Дитя Решительности
Чара и Фриск неспешно наблюдали за приготовлениями монстров. Сейчас, после продолжительной битвы с Азриэлем, ничего не хотелось. Сразу накатилась моральная и физическая усталость, все это понимали, и поэтому оставили их в покое (на самом деле все чувствовали себя расслабленно, а о существовании Чары и не догадывались). Две цветочные девочки ощущали себя уставшим мусором и им нравилось это ощущение. Кажется, так и должно быть.
— Я чувствую себя раздавленной. — Тихо пожаловалась Фриск.
— Добро пожаловать в мой мир. — Отозвалась Чара.
— Очень смешно. А если серьёзно, что дальше? Мы уже осуществили свое предназначение, раз мы больше не «Ангелы с Поверхности», то кто? Что нам осталось? — Спросила Фриски, с нескрываемой грустью.
— Наслаждаться жизнью, как это и подобает детям. Разве тебе не хочется жить, как живут все нормальные дети? Закончить школу, поступить в университет, найти себе «особенную душу». Всё это. — Сказала Чара, кривясь на словах «Особенную душу».
И тут же продолжила, так словно была заранее готова к этому разговору:
— Я хочу все это. Мы слишком долго притворялись взрослыми, мы просто дети. Знаешь, я не хочу быть Ангелом и спасителем. Я хочу быть ребёнком, поедающим пироги, ребёнком играющим в грязи и просто жить дальше. — Чара замечталась.
— Наверно, ты права. Мы ведь и правда, просто глупые дети. С этого дня мы не обязаны всем и каждому, у нас есть и свои жизни. Мы не спасителем мира, мы просто дети. Пойдём, поиграем в догонялки? — Предложила Фриски с озорной улыбкой.
— Пойдём-пойдём. — Согласилась Чара с нескрываемым удовольствием.
Чара и Фриск поднялись с сырой земли Вотерфолла, они слишком долго провалялись так, наблюдая за лже-звёздами. Всё в Чаре, словно говорило, — «Они увидят настоящие звёзды.» — Она улыбалась, как никогда прежде. Казалось, ничто в этом мире не способно испортить ей настроение. Наверно, так и было.
Девочки поднялись с Земли и побежали. Они на самом деле не догоняли друг друга, просто бежали без цели и смысла. Чара, конечно, лишь делала вид, что её ноги касаются земли. Но на самом деле она плавно парила над ней, не хватало лишь несколько сантиметров.
Фриск, же, бежала, не притворяясь. Она давно потеряла из виду свою призрачную подругу, ей просто хотелось освободиться от всего накопившегося напряжения. Ноги так и ныли с непривычки, но Фриск это начинало нравится. Приятная боль окутывала «Восьмое дитя», это заставляло её чувствовать себя живой, как никогда прежде.
Наконец-то запас сил «Восьмого Дитя» иссяк, она со вздохом уселась на холодную землю, мысленно представляя лицо Ториэль, когда та узнает об этом. На сей раз, она чувствовала себя капельку лучше. Может быть, все это действительно стоит её времени. Может, смысл её жизни не в спасении всех монстров, а в проживании собственной? Может, ей стоит задуматься о собственных потребностях, не отвлекаясь на «всеобщие блага»? Фриск размышляла недолго, но уже нашла ответы на эти вопросы.
«Чара права, если я буду просто безликим «Ангелом» для всех и каждого, то в конечном итоге потеряю саму себя. Я не должна забывать, что я больше, чем просто предсказание. Я больше, чем номер в очереди человеческих душ. И я не должна забывать о своей собственной жизни, а не жить чужими судьбами. В конце концов, мне одиннадцать лет, и я хочу пожить и для себя.» — размышляла Фриск.
Фриск, в ожидании своей подруги, немного повалялась на земле, но скоро ожидание стало изнуряющим. Она и предположить не могла, что могло её задержать. Что могло измениться с их последнего похода в Вотерфолл? А потом она осеклась, Чара жила здесь дольше, чем она. Разумеется, она соскучилась по родным просторам.
