Не новое — а заново

      — Что наш мóлодец не весел, буйну голову повесил?       Музыка какая-то громкая до абсурда, даже до головной боли. Найденные где-то в школьных антресолях стробоскопы навязчиво неоновые до такой степени, что хочется зажмурить глаза. Алкоголь, искусно подмешанный Макаром в пачки сока «Добрый» — чтобы учителя не заподозрили, — нисколечко не прибавляет позитивного настроения. Есть только метафорически бесконечно тяжёлая красная лента выпускника поперёк груди и мешающаяся в кармане брюк золотая медаль, которой так радовалась бабушка. И непосредственный в своей пьяной очаровательности лучший друг, который с усилием отвлекается от девчонки из параллели и подсаживается рядом.       — Ну же, Арс, — тянет Антон, пытаясь впихнуть другу в руки стаканчик с чем-то явно более крепким, чем Макаровский коктейль, — сегодня же наш выпускной. У-у-у, — громко одобрительно кричит он, когда трек переключается на «Малый повзрослел». — Сегодня наш праздник, Попович, а ты сидишь тут грустной какашкой. — Шастун неожиданно ловко, как для своей степени опьянения, подрывается с места и встаёт перед парнем в полный рост. — Давай, поднимай свою накаченную жопу, по которой сохнет полшколы, включая педагогический состав, и оторвись в её стенах в последний раз!       «В последний раз», — звучит в голове Арсения фраза ещё несколько раз по кругу, пока улыбка расползается по лицу Шастуна, потому что друг всё же позволяет себе раскрепоститься и, вслушиваясь в слова Коржа, пританцовывать, подчиняясь общему потоку. Мысли о том, что взрослеть не хочется, будущее пугает, школьные годы уходят — всё становится бэкстейджем, потому что вокруг около полусотни людей, которые испытывают то же самое, но позволяют себе, не задумываясь ни о чём, кайфовать в этот вечер, когда все обязательства выпускника, включающие экзамены, работу на аттестат, долги школе, подготовку к мероприятиям, закончены. Школа закончена, потому что на груди реет алым лента с надписью «Выпускник», а в кармане, как напоминание о колоссальном труде, лежит золотая медаль, которую Арсений принимал из рук директора дрожащими ладонями, покрывающимися испариной.       Сегодня, в этот вечер Попов позволяет себе забыться, потому что завтра рутина абитуриента настигнет его снова и будет куда более тяжёлой обузой. Сегодня, когда включается «Медлячок», Арсений не думает о логарифмах, ямбах и социальной стратификации, потому что улыбается Оксане Фроловой, когда та галантно приглашает его на танец, и не может отказать. Сегодня, когда подвыпивший физрук, Дмитрий Викторович, посреди банкета объявляет, что, ученик, способный победить его в армрестлинге, может унести домой Калашникова, на котором тренируется сборная школы по «Зарнице», Арсений отбрасывает загоны и первый встаёт в очередь за трофеем. Сегодня, когда они всей параллелью, встав в круг и держа друг друга за плечи, воют «Лирику», Попов поёт громче всех. Сегодня, когда уже наступает завтра и они все — усталые, помятые, хмельные, но счастливые абсолютно — сидят на газоне клумбы городской площади, встречая долгожданный рассвет, Арсений думает только о том, что этот момент отпечатывается в сознании навсегда.

***

      Утро встречает ярким полуденным солнцем, приятным запахом свежих блинчиков и болезненным стоном, так нагло врывающимся в уши. Арсений вдыхает через силу, потому что от каждой порции воздуха по лёгким словно наждачкой проходятся, ненароком отмечает, что в кармане всё ещё лежит тяжёлая медаль, и зажмуривает глаза, подготавливая себя к их открытию. И первое, что он видит перед своим носом, — чужая ступня. Арсений хмурится, причмокивая губами, всё ещё не в силах отойти ото сна, когда настойчиво отодвигает незнакомую ногу, вынуждая её владельца подать очередной протяжный звук.       — Ар-р-рс, — мычит Антон и крепче обнимает «Калашникова», подтягивая ноги под себя, расположившись на другом конце дивана.       Попов хмурится, когда озирается по сторонам, потому что перед глазами всё плывёт, но по шуму из коридора — звуку нарочито приглушённых голосов — и знакомому с детства запаху блинчиков он понимает, что проснулся у себя дома. Приводит тело в вертикальное положение и проводит ладонью по лицу, которое словно стянуло узкой плотной маской. Мысли вразброд. Он медленно встаёт и не менее расчётливо идёт в сторону двери, наконец понимая, что испытывают герои ужастиков, когда осточертело бегут в какую-то сторону, а расстояние совсем не сокращается. Ощущение дверной ручки под пальцами равносильно сладостному пониманию контроля над ситуацией. Дверь открывается со скрипом, который вызывает недовольный стон из-за спины.       — Арсений проснулся, — произносит дед, столкнувшись с внуком в коридоре.       Парень кривит губы наподобие приветственной улыбки и проходит дальше, сталкиваясь в кухне с бабушкой, кропящей у печи. Честно говоря, Попов идёт на запах, повинуясь инстинкту, потому что мысли вышибло прочно апгрейдом Макаровского коктейля.       — Арсюша, доброе утро, — расплывается в улыбке бабушка, обернувшись на внука, и, даже не смотря на руки, умело переворачивает блин на сковородке. — Как вчера погуляли?       Валентина Сергеевна замирает, ожидая рассказа, но Арс способен только скривиться, пытаясь разомкнуть губы, и, поняв свою несостоятельность, двинуться в сторону холодильника.       — Неплохо, — отвечает Попов, хлебнув холодного молока из горла, и прикладывает бутылку, покрытую конденсатом, к голове. — Смотри, что принёс, — добавляет он, вынимая бархатную коробочку из кармана брюк и вручая в доверительно раскрытую ладонь.       — Красота, — констатирует бабушка, но быстро переключает внимание на начинающий подгорать блин. Арсений делает ещё один глоток и невольно охает, потому что головная боль и другие обширные последствия похмелья медленно начинают отпускать. — А Антон не собирается вставать?       «Антон вчера выжрал в три раза больше чем я, успел облапать всех легкомысленных девчонок и некоторых парней, а потом попытался забраться на голову памятнику Ленина на площади Революции».       — Не, пока не собирается, — поразмыслив отвечает Арсений и убирает живительную бутылку молока в боковое отделение дверцы холодильника.       — Я тогда блины на столе оставлю, а то нам с дедом надо в город съездить по делам, — произносит бабушка, возвращая внуку заслуженную медаль. — Мы очень рады за тебя, — всё-таки срываясь на эмоции с утра пораньше, говорит она тихо-тихо, придерживая руки парня чуть дольше необходимого.       Арсений улыбается, несмотря на сверлящую головную боль, и обнимает бабушку со всей теплотой, на какую способен.

