Сердце Дракона

      — Где она? — взвизгивающий, полный едва сдерживаемой истерики и паники голос привел Атэльрика в сознание. Перед глазами плыло. Ооочень медленно. Странное ощущение. То ли спал, то ли пьянствовал… Пить хотелось неимоверно. Нарастающей волной в голове и в стянутых за спиной руках накрыла боль. Чужие жесткие пальцы грубо шарили по его телу, прощупывая и похлопывая. Голос казался Атэльрику смутно знакомым. — Где она?! Эта мелкая тварь написала, что ты всегда держишь ее при себе! Где она?!       Атэльрик с трудом сосредоточил на двоящемся лице рассеянный взгляд, постепенно узнавая в багровой разъяренной мине барона фон Штейна. Всё вокруг казалось нереальным, словно он пересмотрел на полуденное солнце, а потом его бросили в кучу хлопка. Тошнило. Атэльрик закрыл глаза, пытаясь собрать расползающиеся червями мысли воедино. Сильный удар обжег щеку.       — Сколько же эта дура ему сыпанула сонной одури?! Он невменяем!       Ещё один удар. И еще. Затрещала рвущаяся ткань. Что-то холодное и склизкое коснулось груди и шеи.       — Что ты делаешь? — Вмешавшийся был явно раздражен. Оттолкнув фон Штейна, он окончательно разодрал рубашку на Атэльрике и принялся обрывком стирать намазанное. — Ты на своих ядах уже умом тронулся, дядя!       Последнее слово было словно выплюнуто, и Атэльрик узнал второго человека.       — Велхард?       Рука замерла на мгновенье. И снова продолжила обтирать.       — Где она? — негромко спросил виконт.       — Кто? — совершенно искренне не понял Атэльрик. Его мутило. Перед глазами пульсировали яркие пурпурные пятна. Запахи… Звуки… Атэль согнулся в спазме, и его вырвало. Стало легче.       Велхард взял его лицо в ладони, вынуждая сосредоточиться на себе.       — Где фибула, Атэльрик?       — Пить. — Атэль облизал пересохшие губы, ощущая привкус горечи на них. Мерзко. Снова мутило. Кожу там, где её чем-то мазал фон Штейн, начало жечь. Снова режущая боль скрутила тело. Снова рвало. Слюной. Желчью. Снова. И снова. Не хватало воздуха между спазмами. Атэль не понимал, что происходит. Где он? Почему рядом Велхард? Что от него нужно фон Штейну?       — Просто скажи, где фибула, Атэльрик. Она осталась в замке? Ведь так? — Виконт почти ласково убрал с лица юноши мокрые от пота волосы и, дождавшись утвердительного кивка, задал второй вопрос, возможно, более важный: — Вебранд знает про иглу? — и, улыбнувшись слабому отрицательному покачиванию русой головы, развернулся к фон Штейну, указывая на пленника пальцем: — Если он помрет, ты своего могущества не дождешься ни-ког-да! А знаешь почему? — Чернота разлилась по его светлым глазам, пожирая их человеческий вид. Красивое лицо посерело, почернело, поплыло, превращаясь в безобразную оскаленную пасть. — Потому что я не прощу тебе убийство брата леди Атэль. Но главное, Вебранд нас сожжет за него! Этот мальчишка — сердце Дракона! Поэтому зови своих лекарей, знахарей, кого угодно, но чтобы он выжил!       — Мы не уверены, что именно Вебранд — дракон, — фыркнул барон, опасливо покосившись на разбитое лицо Атэльрика.       — Я проверять не хочу! — рыкнул на него Велхард. — Не тебя жег драконий огонь! Не твое сердце протыкали веткой! Я. Был. Убит. Дважды! Не ты! Не смей мне снова говорить, что это был не я! Моя память хранит все воспоминания Морранна. От рождения и до смерти! Тебе нужно могущество? А мне нужна моя фибула! Достань мне её!       Велхард в бешенстве хлопнул дверью. Фон Штейн просто самовлюблённый, напыщенный болван! Сомневался ли Велхард, что его брат — Дракон? Нет! Ни мгновенья! Это чувство неподвластной, бессознательной ненависти и глубинного страха трудно перепутать с чем-либо еще. Дракон пробудился в Вебранде сравнительно недавно. И Велхард долго не мог понять причину. Пока однажды на рыночной площади Ларселя не столкнулся с голубоглазой красавицей, от которой пахло дубовой листвой и… смертью. Его смертью. Это был завораживающий и бесконечно манящий аромат. Так когда-то пахли для Морранна дубовые маги.       