Посмотрим

«Посмотрим» — вертится у меня в голове, когда я делаю затяжку. Зачем я вообще отвечал, надо было просто уйти, зачем я остановился, зачем посмотрел на него?! Все эти вопросы оседают во мне и всплывают, когда я вижу, как двое патрульных сажают Итана в машину. Эту ночь он проведет в камере, ожидая или еще одного допроса, или суда, все зависит от следока, а зная кто ведет его дело, все пройдет быстро и не в его пользу, констатировал я, выбрасывая тлеющею сигарету в урну, направляясь к следоку, не в силах оставить все как есть. Он меня чем-то зацепил, и я не могу понять этого, все было бы проще, если бы это было мое первое дело, первый допрос, и я испытываю жалость. Но нет перед этим были десятки дел, с разными историями. Это дело и в подмётки не годится к остальным, но я к нему не равнодушен. Мне хватило пару минут, чтобы понять, что я не хочу губить ему жизнь. Наша система исправления «тюрьма» только называется так, я видел много отморозков и конченых уродов готовых на всё, и я уверен Итан не один из них, но попав в их среду, у него не будет выхода кроме как стать одним из них.

***

— Успокойся, — хрипит он под моей рукой, и я чуть ослабеваю хватку, давая ему силы вдохнуть, пока этим же кислородом он не давится, тогда я отпускаю его полностью. Я делаю два шага назад, наблюдая как кашель не хочет отпускать его, злость бурлит во мне и уже из-за меня. Я хочу подойти и постучать по его спине, но вижу, что ему легче, он хватается за горло, где пару секунд назад была моя рука в пылу ярости. — Прости, — извиняющимся тоном сказал я, видя его состояние, я сорвался и есть этому причина, которая заставляет сжать кулаки. Видя мое состояние, он в последний раз протирает шею и медленно подходит ко мне, опасливо заглядывая в глаза и заключает меня в объятья, не увидев угрозы. — Я завязал, — шепчет он, положив голову мне на плечо, медленно поглаживая меня по спине. Он все понял, понял из-за чего я взбесился и решил меня усмирить, странно, но ему одному получалась меня успокоить и даже приласкать. Я до сих пор не могу объяснить, как так получилось, но мы вместе, я не смог тогда оставить то дело, идя на все, чтобы его развалить, не зная, что мной движет, когда я настоял на еще одном допросе, где также не понимал, почему мне необходимо его освободить, признать просто свидетелем скинув все на его подельника. Месяц длилось дело, где его допрашивали, менялись следователи, терялись улики и вот долгожданный суд, где Итан, был оправдан, получив всего лишь условный срок на 3 года. Все получилось, и я мог спокойно отправиться домой, после суда, на который вызвался поехать, но что-то задерживало меня, смотря на не верящие глаза Итана, после слов судьи. Я так же стоял столбом, когда он выбежал свободным из здания, которое могло заключить его на пять лет, и набросился на меня, в адреналине обнимая, и я обнял в ответ, вдыхая хвойный лес, исходящий от него. Я мог уехать в тот момент, когда отвез его домой, перед этим уговорив подвезти. Я мог оттолкнуть его, когда он дотронулся губами ко мне, но только зарычал, когда он отстранился. Я никогда не обращал внимания на Альф и не думал, что меня это коснётся, Альфа влюбился в Альфу, смешно и не совсем понято обществом. — Не злись, у меня для тебя подарок, — прервав тишину, он отстранился, доставая что-то из пакета, висящего на стуле. — Вот! — с гаденькой улыбкой протянул мне книгу. — «Кулинария для чайников» — прочитал я обложку, вопросительно посмотрев при этом на Итана, улыбавшегося в полный рот. — А что?! — воскликнул он — Ты с пятнадцатого числа в отпуске, вот и освоишь пару блюд, а то что мы питаемся одними макаронами и консервантами. Я супа хочу. — Мне тридцать пять, я работаю опером, и буду учиться варить суп, — с ухмылкой как у него, протянул я. — Черт, я как представлю тебя у плиты в одном фартуке, аж стояк каменеет, — простонал он, улыбаясь. — Кстати, а вот и он, — и подтверждении своих слов, достал из того же пакета фартук и кинул мне! Разглядывая фартук, я не могу перестать улыбаться. — Хорошо, — выдаю я. — Но с новогодних праздников, готовить учишься ты! — заявляю, когда он подходит ближе. — Договорились, — отвечает он, целуя меня властным поцелуем.