Жизнь с лисом

      С усилием продрав глаза, Накахара понял, что у него всё тело ломило и зудело. Уже знакомый потолок, больничная койка. Почему каждый раз, когда он оказывался в этом доме, то попадал в больничное крыло? Раздражало!       «Я начинаю понимать, почему Дазай так не любит это место…» — в его голове тут же пронеслись флэшбеки последних событий: Тёмный, битва, экзорцисты, разбитые маски. — Дазай!       Он так резко сел, что в боку остро кольнуло, рука рефлекторно потянулась к ране, но её тоже дёрнуло болезненным импульсом. — Уй! — Чего? — шатен обнаружился тут же, сидящим на окне. Увидев, что человек куда-то разогнался, поспешил слезть и уложить его обратно. — Ты куда собрался в таком состоянии? Лежи смирно.       Но Чуя не был бы Чуей, если б не стал сопротивляться. — Да не хочу я лежать. — Твоего мнения никто не спрашивал! — Отстань!       В итоге, кицунэ пришлось лезть на кровать, чтобы хоть усадить больного. Такой компромисс устроил их обоих. Чуя осмотрел себя. Понятно, почему у него так всё ныло и чесалось — пока он был в беспамятстве, его торс и руку перебинтовали в несколько слоёв. — И как ты только эти бинты носишь, невозможно же, — раздражительно цыкнул парень. — Мне нормально, — усмехнулся на это замечание хитрый лис.       Теперь Накахара недовольно посмотрел уже на него, осматривая. Трещины никуда не делись, даже стали темнее, Осаму сильно похудел и осунулся. Из-за его спины торчал довольно жалкий оборванный хвост. — Выглядишь отвратительно, — нахмурился Чуя. — Долго ждал, пока я очнусь? — Ты тоже, — лис уже догадывался, в какую сторону клонил носитель. — Дня три. — Понятно, — их разговор выходил каким-то скомканным. И причины были. Медиум не знал, что ему делать с кицунэ в первую очередь — кормить или склеивать. Он ощущал, что между ними сейчас нет контракта, так как маска разбита, а связь разорвана. По сути, формально Дазай на данный момент не являлся его ёкаем, и не было уверенности в том, что они смогут снова заключить договор. — Ладно, всё это не так и важно.       Он потянулся к собственной шее, разматывая с неё бинт. Кицунэ следил за этим движением голодными глазами. — Ты сможешь переварить энергию в таком состоянии? — смотрел на него в упор Чуя. — Я не хочу, чтобы ты треснул в процессе.       Дазай придвинулся ближе. — А ты вообще представляешь, что мне предлагаешь? Между нами сейчас нет контракта, я просто Нейтральный лис, и, если я укушу — будет больно. Это опасно и грязно, — от него веяло опасностью. — Ты сейчас стебёшься надо мной? Мы буквально женаты! Или без договора — всё? Развод и девичья фамилия? — возмутился до глубины души Чуя. Осаму опешил с того, как пацан перевернул все его слова на свой лад. Лис же имел в виду совершенно иное. — Ты нормальный? С каких пор ты даёшь всем подряд?! Чувство самосохранения — базовый инстинкт, как же ты умудрился его отключить? Сначала дал Тёмному себя сожрать. А теперь собираешься дать мне?! — рявкнул со злости лис. Он все три дня себя накручивал, проигрывая в голове всё, что произошло с ними. Он чувствовал себя опустошённым и почти смирился с тем, что ему суждено исчезнуть. — Да! Я собираюсь дать тебе! — рявкнул на него в ответ Накахара и в подтверждение своих слов схватил шатена за лицо, притягивая к себе и пламенно целуя в губы. Ну сколько он ещё будет доказывать глупому кицунэ, что между ними всё серьёзно? — Да ты псих! — отбивался Осаму между поцелуями. — Заткнись! — его притягивали обратно. — Есть же правила и традиции! — Нахуй. — Нельзя же быть настолько доверчивым! — очередная попытка прекратить это безумие. — Не заставляй меня привязывать тебя к батарее! — снова накрыл поцелуем Чуя.       