Вылижи меня

      Пак Чимин уже давно перестал удивляться ненормальным желаниям друга — Тэхена — в играх вроде «Бутылочки». Загадать Паку пробежаться голым через весь этаж универа — запросто (слава богам, этот дьявол хоть прикрыться дал), напиться в клубе до беспамятства и поприставать к какой-нибудь распутной девушке — легко, проработать полный день официантом в мейд-кафе, примерив костюмчик горничной — тоже не составляет особого труда. Чимин и сам не знает, почему раз за разом соглашается играть с Кимом, потому что все его желания крайне извращенные и порой совершенно неадекватные, а сам по себе Чимин — парень довольно скромный, каждый раз буквально заставляющий себя выполнять постыдные действия, потому что, как говорит Тэхен, «нужно быть более раскрепощенным».       Наверное, именно поэтому в данный момент Пак сидит в полнейшем шоке, очередной раз проиграв Тэхену. Желание дамского угодника на этот раз уж какое-то слишком простое и несвойственное похотливым повадкам друга — сходить в салон на массаж. Все. Просто сходить в салон на массаж. Сколько бы Чимин ни гуглил, что это за место и что там за мастера, ничего подозрительного или необычного не находил. Вот и сейчас, стоя у входа в массажный салон, парень теребит длинные рукава миленького худи, что прикрывают примерно половину его аккуратной ладошки, и, нервничая, не решается войти.       Спустя пару минут, он все же осторожно открывает дверь и проходит внутрь. В помещении играет тихая спокойная музыка, расслабляющая после долгого нахождения посреди шумной улицы, интерьер, вопреки всем мыслям Чимина, не похож ни на больничную палату с белыми стенами, белым потолком и уже не совсем белой плиткой на полу, ни на бордель с бархатными бардовыми занавесками на окнах и просторными диванами такого же кроя. Небольшая комната с чуть приглушенным светом — ресепшен. За стойкой стоит высокий мужчина лет тридцати, больше напоминающий модель с обложки модного журнала, чем простого администратора. Заметив мнущегося на входе молодого человека, он доброжелательно улыбнулся: — Добро пожаловать в наш салон. Меня зовут Ким Сокджин, я администратор. Вы записаны или мне посмотреть, какие мастера сейчас свободны? — Добрый день. Мне подарили сертификат на посещение, вот, — Чимин протягивает листок нежно-розового цвета, где было написано только название салона, его адрес и время начала процедуры. — Благодарю. Следуйте за мной, я провожу вас, — Сокджин улыбнулся еще раз и, выйдя из-за стойки, уверенной походкой направился куда-то в глубь салона. — Проходите, ваш мастер Мин Юнги сейчас подойдет, — Ким вежливо поклонился и поспешил вернуться на свое место, так как послышался тихий звон колокольчика, уведомляющий о новом посетителе.       Сказать, что Чимина проняла дрожь — не сказать ничего. Бедный парень побледнел и оперся спиной о дверной косяк, пытаясь удержаться на ногах. Юнги? Он ведь не ослышался, и администратор сказал именно «Юнги»? Тот самый безумно сексуальный парень с четвертого курса продюсерского факультета в его университете? Тот, по кому Чимин сохнет вот уже третий год, необъяснимо сильно боясь даже заговорить с ним? Тот, на кого член Пака реагирует быстрее, чем мозг успевает понять, что это именно он?       