***
- Что ты творишь, Барристан?! - в голосе Герольда звучит не столько злость, сколько безнадежность, что все уже сделано, и ничего не вернуть. Лорд Командующий уже потерял двоих братьев в битве, а теперь теряет третьего, который ему был ближе всех, с которым они сражался бок-о-бок уже давно, кто вместе с ним застал других Белых Плащей. Барристан бледен, выглядит нездоровым, но взгляда не отводит. В его голубых глазах застыло сожаление и боль, но только Герольд не узнает, что это означает. Барристан сожалеет о Белых Плащах, о том, кем они стали, как дошли до такой жизни, кем стал он сам, когда раз за разом закрывал глаза и молчал. А еще он чувствует себя предателем, что бросает своих братьев, оставляя их в неведении, что не помог им наконец прозреть. Только этот путь каждый должен проделать сам и решиться на настоящий поступок, чтобы больше не марать честь рыцаря. - Что ты молчишь!? - Герольд раздражается еще больше от этой обреченности, что повисла между ними сейчас. Эртур и Освелл несут свои караулы, а у него пока немного свободного времени, что он решил все-таки найти Барристана и поговорить. Потому что сам Отважный отчего-то не спешил разыскивать его и объясняться! - Ладно, ты захотел сохранить жизнь Цареубийце, но сам-то ты... - Кто? Клятвопреступник? - от этих слов Герольд отшатнулся, будто от пощечины. - Нет, Семеро! Я вовсе не это имел в виду! - Бык сжимает свои кулаки, чтобы не вцепиться в Барристана, да вытрясти из него правду, а потом, выбив эту блажь, оттащить его обратно и снова надеть белый плащ. Только обратной дороги нет. Уже нет. - Я захотел сохранить жизнь Джейме, - Барристан делает ударение на имени и хмуро смотрит на Герольда, что тот ругается сквозь зубы. - Ладно, пусть будет Джейме, - он махнул рукой: ему все равно, как обзывать этого Ланнистера - он его сейчас не заботит. - Что ты наделал? Зачем? Барристан, мы ведь столько лет вместе служим. Мы... - он почти задыхается, когда эмоции обуревают его, да и никаких слов не хватит, чтобы описать их долгий путь, через что они прошли. - Потому что я так больше не могу, Герольд. Не могу и не хочу, - Барристан тяжело вздохнул и привалился спиной к стене, смотря, как на Королевскую Гавань опускаются сумерки. - Я должен был сделать больше, но не сделал. Я стоял, молчал, смотрел и ждал приказа. Слишком много упущено и многие потеряны, - голос звучал устало, но моральной усталости у него было в разы больше, нежели физической. Его раны так или иначе затянутся, а вот с тем, что внутри, еще будут проблемы. - Белые Плащи выполняют приказы, и в этом состоит их служба, их долг, - Герольд повторяет эту прописную истину, которая ныне у Барристана вызывает лишь горечь. - А как насчет долга рыцаря? И чести? - Отважный смотрит пристально, заметив, как в первый момент Герольд растерялся, но быстро взял себя в руки. - Ты понял, о чем я, - но принял ли? Ему кажется, что Бык избегает этой правды также, как и он сам когда-то. Осознают ли другие? Может быть. Но также закрывают глаза и отворачиваются, а вот Барристан уже больше так не может. - Мы приносили клятвы Королевской Гвардии, Барристан. Мы служим, а не обсуждаем и не осуждаем, - это не тот ответ, который бы он хотел услышать от Герольда, да только иного не будет, и от того Барристану горько, а правда причиняет боль. Он вновь почувствовал себя беспомощным - как тогда, на Трезубце, когда не успел спасти Ливена, когда потерял Джонотора, когда слышал крики королевы и Старков.***