Ожидание не было напрасным, Чара явилась через несколько минут, слегка смущённой, но полной энтузиазма. Призрачная подруга слегка «подпрыгивала» от нетерпения, на это было забавно смотреть.
— И что ты там нашла? — Спросила Фриск, с явным раздражением.
Белоснежную сову. Прежде чем ты взбесишься, позволь спросить, как часто ты видишь сов? — спросила Чара, с глупой улыбкой.
— На Поверхности практически не видела, а в Подземелье их нет кажется. — Сказала Фриски, предвкушая чего-нибудь эдакого.
— Да, ты права, они здесь не водятся. Но, я нашла одну, рядом с цветами. У неё кажется письмо в лапах. Разве тебя не любопытно, для кого? Я хотела посмотреть, но… Я сама не могу посмотреть, призрачные проблемы, знаешь ли. — Сказала Чара грустно.
— Что ты, раньше не сказала? Конечно, интересно! — Воскликнула Фриск, и сорвалась с места за Чарой.
Ей совсем не хотелось позволять Чаре вновь окунуться в меланхолию. Чара и раньше, могла впадать в печальное состояние, иногда это было по вине Фриск. Ей же не хотелось вспоминать, почему Чара могла грустить или злиться на неё. Ей не хотелось вспоминать другую сторону своего характера.
Это был другой таймлайн, один из очередных концовок геноцида, который Фриск совершила из-за собственного любопытства. Она тогда совсем забросила свою подругу-помощницу, а стоило переживать. С каждым ударом по монстрам, она становилась всё более иной. С каждым уровнем «Любви», в глазах красноглазой становилось меньше любви. С каждым подобным поступком, Чара впадала в темную и отчаянную печаль.
Фриск лишь улыбалась, держа в своих потных руках побелевший от пыли нож. Она не думала о последствиях своих действий, она была уверена, их у неё не будет. Перед ней очередной враг, Флауи, «Омега» Флауи, некогда известный под именем «Азриэль».
— Стой, хватит, остановись… — безэмоционально прошептала Чара, и не надеясь на ответ.
Чара выглядела не слишком хорошо, раньше она была ярким и светлым призраком, словно солнечные лучи, каким-то образом оказавшиеся в Руинной ловушке. Теперь же, её кожа стала темной, словно пепел, а из глаз лились окровавленные слёзы. Там, где на свитере было пришито красное сердце, было оно же, но чёрное и треснутое.
— Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста, Фриск. Я чувствую себя раздавленной. Я больше не хочу играть… — прошептала про себя Чара.
Фриски не ответила, взмах ножа ответил сам за себя. Чара, схватившись за голову, закричала со всей силы, что у неё всё ещё была. Она чувствовала себя не просто раздавленной, а униженной, её вновь предал её «Лучший друг, навсегда». Эти слова теперь звучат очень горько.
Чара буквально вылетела из тяжёлого и тёмного воспоминания. Её тело казалось ещё более мёртвым, чем было до этого. Если раньше её можно было принять за обычного человека, то теперь она похожа на стереотипное привидение. Чёрное и скрученное нечто, лишь отдали напоминало Чару. Тело «Первого дитя» билось в странных конвульсиях, она отчаянно ловила ртом воздух, пытаясь набрать полную грудь чистого воздуха. Красные глаза наполнялись слезами. Бывшая принцесса всех монстров, была в плачевном состоянии. Фриск отказывалась верить, в то что это было последствия ЕЁ действий.
На Памяти у Фриск, Чара часто впадала в подобные состояния, но как помочь, увы, не знала. Каждый раз доводил и её саму до слёз, видеть как её лучший друг мучается, и не быть способным помочь. Это что-то из привычных ужасов. Впервые такой приступ случился в Руинах. Тогда, когда Ториэль впервые упоминала имя «Азгор». Тогда «Восемь» и не понимала, что вызвало подобную бурную реакцию.
— Чара. Чара, все хорошо. Все будет хорошо. Т-только дыши, хорошо? — сказала Фриск.
Она вспомнила все фразы, которые на её месте говорили разные персонажи кино. Надежды не было, но хотя-бы попытаться стоило. Внезапно, пришла идея. Чару необходимо отвлечь от дурных мыслей.
