***
Ожидание вечера было утомительным. Гарри лениво расположился в кресле-мешке в гриффиндорской гостиной и бросил на пол очередной магический комикс. Сюжет повествовал о кентавре-подростке, который старался спасти мир в кратчайшие сроки. Странно, но обычные магловские комиксы, которые он воровал у Дадли, нравились ему гораздо больше. — Темпус! На часах было почти одиннадцать вечера, двадцать минут до комендантского часа. Гарри развернул карту мародёров и отыскал Малфоя. «Драко Малфой» на карте всё ещё находился в Башне Астрономии. Гарри вздохнул и постарался представить предстоящий разговор. «„Прости, наш последний разговор был ужасным. Мне не стоило говорить то, что я тогда сказал“. Чёрт, он ведь меня даже слушать не будет». Перспективы казались унылыми и безрадостными. Гарри перевернулся на живот и обхватил мешок двумя руками. Простые извинения казались тусклыми и недостаточными. Может быть, стоило подготовить ответный подарок? Какое-нибудь дорогое антикварное старьё. С эмблемой Слизерина. — Темпус! — Без пятнадцати одиннадцать. Гарри снова развернул карту. Драко наконец покинул Башню Астрономии и отправился в сторону подземелий. Гарри вскочил с кресла, облачился в мантию-невидимку и выскользнул за дверь. Через десять минут он уже стоял у входа в спальни Слизерина. — Где нет любви, там всё ошибка. — Картина с изображением худощавого старца подалась назад и открыла тёмный проход. Пароль он подслушал двумя днями ранее за слизеринским столом и целый час провёл, воображая, как Малфой произносит эту сопливую фразу. Фантазия выходила неубедительной. Пройдя через длинный неосвещённый коридор, Гарри оказался в гостиной. Здесь было тихо и пусто; обстановка не поменялась с его последнего визита сюда на втором курсе. Гарри обошёл стол и переместился в отделенную зону с камином, стараясь не задеть тяжёлые изумрудные занавески и ступать беззвучно. Огонь освещал фигуру, сидящую на полу напротив камина. Даже со спины фигура казалась подавленной и грустной — ссутуленные плечи, голова опущена вниз. Гарри подошёл сбоку и опустился на скрещённые ноги. Он пытался представить, как Малфой отреагирует на его появление, но не мог. Гарри уже был готов раскрыть себя и распахнуть мантию, как вдруг услышал голос из камина. — Милый, нужно только немного времени. Я скучаю по тебе, но мы оба знаем, что я не могу сейчас вернуться. Гарри повернул голову к камину и увидел сотканное из пламени лицо — лицо Нарциссы Малфой. Мгновение спустя он услышал голос Драко. — Помнишь, как мы праздновали Рождество в Мэноре, когда я был маленьким? У нас всегда была такая огромная белая ёлка, и папа покупал игрушки в антикварных магазинах. Чернослив в шоколаде и ореховый пудинг. До Тёмного… — Драко замялся, — до Тёмного Лорда, до всего этого. — Драко, дорогой… Мне жаль, что нельзя повернуть время вспять. — Лицо Нарциссы подалось вперёд, почти вышло из камина. Кажется, она хотела быть ближе, быть рядом. — Но через год или два, я обещаю, у нас будет лучшее Рождество. Теперь Гарри понял, какое извинение будет правильным. Он осторожно поднялся с колен и выскользнул из помещения.Глава 2
29 ноября 2020 г. в 14:58
Гарри провел всё утро в библиотеке, рассматривая движущиеся иллюстрации с основателями Хогвартса. Вчера после возвращения в «Три метлы» большая часть компании проголосовала за огневиски, и Гарри совсем не сопротивлялся. В Хогвартс к полуночи он вернулся настолько пьяным, что едва снял пальто перед тем, как упасть в кровать. Голова трещала.
Он сидел за столом уже несколько часов, но никак не мог понять, что нужно сказать. Снитч, трепеща крылышками, лежал у его руки и мозолил глаза. Самопишущее перо чиркало заметки на бумаге:
Драко Малфой! Драко!
прости я очень тупой прости
ты сам виноват, кто угодно бы заподозрил
я повел себя глупо
Я хотел извиниться за то, что я тупой за свои поспешные выводы. Мне не стоило кричать на тебя срываться на тебе
я совсем не жалею о том, что выступал в суде я не жалею о суде
я не должен был говорить про Азкабан мне жаль, что твой отец
я был зол, и я тупой, прости
Гарри прогнал мысль о том, что можно вообще не извиняться. Малфой столько натворил за эти семь лет, обойдётся! Но он не мог оставить это так просто — стыд жёг его изнутри. Блядский Малфой. Гарри сглотнул кислый вкус похмелья и поморщился. Голова грозила расколоться надвое.
