***
- Принцесса Элия, - голос Джейме Ланнистера звучит необычно глухо, когда он обнаруживает ее в тронном зале. Она единственная живая среди трупов: Эйрис, Россарт, остальные пироманты. С его меча все еще капает кровь, заливая гладкий пол, и ей кажется, что каждая капля падает с не меньшим звуком, чем падает башня Белого Меча Королевской гвардии. Элия смотрит на последнего из рыцарей, который остался во дворце, остался с ней, к которому она привыкла и вместе с которым искала спасение от ужаса сумасшедшего короля. Удивительно, но ей совсем не страшно! Ни капли! Смотреть на умирающих Старков было страшнее, стоять перед Эйрисом было ужаснее, потерять собственного ребенка не поддавалось описанию. - Мы свободны, - шепчут ее губы, и словно огромный груз падает с плеч, что она может наконец разогнуться и свободно вздохнуть. Элия делает шаг по направлению к рыцарю, который все еще стоит в некой прострации, пытаясь осознать для себя все случившееся. Это будет нелегко, но им никто не оставил ни выбора, ни обещаний, что все будет хорошо. - Вы защитите меня, сир Джейме? Меня и мою дочь? - ей больше ничего не нужно. Ей плевать на корону, плевать на Рейгара, который утащил куда-то ту северную девку, а теперь бьется за нее, забрав с собой ее дядю Ливена и воинов, которых прислал Дорн. Она лишь молится, что дядя вернется к ней, что воины Дорна не погибнут, что она с дочерью будет жива, чтобы застать это возвращение. В зеленых глазах юного рыцаря Джейме Ланнистера мелькает удивление, и Элия посылает ему понимающую улыбку. Именно такими редкими улыбками они обменивались, когда жили под ужасом от правления Эйриса. Эта улыбка стала своеобразным знаком, что они еще не сошли с ума, что живы, что у них, возможно, еще получится пожить еще и, быть может, будет надежда на лучшее. Для Элии ничего не изменилось, и именно за руку единственного оставшегося рыцаря она хватается, чтобы выживать в кошмарах Красного Замка. - Защищу, - теперь в голосе Джейме слышится былая решимость, и Элия кивает головой: у них все еще есть шансы справиться.***
Видение прошлого пробегает перед глазами, но Джейме здесь нет: он сидит в темнице с тех пор, как вернулся Рейгар, и его судьба висит на волоске. От того Тайвин Ланнистер, который стоит неподалеку, так мрачен и хмур. Он не хочет терять своего наследника, но он его теряет и снова ничего не может поделать. Это чувство Элия понимает и разделяет, но не лезет со своей поддержкой. Кто бы ее поддержал, когда все так сложилось! И Элия скользит взглядом дальше, сознательно избегая смотреть на Эддарда Старка рядом с Джоном Арреном. Роберт Баратеон пал у Трезубца, и, Семеро, было бы намного проще, если бы его свадьбу с этой волчицей сыграли давно и быстро, и он бы ее увез в Штормовой Предел. Но не сложилось, и теперь Лианна досталась Рейгару, а Предел - Станнису. Он тоже здесь, высокий и жутко худой после той осады, которую ему устроили Тиреллы. В его темно-синих глазах полыхает ненависть, а челюсти плотно сжаты. Он не хочет все этого, но ему надо думать о своих людях и младшем брате, и он не имеет права действовать необдуманно, не заботясь о последствиях. Так имеют право действовать только Лианна и Рейгар, которые утопили королевства в крови. Элия выдыхает через нос, стараясь вернуть себе было спокойствие или хотя бы часть маски, которая трескается и больно ранит.***
Рейгар вернулся с победой и привез с собой захваченных мятежников под предводительством Эддарда Старка, Джона Аррена и Хостера Талли. Еще он привез с собой два тела рыцарей Королевской гвардии, которые пали, защищая его на Трезубце. Джонотор Дарри, который пал в самом начале битвы, яростно отражая натиск врага. Но Элию больше интересовал второй рыцарь: ее дядя, принц Ливен Мартелл. Он обещал ей обязательно вернуться и снова стоять на страже ее и Рейнис. У Элии подгибаются колени, когда она хватается за крышку ящика, где лежит тело ее дяди, когда грубая древесина царапает пальцы. Ей хочется кричать, но крик застревает в горле, и лишь слёзы катятся по щекам. Ее вторая большая потеря в Красном Замке. Сколько еще ей предстоит? - Элия, - такой родной и знакомый голос Рейгара кажется совершенно чужим, и ей хочется многое ему высказать! Как он мог бросить ее и их дочь? Как мог допустить то, что, оставаясь с его безумным отцом, она потеряла их сына? Почему дорнийцы вынуждены платить своими жизнями за то, что он пожелал взять какую-то северную шлюху? Но Элия молчит, лишь смотрит на него и ожидает его слов. - Лианна... - едва ненавистное имя срывается с его губ, как