— Мы ещё не посмотрели письмо! Слышишь?! — чуть не срываясь на плач, отозвалась Фриск.
Чара, посмотрела на Фриск, с каким-то внутренним упреком, но после смягчилась.
— Да… Конечно… Ты права. — начала «загоняться» Чара.
Фриск видела как жизненная сила Чары и весь её светлый оптимизм, начал медленно испаряться из неё. И ей это не нравилось. Чара всегда была светлым лучиком позитива, а теперь она скорее напоминает тёмную тучу. Она редко соглашалась с ней, предпочитая перечить, лишь ради развлечения. Теперь этого нет.
Фриск, не дожидаясь Чары, побежала к письму, лишь по истечении нескольких секунд, осознавая, что не знает куда ей собственно бежать. Чара на эту клоунаду отреагировала звонким и счастливым смехом, он был как бальзам на душу Фриск. Та тоже смеялась, только тише и незаметнее. Всё же Чару никто не видел, кроме неё самой, и Азриэля.
— Ну, что же, веди меня! — Рассмеялась Чара.
Фриск лишь усмехнулась, про себя, следуя за Чарой. Вот такой её подруга, была лучше.
Они очень скоро дошли до поляны Эхо-Цветов, Чара весело кружилась рядом с одним из их представителей. — «Похоже, это место действительно ей нравится. " — заметила Фриск.
Ей и самой здесь было как-то уютнее, чем в те же Руинах. По крайней мере, было понятно за что призрак так полюбились эти дождливые края.
Мысли здесь текли быстрее, чем в других уголках Подземелья. Воттерфолл всегда был хорошим местом, чтобы предаться беспочвенным мечтаниям, отдохнуть душой. Чара и Фриск часами могли разгуливать по Родине Андайн, наслаждаясь каждой минутой тишины и покоя.
— Ну, и где эта птичка? — Спросила Фриск, уже сгорая от нетерпения.
Чара лишь указала рукой на один из темных углов, куда запросто могла забиться птица, с перепуга. Фриск сразу охватила неведомая жалость к этому существу, она начала рыться в карманах, в надежде отыскать там хоть что-то съедобное. В карманах было много чепухи, которую нельзя было скормить птицы, но там же были и обычные печенья.
— Осторожнее. Мало ли чем она болеет. — Посоветовала Чара.
Тоже самое можно было сказать, и о Чаре.
Фриск не слыша разумных доводов своей подруги, начала крутить в руках печенье. Из темноты высунулся совиный клюв, и через несколько мгновений на неё смотрела белоснежная сова.
— Привет. Ты не голодна? Не бойся, маленькая, я тебя не обижу. — произнесла Фриск, с «натянутой нежностью».
Чара, на это только фыркнула и сова сделала ровно тоже самое. Фриск, медленно посмотрела в сторону Чары, а после опустила свой взгляд на совиную макушку. Эти двое действительно похожи. И от этого хотелось рассмеяться.
— Что? На что ты смотришь? — Спросила Чара, слегка смутившись.
(~Точно маленькая цундере~ бета: да:)
— Ничего, просто при этом свете ты выглядишь ещё милее. — произнесла Фриск, невинно улыбаясь.
Чара сначала хотела вспылить или сделать что-то подобное, но потом превратилась из «мрачной тучи» в маленькую смущенную тучку. Фриск, определённо нравились эти изменения, Чаре иногда полезно подумать о чем-то хорошем. Пусть и таким коварным способом.
Птичка, на всю эту «Санту-барбару», ещё сильнее зафыркала, и полетела к двум девочкам поближе. Теперь сова стояла, полностью освещенная светом кристаллов, и можно было заметить письмо, завязанное на её лапке. Птичка выглядела недовольной, важно топая вышеупомянутой лапкой, поближе к Фриск. Девочка стало торопливо отвязывать письмо, боясь причинить боль пернатой гостье, и одновременно злясь на того кто это сотворил с птицой.
— Странный вопрос, но почему ты даже не попыталась посмотреть, что в письме или подойти к птице? Или ты хотела дождаться меня и сделать это вместе? А-а-а-а, ты такая милая. — проворковала над совой Фриск.
