Сердце Дракона

      Во внутреннем дворе ржали кони, заглушая крики петухов, которые, словно обидевшись на копытных, драли глотки что есть мочи, переполошив тем самым свиней в загоне. Бряцали доспехами рыцари. Суетливо шаркая в узких коридорах, освещаемых лишь светом редких длинных окон, больше похожих на бойницы, куда-то спешили слуги, ахали, перешептывались. Словно кто-то разворошил муравейник.       Вебранд приоткрыл дверь, с недоумением и любопытством наблюдая в образовавшуюся щель за этой суматохой. Такого в их замке не было очень давно. Если посчитать... Мальчик чуть нахмурился, перебирая в уме месяцы... Так уже месяцев семь точно будет. С тех пор как из соседнего лена* донесся клич о помощи и отец, бросив семью и замок, умчался на выручку к старому другу.       В их королевстве так давно царил мир, что золотой дракон на щите над центральными вратами замка, казалось, заскучал и потускнел. Поэтому в первые мгновения Вебранд просто не поверил, что на рыцаря Аглека кто-то посмел бы напасть. Этого могучего бородатого воина мальчишка помнил едва ли не с рождения — верный друг и боевой товарищ отца, кровью заслуживший свой лен в сражениях за морем. Надо быть не бесстрашным — надо быть безумным, чтобы напасть на него! И всё же кто-то посмел.        Меньше чем за сутки отец собрал войско, оставив только гарнизон для защиты замка, и исчез в набирающем силу дожде. Как матушка пережила и осень, и зиму, одним богам ведомо. Вебранд часто заставал её за вышивкой гобелена, украдкой утирающей слёзы. Говорить вслух о своей тоске у них в роду было не принято. Дурная примета. Нельзя плакать по воину: не вернется из боя. И потому Вебранд отчаянно делал вид, что не замечает красных материнских глаз и тихих всхлипов. Это уже потом, у командира гарнизона, он узнал, что на рыцаря Аглека напали северные варвары, смертоносным вихрем пронесшиеся по ленам от самых Чёрных Гор и споткнувшиеся только у замка Аглека.       На землю лёг первый снег, неизбежно принеся с собой холода и сквозняки. Камин в комнате матушки топился постоянно, но, кажется, это помогало мало.       — Леди Элейна захворала, юный лорд, — тихо и немного испуганно сообщила ему низенькая служанка, не смея поднять глаза. Это не было чем-то необычным: матушка всегда прибаливала с наступлением холодов, но именно в этот раз Вебранд испугался по-настоящему. Может, оттого, что впервые отца не было рядом, а может, потому, что сам он уже был достаточно взрослым, чтобы понимать всю серьезность такой хвори.       Послав слугу за лекарем, мальчик поспешил в казармы, чтобы встретиться с начальником гарнизона — седым, хромоногим Осмундом. Необходимо настрелять диких уток. Вебранд абсолютно точно от кого-то с кухни слышал, что утиное мясо полезно для здоровья.       Из распахнутых настежь дверей лился дрожащий свет факелов и раздавалась нетрезвая солдатская брань. Вебранд нахмурился, прислушиваясь.       — Да, дружище! Я ээто и говорю! Ну, каакой из маальчишки лорд? Если наа нас наападут, разве смоожет он командовать? Ну, конечно, неет, — слегка растягивая слова, кому-то доказывал свою правоту подвыпивший вояка. — Все мы тут погибнем. Всее. А почеему? А потоому, что блаагородный эрл Ваайерд умчаался на помощь. Даа только я думаю, что не по друужбе он, а побоялся, что дикаари и в его лен приидут, когда зеемли Аглека раазграбят. А может, и сам решиил поучааствовать в граабеже.       Его собеседник испуганно зашикал и затравленно обернулся, с ужасом натыкаясь на темный взгляд подростка.       — Даа чеего ты бооишься? Ктоо он вообще? Щеенок. А воолка-то нет.       Утро щедро сыпало снегом, уже не таявшим на плечах висельника. Вебранд вскочил на коня и в сопровождении еще двух солдат уверенно направил скакуна к небольшому озеру, скрытому от людских глаз рощей.       Он сам приказал повесить болтуна, чтобы защитить имя отца. Он стоял и смотрел, как тот корчится, хрипит и задыхается, чтобы быть уверенным, что никто не отменит его приказ. И он сам настреляет для матушки птиц, чтобы она скорее поправилась.       Вебранд спешился, оставляя коня далеко позади, и начал неслышно пробираться к берегу. Пальцы уверенно натянули тетиву, посылая стрелу к цели.       В лучах рассвета на доспехах и знаменах золотом сияли золотые драконы. Отец вернулся. Вебранд накинул на плечи теплый плащ и, обгоняя суетливых слуг, бросился вниз.       — Отец!       Раскрыв объятия, эрл Вайерд с широкой улыбкой встретил единственного сына.       — Как же ты вырос! — Мужчина ласково потрепал чернявую макушку сына. Мальчишка и впрямь вытянулся за зиму и теперь доставал ему почти до груди. Удерживая сына за плечо, он отдал короткие распоряжения командирам и начальнику гарнизона, продолжая взглядом искать любимую.       Наконец, слуги расступились, и, покорно опустив взгляд, ему навстречу вышла леди Элейна.       — С возвращением, супруг мой!       От этих тихих слов и кроткого взгляда по сердцу эрла тягучим медом разлилось тепло. Словно они по-прежнему юны и впервые влюблены.       — Любовь моя...       В этот момент, поскрипывая рессорами и стуча колесами о брусчатку, сводчатую арку внутренних ворот миновала небольшая карета с изображением меча и дуба на дверцах.       Леди Элейна перевела вопросительный взгляд на внезапно помрачневшего супруга.       — Теперь наша семья будет больше. — Эрл развернулся к гостям лицом, открывая тем самым супруге обзор.       Не понимая внезапной перемены в настроении отца, Вебранд, нахмурившись, наблюдал, как пожилой кучер расторопно спрыгнул с козел и распахнул дверцу. Маленькая ножка в изящной атласной туфельке неуверенно ступила на землю. Меховой капюшон спал, открывая светлые кудри, стянутые бледно-голубыми лентами, и бездонные голубые глаза. Вебранд никогда не видел девочки краше. Незнакомку явно укачало. Девочка пошатнулась, и Вебранд неосознанно дернулся ей навстречу, желая поддержать. Заметив это, лорд Вайерд спрятал улыбку в бороду и отпустил сына.       — Это маленькая леди — дочь рыцаря Аглека — Атэль, — чуть слышно произнес он, многозначительно взглянув на супругу. Вебранд благодарно кивнул и поспешил к гостье.       Галантно предложенная рука, казалось, испугала девочку. Она чуть отступила назад к карете и обернулась, словно в поиске поддержки. Шторки дернулись, и на свет показалось бледное, почти серое лицо, удивительно похожее на лицо юной леди Атэль. Мальчик был на полголовы выше сестры и шире в плечах. Выступив вперед, он принял протянутую его сестре руку, обменявшись с черноволосым незнакомцем локтевым рукопожатием, как учил когда-то его отец.       — Атэльрик, — коротко представился он и чуть обернулся к девочке. — Моя сестра Атэль. Мы с сестрой впервые так далеко уехали от дома. С непривычки обоим стало дурно. Просим нас простить.       Вебранд смотрел и был не в силах отвести взгляд от серых глаз Атэльрика. Да, возможно, это было едва ли не единственное их различие с сестрой, но именно от этих глаз цвета жидкого серебра повеяло вдруг надежностью, уютом и чем-то еще, чему Вебранд пока не мог подобрать названия.       В просторном полупустом зале пахло еловыми дровами. Могучее пламя в широком камине со свистом вырывалось в трубу, и жар исходил от него такой, что даже собаки, обычно валяющиеся у портала, разлеглись позади кресел.       — Мои войска обратили их в бегство, но Аглека и его супругу я уже не спас. Воспитать его детей как своих — это всё, что я могу сделать в его память.        Леди Элейна с пониманием сжала могучую руку мужа. Даже если бы ее не тронула судьба этих детей, даже если бы она сама лично не знала рыцаря Аглека, то и тогда не бросила бы сирот.       — Маленькой Атэль мы можем выделить покои в южном крыле. Там даже зимой не холодно и всегда светло. А вот Атэльрик... — женщина на мгновение задумалась. В их огромном замке было не так много комнат, пригодных для проживания детей. Темные, холодные помещения не годились для спальни ребенка.       — Сын Аглека пусть поживет пока с Вебрандом. Думаю, что мы воспитали сына достойным человеком и он сумеет принять эти временные неудобства.       Со смешанными чувствами — раздражением и затаенной радостью — Вебранд наблюдал, как слуги устанавливают в его комнате недавно сколоченную по приказу отца кровать, затаскивают сундук с чужими вещами, застилают чужую постель его простынями. Взгляд то и дело тайком возвращался к одинокой фигуре, стоящей у окна с двумя проёмами, разделённым сложной лепниной колонны. С отрешенным видом Атэльрик смотрел куда-то вдаль, поверх верхушек деревьев. И Вебранд понимал, куда направлен его взгляд. Но, увы, ни отсюда, ни даже с крыши донжона увидеть замок Аглека было невозможно.       