Не нужен

      Антон сдаёт тест девятого декабря, как только заканчивается срок его карантина, чтобы убедиться, что он уже полностью здоров, и уезжает в Питер первым же поездом.       Серёжа оставил Арса уже вчера, потому что тот теперь не рискует упасть в обморок от слабости и даже справился с записью превью для эфира Ленты: попросил Серёжу отвести его на пустую ночную парковку и снял пару видео.       Антон так соскучился, что нервно дёргает ногой, пока лифт бесконечно долго поднимается до нужного этажа, и почему-то начинает не звонить, а стучать в дверь, наконец оказавшись напротив неё.       Арс открывает почти сразу: Антон не предупреждал, но Арсений умеет считать и догадывался, что Шаст примчится к нему сразу, как появится такая возможность. Поэтому не менее нервно посматривал то на время, то на дверь весь вечер.       — При… — не успевает договорить Арс, когда его сносит.       Антон прижимает его к стенке, только и успев прикрыть входную дверь. Он целует его так, будто они не виделись вечность, а не две недели. Однако это, наверное, не тот поцелуй, с которого может начаться страстный секс, потому что Шаст скорее пытается убедиться, что с Арсом всё в порядке. Мечется губами по всему лицу, прижимается к виску, руками беспорядочно водит по телу, а затем падает на колени, потому что больше нет сил стоять, и утыкается Арсению в солнечное сплетение.       — Ты опять похудел, — переживает он. — Арс, ты скоро станешь совсем прозрачным.       — Были проблемы с питанием в несознанке, — смеётся Арс, ласково прижимая к себе чужую макушку и сползает по стенке сам. — Но я уже набрал кило, с тех пор как очухался. Скоро наберу всё обратно, не переживай.       Арс полностью опускается на пол, и теперь Антон тычется в его коленки, но его это не смущает. Он тянется сильнее своими длинными ручищами и загребает под себя Арса. И они сидят так минут десять, молча, пока у обоих не затекают все конечности.       — Давай помогу раздеться, — тянется Арсений и снимает с Шаста куртку, а потом помогает разделаться со шнурками на обуви. Глупость, конечно, но это почему-то очень личное. Антон не возражает.       Они, наконец, встают с пола, и Шаст уходит в ванную умыться, пока Арс идёт на кухню, чтобы поставить чайник.       — Как ты сейчас? — спрашивает Антон, зайдя в комнату.       — Уже хорошо, — улыбается Арс, усаживаясь на подоконник. — Температура ещё немного есть, но через пару дней, думаю, буду уже совсем в порядке.       — А запахи, вкусы? — продолжает допрос в лёгкой форме Антон, подбираясь всё ближе, пока, наконец, не замирает между разведённых ног.       — Пока не вернулись, — вздыхает Арс и кладёт голову Шасту на грудь. — Я так скучал, — он протягивает руки и обвивает их вокруг Шастовой талии, прижимаясь посильнее. Антон мягко зарывается ладонью в его волосы.       — А я… Мне кажется, у меня появились первые седые волосы, пока ты был в этом жутком состоянии.       Арсений трётся о мягкую ткань толстовки, лаская и напрашиваясь на ласку будто кот.       — К ранам души? — смеётся Антон.       — Да, я прикладываюсь, — абсолютно серьёзно отвечает Арсений.       — Потому что кот?       — Потому что кот. Мур.       Антон улыбается, а потом ловит Арса за подбородок и заставляет немного задрать голову, чтобы смотреть глаза в глаза.       — Пойдём целоваться? — и осторожно кивает головой в сторону спальни.       — Только целоваться? — Арс смотрит пристально, но всё же не сдерживается и прикусывает губу.       — Пока не поговорим — только целоваться, — теперь серьёзным становится уже Антон.       — А о чём поговорим? — непонимающе интересуется Арсений, наклоняя голову в сторону, когда Шаст бессознательно начинает гладить его за ухом.       — Есть у меня к тебе пара вопросов, — расплывчато отвечает Антон, загадочно улыбаясь.       Арс пожимает плечами: «Сам потом расскажешь» и послушно слезает с подоконника, когда Антон начинает тянуть его за руку.       