В Дорне все иное, и это начинает ощущаться еще в дороге. Барристан замечает, как все чаще улыбается принцесса Элия, и эта ее улыбка не выглядит натянутой и фальшивой. Впрочем, в Красном Замке мало кто улыбался в последнее время, и гнетущая атмосфера давила на всех без исключения. Барристан на себе ощутил, как стало легче, едва все закончилось, едва он взошел на корабль, чтобы плыть в Дорн. Конечно, частично дело было в том, что наконец решилась его дальнейшая участь, когда принцесса Элия приняла его на службу. Что бы он стал делать, если бы она отказала? Об этом он, хоть и задумывался, но не видел особых вариантов. Можно было вернуться домой, где брат был всегда ему рад и ждал. Можно было бы поехать на Запад с Джейме, где его отец, лорд Тайвин, был готов принять его и "заплатить долги", как он тогда выразился. Но все это было иное, и Барристан надеялся, что принцесса Элия не станет отсылать его. Так и случилось. В Дорне их встречают братья принцессы Элии, которые не выпускают ее из объятий, которые поглядывают на него, и, если во взгляде принца Оберина читается любопытство, то взгляд принца Дорана не так уж легко прочитать. И здесь он снова слышит "Отважный" вместо "Клятвопреступник", чего хватало в Красном Замке. В первый раз Барристан дернулся, как от удара, и это было действительно больно. Но то была правда, горькая правда, что он все же нарушил свои клятвы. И нарушил их слишком поздно, что его выбор уже мало что мог изменить и кому-то помочь. В глаза ему такое сказал лишь Коннингтон, ухмыляясь, сверкая своим знаком Десницы, но Барристана именно он задел не так сильно. Если бы так о нем отозвался кто-то из братьев, из уже бывших братьев, то удар был бы почти смертельным. Он проводил Ливена в последний путь, а потом рассказал, какими были последние мгновения жизни принца Дорна. Потому что братья Мартелл спросили его об этом. Барристан рассказал все, ничего не утаив, сказал, как было, что он помнил, что уже никогда не забудет. Его слушали внимательно, а потом задавали вопросы, и этих вопросов было много. Принцы хотели убедиться, что ему можно доверять, но Барристан не был уверен, что их разговор удался. Потому что слова - это одно, а вот поступки - совсем иное. Он не обижался и понимал, что, фактически начиная сначала, ему нужно будет заслужить доверие, ему нужно показать себя. Да, он Барристан Отважный, но последние события слишком многое изменили, и настороженные взгляды ныне составляют его действительность. Однако надолго в Солнечном Копье он не задержался: его ждал Звездопад. И эта поездка для него будет нелегкой, когда он то и дело видит образ Эшары перед глазами, и от того сердце замирает в груди. Он снова ее увидит! А дальше... А что, собственно, дальше? Ранее они общались, и она даже однажды согласилась танцевать с ним. Но Барристан не позволял себе ничего такого, что могло выдать его или подвергнуть ее репутацию сомнению. Потому что у него была его служба, и ему нечего было ей предложить: ничего из того, чего была бы достойна такая леди, как Эшара Дейн. Теперь у него служба иная, он может взять жену, но у него нет ни земель, ни титулов. Да, у него есть деньги: Барристан успел накопить достаточно, выигрывая множество турниров, а тратить ему, Королевскому Гвардейцу, их было особо не на что. Но все-таки деньги - это одно, а вот все остальное... и он бы не решился, не осмелился бы, хоть и его называли Отважным... но так хотелось! И от того, чем ближе Звездопад, тем все больше он нервничает, хоть и старается не показывать этого. Кажется, у него вполне неплохо выходит, но все не от того, что Барристан умеет притворяться - как раз наоборот! Просто эти дорнийцы его не знают, знакомы с ним лишь по рассказам или коротким встречам, помнят его на турнирах, где он был больше рыцарем, нежели простым человеком. К нему, кстати, здесь хорошо относятся: его помнят про Трезубцу, по иным воинам и турнирам. А еще он привез домой их принцессу и служит ей, а нее ее мужу, который бросил ее, заменил на другую. Не то, чтобы Барристан так жаждал