глазами. Эти отрывки нагоняют панику. Я вспомнила их! Сама! Но мне нужна помощь, Юнги.. Пожалуйста. Хотя бы о том, что касается только их. Обещаю, дальше я буду стараться сама, но хотя бы это. Расскажи...-Блондин смотрел на неё с сожалением и болью. Она плакала перед ним, умоляя о помощи, и Мин знал, что, то что он ей сейчас расскажет, не принесёт облегчения. Но боль от знания куда лучше, чем муки терзаний в неведении недостающих пазлов для этой ужасной картины. С этой мыслью Юн выдохнул и, усевшись рядом, начал говорить о том, что совсем не так давно слышал из её же уст об этих людях. ********** Чонгук сидел на паре по экономике, глядя куда-то в пустоту. Пустота для него теперь стала больше, чем просто словом. Она его друг, его спутник и его обитель. Сидя за партой, он не слышал того, что говорит преподаватель. Лишь собственный крик, всё ещё звенящий в сознании, как это было две недели назад. Парень пытался пить, бить вещи или гонять на машине на бешеной скорости , но крик никуда не уходил. Были даже мысли о наркотиках, но как только перед глазами всплывал образ трясущегося от разрядов дефибриллятора тела Хан, желание сменялось отвращением к опиатам. Гук прекрасно знал, куда каждый раз Юнги убегает после первой пары. Знал, потому что делал то же самое на протяжении трёх недель с хранившейся надеждой и трепетом в израненном сердце. Сердце, от которого осталось так мало...Этим "мало" была она, его Кларисса. Но Кларисса не могла быть Клариссой, если не помнила своего Монтега, поэтому сейчас это просто Хан Чжи Вон, в губы которой были вцеплены зубы его отца. Сознание снова и снова разрывалось в щепки, стоило ему вспомнить эту картину,а потом похлопывание еле живых единственно любимых ресниц два раза и крик. Снова. Им Хван диктует последние строчки после уже прозвеневшего звонка и начинает складывать журнал с тетрадями. Чона кто-то нечаянно пихает в плечо и тот тут же возвращается в реальность, понимая, что лекция окончена. Парень спускается вниз учебной аудитории к выходу и возле учительского стола пересекается со взглядом Им Хвана. Его глаза блестят, а губы растянуты в широкой улыбке. Мужчина смотрит прямо на Чонгука. Удовольствие и злорадство переполняли изумрудные глаза, что приводило в бешенство янтарные глаза напротив. В памяти брюнета был свеж тот вечер, когда Хан с неприкрытым страхом утащила Има на разговор. Только сейчас Гук осознавал, что тот является человеком, который одновременно как-то связан и с Чжи Вон, и с его отцом. А по довольной ухмылке было понятно, что знал преподаватель намного больше, чем сам Гук. -Я слышал, она проснулась. - Глядя прямо на парня, сказал мужчина. -Правильно слышали. -И что же ты тут? Разве вы не встречаетесь? На открытии ты явно дал понять, что вы вместе. -Возникли некоторые помехи в виде потери памяти. Ну  знаете, небольшие побочки после ишемического инсульта от принятия лошадиных доз наркоты, о которой никто не догадывался.-Раздражённо выпалил Чон, наблюдая абсолютно спокойное лицо напротив, будто это самое обычное дело. -Бедный мальчик, ты выглядишь так, будто она и тебя забыла. Поэтому не идёшь к ней? Или просто потому что боишься, что имя твоего отца она вспомнит первее, чем твоё? А точнее, милого, как он заставляет её себя называть. - Ладони Чонгука сжимаются в кулаки. Сложно и больно воспринимать слова, которые уже не кажутся бредом сумасшедшего. Брюнет сцепляет зубы до скрежета, чувствуя, как челюсть сводит от боли. -Ты выглядишь довольно напряжённым,хотя должен наоборот радоваться. Тебе же было бы лучше, если она про тебя и не вспомнит. -Что вы имеете ввиду? Профессор... - Проглатывая горькую слюну, выдавливает из себя брюнет. -Ничего из того, что ты был бы готов услышать сейчас,малыш.- Хмыкает Им и резко оказывается вжатым в доску, больно ударяясь головой. -Я вам не малыш. И мне не нравится этот взгляд...