Дорн помнит

Его белый плащ давно перестал быть таковым, когда на него хлынула кровь короля Эйриса, когда последнее время Джейме провел в тюремной камере, дожидаясь своего приговора. Он прекрасно понимал, что сделал, понимал, зачем и почему, но от такого понимания ему легче не было. Неужели другие не видели? Нет, конечно видели, но молчали, боялись, ждали для себя удобного случая. Последней роскоши у Джейме не было, едва Эйрис приказал сжечь всех, и для него счет пошел на секунды. Джейме знал, что поступил правильно, но что-то внутри сломалось, и ломаться начало еще давно, когда он встал в своем белом плаще позади трона безумца. Тогда-то он, дурак, думал, что ему повезло, что его заслуги признали, сделав рыцарем в таком юном возрасте! Уже после он понял гневный взгляд отца, заметил, что скрывал за таким поистине королевским жестом. В тронный зал Джейме входит, гордо подняв голову: сын Тайвина Ланнистера не может идти иначе. Но Железном Троне восседает новый король, и уж точно не Рейгару его обвинять, когда он сам давно задумал свержение своего отца. Или он хотел обойтись малой кровью и сохранить жизнь безумцу? Тогда все равно в королевстве не было бы мира. Впрочем, мира и сейчас нет. Джейме идет дальше, а, вернее, стражники ведут его под конвоем. Он смотрит на отца, и ему горько и обидно от того, как глуп и слеп он был, сколько всего потерял ради призрачных надежд и мечтаний. Где же тот мальчишка, который так мечтал стать рыцарем, что зеленые глаза горели? Ему бы следовало оставаться в Западных землях, помогать дяде Тигетту, и тогда, возможно, он не был бы так сломлен, и продолжал бы так радостно смеяться, как дядя Герион. Еще несколько шагов, и Королевская гвардия предстает перед глазами. Джейме смотрит на них, некогда своих братьев, на тех, на кого он мечтал походить и равняться, и от этого горше всего. Почему все стало таким? Почему они стали такими? Как могли забыть по обеты рыцарства ради клятв служить безумцу? И, конечно же, они смотрят на него с осуждением, что Джейме скорее в инстинктивной защитной манере еще выше задирает нос и отвечает кривой ухмылкой. Правда смотрят далеко не все: вон, как вдруг мигом осунулось лицо Барристана, и дело тут не в до конца заживших ранах. И ведь Барристан был единственным, кто пришел навестить его в темницах.

***

Джейме потерял счет времени, сколько он провел в камерах. Может быть, неделю, а может уже и несколько. За это время, пока он был наедине со своими мыслями, он о многом успел подумать. Весь остальной мир, казалось, оставил его в покое, и лишь принцесса Элия по-прежнему находила его общество приемлемым . От нее и через разговоры между своими тюремщиками он узнавал последние новости. Еще пришел отец, который наконец прибыл в столицу, который пообещал его вытащить. На это Джейме лишь пожал плечами: все было слишком зыбко, чтобы Тайвин Ланнистер так опрометчиво раздавал подобные обещания. Словом, посещениями его не баловали, да он и не ждал, что кто-то из Белых плащей придет к нему. Однако в этот раз Джейме ошибся: пусть на нем не было белого плаща, но не узнать его было невозможно. - Барристан, - когда-то Джейме, еще мальчишка, получил огромную привилегию называть всех рыцарей Королевской гвардии по имени, когда стал одним из их братьев. Без этих "сир", что делало их ближе и роднее друг к другу. Еще одна редкостная глупость с его стороны, когда остальные не видели в нем равного, недоумевали, что среди них забыл юный мальчишка. - Джейме, - рыцарь медленно присаживается на табурет напротив тюремной решетки. Выглядит Барристан неважно: левая рука все еще на перевязи, чуть хромает, движения скованные, да и вид совсем уж не здоровый. Но больше всего Джейме бросается обилие седины в его волосах, чего ранее не было, а также глаза - потухшие глаза побежденного. Джейме знает такой взгляд - у него у самого такой! - Тебя не повезло, и тебе выпал жребий прийти ко мне и все высказать? - когда-то Джейме смотрел на Барристана, как на ожившего бога. На него, на Герольда, на Эртура. Это потом пришло понимание, что богов здесь нет, а люди могут слишком часто ошибаться. - Остальные не знают, что я пошел к тебе, - Барристан не отреагировал на подкол и смотрел все также прямо, и тон голоса у него не изменился. - Как ты? - этот вопрос для Джейме прозвучал странно, очень странно! Как он? Какое ему дело до того, как он? Где они все были раньше с этим вопросом? - Отлично! Разве не видно? - Джейме продолжил ёрничать в ответ, и это его маска, чтобы спрятаться от правды этого мира. Он уже понял, что никому нет дела до него и его чувств. С какой стати он должен удовлетворять их любопытство или оправдываться? Как будто они не видели, что Эйрис безумен! Как будто не слышали крики боли королевы! Сколько всего было, на что Королевская гвардия закрывала глаза ради клятвы и чести? И много чести в том, чтобы забыть о своем долге, как рыцаря, защищать невинных? - Прости, - это одно простое слово Барристан произнес тихо, но Джейме это услышал. Услышал и встрепенулся, не ожидая совершенно. Он с удивлением смотрит на старого рыцаря, который больными уставшими глазами смотрит на него в ответ. - Простить? За что? Ты ничего не сделал, Барристан, - сир Селми никогда не играл в игры, был слишком честен и порядочен, следовал своему долгу и так далее, и от того Джейме силится разгадать, какой смысл он вложил в это простое слово. - Вот именно: ничего не сделал, - и на мгновение Джейме кажется, что в этих застенках сидит не он, а Барристан.

