Жизнь с лисом

      Наохотившись, Темный ёкай залёг в горах леса самоубийц. Это место само по себе было проблемой: попасть туда и не нарваться на Падших — непроходимый квест. И они должны были расстаться в самом начале пути, чтобы не привлекать лишнего внимания. Коё довезла их к подножию на своей машине.       «Ты точно уверен, что хочешь пойти?» — хотел спросить Дазай у своего носителя, чтобы услышать «нет». Он бы без раздумий взял его в охапку и утащил подальше, и плевать на будущие разрушения. Но Чуя уверенно протянул ему маску кицунэ. Этот жест пресёк вопрос. Он был уверен.       Осаму сдержал порыв досады, принимая маску и надевая своё «лицо» на своё лицо. Он терпеть не мог этого делать. За столько месяцев Дазай уже привык к постоянной температуре тела Накахары, и вдруг опять этот холод с одиночеством. — Не куксись. Я заберу её обратно после дела, — Чуя считал эмоции по одним лишь губам шатена. Это обнадёживало. — Меня не радует отпускать тебя без привязки. Запомни, тебе вообще нельзя касаться Падших до встречи с Тёмным. Маска обеспечивала тебя неприкосновенностью с их стороны. — Да, знаю. — И контролируй расход энергии! — Я в курсе! — Я в курсе, что ты в курсе, но ты никогда не следуешь инструкции. Я не смогу тебя прикрыть от всех, если будешь салютировать! — Ой всё. Я пошёл, — Чуя развернулся и зашагал в сторону леса. — Чуя, блин! — Жил же я как-то восемнадцать лет без тебя! — Ага, как же, — щёлкнул пальцами кицунэ, накладывая на удаляющуюся фигуру обманные чары. И сам на себя их применил, буквально растворяясь в воздухе, чтобы слиться с местными. Самоубийца, который маскировался под самоубийц — абсурд, логика отдыхала.       Чуя следовал самому короткому маршруту, который ему на карте объяснял кицунэ. Ну, или пытался не сворачивать, иногда по пути были такие гиблые места, что он не только ноги себе на них переломает, но и со всеми местным покойниками побратается. «Не хватало ещё помереть, не дойдя до места. Вот Дазай поржёт», — периодически матерился про себя парень. Нет, он, конечно, знал, что хвостатый пас его издалека и, в случае чего, вытянет, но загубить миссию не хотелось. Падших избегал Чуя успешно, не зря всё же потратил полжизни на тренировки.       Ему казалось несколько странным собственное спокойствие. Опасная ситуация для жизни — а ему, как смена на работе, со сверхъурочными. А что после? Как закончится всё — снова раздобудет машину и увезёт Осаму к морю. Тот давно крабов просит.       «Фу, но как же тут воняет!» — чем дальше в лес, тем зловоннее запах Падших. Значит, он приближался к эпицентру локации.       Место их будущей битвы — ущелье, между двумя вертикальными обрывами. Оно было узкое и, если идти поверху, очень опасное: благодаря природному ландшафту в этом месте всегда стелился густой туман. Либо, как сейчас, лежал снег. Из-за искажения света и пространства обрыв можно было и не заметить. Страшно представить, сколько людей тут разбилось, не разобрав дороги. Высота склона метров двадцать, любой спуск был опасен.       «Надеюсь, Ацуши там наверху не споткнётся. Хотя за него сейчас вообще не стоит переживать. У него для безопасности собственный ёкай. Хм, интересно, Коё-сан тоже испытала это облегчение, когда сдала меня Дазаю?»       Озаки должна была быстро и аккуратно зайти с другой стороны длинного ущелья, чтобы захлопнуть их будущую ловушку.       А вот и вход в это «Ущелье Смерти». Чуя воровато обернулся, но вокруг было пусто. Это означало две вещи: он на территории чудовища, и никто его не приметил. Замечательно. Парень юркнул внутрь.       Зато Дазай, державшийся от него на достаточном расстоянии, стиснул зубы. Ему придётся остаться у этого входа и караулить появление Тёмного. По его расчётам тот должен был появиться с этого края леса.       