Фриск адресовала это и птичке, и Чаре. Но похоже, эти двое не хотели быть вышеупомянутой «милашкой».
Фриск слегка беспокоилась за психическое состояние Чары. После нескольких путей Геноцида, оно становилось все более и более шатким, словно её разум может разбиться. Она нервно сглотнула, представляя разум Чары разбитым зеркалом. Вдруг, Чара посчитает себя слишком виноватой, чтобы… Нет, об этом даже думать не хотелось.
— Можешь посмеяться или не поверить, но эта Птичка меня видит. Очень забавно, Судьба! — Прокричала Чара в Потолок Подземелья..
Фриск с недоумением уставилась на подругу.
— Извини, просто все важные и авторитетные фигуры моего детства, не видели меня, сколько бы я не умоляла их прекратить меня игнорировать. Ты даже не представляешь, как это больно, видеть последствия <i>своих решений и поступков. Я видела каждого мёртвого ребёнка, ласку Ториэль, которая больше не моя и Азгор, который… Который… Который… — Чара внезапно замолчала.</i>
— Даже призраки, такие как Настаблук или Меттатон, не видели меня. И только эта Птица, обычное глупое животное, способно видеть меня! — закончила Чара, чуть ли не срываясь на крик.
Фриск даже и не знала как можно успокоить подругу, поэтому молча стала открывать письмо. Потом, через нескольких мгновений, решение само пришло в голову, но это письмо выбило все мыслезаключения из головы.
Письмо было необычным, и точно адресованным им двоим. Это было самым жутким, не только то, что автор письма знал о существовании Чары, но и знание их точного адреса — вот что обескуражило Фриск. Это было невероятно жутко.
— Что там такое? Выглядишь напуганной. — сказала Чара.
Чара не думала, что в этой жизни что-то способно напугать Фриск. С тех самых пор, как она стала её призрачный союзницей, она отмечала её невероятную храбрость или же глупость. Да, и Фриск видела и совершала так много тревожных и пугающих поступков, что обычное письмо, вряд-ли способно её напугать. В смысле, эта маленькая девочка совершила тотальный геноцид целой расы, чего она вообще может бояться? Разве что, саму себя.
Чара, «подлетела поближе», практически вплотную к Фриск, отчего последняя занервничала. Тепло тела красноглазки она конечно не ощущала, но мягкий и светлый холод призрачный конечностей, вполне. Чара осознала свою ошибку, только когда практически схватилась за руку Фриск. Она покрылась румянцем смущения, хотя казалось, куда больше. Фриск не была против, она взяла предложенную руку, так, словно она была обычной, человеческой.
— О-о-о. Такое интересное письмо, да-да, точно. Оно такое хорошее, хорошее. — нервно произнесла Чара, даже не рассматривая пергамент.
— Все нормально. Всё хорошо. — сказала Фриск успокаивающим тоном, хотя все еще держала холодную руку.
Фриск, и забыла о письме, как только увидела поалевшие щеки партнерши, в её голове были только мысли о них и почему-то о шоколаде. Ей так хотелось рассказать подруге о тревожных чувствах, но что если дружба от этих слов, сама собой разрушиться? Что если именно она, станет причиной разлада дружеских отношений? Как тогда Чара будет получать всю, так ей необходимую поддержку и внимание? Нет, это все просто глупые мечты, Чара не тот человек, которому нужна чья-то любовь. Даже от такого человека, как Фриск.
Чара смотрела на Фриск, практически с вселенским обожанием, как когда она взирала на Азриэля. Она думала, что ощущает к ней все те же самые чувства, но что-то было не так. Азриэля Чара обожала, он для неё был что-то вроде идола. Чара отдала ему свою душу и сердце, в переносном смысле. Но когда Чара смотрела на Фриск, другие мысли начали появляться в её голове. Она никогда не хотела так крепко обнимать своего сиблинга, никогда не мечтала о совместно, прости мама, поцелуе. Но, каждый раз, смотря на Фриск, Чара краснела.
ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»
Директор: Альбус Дамблдор
(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов)
Дорогие мисс Дриммуры!
Чара Дриммур и Фриск Дриммур!
Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову не позднее 31 июля.
ИСКРЕННЕ ВАША, МИНЕРВА МАКГОНАГАЛЛ, ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА!
— Я точно это вижу? Магическая Школа у людей? Это явно чья-то глупая шутка. — отнекивалась Чара, вырывая руку.
— Может быть, но вряд ли кто-нибудь может быть настолько глуп, чтоб так потратиться на один единственный розыгрыш. — сказала Фриск с лёгкой грустью.
— И вообще, почему ты так уверена, что людей-волшебников, нет? Барьер, ведь, они поставили. И ты, прости за упоминание, жила очень давно. Может что-то изменилось? — спросила Фриск у Чары.
— Даже если они все ещё каким-то образом существуют, то вряд ли по нормальному. Я имею в виду, люди так привыкли друг друга ненавидеть, волшебников точно либо на костёр, либо в психушку. Думаю, они скрываются где-то. — сказала Чара.
— Покажем маме? Она очень умная, разбирается. И она ведь видела, тех волшебников в близи, верно? Заодно, скажет что нам делать. — сказала Фриск.
— Нам? — спросила Чара, удивлённо.
— А кому ещё, в письме говорят о двух людях, там же и имена есть! Думаю, они как-то узнали о тебе, Чара! Так что будешь учиться со мной! — торжественно сказала Фриск.
— И каким образом, не подскажешь? А, точно, они же волшебники, наколдуют мне тело?! Не обнадёживай так поспешно, Фриски. Это все ещё может быть глупой шуткой, один из монстров, которые жили ещё при мне, захотел напугать тебя. Это звучит более логично, чем целый мир, работающий по каким-то другим правилам. — отпарировала Чара
— Может быть. А может быть и нет! Знаешь, теперь мы должны все сказать, что ты тоже здесь! — весело сказала Фриск.
Чара охватил ужас, ей не хотелось «выходить в свет», после всего что она наделала своим планом с лютиками, самое лучшее, что она может делать, не попадаться под глаза. Вина за глупую жертву Азриэля, невинного мальчишки, и по совместительству, её брата, все ещё лежала грузом на душе. У «Демона, который, приходит когда называют его имя», её могло и не быть.
Мало ли как, на это отреагирует Ториэль с Азгором, — Чара рассуждала так. Своим поступком она, по собственным умозаключением, разрушила семью, раз и навсегда. Она — причина по которой Ториэль раз за разом теряла обретенное счастье, в виде счастливых живых детей. Она — причина, по которой Азгору пришлось объявить эту тупую войну, пришлось замарать свои чистые руки кровью. Она — причина всех тех игр, который созидал Флауи. Почему Ториэль, пострадавшая от её безрассудных действий, не будет ненавидеть её? У неё не было ответа. Почему Азгор не будет разочарован в ней, в её поступках, из-за которых ему пришлось совершить ещё более ужасные? У неё не было ответа. Почему Азриэль не отвергнет её любовь и дружбу, не смотря на текст медальона, не предпочтет Фриск? У неё не было ответа.
— Я не могу. Я сделала слишком много ошибок, чтобы их можно было простить. Прости Фриск, но мама не будет рада мне. — печально завершила Чара.
— Что? Ты должно быть шутишь, она только этого и ждёт! Папа и мама так долго ждали чуда, такого как это! Разве если бы все это было так, Азгор стал с такой теплотой в глазах, вспоминать тебя? А мама, твоя смерть, конечно причинила ей боль, но ты видела свою могилу? Думаю, если бы она ненавидела тебя, она не забрала твой труп и не закопала тебя достойно. — произнесла Фриск.
— Меня достало то, как ты относишься к себя, ты действительно уникальный человек, и как и все заслуживаешь любви, ласки и понимания. Я не знаю почему и чем вызваны эти слова, но если кто-то сказал их тебе, плюй ему смело в рожу. Потому что Ты — Чара Дриммур, а тот кто сказал эту ересь — никто. — сказала Фриск, злясь на таинственного незнакомца.
