Случайный свидетель

Жан Лассаль склонил голову: - Кирилл Владимирович, я недавно видел, как Анна Миронова следила за кем-то. Разумовский чуть не поперхнулся кофе. Миронова? Следила?! Вот это голубоглазое чудо, очаровательная девушка, приехавшая преподавать? Эрудированная и открытая душой, будто ребенок? - Жан, Вы ничего не перепутали? - спросил Разумовский, прокашлявшись. - Не перепутал. Она следила за каким-то мужчиной около стройки. И говорила кому-то тихо-тихо, - отчитался француз. - Вы уверены, что она не представляет опасности? Она все время около полиции крутится. - Да работает она там, - махнул рукой Кирилл Владимирович. - Но лучше соблюдать осторожность и место поменять. Как протекает подготовка по нашему делу? - Все по плану, через неделю будем готовы, - отрапортовал Лассаль. - И Нина приехала. Нежинская приехала. Превосходно! Уж эта дама добьется чего угодно. Можно не волноваться за успех операции. - Хорошо. За Мироновой присматривайте осторожно, - распорядился Разумовский. - А я по делам отъеду и скоро вернусь. Пора менять город, пора...

***

Затонск встретил меня крайне необычно. Подъезжая к дому, я заметила Шумского. Что ж, этот вопрос давно нужно было решить, хотя бы для того, чтобы жить дальше. Я припарковала машину и вышла. - Здравствуй, Иван! - я спокойно посмотрела мужчине в глаза, отражавшие вину. - Здравствуй, Аня! Нам нужно поговорить, - уверенно заявил Шумский. Он прав. Нам действительно нужно поговорить. Странно, но раньше бы я восприняла эту ситуацию по-другому. Я бы рвала и метала, как минимум, ударила бы по лицу, чтобы донести до Вани, как мне больно, но... Но боли не было. Не было и обид. Было лишь спокойствие и принятие ситуации. Значит, права была Галина Дмитриевна: мне действительно нужно было сменить обстановку. Прошло всего лишь несколько дней, а я ощущаю в себе перемены к лучшему. - Прогуляемся? - предложила я. Я же и начала тот самый разговор, боясь, что Шумский сейчас наговорит много правильных, но не имеющих отношение к нашей ситуации вещей. - Ты ни в чем не виноват, - твердо сказала я. - И я не виновата. Мы оба ошиблись в своих чувствах, приняв за любовь то, что ею не является. Шумский попытался возразить, но я мягко погасила эту попытку: - Подумай сам. Мы учились вместе, в одном городе, многое пережили. Я благодарна тебе за помощь и поддержку, за то, что было. Мы крепко привязались друг к другу и в силу возраста решили, что это и есть любовь. Нет, Ваня, привязанность не любовь. Мы оба смотрим в разные стороны, ты не являешься самым главным в моей жизни, и я не являюсь для тебя таковой, иначе в твоей жизни никогда бы не возникла другая девушка. Шумский кивнул и надолго замолчал. А потом робко попытался объясниться: - Все равно я не имел права с тобой так поступать. Я повела плечом, будто сбрасывая с них все пережитое. - Хорошо, что ты поступил именно так. Иначе наши заблуждения могли бы зайти слишком далеко. А так мы все выяснили. Иван явно не был согласен с моей философией и рассуждениями, но покорно принял их. - Выяснили. Скажи, ты меня ненавидишь? Я помотала головой, отрицая его предположение. - Нет, - это была абсолютная правда. Ненависти я не испытывала. - Ваня, ты всегда останешься мне другом. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Шумский недоверчиво посмотрел на меня: - Ты изумительная. Повезет же тому, кто назовет тебя своей женой. В этом я уверена не была. Несмотря на веру в хорошее и природный оптимизм, я понимала, что мало кто может выдержать мой характер, увлечения, вечных спутников духов, в конце концов. А тот, кто сможет это выдержать, вряд ли возьмется за это неблагодарное дело, поскольку, несомненно, будет достоин лучшего. - - Твоей жене тоже очень повезет, - вернула реплику я, вызвав целый ряд сомнений в собеседнике, так отчетливо читавшихся на лице. Мы снова молчали. Наконец, Иван спросил: - Как Алиса? Я ненадолго задумалась: - Неплохо. Вовсю общается с англичанами, ходит на занятия и делает вид, что все прекрасно. Шумский грустно выдохнул. Я одобряюще коснулась его руки: - Не волнуйся, если все, что было между вами, настоящее, то оно окрепнет от разлуки. А если нет, то лучше рано это понять, чем поздно. - И в кого ты такая умная, Миронова? - с улыбкой спросил Иван, маскируя горечь шуткой из детства. - В маму и папу, - улыбнулась я, ответив, как в старые добрые времена. ...Сейчас мы с Шумским расставались друзьями. Я была рада этому разговору. Самое трудное, что мне предстояло сделать в эту поездку, было позади. А впереди меня ожидали встречи с родными и друзьями, отдых и набор сил для нового рывка в жизни и борьбы с английской безграмотностью некоторых полицейских Твери.