Они доходят до постели, и Шаст опрокидывает туда и себя, и Арсения. Сейчас они просто лежат друг напротив друга и смотрят, будто оба ещё не в силах поверить, что наконец вместе. Арс тянется рукой и проходится по груди Антона, а потом дёргает толстовку: слишком толстая, он из-за неё совсем не чувствует тепла чужого тела. Антон смиренно снимает ненужный элемент одежды и возвращает руку Арса на место: «Трогай, я так скучал по твоим прикосновениям».       Не выдерживает в итоге Антон. Арс слишком зачаровался всем происходящим и, кажется, готов просто трогать-трогать-трогать ещё несколько часов. Антон подтягивает его к себе и наконец утыкается в губы. Мягко, без напора, держит свой язык при себе и даже не кусается. У Арса сейчас какой-то абсолютно особенный настрой: он весь тягучий, плавящийся будто, с ним не хочется резко.       Арс отвечает на поцелуи мокро, он свой язык контролировать не намерен, лезет в чужой рот, прихватывает губы, ловит вздохи и тихие стоны.       И Антон ломается тоже: начинает целовать более напористо, вступает в эту смешную схватку за доминирование и побеждает мгновенно. Арс тут же отступает, позволяя делать, что хочется, только прижимается сильнее, руками лезет под футболку, прихватывает за ягодицы, вжимая Антона в себя.       И Шаст отступает, давая им воздух, потому что у него в рюкзаке несколько «подарков», и им бы для начала всё обсудить.       — Арс, — просит он. — Поговорить. Сначала надо поговорить.       — Прямо сейчас? — не слишком терпеливо интересуется Арс, не прекращая притираться бёдрами.       — Прямо сейчас, потому что это касается непосредственно того, что будет дальше, — выдыхает Антон: самый сложный шаг сделан, дальше уже Арс и его любопытство вытрясут из него всю информацию.       Однако Арсений пока ждёт, только немного удивлённо вскидывает бровь: «А есть что обсуждать?».       — Подпись к твоей последней фотке. Я, конечно, не совсем тупой и умею понимать намёки, но, пожалуй, это тот момент, когда я не хочу руководствоваться намёками и лучше побуду тупым, — признаётся Антон, окончательно отрываясь от Арса, чтобы усесться на постели.       Арсений следует примеру и тоже садится, поджимая под себя ноги.       — Итак? — спрашивает.       — Что ты думаешь по поводу нашего вирта? — напрямую спрашивает Антон, потому что ходить кругами больше нет сил.       — Мне понравилось, — слегка пытаясь спрятать глаза, отвечает Арс.       — Насколько? Ты хочешь продолжить? Ты хочешь, чтобы тебе отдавали приказы? Ты готов вот так, в реальности, передать мне контроль над собой? — Антон произносит всё это вслух и только тут замечает одну маленькую проблемку. — Арс, это всё про доверие. Про очень сильное доверие, и я не обижусь, если, по твоему мнению, я такого доверия ещё не заслуживаю, ладно? Пожалуйста, не смей говорить, что ты согласен только потому, что боишься меня обидеть.       — Понял тебя, — кивает Арс и глубоко задумывается. Он в своих подписях и хэштегах не то чтобы шутил, но он бы хотел, чтобы оно всё как-то само, что, конечно, неправильно. На вопросы нужно ответить, чтобы всё не закончилось так же плачевно, как в тот самый раз.       — Мне немного страшновато из-за той ситуации, — честно признаётся он. — Но в тот раз всё так случилось не потому, что ты сделал что-то не то в процессе, ты всё делал отлично, и всё покатилось в тартарары только потому, что ты ушёл.       Антон скорбно кивает. Если Арс ему откажет, он точно не будет злиться.       — Поэтому, — продолжает тем временем Арсений, — у меня будет пара условий. Во-первых, ты выключишь телефон. Я знаю, что ты никуда не уйдешь, — быстро поясняет он, — но я боюсь, что даже сам телефонный звонок может меня… напугать.       Антон согласен полностью, поэтому прямо сейчас достаёт телефон из кармана и выключает его: нет у него сейчас никаких срочных проектов, которые бы не могли подождать до завтрашнего утра.       Арсений улыбается и благодарно смотрит, но продолжает:       — Во-вторых, я не люблю боль. У нас вроде ничего такого не было, но на всякий случай я должен уточнить, что ничего сильнее шлепка по заднице мне не понравится.       — Я абсолютно точно не люблю причинять боль, думаю, тут у нас никаких проблем не будет, — реагирует Антон.       — Хорошо, — кивает Арс. — В-третьих, я вообще не думаю, что мне понравится что-то жёсткое. Мне очень нравится, когда ты меня контролируешь, мне нравится, что ты буквально позволяешь делать мне то, что я бы хотел, но по своей воле мне было бы стыдно. Короче, я думаю, что мне нравится именно психологическая, но не физическая составляющая такого рода отношений.       Антон улыбается. Значит, они и тут идеально друг другу подходят.       — Я согласен на всё, и в целом я ровно такого же мнения.       — А, ещё! — вдруг вспоминает Арс, видимо, всё же немного напуганный многообещающей Шастовой улыбкой. — Ты — ок, дилдо — тоже ок. Совмещать вас в реальности я пока не готов, ок? В смысле, давай пока не будем использовать никаких игрушек? Теоретически, я не против в будущем, но прямо сейчас это будет перебор.       — Понял тебя, — кивает Антон и осторожно встаёт с постели. — У меня есть с собой кое-что, это не совсем игрушка, но, в контексте твоего последнего предложения, мне нужно узнать твоё мнение, — говорит он и выходит из комнаты.       И возвращается с наручниками.       — Пихать в тебя я их не буду, так что это вроде как не совсем та игрушка, что ты имел в виду, но… — Антон договаривает, прокручивая цепь от наручников у себя на пальце. — Что думаешь?       Арс сглатывает.       — Ты… хочешь просто надеть их на меня? — спрашивает он, продолжая неотрывно, будто загипнотизированный, смотреть на «не-игрушку».       — Не совсем. Ты ведь знаешь, что такое сенсорная депривация?       Арс кивает.       — Остальное разрешишь мне оставить интригой? — спрашивает Антон, готовый к любому ответу.       — Хорошо, — Арс в предвкушении уже готов начать заламывать себе руки. Это всего лишь разговор, пусть и о весьма интимных вещах, но он уже умирает от возбуждения. — Начнём?       — Ещё пара вопросов, — возражает Антон. — Сегодня у меня с собой и смазка, и презервативы, потому что мы ещё не обсуждали, скажем так, был ли наш прошлый раз одноразовой акцией.       — Не был, — отвечает Арс ещё до того, как Антон сформулировал вопрос. — Физической разницы в ощущениях я почти не заметил, но это… другое. И если вопрос доверия между нами решён, то зачем?       — Как скажешь, — соглашается Антон. — Тогда… — он честно сомневается, прежде чем задать этот вопрос, потому что вообще не уверен, что это корректно, но всё же решает, что они могут подумать об этом вдвоём, — я могу в тебя кончить? Если ты против, я пойму, — сразу же добавляет он.       Арсений всерьёз задумывается.       — Да, но, возможно, это станет одноразовой акцией, потому что я не знаю, насколько это будет комфортно, — говорит он и дожидается кивка Антона. — Теперь мы можем начать?       — Ты точно уже достаточно здоров для такого вида нагрузок? — интересуется Антон, находясь на достаточном для сопротивления своим желаниям расстоянии.       — Я настолько здоров, что, если ты заставишь меня себя уговаривать, я нагну тебя сам, и, поверь, я найду применение наручникам, — совсем не в шутку угрожает Арсений.       — Какой грозный, — улыбается Антон и пока кидает наручники в сторону. — Раздевайся.       — Вот прям так сразу? — спрашивает Арс, которого всё это очень резко начинает смущать.       — Тебе помочь? — в слегка язвительной манере интересуется Шаст и подходит к постели вплотную, протягивая руку.       Арс то ли наивен, то ли хочет таким казаться, поэтому подаёт свою ладонь и позволяет стащить себя с кровати.       Антон сначала хищно проходится по нему взглядом, а потом одним движением стаскивает футболку. И снова падает на колени, зубами поддевая резинку домашних штанов, фиксируя руками бёдра.       Сначала он просто смотрит Арсу в глаза — дразнит, но тот такой мягкий и тёплый, и Антон буквально прикасается своей щекой к его обнаженной коже, что в конце концов не выдерживает и просто утыкается носом прямо в него, начиная, будто маньяк, впитывать в себя его запах.       Арсу щекотно. Он дёргается беспомощно и начинает смеяться:       — Отпусти, — надрывно просит он, когда сил смеяться больше нет, а Шаст только и делает, что намеренно шевелит своей головой, позволяя чёлке задевать обнажённый торс как можно чаще.       