— Я знаю это… Но, я все ещё боюсь их реакции, в последнее время я боюсь слишком многих вещей. Мне мне действительно страшно, и я не знаю что мне дальше делать со своей жизнью. Ха, да это даже жизнью назвать нельзя. Послушай, я ведь просто паразит, я паразитирую на тебе Фриск. Я никогда не смогу сделать что-то, просто потому что я жалкое Привидение. Хахахаха. Это так не смешно… — Произнесла убитым тоном Чара.
— Все будет хорошо. Я буду с тобой до конца. Я помогу тебе. — Сказала Фриск, предлагая руку Чаре.
Чара, взялась за предложенную руку, а после нежно потянула Фриск за собой, раскрывая свои руки для объятий. Фриск была не против понежиться в объятиях подруги. Они совсем забыли о письме.
Чара заключила в объятьях Фриск, та нежно поглаживала спину девочки, нашептывая на уши всякий успокаивающие-нежный бред.
— Мне так страшно, Фриск. Я не знаю что мне делать. Я просто не знаю. Что я могу сказать ей: «Привет Мама, я тут? И всегда была?»? Или же: «Приветик, помнишь ту девочку, твою дочь, покончившую с собой, это я кстати!». Даже Если она поверит, что это даст? Я имею ввиду только ты видишь меня, это все равно не будет иметь смысла. — сказала Чара.
— Я хочу сделать кое-что особенное для тебя Чара. В разных художественных произведениях Призраки умеют вселяться в тела людей, без их на то желания. Но, что будет если человек, осознанно отдаст тело на временное пользование призраку? Может быть, мы сможем делить тело в определённые часы. — задумалась Фриск.
Фриск хотела как лучше для Чары. Наверняка, это ужасно видеть всю боль и наслаждение другого человека, и не иметь возможности хоть как-то повлиять на события, на него самого. Видеть все, что тебе было дорого, и лишь мечтать об этом. Возможно, она думала, что не заслуживает подобного отношения, не заслуживает хоть немного полноценную «жизнь».
— Ты так думаешь, Фриск? Но, если я сделаю это, то что случится с тобой? Ты станешь призраком, как я? А вдруг, нет?! Вдруг, ты просто полностью и окончательно умрёшь, или я поглочу твой разум?! Ты хоть сама знаешь, на сколько ты мне важна?! — нервно сказала Чара.
— Не думаю, Чара, что ты такое со мной сделаешь. Не хочешь попробовать прямо сейчас? Ну же, я знаю что ты скучаешь по всему сейчас. Разве, ты не хочешь почувствовать землю, по-настоящему, побегать, словно в последний раз, а не просто скучно парить? Слушай, если тебе будет легче, то я даю тебе согласие на это. Думаю, это будет правильным, Чара, ты так часто помогала мне. Без твоих советов я бы не выжила и не стояла здесь. — сказала чётко Фриск.
Фриск, протянула руку Чаре, та в последствии взялась за неё, они вновь обнялись, только теперь что-то в их паре было не так. Призрачная фигурка Чары, начала словно поглощаться маленькой человеческой девочкой. Это не выглядело болезненным или жутким со стороны, но чрезвычайно странным. Через несколько минут, Фриск открыла свои глаза, словно до конца не могла поверить в то что только что, произошло.
***
Фриск, или же Чара, поднялась с Земли, её ноздри неестественно раздулись и тут же наполнились запахом свежего пролитого дождя, а уши — отдалённым журчанием водопада, а глаза — слезами. В это не хотелось верить, это просто глупый сон, конечно, снов у призраков не бывает, но может быть она первая? Ей хотелось рассмеяться от всей абсурдности ситуации, она и мечтать не смела о подобном. Она чётко представила в своей голове Азриэля, говорящего — " Ну, и кто теперь тут плакса, Чара?».
Чара взяла письмо с молчаливого согласия другой призрачной Фриск и сунула в карман. Печенье быстро ушло птице, та с радостным уханьем взяла подачку и куда-то улетела. Чаре лишь оставалось смотреть ей в даль. Чара задрожала от мысли, что именно она собирается делать. Но она чувствовала что-то из эмоций Фриск, она чувствовала её поддержку, её любовь и её надежды. Это добавляло силы и уверенности.