Зайдя внутрь, Накахара огляделся. В ширину — ущелье метров пять или восемь, в зависимости от точки. Кое-где лежали булыжники и кости, видимо, упавшие сверху. Он прошёл примерно половину в длину. Оба входа просматривались на метры вперёд. Сверху тоже было чисто. Ни одного убежища, за которым можно затаиться. Хуже местечка для жертвы и не придумаешь — лис гениален.       Найдя самый острый камень в горной породе, Накахара с размаху ударил по нему рукой, рассекая ладонь. Всё должно было выглядеть натурально. Он поморщился, кровь хлынула на снег. В тот же момент обманное заклинание спало. Всё правильно. Падшие, Тёмные, Светлые — все ёкаи учуяли этот запах — запах добычи.       «Ну, давай, найди меня, дрянь такая», — одного всплеска достаточно, поэтому Чуя поспешил немного прикрыть порез, чтобы не потерять слишком много вместе с энергией. Тёмный обязательно вцепится в открытую рану, в этот же момент вцепятся в него и будут держать.       Осаму, который затаился у входа, в обличии Тёмного призрака, дёрнулся, почувствовав ноздрями знакомый, сладковатый запах крови. Ему лучше всех был известен этот вкус, да так, что на рефлексе дёрнулся кадык и пересохли губы. Вообще, ёкаем совсем необязательно при поглощении энергии пробовать кровь, но так было вкуснее и аппетитнее. Как шоколадные шарики в творожок. Или сахар в чай — на вкус и цвет. Ему нравилось, в малых дозах.       В пределах видимости появился Тёмный, он тоже хищно дёргал носом, ощущая свою цель, и скалился в предвкушении.       Дазаю стоило больших усилий сдерживать себя, когда этот демон проползал мимо него, зарываясь в ущелье, к своей добыче. К ЕГО добыче. Он живо представлял, как этот монстр присосётся к разбитой руке Накахары: о, да, он ощущал, что это именно рука. Будет вылизывать ладонь своим мерзким языком, кусать тонкие пальцы, сосать энергию, которая ему не принадлежит. В нём поднялась дикая ревность.       «Сука. Ну почему ладонь? Лучше б колено разбил, — представил язык чудовища на остром колене Чуи и разозлился ещё больше. — Нет. Так ещё хуже… Вернёмся, заставлю хлоркой руку драить!»       Ждать долго не пришлось. Сначала Накахаре показалось, что просто у него в глазах темнело от упавшего давления. Но ничего подобного. Ущелье заполоняло уже знакомое ощущение тоски и бренности бытия. Это ощущение было частью силы Падшего — лишить желания сражаться. Но на нём это не сработало. Он сосредоточил десять процентов своей энергетической силы в глаза, чтобы увидеть противника достаточно чётко. И то, что парень разглядел, ему не понравилось.       Жуткая смесь волка и дракона, с длинной шерстью — туманными нитями. Оно было настолько огромным, что непонятно, где заканчивалось его тело. Зато очень приметная морда — обтянутый череп с клыками наружу. Хищные алые глаза смотрели прямо на него. Их взгляды встретились, огонь против ультрамарина.       Чуя сжал кулаки, рана снова открылась, и парень не смог сдержать собственный оскал. У него чесались руки надавать этой страхолюдине по морде. — Охотник! — зашелестел Тёмный, подёргивая желваками в предвкушении. — Какая глупая ловушка. — Ну, здравствуй, чудище лесное, — они оба друг другу не понравились. Обоюдное желание убийства витало в воздухе. — Кого Я вижу! Не просто человечина, а одарённый. Вот спасибо за ужин. — Он будет для тебя последним! — рявкнул рыжик. А вокруг него уже сгущался туман. — Не сбежишь! — нападение. Чуя уклонился и нанёс короткий точечный удар здоровой рукой. Минус три процента. — Глупый и самоуверенный мальчишка, твои удары мне, как укус насекомого! — монстр сделал выпад, пытаясь цапнуть за ногу. Чуя снова от него ускользнул и этой же самой ногой ударил по морде. Минус пять процентов энергии. Их недолгая схватка продолжалась. Чудовище увлечено игрой со своей едой, обвиваясь кольцами вокруг, в и так узком пространстве. Оно пыталось загнать рыжика, окружить, и ему это удалось. Парню больше некуда бежать.       «Пора…» — понял Накахара. Зверь одновременно вокруг него, но челюсть прямо позади. Монстр напал. Чуя развернулся и с размаху нанёс хук левой окровавленной рукой прямо по морде. И он уже был готов, что в его кулак вцепятся клыками, но…       «Какого?»       Он заорал не своим голосом, когда мощная челюсть проигнорировала его удар, нырнула под руку и сомкнулась на его торсе клыками. Такого укуса тело не выдержало, кровь хлынула фонтаном прямо в пасть чудовищу.       «Сука! Как же больно!» — в нём точно что-то хрустнуло. Ещё хуже было то, что эта тварь ёрзала мордой, как крокодил. Он хотел не просто укусить парня, а оторвать половину туловища, вырвав кусок вместе с рёбрами. К клыкам присоединился мерзкий язык, слизывая кровь с оголённой кожи изнутри капкана. Чуя начал терять стратегически важные запасы энергии.       «Чёрт, чёрт, чёрт, я не справляюсь»       Его болезненный крик должен был быть сигналом к атаке, и Дазай с замиранием сердца ловил лисьими ушками каждый шорох. Он должен был почувствовать отголосок того, что его носителя ели. Но, когда они наконец услышали сигнал, у него просто сорвало крышу. Лис тут же понял, что всё шло не по плану. Чуе СЛИШКОМ больно. Это его промашка. Нельзя было оставлять парня одного. Нельзя было недооценивать жестокость и садизм этого чудовища. Запах человеческой крови был слишком сильным, человеческое тело вообще выдержит такое?!       Ему понадобилась пара секунд, чтобы добраться до нужного места, но они ощущались непозволительно долгими. То, что кицунэ увидел, чуть не убило на месте. У Накахары безвольно висела левая рука, а левая сторона туловища зажата в тиски чёрной пастью. Всё вокруг было залито кровью. Но Он всё ещё стоял на своих двоих, упирался, держал чудовище правой рукой и горел внутренней энергией — аки злой демон. — Убери от него свои лапы, падаль! — шатен не знал, откуда в нём взялась эта мощь, но ударил по Тёмному с такой силой, что отродясь не водилась в его теле. Волка пробило от боли, и он выпустил Чую. Тот покачнулся, но его побелевшие пальцы так сжимали монстра, что только это не позволило ему упасть. Дазай тут же оказался позади него, придерживая и надевая на окровавленное личико лисью защитную маску. — Тише, спокойно. Я уже здесь.       Всё это произошло очень быстро. Как только маска оказалась на лице, они объединились. Силы Чуи, которые он смог сохранить, перешли Дазаю. И теперь уже и его собственные руки держали монстра. Топлива достаточно для двоих. У обоих ярость на грани. — Так вы вместе, — прошипел Тёмный, оборачиваясь к ним. — Не представляешь, насколько, — прошипели оба и замахнулись для общего удара.       Удар пришёлся со всех открытых сторон. С северной — Дазай и Чуя, с южной — Коё и Золотой демон, сверху — Расёмон Акутагавы. Чудовище само свило всё своё тело прямо в центре их ловушки. Точечно приложенные усилия разорвали ёкая на мелкие кусочки, взорвали и уничтожили. — Все живы?! — голос Ацуши сверху, как только улеглась мгла и снова пошёл снег. — Не подходи к краю, — недовольно крикнул ему Акутагава, который стоял сейчас среди остальных. — Все, — ответила Коё, приближаясь ближе к Накахаре. — Только Чуя сильно ранен. Чуя!       У того-таки подкосились ноги, и он бы рухнул, но его вовремя подхватил на руки Дазай. — Это короткий обморок. Коё-сан, я подержу, а вы окажите первую медицинскую, — лис больше не собирался выпускать сегодня своего носителя из рук. — АТАКА! ЛОЖИТЕСЬ! — крик Ацуши оглушил ущелье эхом. Акутагава тут же чёрной кошкой рванул наверх, почуяв неладное. Раздались крики и звуки выстрелов из травматического оружия.       