всеобщего одобрения, но это были приятные изменения по сравнению с Королевской Гаванью. И вот с ним заводят беседы, которые он охотно поддерживает. Это вовсе не потому, что ему лестно подобное внимание или он так жаждет заводить новые знакомства. Просто он ведь никогда не задавался, несмотря на свои победы, несмотря на это "Отважный". А еще, что самое главное, эти беседы помогают ему не думать о том, что его ждет в Звездопаде, который уже виден на горизонте. К вечеру они точно будут на месте, и от того сосредоточиться на разговорах становиться сложнее. И, чем ближе Звездопад, тем все больше молчит Барристан, да взгляда с замка не сводит. Наверное, именно эта зацикленность ему и помогла заметить, как в сумраке на одном из балконов показался какой-то темный силуэт, а уже через мгновение он летел вниз, прямо в бурные воды. Барристан на мгновение опешил, а потом пришпорил своего коня, слыша удивленные возгласы за спиной и не обращая на них никакого внимания. Расстояние до берега его лошадь преодолела одним махом, а там он спрыгивал с коня, на ходу отстегивая пояс с мечом, сбрасывая с плеч плащ и прыгая вниз, замешкавшись лишь на секунду, чтобы оценить обстановку. Он всегда умел хорошо плавать: когда-то его научил отец, а сам он позже лично учил младшего брата и кузенов, даже спас одного из них и не дал утонуть. И, хотя прошло уже много времени, но Барристан помнил все это также ясно, словно это было вчера, да и, как оказалось, навыки никуда не делись, стоило ему оказаться в воде. Он не думал о том, почему этот кто-то бросился в воду, не думал о том, кто же это мог быть: Барристан был сосредоточен на дыхании, на том, чтобы быстрее добраться до того темного силуэта, подхватить и доставить на берег. Да вот только на поверхности воды уже никого не было, и, набрав побольше воздуха, он нырнул. Соленая вода щиплет глаза, когда он их открывает, чтобы в темной водной глади разглядеть хоть что-то, но Барристан не сдается, ныряя снова и снова, начиная уже нервничать. Хотя прошло всего лишь несколько минут, время ему кажется каким-то бесконечным, пока он не замечает отчаянно сопротивляющийся силуэт в воде и не устремляется к нему. Глаза нестерпимо жжет, а рука отозвалась пульсирующей болью, когда он вытаскивает человека на поверхность, когда плывет к берегу, где уже собрались его сопровождающие, где уже кто-то бежит со стороны замка. Барристан тяжело дышит, не позволяя себе поддаваться слабостям и окончательно выдохнув лишь в тот момент, когда упал на песок вместе с несостоявшимся утопленником. Или, вернее сказать, утопленницей? Когда он наконец бросил взгляд на того, кого спас, то заметил длинные темные волосы, да какое-то яркое платье. Девушка судорожно пыталась вздохнуть, раскашлялась, сплевывая воду, а потом повернулась к нему, и сердце Барристана пропустило удар: на него смотрели фиалковые глаза Эшары Дейн.***
- С ней все будет в порядке, - едва лорд Эллан сказал эти слова, как с плеч Барристана упал огромный груз. С того момента, как он узнал в спасенной леду Эшару, он не находил себе места. Он почти не помнил дорогу до замка, как сбежались слуги и сам лорд Эллан, как позвали мейстера, как все закрутилось. Он не сводил с нее взгляда и все боялся отпустить, словно тем самым может потерять навсегда! - Спасибо, сир Барристан. Если бы не вы, - и от этих слов внутри замирает сердце. Он уже успел сто раз подумать сам, что было бы, если бы не... Если бы он погиб на Трезубце. Если бы остался в Королевской Гвардии. Если бы принцесса Элия не приняла его на службу. Если бы она же не отправила его в Звездопад. От этих "если бы" становилось жутко! Нет, возможно, что все закончилось бы хорошо, что Эшару бы спасли и без него или она бы не совершила свой прыжок в бездну, но... но это