- Выпаливает Гук и ударяет костяшками прямо ему в лицо. В проёме аудитории, куда парень вернулся за забытым конспектом, появляется Хосок, тут же подорвавшийся с места, чтобы оттащить друга, которого за такое могут отчислить в мгновение ока. -Эй, ты что творишь?!!! - Красноволосый хватается за шею друга и откидывает его в противоположную от Им Хвана сторону. Преподаватель со струящейся из губы кровью заливисто смеётся и Чону это вновь напоминает отца. -Какой запал влюблённого горячего сердца. Ты хочешь знать. Твой рассудок изнемогает от нескончаемых вопросов, которые закрадывались в голову уже очень давно. Почему она живёт в твоём доме? Почему отец относится к какой-то девчонке лучше, чем к собственному сыну? Почему она учится в этом университете, не подпуская к себе никого, кто попытался бы узнать о ней? Может ты ещё и в платьях её видел? Видел же.. Она невероятно красива в них, но ты понятия не имеешь, откуда у неё деньги на такую роскошь... - Им Хван словно выплёвывал каждое слово подобно змее с зелёным огнём в глазах и ядовитой усмешкой. Чонгуку хотелось разорвать его в клочья, но тот знал. Знал всё. Он был хранителем ответов на вопросы, которые прожигали в Гуке дыру,сквозящую с каждым днём всё больше и больше. Мужчина оторвал въевшуюся в доску спину и подошёл к парню впритык, наклоняясь к уху. -Найди её библию. А потом... приди ко мне. Но знай, как только ты её прочтёшь, пути обратно уже не будет.-Он шептал размеренно, мерзко обжигая ухо горячим дыханием. А стоило ему закончить, как он глянул в горящие диким пламенем глаза почти, но всё ещё не павшего Чонгука, и ушёл, насвистывая под нос какую-то странную мелодию. Хосок стоял неподвижно, боясь даже вдохнуть громко. Таким он Чона ещё не видел. Всё его состояние последние две недели со стороны напоминало ходячего трупа,чего нельзя было сказать о том, что он видит сейчас. Гук одним своим видом воплощал слова: злость, боль, одиночество и расстройство. Медленно и еле слышно красноволосый встал напротив друга и не совсем решительно обнял. Изначально напряжённое тело ослабло, опадая на руки красноволосого друга вместе с шумным выдохом. Хо крепче сжал его в своих руках, чувствуя, как парня трясёт. Чонгук прикрыл красные глаза и опустил подбородок на его плечо ,полностью расслабляясь впервые за долгое время. -Возможно, не время говорить это сейчас, но мне действительно жаль. И я скучал.. - Слегка растерянно и смущённо говорит Хо. -И я, засранец. И я.. - Чонгук выдаёт что-то наподобие усмешки и крепче опирается о друга. ************ Парни и девушки заливают желудки золотистыми жидкостями. У одного это пиво, у другого - виски или коньяк. Лишь изредка в строки заказов попадают самбука или коктейли,а ещё реже безалкогольные чай или кофе, ассортиментом которого "Demerit of god" тоже не может не радовать. Сидя за одним из столиков, освещённых неоновой подсветкой, Чонгук попивал из чашки наполненной крепким эспрессо, в то время как Хо - сладкий латте. Наверное алкоголь подошёл бы куда больше для первого за последние полтора месяца разговора между ними,но Чонгук настоял на обратном,ссылаясь на какие-то дела, которые ждут его после этого. Красноволосый сильно не возражал. -Ты знаешь, что похож на грёбанного торчка в последнее время? Впалые щёки, круги под красными глазами, вялая походка и никаких признаков социальной адаптированности. -Ого, откуда ты такие слова вообще знаешь? - Усмехается Гук, окидывая красноволосого изучающим взглядом. Привычная кожаная куртка, под которой такая же чёрная майка и снизу светлые джинсы. Чонгук же сидел в тёплом объёмном сером худи,поверх которого была большая чёрная джинсовка, а снизу такие же чёрные штаны в цвет массивных крассовок. В ушах висели полюбившиеся серёжки-кольца, а на пальце серебряная печатка. Чон выглядел стильно, но из-за своего состояния и взьерошенных волос очень потрёпанно, хотя со стороны создавался эффект "так и должно быть". -Ты меня совсем уже за идиота не держи. Я вижу, что с тобой, но не понимаю причины. Чжи Вон, верно? - Изогнув вверх бровь, уточняет Хосок. Чонгук делает глоток крепкого кофе, ощущая внезапно накрывший тело озноб от упоминания вслух этого имени. Брюнет откидывает голову на спинку диванчика, массируя шею. Хосок всё ещё не сводит взгляд.