Однако Антону нужно совсем другое настроение, поэтому, надышавшись всласть, он медленно, но уверенно снимает с Арса и брюки, и трусы. И тот в секунду теряет всё своё шкодливое настроение.       — Вау, — осторожно выдыхает, замирая и ожидая, что будет дальше.       Антон встаёт с колен и жадно целует его в губы. Он ещё полностью одет, поэтому этот поцелуй нечестный, они не на равных. Арс наверняка чувствует себя немного странно, но Антон не оставляет ему возможности для смущения или сомнения. Он касается всего, до чего может дотянуться, он пытается стереть грань между его и своим телом, он вжимается в губы, заставляя потерять ориентацию в пространстве. Антону этот поцелуй сейчас очень важен, ведь он знает, что будет дальше, и знает, что такой возможности не будет ещё долго.       В конце концов, когда стоны Арса становятся почти болезненными, он его отпускает, поворачивает лицом к постели и заставляет лечь, уткнувшись лицом в подушку.       — Я, если откровенно, не думаю, что нам нужно какое-то стоп-слово, — честно говорит Антон, забираясь на постель вслед за Арсом и прижимая его к поверхности. — Я все твои реакции в постели знаю наизусть и точно пойму, если тебе будет некомфортно, но, чтобы тебе было спокойнее, давай это будет просто «стоп-слово», ладно?       — Хорошо, — выдыхает Арс. — Мне нужно… быть к чему-то готовым? — всё-таки спрашивает он.       — Просто расслабься и постарайся сконцентрироваться на ощущениях, а я помогу. Антон раздевается сам и оглядывается в комнате, пытаясь найти наушники Арса.       — Итак, — начинает он. — Я надену на тебя наручники, чтобы лишить тебя части тактильного контакта. И дам тебе наушники, лишая тебя слуха. Я не буду завязывать тебе глаза, — говорит он и слышит, как Арс выдыхает. Зря. — Но видеть ты ничего не будешь, — заканчивает мысль Антон и чувствует, как тело под ним напрягается. — Ты сможешь увидеть, что происходит, если обернёшься, но не захочешь этого делать, потому что я запрещаю тебе поворачиваться. Обернёшься — завяжу глаза. Но это будет уже не так интересно. — Антон договаривает и ждёт какой-то реакции, но Арс только беспомощно утыкается в подушку. Однако он давно раздет, поэтому своей истинной реакции ему не скрыть.       Антон приподнимается на постели, чтобы дотянуться до наручников, и начинает делать всё ровно в том порядке, в котором рассказал до этого. Он защёлкивает браслеты на протянутых запястьях и поворачивает Арса лицом к себе.       — Без слуха тебе будет сложно понять, где я, но я постараюсь не лишать тебя этой информации надолго. Сейчас, когда я надену на тебя наушники и уткну лицом в подушку, я выйду ненадолго из комнаты и вернусь через минуту. Не пугайся, — они уже внутри «игры», поэтому хоть Антон и ласков, в его словах и интонациях уже чувствуется приказ. И ослушаться приказа Арс не может.       Арсений кивает.       — Не стесняйся реагировать на происходящее, — произносит Антон вслух ещё одну его мысль. У него нет причин сомневаться в реакциях Арса, но всё же это их «первый раз» в таком амплуа, а Арс пока очень тихий, хотя это Антон бы скорее списал на зачарованность и внимательное любопытство, чем на настороженность или зажатость.       Шаст берёт в руки наушники и ещё раз внимательно смотрит Арсению в глаза: «Ты можешь меня остановить или спросить ещё что-то», но Арс молчит, и Антон затыкает его уши, включая что-то максимально нейтральное и на повтор.       Шаст отступает на полшага и помогает Арсу лечь лицом в подушку. И секундного прикосновения к его щеке достаточно, чтобы понять, насколько же он смущён. Его лицо пылает.       Антон, как и обещал, выходит из комнаты и идёт на кухню.       В его планы входит довольно банальная, но от того не менее действенная стимуляция и, что очень важно, полностью безопасная.       Антон достаёт из морозилки лёд и заранее выбивает несколько кубиков, прежде чем вернуться в комнату.       Арс находится ровно в том положении, в котором Антон его и оставил — красиво изогнувшись, приподняв задницу, — и это, чёрт возьми, приятно.       