подпадало под это пресловутое "если бы", с неизвестным результатом, с возможными страшными последствиями, о которых думать не хотелось. - С ней точно будет все в порядке? - Барристан не мог этого не спросить, а еще было бы лучше лично в этом убедиться! Да только такое... такое будет слишком. Кто он ей? Никто ведь, и он не желает подвергать сомнениям репутацию леди Эшары. Да только его беспокойства это не умаляет, а уж заминка перед ответом лорда Эллана - тем паче! - Мейстер сказал, что никакой угрозы жизни нет. Аллирия останется с ней этой ночью, если что-то понадобится, - Эллан чувствует, как его слова звучат насквозь фальшиво. Да, мейстер сказал, что жизни его сестры ничего не угрожает, но... но она сама была самой большой угрозой! Семеро, да что же случилось с его семьей? Когда все начало рушиться? С того проклятого турнира, будь он неладен! Эшара вернулась домой, сначала окрыленная, а потом... когда все изменилось, и, главное, после чего? Аллирия наверняка в курсе или уже нет? Или сестры перестали быть настолько близки? Кто был отцом ребенка Эшары? Ребенка, которому не суждено было выжить. Это разбило ее, что сестра стала бледной тенью самой себя. А потом Дорну пришлось созывать войска и отправлять их к Трезубцу, откуда не вернулся его кузен Гарт, и юный Герольд остался сиротой, бродил второй тенью по замку, оплакивая отца. Третью тенью стала Аллирия, потерявшая жениха. И, видят Семеро, Эллан ничего не смог поделать с ними тремя, которые все больше отдалялись и замыкались в себе. Он пытался, он очень пытался, он пытается до сих пор, но... но он был не Эртур. Это его брат мог одними объятиями внушить чувство защищенности. Одной улыбкой развеять мрачные мысли. А уж мечом он мог отринуть полчища врагов, защитив всех. Но Эртура не было! Нет, вернее, он был, был в Дорне, о чем ему позже сообщил принц Доран, но был не с ними. И сейчас, когда они все так отчаянно нуждались в нем, он был далеко. Не было даже письма! Неужели ему все равно? И Эллан не хочет об этом думать, но, видимо, правду говорят, что Королевская Гвардия отказывается от всего. Вот и Эртур отказался от них. - С ней будет все в порядке? - звучит вопрос, и Эллан тряхнул головой, отринув свои скорбные мысли, да воззрился на сира Барристана. Ему настолько не все равно? Впрочем, это заметно, очень заметно - как он не обнаружил этого ранее? Да только вопрос прозвучал не от него, и в коридоре мелькает силуэт, постепенно приближаясь, что факелы выхватывают из темноты фиалковые глаза Дейнов и черные волосы со слишком яркой седой прядью. - Ты почему не в постели, Герольд? - голос звучит устало, и Эллан ощущает эту усталость каждой клеткой своего тела. Слишком много всего. И ведь еще ничего не кончено! У него были не простые переговоры с принцем Дораном и еще более неприятный разговор с принцем Оберином. И Эллан принял свое решение, трудное и тяжелое, которое теперь уж точно навсегда отдалит от них Эртура. Но он должен думать о Звездопаде, о своей семье, попытаться что-то сделать, чтобы все исправить. - С тетей Эшарой будет все в порядке? - мальчик подходит все ближе, и фиалковые глаза смотрят выжидающе на дядю. В них Эллан замечает страх, а еще надежду, которую он не хочет отнимать, не может и не станет. - Да, с ней будет все в порядке. Завтра ты сможешь ее навестить, Герольд, - Эллан старается улыбнуться и треплет племянника по голове. Он сможет заменить ему отца? Ему придется: война не оставила им никакого выбора. Таргариены не оставили! И, наверное, он был достаточно убедителен, что Герольд кивнул, а затем переключил свое внимание с дяди на их гостя. - Вы правда сир Барристан Отважный? - в голосе звучит интерес, и Эллан вскидывается. В последнее время все три тени, которыми стали члены его семьи, никакого