***

      — Блять, Арс, у тебя офигенная бабушка, — произносит Антон, уплетая блин за обе щеки, и чуть нервно зачёсывает назад мокрую чёлку — если Попову хватило пары глотков молока для возвращения в нормальное состояние, то Шастуну потребовался ледяной душ с лёгкой руки друга.       — Пожил бы с ней двенадцать лет — по-другому заговорил, — хмыкает Арсений, флегматично отпивая свежий кофе из своей кружки, и задумчиво смотрит через окно на огород, который к концу июня расцвёл всеми оттенками палитры.       Бабушка действительно очень старается на благо этих девяти соток глинисто-песчаных почв, поэтому под её началом тут и овощные культуры в виде теплицы с помидорами и огурцами, и несколько яблонь, но самое яркое и выделяющееся — небольшой розовый садик, который к этому времени приобретает буйство красок. Каких сортов тут только нет — Арсений честно хотел бы назвать хоть парочку, но по-французски не говорит от слова «совсем», поэтому закусывает язык, чтобы не позориться, и пригубляет кофе.       — Арс, — слышится из-за спины голос друга, который даже прекратил уничтожать запасы семьи Поповых, — ты чего залипаешь-то уже второй день?       Парень поджимает губы, понимая, что Антон чувствует его даже сильнее, чем он сам, — дружба, проверенная долгими годами. С первого звонка в первом классе, когда у Шаста была смешная причёска с торчащими в разные стороны волосами и абсолютно комичные уши. По большому счёту с тех пор не много изменилось, потому что, когда Арсений оборачивается к другу, то видит всё те же торчащие в разные стороны мокрые волосы и оттопыренные уши.       — Шаст, ты хоть понимаешь, что школа, вообще-то, закончилась? — медленно протягивает Арсений, отставив кружку в сторону. — Всё, впереди взрослая жизнь, все дела. Ты переедешь в Москву учиться на IT. Я свалю в Питер, постигать актёрское искусство. И всё как бы. Никаких тебе «Арс, я приеду через пятнадцать минут. Надо заценить «Джентльменов» или «Арс, срочно скинь домашку по геометрии» или «Арс, срочно выкинь в окно презики — я ловлю» или «Арс, блять, вытаскивай свою жопу. Мы идём дуть кальян в поле». Тош, всё кончилось.       В комнате повисает неуютная тишина, во время которой между бровей Шастуна появляется складка, и он задумчиво вытирает руки полотенцем. А потом резко вскакивает с места, подходит к другу и улыбается совершенно по-плутовски.       — Но сейчас только июнь, — произносит Антон, глядя прямо в глаза напротив. — У нас впереди ещё есть время, чтобы совершить что-то самое авантюрное и безумное за всю нашу карьеру совершения таких вещей. Чтобы поставить точку и не жалеть ни минуты.       Странный запал Шастуна передаётся от прикосновений его ладоней к Арсовым плечам. Антон смотрит прямо в глаза, и от этого взгляда, наполненного здоровой идеей, что-то внутри переворачивается. Минорные настроения, которые так плотно атаковали Попова на протяжении последних нескольких дней, отступают и передают бразды правления мажорным, которые проходятся по внутренним органам приятной щекоткой, и побуждают к активным действиям. Зелёные глаза уверенно смотрят в голубые и служат искрой, которая поджигает Арсеньевский запал, потухший под толстым слоем страхов.       — Рванём куда-нибудь далеко? — вдруг выдаёт первое, что пришло в голову, Попов, и хватка на плечах ослабевает.       Шастун смеётся чему-то своему, когда слёту падает на стул, и окунает палец в банку сгущёнки.       — Я имел в виду секс втроём, — признаётся парень, облизывая сладкую массу с пальца.       Арсений даже не обращает внимания на предложение друга, увлечённый идеей.       — Это может и покажется странным, но только представь: ты, я, длинная трасса М-4, сменять друг друга за рулём, громко слушать Би-2 в салоне, гонять на речку каждый день, читать пыльные книги из бабушкиного серванта, искать тебе провинциальную красотку…       — Ну ладно, уломал, — сдаётся Шастун, глядя, как друг почти летает по кухне, воодушевлённо описывая картинки в голове. — Где поставить подпись?       Арсений замирает на месте, когда видит на абсолютно серьёзном лице Антона глаза, которые выдают его с потрохами, потому что смеются. Значит он тоже загорелся. Значит вместе можно и пойти на эту авантюру.