Шаст вытирает руки и осторожно гладит Арсения вдоль позвоночника. Тот вздрагивает сначала, но потом начинает медленно тянуться за рукой.       Арс будто находится в состоянии гипноза. Это что-то тягучее, плавное. Его возбуждение ощущается тяжестью внизу живота. Он весь сейчас чувствует себя каким-то разморённым, хотя с ним ещё ничего не делали.       Антон прикасается к его телу осторожно. Арс думал, что тот затопит его в прикосновениях, но тот явно даёт ему возможность привыкнуть ориентироваться только на ощущения. Арсению очень непривычно, каждое прикосновение, пусть и осторожное, для него является неожиданностью, но Антон явно его щадит.       Арс чувствует, как плавится от каждого прикосновения, как внутри начинает гореть тёплый огонь: такой не сжигает, он освещает.       Антон ещё несколько минут спокойно водит руками по его рёбрам и подвздошным косточкам, а потом начинает действовать активнее. Он проходится по его соскам, заставляя застонать, переходит на живот, снова вызывая лёгкие приступы щекотки и, наконец, прижимает его член. Это настолько восхитительно-долгожданное прикосновение, что Арс не стесняется стонать в голос.       Однако Антон быстро убирает руку, а затем Арс чувствует невероятный холод в области поясницы. У него всё тело в секунду покрывается мурашками от этого контраста. Он кричит от неожиданности, а холод начинает расплываться по телу. Лёд, а Арс не сомневается, что это кусочек льда, начинает таять от соприкосновения с кожей, и тонкие струйки разбегаются врозь.       Арс не успевает прийти в себя от этих ощущений, а Антон уже творит что-то новое. Он осторожно раздвигает его ягодицы и проходится горячим, жарким языком по всей поверхности, заставляя Арса задрожать.       Ощущения острые, яркие, потому что эти ощущения — единственное, что не даёт Арсению потеряться в пространстве и времени, и он концентрируется на них полностью. Он чувствует, как язык скользит внутрь, как мягко проходится по всем стенкам. Он готов сойти с ума от этих ощущений, но Антон подключает к ним ещё: он сжимает его член и начинает мягко, максимально медленно надрачивать. Он вылизывает его изнутри, а снаружи осторожно сжимает яички, и это какой-то пиздец. Арс хочет вцепиться в его плечо, заткнуть себя чужими губами, он хочет отвлечься хоть как-то, но может только стонать. Антон, наконец, подключает пальцы, растирая по промежности тёплую, по сравнению со льдом, смазку. Антон входит в него палец за пальцем, раз за разом проводя по его телу кусочком льда, отвлекая от неприятных, тянущих ощущений. В какой-то момент он прикасается к соску, и это похоже на прикосновение раскалённого металла, потому что лёд — обжигает. Арс кричит в полный голос. И Антон, кажется, убирает лёд насовсем, мягко трогая Арса тёплыми руками и гладя по холке в попытке успокоить.       Они возвращаются к растяжке, и Арс уже готов. Он медленно насаживается на пальцы снова и снова, пока Шаст не нащупывает простату и не заставляет его снова кричать в голос. Это опять что-то на грани: оно обжигает и обливает ведром холодной воды одновременно.       Антон вновь щадит его и убирает руку спустя несколько касаний, давая отдохнуть от ощущений.       А затем прикасается к промежности уже головкой члена. Это прикосновение Арс ни с чем не спутает. И опять эта чёртова интимность, когда он знает, что между ними нет преград даже в виде латекса, когда вот так — кожа к коже. Он покрывается мурашками. Антон входит медленно, на каждом толчке давая несколько секунд передышки.       Арс впервые в жизни чувствует такую… наполненность. Это бред, но ему кажется, что он каждой своей частичкой ощущает Антона внутри себя. И это, ёб твою мать, восхитительно. Арс дёргается, подаваясь назад, насаживаясь сильнее.       Антон с ним согласен и начинает набирать темп, пока Арс не сорвал голос вновь.       