Велхард поднял глаза в серое осеннее небо. Там, в высоте, громко, протяжно крича, словно прощаясь, клином летели птицы. У него не было крыльев… Иначе он бы тоже последовал за ними.       В год пробуждения Морранна Велхард был еще так юн. Его дядя, лорд Вайерд, только-только опоясал его мечом, сделав своим оруженосцем. Велхард помнил, как был взволнован и горд. Лорд Вайерд казался тогда Велхарду легендарным рыцарем, воспетым в балладах. Он повсюду следовал за эрлом, впитывая в себя каждое его слово, каждый жест. Даже рождение Вебранда он воспринял как рождение родного брата, а не кузена.       А потом проснулся колдун, стремительно пожирая разум юного виконта, змеиным ядом своих темных желаний отравляя его. Внушая, вживляя ему мысли о своем величии, заливая его смрадом и гнилью. Душа Велхарда менялась. Его тело менялось.       Он начал пить, чтобы заглушить этот беспрестанный шепот в голове.       Проявляя в поединках невероятную жестокость и беспощадность, Велхард отчаянно сдерживал в себе нарастающую жажду крови. Иначе однажды обязательно бы забил своего слугу насмерть. И не только его.       Чтобы остановить собственный блуд, граничащий с насилием, он связался с куртизанкой. И не с одной.       Кто-то считал его страшным человеком, но большинство восхищалось его удалью, отчаянностью и куртуазностью. А ведь Велхард еще не был тогда даже посвящен в рыцари.       Колдун же внутри шипел, требуя большего. Значительно большего. Он хотел завершить начатое тысячу лет назад. Он жаждал могущества. Жаждал власти. Жаждал беспрекословного подчинения. И только одно его сдерживало — та ветка, что проткнула его сердце, обратившись в иглу, — средоточие его погибели. И было необходимо найти эту иглу, прежде чем покорить мир.       — Смотри! Смотри, отец, это твоё наследие! На твоих гербах Дракон, так почему я такой? — шипел он в лицо своему отцу, когда тот под истошные крики служанки ворвался в покои сына.       Недобро прищурив глаза, лорд Даррен опустил меч и приблизился к огромной многолапой твари, даже издали не напоминавшей его сына, заглядывая в абсолютно черные, не имеющие век глаза. Он не выглядел испуганным или хотя бы удивленным. И вот тогда Велхард впервые увидел фон Штейна, следующего за отцом. Морранн сразу учуял в нем родственную кровь и беспокойно заерзал, но тут же потерял интерес. Человек перед ним был слаб и неспособен к магии. Он как культя. Вроде есть, но бесполезен.       — Ты ошибся с телом, колдун, но я помогу тебе. Я достану тебе то, что ты ищешь, а ты утихомирь свой нрав. И не мешай моему сыну. Времена изменились! Теперь на огне тебя может сжечь не только дракон!       Морранн усмехнулся, но потомка послушал. Тьма, заполнявшая Велхарда несколько лет, схлынула.       Подрос кузен, неожиданно став интересным собеседником и другом.       А потом лорд Вайерд убил отца. Велхарду неважна была причина. Только факт: Вайерд убил Даррена. И тьма вернулась. Но уже другая. Осознанная. Морранну больше не надо было подталкивать Велхарда идти вперед. Тот и сам шагал. Уверенно. Движимый жаждой мести.       Пока не столкнулся на площади с юной Атэль.       Эта хрупкая девушка с небесно-голубыми глазами перевернула все мысли, все планы виконта, всколыхнув его родовую память, подобно горной лавине обрушившуюся на него. Перед глазами вспыхивали образы дубовых колдунов. Их имена. Их голоса. Их гибель. Рождение дракона в яростном огне. И битва. Люди. Нежить. Кровь. Дым. Крики. Рык. Он был Драконом. Он был Морранном.       