— «Видя, любовь вашего друга, это наполняет решительностью» — сказала Фриск, где-то в подсознании.
Чара пошла быстрым шагом из любимой обители, а потом и вовсе перешла на бег. Зная каждый уголок Подземелье, она смогла быстро отыскать проход к столице, ощущая благодарность и удивление от своей теперь призрачной половинки. Она нервно гладила свои руки в потоке необъяснимой нежности, в глубине души, надеясь, что Фриск чувствует это. Чара не знала с чего стоит начать. Может, с самоубийственного плана с поедание лютиков? Или же, с убийством её любимого сына — Азриэля Дриммура, её руками. «Или или», вот что кружилась в мыслях Чары.
Внезапно, Ториэль вышла из своего укрытия и нежно улыбнулась своей приёмной дочери, она с каждым разом была все ближе, так думалось Чаре. Видеть её, здесь, перед собой, живую и счастливую, это было нечто особенно. Одно дело видеть все, как в какой-нибудь компьютерной игре, через чужие глаза, но другое дело чувствовать руками её тёплый мех, чувствовать аромат свежеиспеченного пирога. Руки сами по себе потянулись к Ториэль, ища поддержку от матери. Та, с нежностью подхватила свое дитя в объятья.
— Дорогая, ты выглядишь расстроенной, что случилось? Помни, ты можешь рассказать мне обо всём, что тревожит тебя. — обеспокоенно произнесла Ториэль.
Чара не знала, с чего стоит начать, но все-же решилась сказать:
— Мама… Это… Я. — сказала Чара, запинаясь на каждом слове.
— Что? Дорогая, прости, но я не понимаю что ты имеешь ввиду. — сказала Ториэль, с непониманием.
— Это я, Чара. Я здесь, мама. — быстрой скороговоркой произнесла Чара.
Ториэль изменилась после произнесенных слов, она была ошарашена подобным исходом событий, явно не ожидая такого поворота. Ториэль, после натянула одну из своих глупых улыбок.
— Дорогая, я ценю твои необычный юмор, но это скользкая тема для меня. Это не для шуток, ладно? — Произнесла Ториэль, пытаясь скрыть в голосе проскользнувшую боль.
— Помнишь, когда мы с Азриэлем приготовили пирог? Я тогда перепутала масло с лютиками. Азгор тогда тяжело заболел, чуть не умер, и я чувствовала себя ужасно. Я тогда рассмеялась, но не от папиных страданий, а от мыслей, что я могу не причинять боль родным и близким. После папиного отравления, эта мысль казалась неуместной и смешной. Или помнишь, все эти ежегодные соревнования с «поцелуем носами»? Помнишь, как мы с Азриэлем кривились на это. Помнишь как я ночами сидела за свитером папы, пытаясь сделать его идеальным, но у меня не вышло. Но, он все равно примерила! Или, помнишь все эти разы, когда я «пекла пироги с грязью», а после возвращалась домой в грязной одежде? Или тот случай, когда я отравилась лютиками? — сказала девочка.
Ториэль поражённо слушала речь своей дочери, и с каждой секундой, на её глазах подступали слезы, кажется счастья. Её руки тряслись, не зная то-ли обнять блудную дочь, то-ли не делать этого. Ториэль крепко обняла Чару, и та с радостью ответила ей, раскрывая свои руки.
— А, Фриск, это ты? — спросила Ториэль.
— Нет, мама. Она тоже здесь. Она позволила мне пользоваться своим телом. Она меня видела с самого появления, может оттого что упала на мою могилу, не знаю. — Сказала Чара.
— Мам, я нашла странное письмо в лапах у Совы, и взяла его. Оно необычное, потому что оно адресовано не только Фриск, но и мне. Там что-то про магическую школу, ты не знаешь что такое «Хогвартс»? — спросила Чара.
— «Хогвартс «? Впервые слышу, извини, дитя, но я возможно жила до него. Я и на Поверхности редко волшебников видела, не думаешь ли ты что это неудачный розыгрыш? Знаешь, даже если эта школа существует, я ничем не могу помочь. Может ты дашь мне письмо, для ознакомления? — спросила Ториэль.