Он уже собирался начать складывать вещи в школьную сумку, но вдруг увидел Джинни в дверях библиотеки. Она недолго озиралась по сторонам, но её взгляд нашёл цель, и девушка, со свойственной ей стремительностью, направилась к столу Гарри. Тот успел только спрятать лист со своими заметками под огромный талмуд «Истории квиддича» и скинуть снитч себе на колени.
Джинни опустилась в кресло напротив. Она теребила в руках косу.
— Гарри! — Джинни выглядела очень решительной и немного нервной. Гарри пришло в голову, что она знает о Малфое, и напрягся, придумывая оправдание.
— Эм… Да? — Он приложил ладонь к пылающему лбу и посмотрел ей в глаза.
— Гарри, ты дерьмовый друг, — это было неожиданно, но Джинни продолжила, — но парень из тебя еще хуже. — Гарри опешил. Она вздохнула, собралась с мыслями. — Хватит вести себя, как придурок. Я на тебя не злюсь и не обижаюсь, незачем избегать меня.
— Я не избегал… Не избегаю! — Гарри покраснел ещё сильнее и уставился на колдографию «Катапульт Кайрфилли». Ловец подмигнул ему.
— Всё в порядке, мы расстались, и это в прошлом. — Джинни коснулась предплечья Гарри. Слова звучали неправдоподобно и наигранно. Гарри вдруг почувствовал себя в глупой магловской мелодраме, где в финале все живут долго и счастливо.
— Но… я разбил тебе сердце. — Плечи сковало смущение, хотелось закончить диалог. Рука Гарри всё ещё лежала под её ладонью, прикосновение начало казаться странным.
— Мерлин, Гарри! Моё сердце прочнее гоблинской стали, много на себя берёшь! — Джинни фыркнула, отвернулась и протянула руку к пергаменту под книгой. Её взгляд стал заинтересованным. — «Выглядел подозрительным»? Кто?
Гарри вскочил, подавшись вперёд, и заключил Джинни в объятья. Снитч скатился с колен на пол с тихим звоном, и Гарри подвинул его ногой ближе к себе.
— Прости, наш последний разговор был ужасным. Я не думаю, что у нас нет ничего общего. Я просто не знал, как объясниться. Мне не стоило говорить то, что я сказал.
Джинни протянула руки и обхватила Гарри в ответ. Рыжая голова уютно устроилась у его шеи. Гарри показалось, что он чувствует мокрое пятно на плече.
— Ты тупой, — Джинни всхлипнула, — но я правда не злюсь на тебя. Если честно, я даже нашла себе кое-кого, — она хихикнула в его грудь. Гарри засмеялся в ответ. Объятья стали комфортными, он будто обнимал младшую сестру.
— Правда? Познакомишь? — Гарри отстранился и посмотрел в её покрасневшее лицо. Глаза были едва-едва мокрыми.
— Это Дин.
У Гарри вытянулось лицо.
— Да ладно? А Гермиона?
Джинни посмотрела на него с недоумением, сощурив глаза.
— А при чём тут Гермиона? — Реакция Гарри пришлась ей не по душе.
— Ну, он так заботится о ней… Я подумал…
— Гарри, ты путаешь влюблённость с чувством благодарности. — Джинни отодвинулась чуть дальше, стало холоднее. — Она спасла его брата во время войны.
Чёрт, в самый разгар битвы, когда они бежали в Выручай-комнату! Как он мог забыть? Всё стало ясным.
— Я дурак, — Гарри рассмеялся с облегчением. Мнимая влюблённость Дина могла нанести непоправимый ущерб дружеской атмосфере в гостиной.
— Полный. — Джинни обошла стол и ещё раз крепко обняла его; теперь эти объятия были приятно семейными. — Я пойду, у нас с Дином сегодня свидание у мадам Паддифуд, — она подчеркнула слово «свидание».
Гарри попрощался с ней, дождался, пока она выйдет из библиотеки, и наклонился, взглянув под стол в поисках снитча. Снитч ждал его у ножки кресла. Гарри осторожно поднял его, стараясь не поцарапать о кафель, и вернулся на кресло.
Самопишущее перо аккуратно вывело на бумаге:
Прости, наш последний разговор был ужасным. Я не знал, как объясниться. Мне не стоило говорить то, что я тогда сказал.