Дазай боялся, что не сможет остановиться, а Чуя продолжал тянуть его на глубину их собственного моря. Первому оставалось только сдаться этому обаянию и впиться в свою плотоядную добычу. — Я тебя не понимаю… — напившись, лис улёгся поверх человека, утыкаясь носом в раненые рёбра. — Даже после всего, зная, насколько ёкаи опасны и неоднозначны, ты меня совсем не боишься. Я снова не смог тебя защитить, защитить наш контракт. Ты ведь знаешь, насколько я опасен, насколько хитёр, насколько токсичны наши отношения. Я ведь действительно способен на любую подлость, чтобы получить своё…       Чуя молчал, лишь поглаживая здоровой рукой пушистые каштановые волосы. — Откуда в тебе столько веры в меня? Ты вообще думал о том, что я могу тебе врать, обманывать, пудрить мозги, обставлять всё происходящее для своей выгоды? — Я не думал об этом, Дазай. Я знаю, что ты мне врёшь. Но знаешь, если ты действительно столько сил прикладываешь, чтобы выстроить вокруг меня собственную реальность и удержать в паутине своих интриг — я действительно тебе жизненно необходим.       Шатен поднял на него искренне-поражённый взгляд. — До тебя я особо никому не был нужен. Так что, в какие бы ты игры ни играл, я тебя не смогу оставить. — Чуя… — А ТЕПЕРЬ ХВАТИТЬ НЫТЬ! Тащи сюда маску, клей и инструменты сию секунду! — отвесил мотивирующий пинок парень, сбрасывая лиса с кровати.       Уже во второй раз Накахара пытался собрать маску. Та была разбита на такие мелкие осколки, что ему пришлось пользоваться пинцетом и клеить «мозайку» на гипсовую болванку. Дазай крутился рядом, помогая подбирать кусочки и подавая нужные инструменты, вроде тампона, щипцов поменьше и медицинского клея.       Когда им, спустя несколько часов, удалось собрать ту, практически с нуля, медиум схватился за голову. — Я ужасный хозяин… — смотря на их совместную работу, Чуя осознал, что маска долго не проживёт и разрушиться снова при малейшем неаккуратном толчке. Использовать её можно едва ли два раза. — Не говори так, ты прекрасно обо мне заботился всё это время. Просто нам не везёт … — лис положил руку на плечо, успокаивая. Чуя на него обернулся, задумчиво рассматривая. В образе Осаму появились новые бинты и даже гипс на правой руке. — Похоже, нам пора провести Полный апгрейт, — Чуя сказал это таким невинным и обыденным тоном, что Дазай не сразу понял, о чем он. А когда понял, у него сердце рухнуло куда-то в желудок. — Серьёзно … — Осаму прижал пальцы к лицу, скрывая покрасневшие скулы. — Ты смерти моей хочешь…       Ему только что выдали карт-бланш. От одного осознания этого внутри росло эмоциональное давление. Он был готов завалить Чую прямо здесь и сейчас. И только собственная рассудительность держала в узде его желания. Накахара всё ещё ранен и отправится на больничную койку снова, если кицунэ распустит руки. Не сможет остановиться. — Хорошо. Но не здесь и не сейчас, — сквозь зубы процедил уже ненавистную фразу Дазай.       Они выждали несколько дней. Каждый последующий давался всё трудней. Их движения, случайные касания стали очень неловкими, смущающими. Словно ударяло током при столкновении. Каждый начал держать дистанцию. Расчёсывание хвостов и кормёжка из приятного времяпровождения превратились в пытку.       Дазай вжимал в себя подушку и старался не дрожать от возбуждения, когда тёплые ладони расчёсывали и касались его хвостов — особенно чувствительными стали основания конечностей.       