ей хочется дать ему пощечину и заставить его замолчать. Элия сжимает руки, что ногти вонзаются в ладони. Она не хочет его слышать! Но она слушает. Она слушает про любовь к этой северной девчонке. Как будто Рейгар умеет любить! Как будто он знает, что это такое! Ей хочется смеяться в голос от абсурдности таких слов. Когда-то она в них верила, и какой же наивной дурочкой она была. Теперь все стало иначе, и слёзы по ее прекрасному принцу давно высохли. Их сменили слёзы по ее нерожденному сыну, по убитому дяде, по погибшим дорнийцам. Нет, она больше не будет плакать о Рейгаре! Что он сказал? Элия вскинулась, замирая и раз за разом прокручивая в голове произнесенные им слова. Он женился на этой девке? Как такое возможно? Он ведь женат на ней! Ее ярость слишком хорошо видна, что Рейгар осекается. На мгновение ей показалось, что на его лице промелькнул испуг. Действительно, всегда спокойная и покорная Элия ни разу не позволяла себе кричать на мужа и устраивать скандалы, где колкие реплики наносили бы раны ее трепетному супругу. И Рейгар, который терпел презрение отца, его горькие слова, вечный мученик, который не имел собственного голоса и действовал исподтишка. Он не изменил себе, когда тайком увез эту девицу, чтобы расторгнуть их брак и заключить новый. Не нужно быть гением, чтобы понять, что все замешено не на любви. Потому что Рейгар любить не умеет. Потому что Рейгар верит в пророчество. То треклятое пророчество, о котором он не уставал говорить и воплощение которого так искал! Теперь он его ищет в этой своей Лианне, что должна родить ему наследников. Элии больно, и сердце обливается кровью. Как легко он забыл про их сына! Как легко вычеркнул из жизни их дочь! И, если собственная боль за себя тлеет погасшими углями, то боль за детей взвивается кострами в небо! Она встает со своего места слишком резко, и глаза горят по-прежнему яростно. Пусть он подавится своей короной и своей новой королевой! Она сотрет его в порошок, его, все его царство и его дрянное пророчество! Но эти слова не срываются с ее губ, когда Элия задыхается снова и снова от тех эмоций, что раздирают ее изнутри. - Я уеду в Дорн и заберу СВОЮ дочь с собой, - удивительно, но голос даже не дрогнул, хотя она ожидала совсем иного. Пока что она может сказать лишь это, и ей надо подумать. Она не может больше терять: у нее слишком мало осталось.***
Десница, Джон Коннингтон, входит в зал первым и идет к пустующему Железному Трону, замирая на его ступенях. Следом идут остатки Королевской гвардии, и Элия отвернулась. Лорд-командующий Герольд Хайтауэр, сир Освелл Уэнт и сир Эртур Дэйн - именно эти трое были с будущей королевой Лианной, охраняли ее в Башне Радости в землях Дорна. Еще одна пощечина и насмешка, которую Элия молчаливо сносит, когда внутри все кипит. От Эртура, что вырос вместе с ней, который был ее другом и ее первой любовью, она такого предательства не ожидала. Она чувствует, как он ищет ее взглядом, но не поворачивается к нему, не смотрит в ответ, и это тоже больно. Последним идет сир Барристан Селми, который и спас Рейгара на Трезубце, а потом едва не скончался от ран по дороге в столицу и еще долго приходил в себя в башне Белого Меча. Элия помнит их разговор, когда ей передали его просьбу навестить его, так как сам он был еще прикован к постели. Пожалуй, что лишь его, кроме заключенного в тюремных камерах сира Джейме Ланнистера, ей было искренне жаль, когда Белый Плащ из награды превратился для рыцаря в наказание. В зале стихают все звуки, когда раздаются шаги. Элии не надо поднимать голову, чтобы знать, кто это ступает: король Рейгар и королева Лианна пришли вершить судьбу Вестероса, раздавать свои милости, прощать и карать. Элия должна увидеть все это до конца, и ей не время прятаться за своей болью. Ей нужно знать, что здесь произойдет, чем закончится, чтобы потом сделать для себя выводы, чтобы поделиться с братьями, чтобы позже Дорн сделал верный ход. Речь Джона Коннигнтона, представление короля и королевы, она пропускает мимо ушей. Она внимательно смотрит на совсем еще юную северную девчонку, которая недавно родила наследника престола. Эйгон. Так они с Рейгаром хотели назвать их сына, который не родился. Так Рейгар решил назвать своего сына от этой северной шлюхи. Элия смотрит на новоиспеченных родителей, которые строят свою семью на чужой крови, и огонь ненависти разгорается все ярче и ярче. Они заплатят. Не сейчас. Позже. Но заплатят и заплатят всю цену с полна. Потому что не только Север помнит, и не только Ланнистеры платят свои долги!