Накахара мог бы бы поклясться, что болевой шок вырубил его всего на минуту. Он очнулся и тут же понял, что лежал на снегу. Тело било крупной дрожью не только от холода, но от обильной потери крови. Левый бок и руку всё ещё саднило и щипало. Боль в шее была такая, словно её свернули. Но больше всего он не мог понять, почему так сильно звенело в ушах, почему раскалывалась голова и почему он ни черта не видел. С усилием парень приподнялся на правом локте и протёр глаза. Липкое, вязкое и горячее.       «Почему… Почему у меня разбито лицо?»       Посмотрев перед собой, он увидел в трёх метрах от себя лежащую без сознания Коё. Да что тут произошло, пока он спал? На её лице была точно такая же рана — пробит лоб, и ещё свежая кровь капала на снег. — К… Коё-сан? — позвал Чуя, но бесполезно. Зато на него обернулась Золотистая демоница, которую он сначала не приметил, и от её вида он опешил. Ему были знакомы эти трещины и коррозия, но парень никогда не думал, что увидит их на лице этого Светлого Ёкая.       До него вдруг дошло. Выстрелы, разбитые лица, трещины на лице Демоницы — по их маскам стреляли!       Внутри всё вздрогнуло и поднялось. «А где моя собственная маска? Она же была на мне!»       Чуя упёрся коленом и встал на четвереньки, его покосило, но он устоял. Было нарушено чувство равновесия. Звон в голове только отступал, позволяя слышать и видеть всё больше.       Вокруг них были незнакомые люди. То, что они делали, — это собирали осколки разбитых масок. Зачем? Куда? Но в их руках было оружие, и они не стеснялись его применять. Они тоже были одарёнными, но при них не было хранителей. Один пытался уничтожить остатки Золотистой Демонессы, но та лишь уклонялась, не имея права нападать. Где-то сверху, в двадцати метрах над ними, на обрыве юный Накаджима схватился с взрослым человеком, не желая отдавать остатки своей разбитой маски. Ещё четверо… Чуе пришлось встать и развернуться, чтобы их увидеть… Рвали на клочки Дазая.       Тот метался между ними бешеной лисицей, пытаясь пробиться. Но его окружили. Он не сдерживался, нападал, царапал, выгрызал куски души, но пока был занят одним, остальные разрывали его тело направленной энергией. Он очень старался блокировать хвостами, но от них уже мало что осталось. Но самое страшное это то, что его тело испещрено новыми трещинами, он был грани разрушения.       Его противниками были люди. И этих людей Накахара прощать не собирался. Он расправил плечи, позволяя своей злости, своему гневу завести энергетику души. Та распалялась, как ядерный реактор, боль уступала место адреналину.       «Эти сволочи посмели отобрать у моей сестры её защитницу. Эти сволочи отобрали у ребёнка зверушку», — сделал шаг и сорвался с места, разбегаясь. — УБЛЮДКИ! ЭТОТ ЛИС МОЙ! — проревел зверем.       Адреналин сорвал колпак. Адский огонь души хлынул через край, самоконтроль улетел ко всем чертям.       Выученный в драках Чуя влетел в эту компанию, раскидывая парней от Осаму. Бить людей намного легче, чем биться с ёкаем. Все слабые места ты знаешь по себе. Удар в глотку, хватаешь рукой за голову, нагибаешь, коленом в живот. Опираешься на свалившегося человека, пинок в челюсть другому. Пока этот отлетает, прямой удар в лицо, разбиваешь нос. Четвёртому точечным ударом по глазам и удар в пах. Сворачиваешь шею, ломаешь ноги, удар в височную долю, выламываешь руки, практически вырывая те из лопаток. И тебе даже смешно, потому что искренне наслаждаешься их болью. — Хватит, Чуя. Этого достаточно, — Дазаю пришлось буквально оттаскивать Накахару, чтобы он не поубивал людей. Тот рвался вершить самосуд. — Пусти! Пусти меня! — Я ценю, но ты сейчас убьёшь человека ради ёкая! — Не вижу противоречий! — орал как невменяемый. — Дазай, оттащи его подальше, — к ним приблизилась прихрамывающая Озаки, которую поддерживала Золотистая Демонесса. Туда же бежал Ацуши, у которого было всё лицо избито, а глаза на мокром месте. — Я… Я успел вызвать подмогу, — он запыхался, но прижимал к груди чёрный сверток: вероятнее, в нём были осколки, так как позади маячил Акутагава, с общим симптомом трещин на теле.       