А потом тишина… И Этайн… И смерть.       Кажется, тогда на площади он кого-то толкнул или что-то опрокинул. Велхард и сам не знал, как в тот момент ему хватило сил не только на ногах устоять, но и человеком остаться. И если колдун внутри него, вопя и шипя, требовал убить девушку, то Велхард… просто подарил цветок и предпочел скрыться в надежде, что их пути больше никогда не пересекутся.       Как наивно!       За первым птичьим клином потянулся второй. Хорошо иметь крылья…       Но у него их нет. Он не дракон. Он просто гремучая, чудовищная смесь трех родов, в которой битву за первенство выиграл Морранн. Что ж… кровь бузинного колдуна в нем кипела сильнее остальных, оставляя иные воспоминания слабым эхом звучать над пропастью его памяти. Но и этого оказалось достаточно, чтобы сделать его зависимым от Атэль.       Его влекло к ней, как влекут моряков песни сирен, суля счастье, неся гибель. Но, даже всё понимая, Велхард надеялся на взаимность, ведь то, что заставило его сердце биться быстрее, не было простой любовью мужчины к женщине. Оно было выше людских страстей — вечное и неизменное единение дракона и дубового мага, которому невозможно сопротивляться. И той толики драконьей крови, что досталась ему от бабки, хватило, чтобы при случайной мимолетной встрече привязать его к Атэль. Навечно. И даже Морранн оказался бессилен перед этим.       Велхард, как никто другой, понимал Вебранда. Возможно, и сам Вебранд не до конца осознавал всю глубину их с Атэльриком связи. Незримая нить, проходя сквозь века, связывала поколение за поколением, не давая им разойтись далеко друг от друга. Друзья, братья, любимые… Но полюбить мужчину… Мыслимо ли?       Велхард, запрокинув голову, наблюдал за летящими вдаль облаками. Вот у них тоже крыльев нет, а летят… Почему всё так?..       Когда в Северной Крепости ему открылась истина отношений между кузеном и братом Атэль, он был сражен. Лишь на мгновенье. А потом пришло понимание. Злость. Гнев. Обида. Сомневался ли Вебранд в своем выборе? Долго ли ему сопротивлялся? Вряд ли. Это Велхард всегда полон сомнений, а Вебранд — нет. Вебранд всегда принимал решение лишь раз и уже не менял его, а Велхард…       Потому что Вебранду не надо выживать. Ему некого бояться. А Велхард всю жизнь ходил, словно под мечом палача. Ему это надоело… Как же ему это надоело!       Смотреть на счастье брата, а самому зализывать раны, которых даже не видно… Это было больно. Несправедливо! Почему он должен быть отвергнут?! Почему не может быть любим?! Всё это питало черный огонь в его душе, разжигая, распаляя… Превращая Морранна в его тень… Превращая его в Морранна. Делая их неразделимыми. Но позволить дяде убить мальчишку он не мог. Ведь сам бы он ни за что не хотел так потерять Атэль. Но и отпустить его не мог. Он еще должен отомстить за отца. А еще ему нужна его фибула!       Оставшись наедине с Атэльриком, барон развернул его к себе лицом, оценивающе разглядывая. От «ведьминой» мази тело юноши раскраснелось, а расфокусированный взгляд бесцельно блуждал по грязно-серым стенам.       — Сердце, значит… — Он положил ладонь на часто вздымающуюся грудь пленника и слегка погладил. Кожа была горяча и приятна на ощупь. Барон и представить раньше не мог, что держать в руках чье-то «сердце» так опьяняюще прекрасно. Ни с чем не сравнимое чувство власти. — А если это сердце остановится, дракон умрет? — Его рука уверенно скользнула вверх и грубо сжала длинную шею. Чувствуя, как под пальцами в жилке заполошно бьется пульс, барон склонился над Атэльриком, заглядывая в беспомощно распахнутые серые глаза. В нос ударил резкий, тошнотворный запах рвоты, заставив фон Штейна отшатнуться. Громким окриком приказав позвать слуг и лекаря, он поспешно отдал распоряжения и выбежал на свежий воздух.