Пока разного рода мысли вертелись в голове Пака, в кабинет зашел предмет его обожания: — Здравствуйте, меня зовут Мин Юнги, и сегодня я буду вашим массажистом, — сказал парень чуть хриплым голосом, не поднимая глаз и занимаясь нечто более важным, чем встреча взглядом с клиентом, а именно закатыванием рукавов черной рубашки до локтей и обнажением татуировок на обеих руках. От него пахнет дорогим одеколоном и сигаретами. С ментолом. — Д-добрый д-день, — Пак съежился настолько сильно, что больше походил на испуганного ребенка, нежели на взрослого парня. — О, — выражение лица Юнги из серьезного и сосредоточенного превращается в чуть удивленное, но все такое же сдержанное, — привет, Чимин. Проходи. Не против же сразу на ты? Можешь раздеваться за ширмой до белья и ложиться на стол, я приготовлю все нужные масла и начнем, — он говорит так спокойно и размеренно, его бархатный низкий голос успокаивает лучше любой мелодии. А у Чимина в голове фейерверки взрываются, потому что Юнги знает его имя, он его помнит, это греет душу. — Да, конечно, давай на ты. Кстати, твоей фотографии не было на сайте…не думал, что ты здесь работаешь. — Не то чтобы я здесь работал. Просто друг попросил заменить его на этой неделе, а мне, вроде как, деньги нужны. Но не волнуйся, мы с ним вместе проходили курсы, так что я справлюсь не хуже, — Юнги стоит в пол-оборота и говорит так тихо, что по телу Пака снова бегут мурашки. В комнате слишком плохое освещение, чтобы рассмотреть парня как следует, но и приглушенного света хватает, чтобы в очередной раз подметить его красоту.       Как только Чимин заходит за ширму, он понимает, что влип по-крупному. Он не может даже смотреть на Юнги дольше секунд двадцати без пошлых мыслишек в голове, а сейчас чертовски сильные руки этого парня будут массировать все его тело, пока из одежды на нем будут лишь боксеры. Стоит ли напоминать, что Пак способен возбудиться от одного лишь вида подкаченного тела и быстро пульсирующей вены на шее?       С горем пополам решившись выйти из своего «укрытия», Чимин ложится животом на массажный стол и еле слышно вздыхает, понимая, почему Тэхен загадал именно это желание. Оторвавшись через пару секунд от своих печальных (или не очень) размышлений, он слышит, как Юнги тихо подпевает медленной песне, понимая, что впервые слышит, как Мин поет. И, Боже, он готов душу дьяволу продать, лишь бы слушать это тихое мурчание вечно.       Из вновь нахлынувших размышлений Пака выводит прикосновение чего-то прохладного к спине. — Это масло, его аромат успокаивает, а состав смягчает кожу, — Юнги буквально шепчет, чтобы не нарушать ту атмосферу спокойствия, что царит в кабинете. Чимин слышит, что ему что-то говорят, но совершенно не понимает, что именно, потому что теплые, даже, скорее, горячие ладони начинают размазывать приятно пахнущую субстанцию по его спине. Они двигаются плавно, не спеша, сначала просто нежно поглаживая и без того бархатную кожу, проходясь по плечам, лопаткам, ниже по позвоночнику прямо до кромки белья. Чуть позже, добавив еще немного масла, Юнги начинает массировать трапециевидные мышцы, надавливая не слишком слабо, чтобы Пак ничего не чувствовал, но и не слишком сильно, чтобы он ощущал некомфортную боль. Все движения молодого человека настолько приятны, что волей-неволей у Чимина закрадываются мысли о том, насколько ему было бы хорошо, коснись его Мин чуть ниже, в области ребер, или, быть может, еще ниже, массируя поясницу, а, еще лучше, начни он мять его задницу, желательно с особым пристрастием.       Спустя минут пятнадцать после начала сеанса, Пак ощутил жар. Он, естественно, списал все на свечи, которые расставлены вокруг стола, но где-то глубоко в душе понимал, что он просто возбудился от прикосновений массажиста, который, к слову, как и мечтал Пак, разминает ему поясницу. Юнги не делает совершенно ничего пошлого, но этого и не требуется, ведь чиминова фантазия способна разыграться даже с такими невинными прикосновениями.       