Чара, послушно передала свёрток пергамента в когтистые лапы, Ториэль осторожно взяла письмо, словно оно могло развалиться. Она сунула руку, куда-то в платье, и через несколько секунд она вытащила очки. Ториэль несколько минут в тишине рассматривала письмо, то приближая его к своей мордочке, то отдаляя. Всё это время звучала неловкая пауза.
— Теперь, я не думаю что это просто шутка, письмо выглядит слишком дорогим, для розыгрыша. Пергамент очень хороший, и явно обработан магией. Чернила тоже хорошие, и не невидимые, уж точно. Думаю, это правда письмо от какой-то неизвестной школы. Интересно, можешь ли ты отказаться от обучения в нём? Прости за недоверие, но ты только что появилась в моей жизни, я не хочу терять тебя вновь. Да, и я не знаю об этой школе ничего. Я даже о Поверхности, ничего не знаю. Сначала нужно обустроиться там, а уже потом думать о волшебных школах. Думаю, нужно посоветоваться с Азгором. — Произнесла Ториэль серьёзным тоном.
— Конечно. — отозвалась Чара.
Ториэль взялась за руку Чары, с любовью глядя на неё. Всё эти плачевные мысли показались полной бессмыслицей, по сравнению с этой безоговорочной любовью материнской. В её объятиях и в её руках, хотелось растаять. Чаре показалось глупым, всё то что она думала об этой встрече ранее.
Чара дошла до комнаты, игнорируя Скелета Санса, маминого «Скелета в шкафу». С недавних пор он стал маминым другом, но Чара знала что она рассматривала его отнюдь не в качестве друга. Чаре не нравился подобный расклад, она все ещё переживала и любила своего отца — Азгора. Для неё прошло лишь несколько дней, после трагедии, поэтому видеть в незнакомце будущего отца, она не была намерена.
Санс был не самым лучшим претендентом на отчима, в отличии от «родного» отца, он не был похож на Чару. У Азгора и Чары всегда было о чем поговорить, они вместе увлекались многими вещами, таким как: садоводство, мифология и астрономия. Чара даже сменила свое родное, но так не любимое имя на «звёздное имя». Это имя было идеальным, коротким для запоминания, милым и связана сразу с двумя любимыми вещами — звёздами и мифологией.
С Сансом общих тем, не затрагивающих больных тем друг друга просто не было. Да, и Чара сама не грезила об общении с Сансом, слишком много травматичных воспоминаний для всех. Она на дух не переносила этого шутника, он казался ей глупым и однобоким, лишенным сильных волевых качеств, а в Азгоре было это. Он был сильным и отважным, способным ради других, замарать свои руки. А Санс ждал до последнего, избегая даже мести за погибель своего родного брата.
То-ли дело Папайрус, он Чаре нравился. Он казался кем-то инородным, даже больше, чем другие монстры. Он был весёлым, смешным, интересным и вообще он был особенным. Прямо как Азриэль, он беспокоится о других, прямо как Ториэль заботился о других. Чара всегда видела в Папайрусе больше чем просто скелета, он был куда большим для неё. Да, и глупым на самом деле он не был никогда, Чара и не понимала почему кто-то мог так решить. Он просто оЧАРовашка, просто он развлекал все это время, Фриск. Ведь, так и поступают друзья.
Чара скучала по Азгору, она не могла дождаться следующего дня, чтобы рассказать ему все об этом. Он умный, он мог придумать решение, даже для этой ситуации. По крайней мере, она так надеялась на это. Фриск чувствовала себя вымотанной за день, всё это свалилось на них неожиданно и негаданно, так что они вместе заслужили отдых. Чара вылетела из тела Фриск, возвращая его владелице. Фриск, с благодарностью зевнула и потопала в свою комнату, совершенно уставшая за этот день.
— Спокойной ночи, партнёр. — любовно произнесла Чара.
— Тебе того же. — ответила Фриск.
И улеглась в мягкую постель. Как только её голова коснулась подушки, так она и заснула. Чара же, просто растворила в темноте, погружаясь в сновидения Фриск. На её лице застыла счастливая улыбка. Кажется, она действительно может счастливой.