интереса ни к чему не проявляли! Возможно, что это может помочь, и Эллан начинает обдумывать это, просчитывать варианты, за что бы зацепиться, чтобы вытащить Герольда. - Правда, - Барристан без сомнений признал в мальчике одного из Дейнов: те же глаза, цвет волос, да и лицо. Вот только серебристая прядь выбивается из общего образа. Интересно, она такая с рождения или же...? - Я хочу стать рыцарем! - Герольд говорит с горячностью, что Эллан про себя выдыхает: вот оно! - Хочу стать самым сильным рыцарем! Как вы! - от этого напора, да взгляда Барристан на мгновение теряется, будто переносясь в прошлое. Когда-то на него также смотрел юный Джейме Ланнистер - еще до того, как надел белый плащ, как узнал все ужасы, что скрывал Красный Замок. Тогда у него не нашлось слов для Джейме, и он не понял, почему юный рыцарь оказался в их Королевской Гвардии. Понимание пришло после, слишком поздно, и Джейме смотрел на них уже иначе: все иллюзии были разбиты. Но, возможно, у него еще есть шанс. Как и есть шанс у этого юного Дейна, у которого все еще точно впереди. - Я уверен, что ты им станешь, - Барристан старается ободряюще улыбнуться, хотя улыбка у него выходит не слишком уж хорошей, учитывая, что мыслями он снова возвращается к Эшаре и своим волнениям. Но, кажется, этого вполне хватает, и вон лорд Эллан поглядывает на него с благодарностью. - Вы правда так думаете? - у Герольда перехватывает дыхание, и, получив в ответ утвердительный кивок от Отважного, он начинает улыбаться. Эллан уже готов вознести молитвы Семерым, что что-то сдвинулось с мертвой точки! Сначала осталась жива Эшара. Теперь снова начинает улыбаться Герольд. Может, еще не все потеряно? - Я Герольд. Герольд Дейн, - спохватившись, он запоздало представляется, и вот улыбка чуть меркнет. - Да, я обязательно стану лучшим рыцарем. И будущим Мечом Зари! И тогда никто не посмеет трогать мою семью, - и в фиалковых глазах уже полыхает совсем не детская ненависть, что Эллану почти что физически больно от такого, что невольно осекается сир Барристан, подобного не ожидавший. - У тебя все получится, Герольд, не сомневайся, - Эллан находит в себе силы улыбнуться племяннику и снова потрепать его по волосам. - А теперь отправляйся спать - время уже позднее. Завтра ты увидишь Эшару, - но Герольд явно не собирается просто так уходить, бросая взгляд на рыцаря. - И сира Барристана, разумеется: он гость в нашем замке, - Герольда это устраивает, и он кивает головой, сразу со всем соглашаясь. - Спокойной ночи, дядя. Спокойно ночи, сир Барристан, - он медленно уходит по коридору, несколько раз обернувшись перед тем, как пропасть в темноте. Эллан выдыхает про себя: возможно, что с Герольдом ему немного помогут. - Спасибо, сир Барристан, - рыцарь еще не успел прибыть толком, а лорд Звездопада ему уже стольким обязан. - Герольду сейчас нелегко: его отец, мой кузен, погиб на Трезубце, а мать умерла при его рождении. Я, конечно же, взял его к себе и не собираюсь его оставлять, - недосказанность повисает в воздухе. Эллан мог бы еще много сказать, сказать о том, как юный племянник так рано научился ненавидеть, как до сих пор злится на весь свет, как ему больно и одиноко. Это пройдет - не сразу, но пройдет, и он должен ему помочь преодолеть это, оказать поддержку, найти настоящий смысл. Рыцарство? Вероятнее всего. Новый Меч Зари? Тоже возможно. Но только не с той ненавистью, которая мелькала у Герольда сейчас, не с той недетской злобой. Здесь ему уже нужна помощь: помощь того, кто возьмет Герольда в оруженосцы, кто подскажет ему, как стать настоящим рыцарем. И его решение, кажется, совсем рядом. - У вас найдется немного времени, сир Барристан? Я, право, не хочу вас затруднять еще больше и мешать отдыхать: день был не из легких...