-Она тебя бросила до того, как попала в больницу или изменила? -Без понятия, я ни в чём не могу быть уверен сейчас , если дело касается её. Она ничего не помнит. -Под "ничего" ты имеешь ввиду и.. -И себя тоже. - Устало заканчивает Гук, в который раз нервно прикусывая губу. -И она ничего не говорит? Ты уверен, что она не вспомнила? Ты же не навещаешь её! И вообще это, блять, странно, что ты прямо сейчас здесь попиваешь кофеёк, а не с ней. -Юнги с ней.-Вяло тарабаня пальцами по столу, тут же отвечает он. -Мин? И что это должно значить? -Только то, что он о ней позаботится. Это я знаю точно. От меня там толку не будет. Каждый раз, когда ей нужна помощь, она бежит к нему. Думаю, и в этот раз ему там будут больше рады. С памятью или без...-Чонгук водит железной ложкой по краям фарфоровой чашки, замечая, как за окном к зданию подъезжает белая ауди. Мин выходит на улицу, закрывая дверцу машины. Зайдя в бар, он тут же замечает сидящего за столом Чонгука с Хосоком и подходит к ним ближе, усаживаясь на сторону Хосока, сидящего напротив брюнета. Красноволосый жмёт руку Юнги и тот, как и всегда, радушно улыбается, после чего устало откидывается спиной на кожаный диван. -Ну как она? - Гук пытается казаться равнодушным,но и Хосок, и Юнги видят, как вздрагивает его нижняя губа. Теплота низкого тембра и взволнованный взгляд не сдерживают видимость брони, которую тот так пытается выстроить. -Чонгук, тебе нужно приехать. Нужно поговорить. Она вспоминает... - Слабо проговаривает блондин. От последнего слова у Чонгука начинает быстрее колотиться сердце. -Что именно?-Наконец поднимает взгляд он. -Некоторых людей. Их имена ничего тебе не дадут. -А тебе значит дадут?! - Чонгук вспыхивает, как спичка,подлетая с места от раздражения.-Имена. -Чон... -Я сказал. Имена. - Всё так же твёрдо держится брюнет, а Хо чувствует, как между этими двумя нарастает напряжение. Раньше такого не было. Если он с Чонгуком и ссорился из-за своего же взбалмошного характера, то с Юнги у них всегда была идиллия. Чонгук что-то вытворял, а Мин терпел. Как инь и янь, они в балансе дружили многие годы. Но сейчас Чонгук не мог сдерживать агрессию, которая бралась из непонятно откуда, на друга, которого невероятно уважал и на которого всегда равнялся. -Ю Ин Ха, Чон Бён Хон, Им Джеин, Им Хван, Сон Юри- Грубо выпаливает Мин, так же вставая с места. Чонгук стоит около минуты в замешательстве. Имена отца и преподавателя его не удивляют , но тот факт, что они оказались первыми всплывшими личностями в её сознании отдаёт колким ударом где-то внутри. Сон Юри сбивает с толку не меньше. Он знает, что это первое имя Чжи Вон, но,когда оно поменялось и по какой причине, всё ещё было ему неизвестно. Об остальных именах и предполагать сложно. -Чон.. Меня она тоже не помнит.- С отчаянием и тоской выдаёт Мин, сжимая края своей ветровки. Его, который приглядывал за каждым её вздохом и помогал выйти из вегетативного состояния, это изводило не меньше Гука. -Вспомнит. - Всё ещё витая где-то в глубинах своих предположений, отвечает Чон. -Ты должен увидеть её. Я знаю много О ней,но ты.. ты единственный, кто знает ЕЁ. -Я никому ничего не должен.-Сцепив зубы, выцеживает он в лицо другу. Тот же в свою очередь злится. Злится, но не винит. Что-то произошло. Что-то явно произошло в тот день , когда она проснулась. Иначе бы Чонгук не вёл себя так,как делает это сейчас. Он был бы тем, кто сжимается от каждой более продолжительной, чем положено, паузы между её вдохом и выдохом. Но, найдя парня в тот день под дверями палаты на грани потери сознания с сорванным голосом и обезумевшим взглядом, он понял, что так не будет. -Ладно. Ты сам-то хоть в порядке? - Спрашивает Мин, зная, что тот поймёт, о чём идёт речь. Хотя от Хосока, который сам несколько раз становился свидетелем приступов фибромиалгии друга, скрывать и не нужно было. -Да, всё...