***

      Гард с отрядом рыскал по окружным лесам, поднимая на уши деревни.       Скинув верхнее тёплое платье, Вебранд нырнул в ледяную воду озера. Огонь внутри грел, не давая мерзнуть. Серебристо-серые стайки рыбок испуганно шарахались от человека в разные стороны. Чего только не было на дне. И гнилое колесо, и чей-то башмак, и ржавый кинжал, но самой страшной находки не было. Отплёвываясь и тяжело дыша, Вебранд выбрался на берег и, обессиленный, рухнул в холодный грязный песок. Не здесь. Хвала богам, не здесь!       Замок гудел, как разворошенный улей. И как в такой суете всё упомнить?! Сокрушенно качая головой, Сидрик спешил в центральную башню замка. Кто бы мог подумать, что пропажа всего одного человека (да еще и столь нелюбимого лордом Вайердом) обернется таким сумасшествием. Конечно, юный господин был очень добрым, но чтобы на его поиски был поднят весь гарнизон... И поднят не абы кем, а старшим лордом! Поскользнувшись на курином помете, мальчишка с громким вскриком вылетел из-за угла и рухнул на пробегающую мимо Линду, придавив собой девушку к земле.       — Ох, простите. — Заливаясь краской, Сидрик торопливо поднялся и, беспрестанно бормоча извинения, принялся собирать рассыпавшееся по земле содержимое корзинки. — Ты от лекаря? — он заинтересованно покрутил тёмный пузырек. — Это для лорда?       Линда молча выхватила из рук оруженосца бутылек, сунула его в сушеные яблоки и, выдавив «смущенную» улыбку, поспешила к воротам.       — А ну стой! Громкий голос Марьям застал девушку вздрогнуть и пуститься бегом. Резким рывком молодая женщина выдернула корзинку из рук служанки. — Сидрик, держи её! — Сушеные яблоки снова посыпались по земле, но Марьям они были неинтересны. Раскидав их ногой, она подняла на свет темный пузырек.       — А вот и наша змея!       — Где он?       Линда никогда не была в подземельях замка. Она даже мысли не допускала, что может попасть сюда. Всё казалось каким-то нереальным. Фон Штейн заверял, что ее никогда не поймают. Её куда-то завели. Так темно. Свет факелов едва рассеивал эту тьму. В их тусклом свете бурыми пятнами поблескивали вбитые в стены железные захваты.       — Нет, — понимая, куда попала, выкрикнула девушка. — Нет! Не хочу!       — Где он? Атэльрик жив?       С нее содрали одежду и посадили на какой-то стул, утыканный шипами. Они кололи, рвали ее молодую кожу. Линда кричала. Кричала так, как не кричала никогда в своей жизни. Моля о пощаде, срывая голос. Теряла сознание, но умереть ей не давали.       — Где он?       Это был единственный вопрос юного лорда. Но Линда не могла дать на него ответ, иначе ее смерть станет еще страшнее. Морранн не прощал измен.       В дверь громко ударили. Лорд Вайерд дал знак прекратить пытки.       Через приоткрытую дверь Тив протянул Вебранду небольшую миску с мазью и, взглянув на служанку-отравительницу, быстро отвел взгляд. Зрелище было кошмарное. Даже для него.       — Что это? — Вебранд непонимающе взглянул на лекаря.       — Леди Атэль велела сделать из найденного у Линды порошка мазь и натереть ею девицу.       — Зачем?       — Это сонная одурь. Если втереть ее в кожу, начнутся безумные видения… И она расскажет всё. Только не переусердствуй…       Коротко поблагодарив, Вебранд забрал миску и, не дослушав лекаря, захлопнул дверь.

***

      Фон Штейн подтащил Атэльрика к окну и, больно схватив за светлые кудри, направил его взгляд в нужную сторону       — Смотри. Это и есть Гиблое Войско! Именно оно сравняет с землей замок Аргонского! Оно не знает устали. Ему не надо спать! Не надо есть! Его не остановить. Его не победить. Они. Все. Умрут! И Вебранд. И твоя сестра. И Вайерд! Будь он проклят!       Там, внизу, насколько хватало глаз протянулись ровные шеренги мертвых. Холодный ветер трепал их истлевшую одежду, раздувал сочившийся из пустых глазниц едва заметным дымом слабо тлеющий черный огонь, на короткое мгновение превращая его в пламя. Кони испуганно ржали под всадниками, не в силах смириться со страшными соседями. Правый и левый фланги замыкали нестройные ряды поднятого зверья. Разодранные шкуры некогда грозных лесных хищников болтались облезлыми кусками, обнажая ломаные кости.       Над полуобратившимся Велхардом, восседающим на вороном жеребце, пронзительно и зловеще крича, кружили вороны, живые и мертвые.       Полные равнодушного терпения, все эти твари просто ждали взмаха руки своего создателя, чтобы ринуться в бой.       — Я поведу это войско! Я! — вдохновленный зрелищем, предвкушая скорую и кровавую победу, распалялся барон. — Я сотру род Драконов в пыль. Даже памяти о нем не останется! Я найду иглу! Я…       — Бодливой корове бог рог не дал, — усмехнувшись, перебил его Атэльрик, вкладывая в свой голос откровенное презрение, чтобы спрятать захлестнувший его страх. Впрочем, он действительно презирал барона. За эти дни Атэль уже вполне понял, каким тот был человеком.       Фон Штейн умолк, рывком развернул юношу к себе лицом, внимательно рассматривая, а потом вдруг его лицо растянулось в омерзительно-довольной улыбке. Он бы с радостью свернул этому содомиту его длинную шею еще в первый день, до такой степени тот был ему противен. Но нельзя. Велхард запретил даже пальцем трогать мальчишку. Но Велхард занят, а мучить дубового мага так… приятно. Когда серые глаза затягивает боль… это… Да этому удовольствию просто нет сравнения!       — Да, Морранн выбрал Велхарда. И выбор странный. Но, видишь ли, это мне нисколько не помешало найти тех, кто хранил иглу. Это мне не помешало заключить договор с варварами. Это мне не помешало перебить всех дубовых магов. Не только здесь, но и в других королевствах. Ты и твоя сестра — последние, — наблюдая, как наполняются пониманием серые глаза, барон улыбнулся еще шире, и улыбка эта уже напоминала оскал. — А ты думал, что гибель твоих родителей просто суровый поворот судьбы? Нет. Это я так решил. И Даррен не помог твоему отцу, потому что я так решил! Варвары должны были убить вас всех, а мы бы просто пришли после и забрали иглу. Даррен, как и я, желал возвышения! — барон ударил себя в грудь и прищурил глаза, словно задумался. — Кто же знал, что Аглек догадается написать и Вайерду… Ну да ладно. Теперь эрл за всё заплатит! Зря ты ничего не рассказал своему любовнику. Думал, он тогда иглу сломать не сможет? А ведь сейчас это их единственная возможность выжить. Так и сдохнут, не зная, что спасение было рядом!       Отбросив Атэльрика в угол на кучу соломы, барон вышел вон и запер за собой дверь темницы на ключ, передав его одному из стражников вместе со своими указаниями. Тот обернулся, глянул через узкую прорезь на пленника и кивнул головой.       Фон Штейн спешил вниз. Час триумфа, час возмездия настал! Почему он не сказал мальчишке, что и нападение в лесу было организовано им же? Потому что решение было спонтанным! А бандиты... Да просто сброд из подворотни. Других найти быстро было невозможно. Да и лучники его подвели. И пусть они не получили иглу, так беспечно носимую сыном Аглека, но Велхард смог попасть в замок. А вот дальше… Что произошло в замке, фон Штейну было неизвестно, вот только Велхард вдруг передумал и мальчишку добивать, и иглу забирать. Да еще и остался с ними, пока сам барон месяцами прятался и кис от тоски и безделья в каком-то убогом постоялом дворе!       Таким не похвастаешь.        Барон прошел через внешние ворота крепости и склонился в почтительном поклоне перед Морранном.

***

      Восходящее солнце золотило зубцы крепостных стен. Вебранд набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Линда рассказала много. Очень много. Это раскрыло Вебранду глаза. Велхард… Велхард… Любимый брат. Предатель. Верный друг и вечный враг.       Лорд Вайерд с трудом поднялся на самый верх. Поведение сына настораживало его. Выйдя из подземелий, мечущийся от бессилия и паники Вебранд вдруг успокоился. Приказал запереть служанку до дальнейших распоряжений. Поцеловал матушку, прижал к груди дочь.       — Чтобы ни случилось, замок никому не отдавай. В его словах не было и намека на шутку, когда он говорил это Атэль. Гард стоял рядом, внимательно слушая. — Заприте ворота. Опустите решетки и поднимите мосты. Никого не впускайте и не выпускайте, пока я не вернусь. Готовьтесь к осаде. Ждите нас.       Эрл не мог одного понять: Вебранд и впрямь поверил словам этой безумицы? И про древнее зло? И про Гиблое войско?       Но сейчас, застыв в проеме, ухватившись единственной рукой за распахнутую дверь, он смотрел, как дракон с его родовых знамен расправляет над башней огромные крылья. Мощные когти крошили в пыль каменные зубцы. Длинное, покрытое чешуей тело с шипастым хвостом сияло черным перламутром в лучах восхода. Нет. Силы. Способной. Меня. Остановить! Эти слова сына, брошенные тогда в шатре и показавшиеся мальчишеской бравадой, сейчас обретали новый смысл. Лорд Вайерд с трудом удержался, чтобы не опуститься на колени.       Дракон обернулся к нему, прищуривая желтые змеиные глаза, и взмыл в небо.

