Перекрестки

— Самаэль… До ушей мужчины сквозь туманную, плотную пелену сознания доносились неразборчивые звуки. Они балансировали на грани реальности и фантазии и казались лишь глухим отголоском сна. Веки предательски не хотели подниматься, а сознание, кажется, все больше и больше проваливалось обратно в бездонную, бесконечную дрёму. Дыхание стремительно замедлялось и отсылало мозгу приятный эффект морфея. Звуки становились все тише и тише, пока… — Самаэль… Он слышал голос. До боли знакомый голос, звавший его по имени так, как уже давно не делал никто другой. Нежный, убаюкивающий и ласкающий слух полушепот, напоминавший смесь свирели и тоненького эха, все никак не давал нырнуть обратно в забытие. Но вот, снова повисла звенящая тишина и Ангел начал терять сознание. В тот же момент звук, будто вынырнул из воды и стал отчетливее, превратившись из тихого эха в звонкую колыбель Ангелов, зовущих к себе: — Самаэль, ты слышишь меня? Вдруг, разум прояснился, и Дьявол резко распахнул глаза, понимая, что видит перед собой белую пустоту. Окончательно проморгавшись и сконцентрировавшись на непрекращающемся голосе, мужчина встал, чуть покачнувшись, и посмотрел вдаль. Глаза видели только белый свет, идущий будто из самого Рая и заполняющий собой все вокруг. Больше здесь не было ничего, кроме всепоглощающей пустоты и того самого голоса, который никак не прекращался и только усиливался, разбиваясь на множество звуков. — Кто здесь? — Грудной клетки хватило лишь на сдавленный шепот и неожиданно Люцифер почувствовал себя маленьким мальчиком, оказавшимся на перепутье дорог. — Я здесь… — Потянуло из неоткуда таким же пронзительным шепотом, но теперь Дьявол смог узнать знакомые струны души. — Мама? Как только он произнес это слово, вдалеке показалась смутно знакомая фигура. Она шла стойко, но плавно, будто тень, настигающая свою цель. Он помнил ее именно такой. Властной, величественной Богиней, в глазах которой сверкало могущество созданных миров. Взгляд проницательных, светлых глаз завораживал и оставлял прикованным на месте все, что двигалось до этих пор. Белая королева во всем своем великолепии. Но не это заставило ноги Дьявола подкоситься. Он скучал по ней. Больше всего и всех, он скучал по ней. И Люцифер помнил, как произошла их последняя встреча… Это было давно. Слишком давно, чтобы помнить, но он помнил. Тогда ему, его братьям и сестрам было чуть больше, чем шестилетним детям по человеческим меркам. До этого возраста ни один из маленьких Ангелочков не видели Отца и воспитывались исключительно матерью. Но законы Серебряного града гласили о том, что как только дети Бога смогут на достаточном уровне драться на мечах, их ждут поединки. Дуэли, в которых не было места жалости, и где проигравший умирал на глазах остальных. Ровно половина из них прошла это испытание и с того момента началось их обучение. И когда дети только-только начинали чувствовать вкус победы на губах, их насильно отрывали от матери и отдавали на попечение и обучение Отцу. Именно тогда Люцифер впервые почувствовал, что значит терять кого-то очень важного и оставаться одному среди дующих ветров. Он помнил, как победил своего брата Бефора, а после, как его пустили к матери в последний раз. Она тогда похвалила его, но в ее глазах стояли слезы, чего маленький мальчик никак не мог понять. А потом скрипнули огромные ставни дверей и его силой оттащили от матери, унося куда-то далеко, под громкие крики и плач. Больше он ее никогда не видел. Смахнув ресницами воспоминания, Люцифер снова вернулся в реальность и невольно вздрогнул. Женщина в белом приближалась все ближе, и когда почти настигла его, он смиренно опустил голову, не веря в происходящее. — Сын мой… — Теплая, материнская улыбка отразилась на лице Богини, когда она подошла совсем близко к любимому из детей. Самому искреннему и человечному на тот момент. — Самаэль. Люцифер встрепенулся, услышав старое прозвище, которое в ее исполнении вернуло его прямиком в детство. Он поднял голову и встретился со знакомым взглядом, от которого тело пробила дрожь. Где-то на подсознании он предполагал, что это не может быть реальностью, но знать наверняка Ангел не мог. — Тебя не может быть здесь… — Прошептал мужчина, не отводя глаз вопреки уже собирающейся в них влаги. — Да, но я ведь сейчас перед тобой, верно? — Женщина подошла совсем близко и, изучая лицо уже совсем взрослого мужчины, провела рукой по его щетине. — Ты совсем вырос, Самаэль… Люцифер не мог пошевельнуться. Он не мог оторвать от нее взгляда, полного боли, и маленькая, короткая слезинка упала вниз по его щеке, когда он снова услышал свое имя. — Ты оставила меня, — надорванный шепот с трудом срывался с губ, а темные омуты смотрели на фигуру перед собой совсем без ненависти. В них была чистая мольба и благоговение, словно у ребенка, увидевшего чудо. — Мне тебя не хватало, мам. Богиня умиротворенного улыбнулась, стирая большим пальцем мокрую дорожку на его щеке. От ее мудрого взгляда становилось спокойно внутри и появлялось ощущение того, что все именно так, как и должно быть. Она не жалела ни о чем. — Ты же знаешь, что я всегда была рядом. — Ее рука скользнула по его шее, перемещаясь на грудь. — Здесь, родной, — она коснулась пальцами того места, где было сердце. — Я всегда была здесь. Он больше не мог вымолвить ни слова. Просто стоял и смотрел на нее, вспоминая давно потерянные в памяти черты, пока сердце тихонечко билось под ее рукой. Но внезапно взгляд Богини посерьезнел. Ее рука оторвалась от его груди и опустилась вниз, в то время как голубые отражения приняли вид твердой льдины. — Ты должен очнуться, Самаэль. — Что? — Не понял Падший, будто бы просыпаясь ото сна. — Если ты сейчас же не проснешься, вы оба умрете. Ее машина вот-вот должна взорваться. — Отчеканила женщина. — Ты должен спасти ее. — Кого? — Недоуменно спросил Дьявол, до сих пор не подозревая, о чем говорит его мать. Богиня в последний раз посмотрела на него и в этом взгляде он снова почувствовал, что значит иметь родителя. Падший не хотел терять ее снова. Не хотел опять остаться один против всего мира. — Спаси ее. После этих слов женщина отошла от своего сына, и, обойдя его, начала медленно удаляться туда, откуда пришла, будто незнакомка среди толпы. — Нет, — прошептал Люцифер, теряя огонек надежды в глазах. Он обернулся и с мольбой посмотрел ей вслед. — Пожалуйста, останься со мной! Но женщина уходила также, как и пришла: твердой, медленной походкой небес, которой подвластно все. Она не оборачивалась назад снова оставляла своего сына одного, хотя ему было также страшно, как и в первый раз. Хотя теперь, это она удалялась от него. Еще одна горячая слеза сорвалась вниз по щетинистой щеке, когда Люцифер тихо прошептал: — Не уходи… — Я всегда буду с тобой, Самаэль.