Озаки обыскала мужчин, что лежали уже без памяти и обнаружила у одного в сумке остатки своей маски.       Чуя понял, что только что чуть сам, в пылу битвы, не обидел свою наставницу и несколько успокоился. — Дазай, где наша? Я нигде её не видел.       Шатен его отпустил и достал из рукава кимоно свёрток бинтов, в которые были обёрнуты мелкие осколки. У парня чуть земля из-под ног не ушла, когда он увидел, что осталось от их маски. — У меня… Я жив только благодаря тому куску, что ты проклеил скотчем. Твоя шутка про вазу оказалась очень актуальной, — постарался приподнять настроение лис. Получилось не очень. Выглядел он настолько потрёпано, что у рыжика внутри всё опять вспыхнуло от ярости и подступающего чувства отчаяния.       Парни, по очереди, связали нападавших, пока Коё оказывала ребятам первую медицинскую помощь. — Озаки-сан, кто они? — спросил Чуя, пока его перевязывали. — Они вроде нас, но презирающие абсолютно всех ёкаев. Называют себя Экзорцистами. Я слышала про их существование, но никогда сама не сталкивалась, — чуть не сплюнула женщина. — Ты, что вам от нам понадобилась? — она обратилась к единственному пленнику, который был в сознании. Но тот молчал. — Дазай, солнышко, — нарочито ласково обратился Чуя. — Ты совсем прозрачный, кусни пару раз этого парня, я разрешаю. — Ты серьёзно? — нейтральный, что стоял рядом с самым сердитым видом, даже немного растерялся. Он-то куснуть мог, но не хотел этого делать при хозяине. — Вполне, — оскалился Чуя. — Ты определённо голодный. — Ну, раз ты настаиваешь, — тот подошёл к человеку, стрелявшему в него, и схватил за горло когтями, высасывая энергию. Кусать ему было противно.       Человек тут же заговорил. — Нет! Уберите его, прошу! — Не уберу, — самодовольно произнёс Чуя, на правах хозяина. — Говори, кто вы и что вам нужно. — Наша организация Экзорцистов выслеживала этого Волка многие месяцы. Так что мы благодарим за его истребление. Но ваша лояльность по отношению к этим существам ошибочна. Вы, кто носит порочные маски, не понимаете этой простой истины. Не важно, как вы там их называете, Светлые или Тёмные ёкаи. Все демоны должны исчезнуть. Без исключений. Ради человечества, конечно же. — Фанатики, — брезгливо поморщилась Коё. Чуя был с ней солидарен. — И, чтобы разбить наши маски, вы не постеснялись палить нам в лицо?! — взбесился рыжик, подскакивая со своего места. — Вы стреляли по женщине и ребёнку! Нужно было вас добить!       Он подошёл слишком близко, поэтому Дазаю пришлось оторваться от пленного и снова оттащить Накахару подальше. — Не марай руки, — шепнул на ухо лис, удерживая человека. — Хватит с нас на сегодня.       Сверху послышался звук вертолёта. — Это наши! — радостно воскликнул Ацуши, который всё это время был на связи по рации, и замахал руками.       Экзорцистов взяли под стражу. А их эвакуировали обратно к храму, где очнувшийся Мори должен был оказать им необходимую медицинскую помощь. Уже на подлёте у Накахары перестал выделяться адреналин, и он клевал носом, чувствуя, что не в силах с этим бороться. Парень притянул к себе кицунэ, чтобы сказать кое-что на ухо. В вертолёте было шумно. — Дазай… — Мм? — Если ты помрёшь без моего участия, клянусь, я тебя убью.