***

      В тревожном ожидании тянулись дни. Если его расчеты верны, то Гиблое Войско уже должно быть у стен крепости лорда Вайерда. Велхард, обкусывая губы до крови, всматривался в серое небо, ожидая вестей с поля боя.       Если верить словам Атэльрика, то Вебранд еще ни разу не раскрывал свои крылья (да и огнем управлять не умел), не говоря уже о полном обращении. А верить им было можно, потому как под сонной одурью никто никогда не врет.       Потому и было решено, что Войско поведет барон, а сам Велхард останется в крепости, чтобы не провоцировать Дракона. Пусть так и погибнет, не пробудившись до конца. В победе же сомневаться не приходилось. Ибо не было того, что смогло бы мертвых остановить. Барон обещал добыть для него иглу. Оставалось только ждать.       Чуткое ухо колдуна уловило странную возню. Такого в его замке быть не должно! Велхард схватил со стола ножны с мечом и побежал на звуки. Чем ниже он спускался по винтовой лестнице, тем отчетливей становилось происходящее. Кто-то дрался. Дрался отчаянно.       Видимо, Атэльрик решил сбежать. Что ж, похвально…       Велхард с беззлобной усмешкой толкнул незапертую дверь темницы мага.       — От меня не сбе… — Слова оборвались и повисли в воздухе. Велхард недобро сощурил залившиеся чернотой глаза. Кожа серела, чернела, превращая лицо в оскаленную пасть. — Ос-слушалис-сь? С-смерти не боитес-сь?       Виконт перевел немигающий взгляд с двух стражников на забившегося в угол Блюстителя Чистоты Духовной и Телесной — уже не священник, но еще не инквизитор испуганно трясся, вжимаясь в каменную стену, — и снова посмотрел на стражников, один из которых пытался остановить хлещущую из разбитого носа кровь, а второй, свернувшись кренделем, мучительно стонал и сыпал бранью.       — Ш-што с-сдес-сь проис-сходит? — Велхард обернулся к прикованному одной рукой к стене Атэльрику. Тот промокнул разбитые губу и скулу рваным рукавом и, вскинув голову, неопределенно взмахнул свободной рукой:       — Твои люди решили доказать этому уважаемому господину, что я мужеложец и содомит, чтобы после — намеренно подчеркнув «твои», Атэль обратил внимательный взгляд на Блюстителя и принялся загибать слегка дрожащие пальцы — предать меня Очищающему Суду, залить в мой зад кипящее железо, вырезать сердце, оскопить и сжечь на костре. Я, знаешь ли, возражаю.       — Как пос-смели? — Виконт уже знал ответ, но хотел его услышать. Он резко наклонил голову вбок и нетерпеливо скребнул когтями по двери. Древесная труха посыпалась на пол.       Всё понимая, страж с разбитым носом безвольно опустил руки и громко и четко произнес:       — Барон. Он сказал, что, когда раздобудет иглу, ты будешь подчиняться лишь ему, и приказал подготовить к своему возвращению небольшое представление. Чтобы ему было чем заняться после победы.       — Фон Ш-штейн! — Морранн внутри бился в бессильной ярости. Дважды умереть! Возродиться! Чтобы стать рабом этой человеческой свиньи?! — Фон Ш-штейн!       Страх, злость, ярость и снова страх захлестывали его, пока он летел туда, где заперли его Атэля. Внизу мелькнули сторожевые башни крепости. Вебранд видел, как гарнизонная стража закричала, вскинула копья, с ужасом наблюдая за огромным ящером. Он сложил крылья и ринулся вниз. Клыкастая пасть раскрылась и с ревом дыхнула огнем. Дракон вел его, отсвечивая желтыми глазами в начищенных шлемах будущих мертвецов.       Острые когти пробили доспех и кости стражника, вырывая сердце. Громко вякнул и рухнул бесчувственным мешком Блюститель. Велхард снял с себя плащ и шагнул к Атэльрику. В голове беспокойным роем гудели мысли. Отомстить Вайерду хотелось. Очень. Да и дороги назад уже не было. Но стать за это чьим-то рабом… Морранн внутри зло зашипел, впервые соглашаясь с Велхардом.       Мощный удар сотряс башню. Второй. Третий. Словно кто-то огромным тараном пробивал себе проход.       И пробил.       В образовавшуюся брешь заглянул желтый глаз. Заметив прикованного к стене Атэльрика, дракон заклокотал и принялся яростно крошить толстую стену.       — Я убью его! — Тварь обхватила Атэльрика лапами, прячась за ним, как за щитом. Длинный коготь уперся Атэлю под нижнюю челюсть, грозя пронзить его голову насквозь.       