К концу марта сугробы значительно просели, а в пролеске и вовсе местами робко зазеленела первая трава, к середине мая превратившись в пушистый ярко-зеленый ковер, украшенный, словно драгоценными сапфирами, трепетно-нежными синими цветами, расцветающими как раз ко дню рождения матушки.       Расстелив плащ на земле, мальчики, щурившись от яркого солнца, наблюдали, как юная Атэль, напевая себе под нос какую-то простую деревенскую песенку, собирала в маленькую корзинку темно-синие цветы.       — Твоя сестра удивительно очаровательна, — покусывая сорванную травинку, задумчиво заметил Вебранд. — Всего через пару лет отца завалят предложениями о браке.        — У тебя есть все шансы их опередить, — Атэльрик прикрыл глаза ладонью и посмотрел на друга. — Я же вижу, как вы переглядываетесь с ней. Забота, которой окружила ее Ваша семья... Я действительно очень благодарен... Но знаешь, Атэль так быстро оставила горе в прошлом, что я не уверен, рад ли этому. Наверное, я плохой человек...       Тоненький стебелёк дрогнул и оторвался от корня. Вебранд медленно покрутил цветок пальцах, будто рассматривая и оценивая, а затем протянул его Атэльрику. Он и сам не понимал, зачем это сделал. Наверное, хотел подбодрить, сказать, что нет в скорби ничего дурного... Вебранд смотрел, как Атэльрик слегка удивленно принял подарок и собрался позвать сестру, решив, что так друг обозначил свои намерения относительно Атэль, и это Вебранду отчего-то не понравилось.        — Это тебе, — излишне резко бросил он, поднимаясь. — У леди Атэль и так целая корзинка!       В крошечном стаканчике на окне синий цветок ловил своими лепестками солнечные лучи. Тихий скрип пера и усталые вздохи нарушали унылую тишину комнаты.       — Что опять? — Вебранд навис над плотным листом, испещрённым перечеркнутыми стихотворными строчками. Расстроенные серые глаза действовали на него угнетающе. — Послушай, моя матушка не любительница стихов, так что не мучай себя. Ведь поэт ты, прямо скажем, никудышный.       — А что еще я могу подарить леди Элейн? Атэль вышила платок...       Вебранд на мгновение задумался.       — Я видел у тебя рисунок той поляны, где твоя сестра собирала цветы для украшения стола и зала. — Отбив такт, он полез в сундук друга, на дне которого отыскал несколько очень красивых набросков; выбрал один, остальные небрежно бросил обратно и захлопнул крышку. — Вот. Это и будет твой подарок.       Двор был заполнен каретами и лошадьми. Расторопные слуги отводили скакунов в отдельные конюшни, передавая их в умелые руки конюхов, пока радушные хозяева встречали гостей на пороге, предлагая омыть руки в серебряном тазу. Молодые краснощекие служанки подавали приглашенным чистые полотенца, после чего провожали в украшенный роскошными гобеленами зал, предлагая полюбоваться рукоделием леди Элейн в ожидании начала пира.       Такого количества людей замок не видел уже давно. Бродячие артисты, старательно брякая на своих потрепанных инструментах, пели что-то о любви рыцаря и пастушки. Столы ломились от количества блюд и обилия вина. Гости смеялись, рвали на куски жареную дичь, не уставая восхвалять прекрасную хозяйку замка и её могучего супруга.       Ночь опускалась на замок, вспыхивая огнями десятков факелов. Уединившись на балконе, Атэльрик подставил лицо ночному теплому ветру. Он устал. Не от шума, пьяного смеха или нескладной музыки. Музыканты уже выбивались из сил, и это было слышно. Столь часто они фальшивили. Однако пирующим уже было всё равно. Атэль наверняка спала. А он... Он просто хотел побыть один. И хоть на мгновение представить, что этот пир и это веселье сейчас в его замке. И смех, что разлетается гулким эхом по коридорам, принадлежит его отцу...       Кто-то накинул на его плечи плащ, слегка приобнимая. Атэльрик, недоумевая, обернулся и столкнулся с темным внимательным взглядом, в глубине которого плясали отблески факелов.        — Вебранд? — Он полностью развернулся, оказавшись прижатым к холодным перилам.       — Ты опять грустишь, — тихо, будто с небольшой укоризной, произнёс Вебранд. — Хочешь, я развею твою грусть?       Не дожидаясь ответа, он скользнул ладонью по руке Атэльрика, крепко сжимая его пальцы и прижимая к своей груди, туда, где громко и бесконтрольно билось сердце.       — А теперь смотри, — он поймал растерянный взгляд серых глаз и улыбнулся. Черные как бездна глаза вспыхнули янтарно-желтым. — Во мне просыпается Дракон.