***

Джейме стоит перед Железным Троном и готовится выслушать свой приговор. И, хотя он гордо поднял голову, он внутри дрожит, чувствует себя потерянным и обманутым мальчишкой. Но лучше с этим покончить поскорее, а то неизвестность убивала. Это они решили еще вместе с Элией, встречаясь каждое утро и гадая, что принесет им новый день в компании безумного Эйриса. - Член Королевской гвардии, презревший свой долг, не может носить белого плаща, - голос Рейгара звучит четко и громко, рикошетя от стен тронного зала, где каждый из присутствующих ему внимает. Сир Герольд только лишь кивает, соглашаясь с этими словами, но Джейме итак заранее знал, что плаща его лишат. Он бросает короткий взгляд на отца, и в том взгляде скользит все сожаление, которое Джейме сейчас испытывает. Он подвел семью, он не оправдал ожиданий, и теперь его собственная жизнь висит на волоске. Взгляд отца в ответ слишком холоден, но напряжение проскальзывает, и уж Тайвин Ланнистер прекрасно понимает, что в любой момент может лишиться сына. И, конечно же, не Рейгару здесь говорить о долге, но судят ведь не его. Джейме бы усмехнулся, но ничего смешного здесь нет. Если бы у него был выбор, то он бы предпочел умереть в бою, как Ливен или Джонотор. Только такой милости ему точно ждать не придется, и, даже если его отправят на Стену, он продолжит жить и помнить. Разве может быть худшее наказание? - Убийство короля - это тяжкое преступление, измена и позор, - Рейгар выдерживает паузу, обводя взглядом зал, и Джейме не отводит глаза. Что бы ему не сказали, он это выдержит с честью. И пускай многие теперь полагают, что у него ее нет! - И я вижу только два наказания, соизмеримых с тяжестью преступления: топор палача или Стена, - легкий ропот по залу, и Джейме приходится приложить все свои усилия, чтобы вновь не взглянуть на отца. - Однако... - и после этих слов внезапно возникает внутри робкая надежда, хотя Джейме надеяться уж точно перестал. - я не хочу прослыть королем, который не держит свое слово, и начать правление именно с этого, - Джейме не понимает, совсем не понимает, и ему кажется, что Рейгар играет с ним, как кот с мышью, или с какой марионеткой, дергая за ниточки. Ох, Джейме успел поднатореть в умении видеть такую игру: слишком много в его жизни было Эйриса. - Сир Барристан спас мне жизнь на Трезубце, и я пообещал ему выполнить любую его просьбу, - теперь все взгляды переместились на старого рыцаря, и Джейме тоже повернул голову. Барристан явно напрягся от подобного внимания, но смотрел прямо и смотрел Джейме в глаза. Смотрел как и тогда, когда навещал его в темнице, когда извинялся и просто сидел молча рядом с ним по ту сторону решетки. - Сир Барристан попросил помиловать вас и даровать вам жизнь, - новый ропот проносится по тронному залу, и все в изумлении уставились на Отважного. Особенно Джейме замечает взгляды других членов Королевской гвардии, и это решение Барристан явно ни с кем из них не обсуждал. Но Барристан продолжает стоять прямо и смотреть вперед и только на Джейме. Это его способ извиниться? Впрочем, Барристан никогда бы не стал просить для себя каких-то особых привилегий и наград, и это как раз в его духе использовать особую королевскую просьбу в качестве помощи кому-то другому. Только почему он? Джейме несколько раз моргает и неуверенно улыбается уголками губ, едва заметно, но Барристан это видит и лишь слегка кивает в ответ. Может быть, еще не все потеряно? Может, еще есть, чего и кого спасать? И от того у него появляется шанс? Джейме и страшно, и волнительно о таком задумываться, и сердце в груди бьется быстрее и отчаяннее, словно готово выскочить наружу. Если он все-таки останется жить и не отправится на Стену, то им с Барристаном определенно нужно будет еще поговорить. Возможно, в этот раз у них что-то выйдет кроме скорбного молчания на двоих, когда Барристан даже не спросил, зачем и почему он убил Эйриса, словно зная сам ответы на свои вопросы.