Чуя деревенел и отворачивал покрасневшее лицо, когда лисьи клыки прокусывали его шею, а сам Осаму нависал сверху, выжигая взглядом.       Один плюс — они действительно восстановились. Раны уже не так беспокоили рыжика, ему даже удалось вернуть шатену пять из девяти хвостов. Правда, тот рассекал с гипсом, и его движения были картонно-скованными.       Не сказав, зачем им надо в город, они одолжили у Коё машину и уехали к ближайшему мотелю. К номеру шли молча. У Дазая даже начало складываться ощущение, что всё шло как-то натянуто неправильно и ничего не получится. Собственный самоконтроль едва держался. Он покосился на Чую: у того было недовольно-перекошенное выражение лица.       «Как бы ни изнасиловать его случайно. Стоит оказаться за дверью», — та опасливо приближалась.       Сильный толчок сбил его с мысли — стоило им оказаться в комнате. Он не успел среагировать, как его впечатали в стену со всей дури, зажимая по обе стороны руками. Из лёгких вылетел вздох, стоило спине удариться о поверхность. Чуе пришлось встать на цыпочки, но это ничуть не сбавило его напора, он хищнически впился в губы Осаму не самым нежным поцелуем, сминая их. Шатена пробило, как дробью, по всему телу. Он-таки смог пристроить свой рот к такому пылкому приглашению на ужин. Длинные руки пальцами легли на талию, сжимая ткань вместе с кожей, притягивая к себе ближе, заставляя прогибаться под себя. В то же время поддаваясь головой вперёд, вгрызаясь в губы напротив. Это был даже не поцелуй, а попытка сожрать друг друга. Они так увлеклись, что пару раз столкнулись зубами и прокусили друг друга. — У тебя вообще никакой выдержки, — лис прохрипел сквозь взаимные укусы и скользнул рукой ниже, сминая ягодицы и не забывая прижимать их к себе. Они оба столкнулись пахами, отчего их чувственно дёрнуло. Схватив прямо под булочки, приподнял на себя — рыжик среагировал моментально, оперевшись о плечи и подпрыгнув, обвивая ногами торс. — Кто бы говорил! — усмехнулся Чуя, широком языком проходясь по бинтованной шее и чувствительно кусая, пока его персону перетащили на какую-то поверхность. Вроде бы, это был комод. — Ты так и будешь кусаться? — тихо рявкнул Дазай, а сам выгнулся, подставляясь под эти засосы. Его рука, отпустив Чую, легла на манящее уже давно бедро, сжимая и царапая. — Лучше береги руку, — Накахара продолжил свою экскурсию по изящной шее и ключицам Осаму. Руки же юркнули тому за плечи, впиваясь в лопатки. Рыжик млел от того, насколько тот, сука, длинный — лапать не перелапать. — Пиздец ты заботливый, — прошипел Дазай и снова выгнулся дугой, пытаясь уйти, от этих распаляющих страсть царапин. Рука вернулась наверх и забралась под одежду, касаясь ладонью обнажённой кожи живота. Как жаль, что у него сейчас только одна рабочая рука. Накахара оторвался от своего изучения Дазаевской спины, расстёгивая и снимая с себя куртку. Осаму умудрился поймать в процессе его ушко губами и затолкать внутрь язык. От этого по телу прошлась дрожь. — Горячо!       Он улизнул, спасаясь тем, что стягивал свитер через голову, но Дазая, кажется, позабавила реакция, так что он приник снова. — Да ты и сам горячий, — бархатистое рычание в самое ухо. У рыжика вырвался вздох, а по коже прошёлся фриссон. — Не пизди мне в уши, — вспыхнул парень и рефлекторно попытался сжать колени, но лишь стиснул ими Дазая. Тот как раз застыл в изумлении. — Серьёзно?! У тебя АСМР на мой голос? — НЕТ! — отчаянно врал Чуя. Но шатен уже расплылся в победной ухмылке. Он нашёл для себя новую причину не затыкаться.       