***
- Это позор! На всю область! Нет, на всю Россию! - кипятился Николай Васильевич. - Из отделения полиции пропала улика! Как, как такое могло произойти?! Эксперты-криминалисты, работающие в этой комнате, виновато опустили глаза. Происходящее их совсем не радовало. С картиной вчера они не закончили. - Очевидно, преступник проник через окно, - подал голос Яков Платонович, осматривая комнату и вызывая огонь на себя. - И какова Ваша версия? Зачем ему это понадобилось? - Трегубов, как и ожидалось, переключил свое внимание на Штольмана. - Найдем картину, узнаем и мотив, - спокойно ответил сыщик. - Вот и ищите! И побыстрее! - продолжал сокрушаться Николай Васильевич. - Допросите этого художника, у которого картину нашли. Хотя нет, я сам допрошу! Как его фамилия? - Иваненко, товарищ полковник! - вытянулся по струнке смирно присутствующий при разговоре Коробейников. - Какой позор, какой позор, - продолжал повторять Трегубов. - Работайте, господа! - Есть! Коробейников и Штольман, проводив начальство взглядом, продолжили осматривать помещение. - Грамотная работа, следов никаких нет, - констатировал Коробейников, запахивая окно. - Осторожный ценитель искусства. - Осторожный, да не во всем, - пробормотал Яков Платонович, поднимая с пола две капсулы, заключённые в прозрачный блистер. - Со здоровьем проблемы у нашего похитителя. Уже что-то. Антон Андреевич, закончите здесь и передайте на экспертизу. А я схожу за записями с камер видеонаблюдения, может, удастся что-нибудь обнаружить.***
Нина Нежинская была в бешенстве. "Англичанку" она нашла, но в какой момент! Эта учительница недоделанная висела на ЕЕ Штольмане и целовала Якоба. Нагло так, напористо. Да и мужчина хорош, даже не замечал ничего вокруг или делал вид, что не замечал? Да как он посмел! Видите ли, старается показать ей, что все в прошлом. Нет, Нежинская была не намерена оставлять все, как есть. "Ошибаешься, милый Якоб. Я не твое прошлое, а светлое будущее", - подумала Нина. Однако ситуация действительно складывалась не самая простая, нужно все продумать и составить четкий план. Миронову нужно не просто уничтожить, но и показать Якобу всю сущность этой преподавательницы. - Жан! - позвала Нежинская. - Узнай про Анну Миронову прошлое, настоящее, будущее. Хочу знать все! - Сделаю, - кивнул Лассаль. Ситуация начинала его забавлять. Почему-то всех в последнее время интересовала исключительно Миронова. Что такого в ней нашли Разумовский и Нежинская, француз не понимал.***
Конечно, шанс, что злоумышленник попадет в кадр, был минимален. Но, как выяснил Яков Штольман, этого шанса не было вовсе. Камеры на той стороне здания не работали третий день, технический специалист, ссылаясь на занятость, никак не мог их починить. Штольман шел допросить дежурного и выяснить хотя бы примерные временные рамки преступления. Рядом с дежурным обнаружилась молодая девушка. - Вы по какому делу? - посмотрел на нее дежурный. - По важному, я вчера видела, как кто-то из окна вылезал, - говорила девушка. - Из какого окна? - насторожился майор Штольман. - Там, если обойти здание, - свидетельница помахала руками, указывая направление. Все сходилось. Она действительно видела преступника. - Пропустите девушку, это ко мне, - приказал Яков Платонович.***