в порядке. - Уже успокоившись, отвечает Чонгук с ноткой сожаления за недавно повышенный голос. -Хорошо. - Юнги похлопывает того по плечу, и на последок кивнув красноволосому, уходит за ширму в салон, где его уже давно ждёт парочка восемнадцати летних ребят, с искрами в глазах выбирающих в каталоге подходящие эскизы для татуировок . ******** За окном уже ночь. Чжи Вон медленно и аккуратно пытается слезть с кровати, еле передвигая ногами. Будь тут Юнги, он бы сразу начал ворчать, что ей ещё рано и это слишком опасно, поэтому она это делает периодически..втихаря. Испытывая разрезающую боль в ступнях, она медленно становится на пол,а потом глубоко вдыхает и делает небольшой шаг вперёд. Эта боль не последствие инсульта... Её источник - избиение, о котором девушке никто так и не рассказал. Ни в день пробуждения, ни спустя две недели. Поэтому ей оставалось лишь в неведении терпеть боль в каждой клеточке тела, что замедляла процесс восстановления и заставляла чувствовать себя инвалидом, который даже с места двинуться не может без чужой помощи. А вот эти маленькие, невероятно болезненные шаги заставляли лицо озариться улыбкой, свидетелем которой была только сама Чжи Вон. Пошагав немного по ненавистной палате, в которой она по общим сведениям находилась уже больше месяца, и ,хорошенько рассмотрев в зеркале в некоторых местах ещё не зажившие бордово-синие отметины, она вернулась в постель уставшая, как после часовой пробежки. Девушка укрылась одеялом и взяла в руки выделенный ей планшет. Уже по привычке она заходила в историю поиска, переходя на статью, на которую наткнулась пару дней назад, когда Юнги только принёс ей его, чтобы та не скучала. "Принц-наследник огромных активов и его белоснежка". В статье жёлтой прессы не было политических или бизнес объяснений,чьё состояние должно перейти в руки молодому парню. Только куча фотографий, название открытой в тот день сети ресторанов и комментарии нетизенов. Девушка каждый раз смотрела на себя в роскошном белом платье, как в первый. Но ещё больше её внимание привлекал парень, которого она так уверенно держала за ладонь с улыбкой и какими-то искрами в сияющем взгляде. На парня, который в статье назван Чон Чонгуком было невозможно наглядеться. Хан посмотрела на время и, опешив, тут же откинула от себя планшет, закрывая глаза, чтобы погрузиться в образ спящей. Правдоподобно это удаётся сделать только через десять минут. Ещё через пять минут Чжи Вон слышит, как дверь в палату тихо открывается и всё чётче становятся притоптывания от шагов. Хан невольно тянет носом пряный аромат кардамона и мускатных орехов, заполняя ими лёгкие, без остатка лишая себя приевшегося кислорода, который кажется не таким уж и жизненно необходимым по сравнению с этим запахом. Кто-то становится прямо у её кровати, недолго разглядывая сверху, а потом нежно ведёт подушечками пальцев по лбу, спускаясь к носу, щекам и губам. Он зарывается большой ладонью в копне тёмных волос, усаживаясь на край кровати, медленно падая головой девушке на колени. Она слышит, каждой клеточкой своего тела чувствует, как тот всхлипывает. Снова. Чуть больше недели назад, когда Хан не могла уснуть, она впервые учуяла ночью в палате присутствие кого-то, кого не могла назвать посторонним. Кого-то, кто приходил глубоко ночью и уходил рано утром, до предполагаемого пробуждения. Кого-то с запахом, от которого плавно туманился рассудок, позволяя лёгкой пелене нежности и возбуждения распластаться по всему телу. С тех пор она притворялась спящей и ждала его появления в темноте ночи каждый день. И сейчас, лёжа у неё на коленях, он медленно засыпал, будто ни одно другое место не станет ему более подходящим  убежищем, где он смог бы погрузиться в такой же крепкий сон. Чувствуя, как дыхание лежащего стало ровным и тихим, Хан открывает глаза. В очередной раз она аккуратно разглядывает освещенное лишь светом ночника лицо парня с виднеющимися за пределами одежды на шее и пястье татуировками. Сегодня. Только сегодня она решается поправить прядь, спадающую ему на лоб. По непонятной причине в кончиках её пальцев отдавалась тёплая колкость, когда она касалась его шелковистых темно-русых волос. Тело накрывало спокойствие и тепло,а в голове царила лишь одна просьба к самой себе. -Ты должна его вспомнить,Хан Чжи Вон. Пожалуйста... узнай же, кто такой Чон Чонгук. /Продолжение следует.... /