Дракон зарокотал, отчего бледная кожа на длинной шее надулась и раскалилась. Вебранд уже знал от Тива, что Атэльрику огонь нестрашен. Пламя обратило в пепел тела стражей и инквизитора, лизнуло солому, отчего та вспыхнула костром, заставляя брата испуганно вскрикнуть и шарахнуться в сторону. Но Атэльрика он так и не выпустил. Дракон когтем подцепил железную скобу, удерживающую Атэля, выдирая ее из стены, и обратился в человека.       — Смотри, что у меня есть, — Вебранд поднял к свету серебряную иглу и медленно покрутил ее в руках. — Ты убьешь Атэльрика — я убью тебя. А с тобой сгинет и всё твоё Гиблое Войско, что сейчас осаждает мой замок. Убивай.       Морранн противоестественно изогнулся и зашипел:       — Я больше не хочу умирать, Эохайд!       — Вебранд. Меня зовут Вебранд, колдун. Эохайд давно почил среди звезд. Из вас двоих только ты держишься за прошлое! Дракон же прожил свою жизнь счастливо. Ему не за чем возвращаться.       — Но ты…       — Я пришел, потому что ты переступил черту. Сидел бы тихо, жил бы долго! Ну так чего ты ждешь?       Морда колдуна подернулась, принимая очеловеченный вид.       — Я не хочу больше умирать. — Колдун медленно убрал лапы от Атэля, не спуская глаз с бузинной иглы. — Не ломай ее. Да и если сломаешь, твой маг тоже умрет. Ты знал об этом?       — Ты отзовешь своё войско и проживешь свою жизнь тихо, замаливая грехи прошлого. А когда Атэльрик умрет от старости, я сломаю иглу, чтобы этого больше никогда не повторилось. Это всё, что я могу тебе предложить.       Перед Вебрандом вновь стоял Велхард. Уже не держа, но удерживая Атэльрика.

***

      Разноцветные лампочки новогодней гирлянды радостно мигали, создавая своё волшебство. В камине мирно потрескивали дрова. Провести канун Нового года вдали от городской суеты было их обоюдным желанием. Вебранд готовился к этому тщательно, почти как леди Элейна к первому балу Атэль. Всё-таки год Дракона бывает всего раз в двенадцать лет. Хотя… сколько их уже было в их жизни. Но память хранила каждый с особой тщательностью. Они пережили чуму и обе войны. И если Вебранд предпочитал воевать, то Атэльрик нашел свое призвание в ином: он стал врачом, химиком, биологом, генетиком.       Атэль проверил паспорта и убрал документы обратно в чемодан. Быть Этьеном Делоне ему оставалось еще лет десять, а потом всё по новому кругу. Впрочем, давно отработанному. Правда, в век «космических технологий» делать это становится сложнее. Ну да ладно. Мелодично брякнула духовка, и созвучно с ней звякнул дверной колокольчик.       — Никакой романтики с этой бренчалкой, — недовольно фыркнул Вебранд, стряхивая с черных волос снег. Почему не на улице? Атэльрику это было тоже интересно, но спрашивать он, мягко говоря, заколебался уже.       — Нормально всё с романтикой, — усмехнулся Атэль, выставляя на стол запечённую свинину. — Пошли ужинать.       Крепкие руки ласково обняли его за талию, прижимая к широкой груди Вебранда.       — Я замерз, согрей меня. — Он шумно вдохнул едва слышный аромат волос любимого.       Атэль театрально закатил глаза.       — Первое: ты сам купил домик в горах, я же предлагал рвануть на море. Второе: ты сам уехал кататься без меня с друзьями. Третье: ты не можешь замерзнуть априори.       Вебранд развернул его к себе лицом и заглянул в серые глаза.       — Ты обиделся. Зря. Ни с кем я не катался. — Он вынул из маленького бумажного пакета квадратную коробочку.       С детским любопытством Атэль развязал ленточку и замер. Серебряное кольцо из дубовых листьев, переделанное под фоторамку, хранило под тонким стеклом очень реалистичный рисунок, на котором его сестра держала на руках их с Велхардом сына, а маленькая Аэла обнимала за шею виконта.       — Как? — тихо прошептал он.       — Значит, не напрасно я столько лет рисовать учился. — Вебранд прижал к себе Атэля, целуя в макушку. — Я тебя люблю.       Именно эти слова он сказал, оставляя Атэля в крепости виконта и обещая вернуться. Взять собой его Вебранд просто не мог. Зато он забрал Велхарда, не подозревая, что исполняет мечту брата.       Тень от его крыльев накрыла Гиблое Войско в тот момент, когда после обстрела катапультами барон предложил леди Элейне сдать крепость, подчеркивая этим беспомощность покалеченного лорда.       — Мой муж приказал никому крепость не отдавать! — вместо нее прокричала с воротной башни Атэль.       И, вторя её голосу, дракон дыхнул огнем. Ровные ряды мертвяков рассыпались. Жуткий вопль нежити и мечущихся живыми факелами всадников перекрыл оглушающий рык. И живые, и мертвые бросились прочь с поля боя, где их встречал Морранн, обращая Гиблое Войско против самих себя. Черный туман стелился над морем мертвых тел, пожирая остатки великой армии.       — Против меня пош-шел, глупец-ц! — колдун смертоносной тенью навис над фон Штейном, оскаливая клыкастую пасть.       Велхард не убил барона. Он принес его своей прекрасной Атэль, как собака на охоте приносит хозяину добычу, воплощая самый большой страх фон Штейна. Лорд Вайерд вызвал барона в суд, обвинив в вероломстве, похищении, насилии, убийстве, попытке захвата чужого замка без объявления войны и подстрекательстве на измену королю. Свидетельствовали против барона Линда, Велхард и сам лорд Вайерд.       С Фон Штейна прилюдно, на эшафоте, под заупокойные молитвы сняли доспехи, разбили щит с его гербом, лишая рыцарской чести. К моменту окончания обряда барон мечтал о смерти. Но его не казнили. Он стал тем, кем и грозил его однажды сделать лорд Вайерд — грязью. Его дети были лишены возможности наследовать титул и продолжать род. Его имущество было передано королю. Так бесславно закончилась история одного из последних потомков бузинного колдуна.       Велхарду же повезло больше. Значительно больше. И об этом позаботился Вебранд лично, перед тем как навсегда исчезнуть за горизонтом.       Атэль отказалась принимать Северную Крепость как наследство от брата, поэтому Гард и Марьям вернулись туда уже хозяевами. Тив с Идрит уехали с ними.       Именно Идрит сложила и записала легендарное "Сказание о Драконе", случайно найденное сотни лет спустя при раскопках древней пограничной крепости и наделавшее много шума в научных кругах. А когда еще и капище обнаружили... О-о-о...       Наблюдать за этим было забавно… Сначала. Потом наскучило. (Хотя Вебранд совершенно искренне рыдал, слушая выразительное прочтение баллады молодой ведущей в какой-то научно-познавательной передаче. И под иронично вздернутую бровь Атэльрика гордо заявил: "Все-таки я — герой!" А позже нашел эту запись в интернете и переслушал не раз, глубокомысленно покачивая головой.) Все их предположения, догадки, теории даже близко не стояли с реальностью. Ведь Идрит понятия не имела, куда на самом деле улетел Дракон, да к тому же совершенно не упомянула Атэльрика. Видимо, чтобы не бередить сердечные раны леди Атэль, искренне считавшей брата сгинувшим в противостоянии с бароном. Да и вряд ли мужеложцу было место в рыцарской балладе...        Но Атэльрик не погиб. И не погибнет. Потому что когда-то очень давно по дороге в замок на них напали лучники. Потому что, выдергивая стрелу из раненого Атэльрика, Вебранд тоже поранился и кровь дракона попала в кровь мага. Потому что, ломая иглу, можно убить мага, но не дракона. Дракон же умирает только тогда, когда сам решит.       Но поняли они это гораздо позже. Гораздо. Успев пролить немало слез перед этим. А могли бы и догадаться, ведь, в отличие от Атэль, Атэльрик не старел. Так стыдно.       Велхард тоже не старел, но ушел вслед за Атэль. Вместе с Морранном.       Маленький портрет занял место над камином, среди новогодних свечей. Там же, где хранилась под стеклянным колпаком сломанная серебряная игла и маленькая синяя пролеска с надтреснутым лепестком.       — Всё? Я прощен? — Вебранд покрыл лицо любимого поцелуями, весьма однозначно спускаясь к шее… стягивая свитер… футболку.       — Праздничный ужин, — попытался напомнить ему Атэль, машинально запуская пальцы в черные, отросшие за зиму вихры.       — Вот и поужинаем, — согласился Вебранд, скидывая, наконец, с себя куртку и вместе с Атэльриком падая на диван.       Когда-то очень давно Атэльрик задал изначально терзавший его вопрос:       — Как долго ты сможешь любить меня вот так… безмерно?       Прекратив колоть дрова, Вебранд, тяжело дыша, облокотился на топор и не задумываясь ответил:       — Ну, если я любил тебя за тысячу лет до тебя, значит, еще тысячу точно буду.