Спасая свои уши, Чуя снова напал, заняв рот Дазая поцелуем с языком, чтобы наверняка заткнуть лиса. При этом ощутил странное давление. Осаму пустил в ход хвосты, что тентаклями обвивали стройные ноги парня, сжимая и стягивая голени, колени и бедра, трясь и доводя до очередных мурашек.       Руки Накахары скользнули по рёбрам Дазая за спину, находя там заветный узел широкого пояса и распаковывая свою прелесть. Пока он был занят размоткой, Осаму приоткрыл глаза и метнул взгляд за спину Чуи, приметив кровать. Он практически связал рыжика по ногам, поэтому нужно было как-то транспортировать его и завалить на поверхность помягче, пока тот не смекнул, сидя на комоде, что находись его жопка на пару сантиметров ниже, в неё кое-что упрётся. Обняв парнишку поперёк талии, по-лисьи телепортнулся и уронил на одеяло, так что Чуя даже не понял, что произошло. Правда, по дороге потерял пояс, так как его преждевременно размотали.       Чуя хлопнулся спиной на кровать, на секунду опешив, но, судя по довольной ухмылке лиса, это был трюк кицунэ. Зато прикол рыжика тоже сработал. Полы кимоно разметались, обнажая лисье тело. Он и сам обнажил улыбку. — А ну, иди сюда, лисья паскуда! — он одним рывком перевернул их, меняя местами и седлая шатена сверху. Лис такой подлости не ожидал и растянулся под ним.       Дазай хотел было возразить такой смене позиций, но в этот момент Чуя снял перед ним футболку, и его вид заставил прикусить язык. Внутри всё полыхало, а этот мелкий паршивец продолжал изводить, сидя на нём в одних штанах. Его руки коснулись груди и втекающими движениями прошлись к плечам, поглаживая. Это нехило заводило. Но тот не останавливался, спускаясь к нему ближе и оставляя засос на ключице. Осаму вцепился пальцами в его разведённые колени. — Ты грёбаный черт, ты в курсе?       Тот утвердительно хмыкнул, спускаясь языком ниже. Ох, Чуя, конечно, мелкий, но спускаясь ласками вдоль торса, ему пришлось самому сдвигаться телом ниже, так что его промежность очень неаккуратно шоркнула грубой тканью джинс вставшую плоть. Конечно, от такого Дазая под ним со стоном выгнуло. — Ох, это ты зря. Зря-зря-зря, — замешкавшийся на секунду Накахара просиял от своей новой затеи. Дазаю реально стало страшно. Чуя и сам закусил губу от накатившего возбуждения, бёдра двигались очень плавно, почти нежно, он тёрся своим пахом о пах Осаму, сидя верхом. Их разделяла лишь ткань узких брюк. В то же время его руки топтались и царапали широкий торс. Шатен под ним скулил и вился ужом, не выдерживая подобной пытки. Но у всякого терпения есть точка кипения. — Ты сейчас допрыгаешься! — планку сорвало минуты через три. Дазай вырвался из захвата, переворачивая Накахару и подминая под себя. Его трясло от желания вонзиться в того. Собственная рука расстёгивала пряжку ремня на узкой талии и дёргала собачку ширинки. Но нужно было срочно решить один вопрос, пока он ещё хоть что-то соображал и отвечал за свои действия. Потом будет поздно. — Ты в меня, или я в тебя?       Чуя на секунду задумался, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, будучи погребённым под тушей кицуне. — Ты в меня, — он сам хотел, до дрожи, трахнуть Дазая. Но у того был такой переломанный вид, что он побоялся его окончательно доломать. Ведь точно доломает же.       Осаму улыбнулся, обрадованный такому решению, и благодарно чмокнул. — Я буду очень бережен. — Ага, как-же, — Чуя помог шатену вытряхнуть себя из штанов.       Откровенно говоря, они оба готовились к этому дню, не зная предпочтений и позиций друг друга. Поэтому никаких проблем возникнуть не должно было, даже если они решат поменяться в процессе.       