Арсений полностью уходит внутрь себя и своих ощущений. Он не знает, насколько громко он кричит, он понятия не имеет, как долго всё это длится, он полностью растворяется в этом моменте и в другом человеке, чтобы потом собрать себя по новой. И он не замечает, как Антон останавливается. Он несколько раз медленно гладит его по позвоночнику, а затем зарывается рукой в его волосы. Потом прекращаются и эти касания. Антон полностью выходит из него и мягко разворачивает. И только сейчас Арс понимает, как затекли его руки.       Антон долго-долго смотрит ему в глаза и только потом достаёт наушники: сначала один, затем второй.       — Я хочу смотреть тебе в глаза, — первое, что слышит Арс. И чувствует, как от переизбытка чувств из его глаз начинают дорожками течь слёзы.       Антон осторожно слизывает каждую слезинку, а затем ныряет под скованные руки Арса, позволяя тому прижать его к себе. И входит в него одним движением.       Теперь Арс может слышать, какой он громкий, и что в его голосе уже появляется подозрительная хрипотца, но это его не останавливает.       Антон снова выходит на какую-то дикую скорость, раз за разом задевая простату и заставляя Арсения сходить с ума от ощущений, Шаст наклоняется катастрофически низко, пытаясь поймать Арсовы губы и зажимая его член между их телами.       Арс кончает раньше. Ему до этого, кажется, не хватало только этого влюблённого взгляда, чтобы швырнуть его в пропасть.       Антон кончает следом, всё-таки перехватывая губы Арса и утягивая того в глубокий поцелуй. Он продолжает вбиваться в его тело ещё несколько мгновений, оставляя в нём всю свою сперму до капли. И это снова какой-то запредельный уровень близости.       — Я только сейчас подумал, — говорит Арс, когда Антон отрывается от него, чтобы надышаться, — что это какой-то извращённый вариант «Без чувств»: ты лишил меня всего, кроме голоса.       — Конечно, извращённый, — смеётся Антон, расстëгивая наручники и потирая чужие запястья. — У нас же всё с чувствами.       И это становится последней каплей. Арсений буквально начинает рыдать, захлёбываясь своими чувствами.       Антон на секунду теряется, а затем прижимает его к себе, начиная хаотично зацеловывать лицо, скулы, шею, гладя по всему, до чего только может дотянуться.       — Я люблю тебя, Арс, господи, какой же ты восхитительный, — шепчет он, ни на секунду больше не отрываясь. — Ты такой молодец. Ты смог так сильно мне довериться, — Антон не прекращает гладить и зажимать. — Ты такой красивый, Арс. Господи, как же сильно я тебя люблю, — шепчет он в самое ухо, запечатывая на нём поцелуй.       Арс постепенно успокаивается, приходя в себя, вновь привыкая к миру, в котором так много звуков, красок и прикосновений. Он смотрит Антону в глаза и так же нежно прикасается к его губам, когда слёзы снова неконтролируемо начинают стекать по его лицу.       — Что такое? — спрашивает Шаст, чувствуя незримую перемену.       — Из меня сперма вытекает, это так странно, — признаётся Арс, который уже не может разобраться, что он чувствует по этому поводу, поэтому на всякий случай рыдает.       — Дурак, — шепчет Шаст, — цепляйся за меня, — предлагает.       Арс оплетает его всеми конечностями, и Антон доносит его до ванны, укладывая внутрь и включая воду.       — Я не буду пользоваться языком, — обещает он, когда Арс недоверчиво пытается закрыться от него занавеской.       Арс немного угрожающе сощуривает глаза, предупреждая, что, в случае чего, будет мстить.       Антон помогает ему помыться, действительно используя только руки, но всё же проникает внутрь пальцами, сходя с ума от мысли, что вот это мокрое и теплое — это его. Блядство. Какой же изврат.       В итоге они задерживаются в душе надолго, потому что Арс явно весь немного в прострации, и Антон предлагает ему ванну в качестве безопасного пространства. Он выливает на него полбанки шампуня и мягко промывает волосы, пока Арс просто сидит под струями воды. Он вытирает его полотенцем и укутывает в него, когда они, наконец, выходят.       — Как ты? Уже пришёл в себя? — спрашивает Антон, когда они вновь оказываются на кухне, и в этот раз чайник ставит уже Шаст.       — Да, — честно отвечает Арс, и Антон ему верит, потому что тот улыбается своей шкодливой улыбкой. — Это было очень круто, — признаётся он. — И очень эмоционально. Я надеюсь, что я не напугал тебя своим, эм, приступом.       — Нет, конечно нет, — говорит Антон, — я думаю, что это вообще некая норма, когда ты первый раз доверяешься кому-то так сильно, — он протягивает Арсению кружку чая.       — А ты прям… разбираешься в этом? — удивлённо спрашивает Арс.       — Ну, я решил, что раз нам обоим зашёл наш вирт, то мне явно стоит почитать об этом побольше, так что немного разбираюсь, — признаётся Антон.       — Это так мило, — Арс подворачивает под себя ноги и кутается в Шастову толстовку, которую отжал себе пару минут назад, — что ты так готовился к нашей встрече.       — Вообще-то, — осторожно начинает Антон. — Я готовился даже чуть серьёзнее.       — М-м? — Арс заинтересованно наклоняет голову.       — У меня для тебя кое-что есть, — говорит Антон и выходит из комнаты за рюкзаком.       — Вот, — протягивает он, когда возвращается.       Арс осторожно разворачивает чёрный свёрток, почти сразу распознав в нём футболку.       — «Нужён», — вслух читает он. — Что это?       — Во-первых, — начинает Антон, вставая со стула, чтобы быть с Арсом на одном уровне, — это извинение. Я поступил как ёбаный мудак, когда сказал тогда в шоу, что ты там «нахуй не нужён». И мне очень стыдно. Надеюсь, ты сможешь меня простить, и эта ситуация больше не будет царапать тебя.       Арс смотрит широко распахнутыми глазами, не уверенный, что ему это всё не снится.       — А во-вторых, — продолжает Антон, не дождавшись словесной реакции, — это приглашение. Ты придёшь в «Контакты»? Я хочу, чтобы ты был в новогоднем выпуске, — выдыхает он.       — А? — Арс растерянно хлопает глазами. — А что думает Стас по этому поводу? — всё-таки спрашивает он.       — Что это будет отличный подарок зрителям, которых мы лишили новогоднего выпуска шоу. У него есть несколько условий, но я соглашусь на них, только если ты будешь не против.       Малюсенькая часть где-то в глубине души Арса хочет топнуть ножкой и распсиховаться при одном лишь упоминании каких-то там «условий», но Арс заставляет её заткнуться. Он представляет, насколько тяжело Антону дались переговоры со Стасом, и вообще сам факт того, что он не забил на всю эту ситуацию, что он в принципе попробовал загладить вину не только словами, но и поступком, уже значит настолько много, что Арсу уже как будто бы не так уж и принципиально, попадёт ли он в «Контакты».       — Что за условия? — спрашивает он.       — На Новый год я должен буду поехать с ними и снять пару сторис с Ирой, но я уговорил его на то, что мы можем поехать туда вдвоём, просто тридцать первого декабря я на пару часов уйду, чтобы снять пару сторис, и вернусь к тебе. Если ты считаешь всё это приемлемым.       Арс задумывается. Месяц назад он бы точно сказал «нет», но сейчас, когда он знает, что между Антоном и Ирой всё прекратилось ещё до начала их с Антоном отношений, он не может найти в себе и долю былой ревности.       — Ты знаешь, — говорит он, — вообще-то я думаю, что это нормальные условия. Но, — продолжает он, — постарайся к ней не прикасаться, — с улыбкой заканчивает он. На самом деле, это скорее шутка, но Антон так серьёзно кивает, что Арсу приходится рассмеяться, чтобы это стало понятно. — Шаст, я больше не ревную тебя к Ире. Я никогда не чувствовал больше, чем сейчас, насколько сильно ты мой. Боюсь, у неё нет никаких шансов.       Антон подходит к нему и снова целует. Медленно-медленно, чтобы прочувствовать каждое мгновение.       — Ты такой дурак, — шепчет Арс, — сделал со мной всё это, и я теперь даже не могу найти в себе силы поорать от счастья, у меня как будто не осталось уже сильных эмоций. — Думаю, завтра с утра тебя накроет, — таким же ласковым шёпотом отвечает Антон и утягивает Арса в сторону спальни.

***

      Антон оказывается прав. С утра Арса накрывает настолько сильно, что они занимаются сексом, на этот раз самым обычным, но не менее эмоциональным ещё несколько раз, пока Антон не начинает требовать пощады.       Арс не снимает футболку, пока не приходит время готовиться к эфиру «Ленты».