Дух Михайлова с упоением рисовал. Как нужно любить свое дело, даже если после смерти он не расстается с холстом и красками? Энтузиазм духа навел меня на любопытную мысль. Обычно приходящие по собственному желанию или моему призыву духи выкачивали из меня силы для того, чтобы ответить. В случае с Михайловым так обстояло дело, если он говорил. Если же дух рисовал, энергетическая подпитка ему не требовалась. Свое дело давало силы и после смерти. На кухню зашла мама: - Доброе утро, Аннушка! Выглядела она свежее, чем вчера. Лицо было более спокойным и отдохнувшим. - Доброе утро, мама! Садись завтракать, - ответила я, доставая из холодильника джем. Мама послушно присела, наткнулась взглядом на небольшую кастрюльку и повела носом. - Гречку варила? Я кивнула: - Да, завтрак для папы. Не питаться же ему больничной едой! В больнице мне доводилось лежать несколько раз, и я помнила, что кормят там отвратительно и больничное питание редко способствует выздоровлению. Тем более, какую диету нужно соблюдать отцу, мы с мамой давно знали. Мама растроганно посмотрела на меня: - Спасибо! Значит, сейчас завезу завтрак отцу, а потом, - она уже строила планы, накручивая локон на палец. - Мама! - я отвлеклась от блина и взяла ее за руку. - Прошу тебя, отдохни хоть немного, поспи, полежи, почитай, займись йогой, чем угодно, а с папой пока я побуду. Я прослежу, чтобы он полностью прошел обследование! - Анна, но это же мой муж! - с упрямыми нотками в голосе заявила мама. - И мой отец! - напомнила я. - Мама, разреши хотя бы немного позаботиться о вас с папой. Я накрыла руку мамы второй ладонью. Через пару минут она сдалась: - Хорошо! Но к обеду я приеду, и тогда... Вот тогда и разберемся. Я выдохнула. Первый этап пройден. Далее завтрак проходил спокойно. Лишь собираясь в больницу и наткнувшись взглядом на висящую картину "На балтийском берегу", я спросила у мамы: - Помнишь, ты рассказывала красивую историю про это полотно? Напомни ее, пожалуйста. Мама удивленно приподняла бровь: - А зачем? Ты же никогда не интересовалась этим. Провести маму - дело непростое. Пришлось ответить наполовину правду: - Мы сейчас с полицейскими разбираем тему искусства и истории создания разных картин. Хотела расширить их кругозор. Художник мало известен, но работы потрясающие. Дух Михайлова, по-прежнему стоявший у мольберта и маячивший рядом со мной, фыркнул. Я постаралась не улыбнуться в ответ. Удивительный дух! - Хорошо, - мама повела плечом. - Слушай.***
Допрос Иваненко, как и предполагал Штольман, ничего не дал. Когда художник понял, что пропала улика против него, то воспрял духом и вообще отказался вести диалог без адвоката. Трегубов был в ярости. Зато показания девушки, пришедшей к дежурному, Сони Молчалиной, действительно были полезны. Она запомнила номер мотоцикла, и через несколько часов выяснили, что мотоцикл пересек границу Твери и уехал в направлении Затонска. - Яков Платонович, разрешите мне поехать в Затонск на поиски? - взмолился Коробейников. - Давно там не был, но родной город знаю как свои пять пальцев. - Нет, Антон Андреевич. А что, если злоумышленник уже избавился от картины и сбежал? Вы отправитесь отрабатывать эту версию, проверите аэропорт, - распорядился Штольман. - Но, позвольте, аэропорт, железнодорожные станции и автовокзал уже предупреждены, зачем я там? - робко спросил Коробейников. Он жаждал деятельности. - Вы же сами на днях отпрашивались на сегодняшнее число в аэропорт! - удивился Яков Платонович. - Или уже не надо? Капитан застонал. Про то, что ему встречать Ксению из командировки, он совсем забыл. В голове мелькали разные кадры с камер видеонаблюдения и звучал зычный голос Трегубова. - Надо! Спасибо, Яков Платонович! Так я пойду версию отрабатывать? - Антон на глазах приободрился. - Идите! - усмехнулся Штольман. - Есть! Сам же Яков Платонович действительно стал собираться в Затонск. Он пытался убедить себя, что едет туда по долгу службы, а то, что Анна Миронова сейчас находится там, совершенно не относится к делу. Но в глубине души он надеялся на встречу.