Чуя облокотился на подушки, Дазай пристроился рядом, чуть ли не в зубах притащив смазку, салфетки и остатки маски. — О! Леопардовые, мои любимые! — Ага, — Чуя очень элегантно снял леопардовые боксёры и отправил трехочковым в полёт. Те шмякнулись прямиком в открытый рюкзак. — И успешный бросок, зрители ликуют! — Ты ещё громче заори, чтобы соседи услышали, — фыркнул рыжик. — Латно, ты, готоф? — лис взял смазку в зубы, выливая гель на ладонь. — Угу, — смущённо отвёл взгляд Чуя, но стоило Осаму потянуться к собственной «трехочковой зоне», как парень заорал. — ТАК, СТОП! — Фы чефо? Тьфу, — выплюнул тюбик Дазай. — Передумал? — НЕТ, БЛЯТЬ! ОСАМУ, ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ! ТВОИ РУКИ! — А что с ними? — не понял и посмотрел на влажную ладонь лис. — МАНИКЮР!       Дазай посмотрел на собственные трёхсантиметровые когти, с которыми полжизни ходил. И как-то не задумывался об этом. — Ой, бля… — Именно! Ты меня порвёшь своими когтями! — Ну, извини, — виновато улыбнулся кицунэ. — Чёрт с тобой, попробуем по-другому.       Он сплёл пальцы своей не травмированной руки с пальцами Дазая, смазывая гель. Шатен тут же понял, что тот задумал, и этот вариант понравился ему даже больше своей эротичностью. Он приобнял Чую хвостами и сам сел поудобнее, чтобы не заваливаться. Не дай Тёмный, пропустит хоть что-то из этого шоу. Накахара плавно ввёл внутрь себя собственные пальцы, один за другим, растягивая стенки. — Бля, узко… — поморщился он. — Ты ещё и комментировать собрался? — не верил своим ушам лис. Это было слишком жестоко, кицунэ и так возбуждён, а тут такое. Его собственная рука накрыла член Накахары — Дазай же обещал позаботиться о нём. — И влажно, — выронил Чуя вместе со вздохом. Явно издевался. — Ещё слово, и я тебя покусаю! — окончательно завёлся лис. — Ну, как скажешь, — закусил собственные губы парень. Рыжику начинало нравится трахать самого себя: было что-то очень приятное в этой наполненности. А рядом ещё и Дазай возбуждённо ластился. От этого осознания ему вдруг резко стало не хватать собственных пальцев. Он украдкой глянул на каменный стояк своего партнёра и понял, что ему очень нужно. — Я тебя хочу.       Шатен, который ловил визуальный экстаз, никак не думал, что услышит сегодня ещё что-то такое, что лишит его душевного спокойствия. Но это «Я тебя хочу», впечаталось в мозг, обрушивая все планы. Он сгрёб Накахару одной рукой, впиваясь в губы, словно пытался поймать эту фразу зубами и попробовать на вкус — очень вкусно.       Они синхронно потянулись к подушке, поймав взгляды друг друга. Дазай — к презервативу, Чуя — к маске. Почти синхронно натянули их.       Обоих дёрнуло от состыковки душ. — Есть контакт? — закинул щиколотку на плечо Осаму, ножкой притягивая к себе. — Есть контакт! — лис пристроился головкой к входу и толкнулся вперед бёдрами, наваливаясь.       Обоих так накрыло, что ни один не сдержал громкого стона. — В тебе, и правда, очень узко… — Не смей жаловаться! — Мне притормозить? — Ни за что! — Будут пожелания, милый? — Да! Больше, глубже, жёстче! — А ты жадный.       Оба вошли в кураж, забываясь. Каждый смог ощутить мысли и чувства своего партнёра, те передавались и плутали между ними. В какой-то момент было уже непонятно, это Дазай трахал Чую, или Чуя — Дазая. Или Дазай вбивал сам себя в подушку? Или Чуя сам себя насаживал? Они запутались друг в друге.       Когда дурман развеялся, Чуя обнаружил себя насаживающимся верхом на ствол Осаму. Он снова подмял шатена под себя в процессе. Но ещё больше его удивляло то, что они оба буквально горели белым огнем и светились. Его голос всхлипнул — он не мог остановить движение собственных бёдер. — Дазай, я… Сейчас кончусь как человек, — сам не понял, почему это сказал. Зато для того это прозвучало как сигнал к чему-то. Он резко сел и сорвал с лица Накахары лисью маску. Огонь тут же отступил. Они закончили одновременно. Чуя без сил рухнул прямо в объятья Осаму.       Ещё никогда его энергетический заряд не падал так низко. Кажется, он был на единичке. Двигаться не хотелось совершенно. Его вполне устраивало, что он сопел куда-то в бинтованную шею. Минуты три полежать не трагично. — Это и был «Полный апгрейд»? — спросил Чуя, не открывая глаз. — Я знаю не больше твоего. У меня это тоже в первый раз. — Получилось? — Может, ты сам взглянешь?       Честно говоря, Чуе было боязно смотреть. Но неизвестность была невыносимее. Поэтому он приподнял лицо и приоткрыл один глаз. На него довольно смотрел кицунэ, с лица которого сваливались бинты — на него взирали два карьих глаза. Накахара аж подскочил, хватаясь руками за это новенькое лицо, с прежними чертами. — Никаких увечий. Погодь! — перекатился через парня к маске и, взяв ту в руки, понял, что она целёхонькая. — Дазай, мы её восстановили!       Чуя развернул маску лицом к кицунэ, чтобы тот смог рассмотреть себя со стороны. Шатен привстал на локтях. — Даже не верится, что, и правда, получилось… — Знаешь, что это значит?! — медиум аж орал от радости. — Ты никуда не исчезнешь!       Кареглазый вылупился на него и сам рассмеялся. — Да куда ж я от тебя денусь?!       Лис протянул обе целые руки, стискивая свою добычу. — Мне тебя мало вообще-то. Как насчёт второго круга? — Дазай, ты в своём уме? Ты меня энергетически выпотрошил! — Это был прошлый я. А сейчас я совершенно новенький! Можно даже сказать девственный. И Новый Я хочу тебя! — Оу, вот значит как? Девственный?! Ну, так мы это быстро исправим! — Упс… Пощади!       Их жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Озаки вернулась с Золотой Демоницей в свой дом и к своим обязанностям. Для Ацуши подделали документы, и он поступил в новую старшую школу, поселился в неплохом общежитии. Теперь мальчишка меньше трусил, благодаря Акутагаве, и даже изъявил желание по-тихоньку набираться боевого опыта. Хотя им не удалось сразу восстановить свои маски, по опыту Чуи, у них появилась дополнительная уверенность, что со временем ёкаи придут в норму. Носители собрали их по кусочкам, склеив и обернув бинтами. Бинты даже на какое-то время вошли в моду и почёт среди ёкаев. Что очень бесило Дазая, и он отказался снимать их со своего тела, оставив свободным только лицо.       Накахаре удалось раздобыть новую машину, ещё более комфортную, чем предыдущая. Пассажирское кресло рядом с водителем могло самостоятельно раздвигаться назад. Осаму был в восторге. Теперь он мог сидеть и лежать не только позади, но и рядом.       Разобравшись со всеми делами, Чуя, как и планировал, завёл двигатель и повёз Дазая купаться в море, на другой конец страны. Они ещё надеялись успеть поймать последний купальный сезон и поесть крабов. — Чу, давно хотел тебе сказать. — Чего тебе? — всегда вредничал за рулем Накахара. — Есть одна просьба. Обещай, что исполнишь. Я серьёзно. — Что за просьба? — Когда у нас всё закончится, — Дазай не возражал против этой вредности. — Если я не передумаю, добей меня? Я не уверен, что захочу жить ещё одну вечность после тебя.       Чуя помолчал. Это было очень серьёзное обещание, которое никак нельзя нарушить. — Договорились. Я убью тебя.