Лежать со стоящим членом довольно неудобно, тем не менее, Пак бы с радостью согласился провести так остаток сеанса, потому что просьба Юнги перевернуться на спину выбила его из колеи настолько, что у бедного парня даже закружилась голова. — Все в порядке? — Д-да, я просто слишком сильно расслабился. Может быть, продолжим так? Не хочу переворачиваться, — наиглупейшая отговорка, но мозг сейчас совершенно не способен придумать что-то адекватное. — Тогда моя работа будет незакончена. Перевернись, пожалуйста, — Юн говорит все так же тихо и спокойно. Он, конечно, примерно догадывается, в чем проблема, потому что не заметить на себе постоянных недвусмысленных взглядов этого проказника было невозможно. У парня буквально слюнки текут каждый раз, когда на горизонте появляется Юнги. Естественно, осведомленный и об этом.              Пак поворачивается крайне нехотя, заливаясь краской мгновенно. Однако, к его удивлению, Мин ничего не говорит, никак не реагирует на его стояк, кажется, что ему вообще плевать. Массажист продолжает работу, растирая масло по острым ключицам и впалому животу. Все бы ничего, только спустя пару минут он случайно задевает ноготком сосок парня, и тот, совершенно не ожидая этого, не сдерживается и тихо постанывает. Понимая, что только что произошло, он закрывает ладонями рот и снова безбожно краснеет, как младенец. Юнги смотрит ему в глаза немного шокировано, с поволокой легкого возбуждения. Он еще раз задевает сосок, уже намеренно, не отрывая взгляда от смущенного клиента и чуть ухмыляется, когда слышит высокий стон, все так же заглушаемый ладонью. — Прошу прощения, — Юн отворачивается и продолжает растирать масло по телу. Впервые за весь сеанс он задумывается о том, что тело, которое он сейчас так бессовестно мнет, настолько божественно, что словами не описать. В меру широкие плечи, тонкая талия, накаченные бедра. Волосы парня чуть влажные, то ли от накаляющейся в комнате атмосферы, то ли действительно от жара свечей. Возможно, Юнги, у которого на висках выступило пару капель пота, действительно переборщил с источниками тепла во время сеанса. Член у Чимина не впечатляющих размеров, но маленьким его тоже не назовешь. Его очертания проглядывают через боксеры, а Юнги невольно задумывается над тем, что он бы идеально смотрелся в его ротике. -Мы закончили. Можешь принять душ, чтобы смыть масло, и одеваться, — Юнги обтирает татуированные руки белым полотенцем, что так резко контрастирует с его тотал-блэк образом, а Чимин в глубине души поскуливает, как течная омега, от желания прикоснуться к светлой коже. Пусть он и актив, с радостью бы лег под Юнги. С ноткой некой грусти он идет в душ с непрозрачными дверцами и размышляет, стоит ли ему набраться смелости и быстро подрочить, или потерпеть до дома. Он быстро принял прохладный душ, который слегка охладил его пыл, и вернулся обратно в комнату, обернув полотенце вокруг бедер.       Юнги развернулся, чтобы спросить, как у Чимина ощущения после массажа, но не сдержался и откровенно залип на мелкие капли воды, стекающие по смуглой коже вниз к кромке полотенца. Неловкая тишина повисла в кабинете на несколько бесконечных минут. За это время Мин успел осмотреть сексуальное тело еще несколько раз, а Чимин убедиться в том, что Мин, пожирающий его взглядом, выглядит еще более желанным, чем раньше. — Ты мне нравишься, — выпаливает Чимин и резко отворачивается, чтобы скрыться за ширмой, но не тут-то было: Юнги быстро приближается к нему и обхватывает сзади тонкую талию, прижимая к своему не менее разгоряченному телу. Пак задницей чувствует стояк Мина и тихо выдыхает одновременно с тревогой и облегчением, понимая, что, кажется, сеанс немного затянется. — Ты мне тоже. — Хочешь меня? — Безумно, — Юнги рычит и кусает мочку покрасневшего уха Пака. Ему однозначно будет стыдно за то, что он так быстро отдался парню, но сейчас это не так важно. — Ты ведь актив? — непонятно зачем спрашивает Чимин, потому что для себя он уже все решил. — Универсал. — Ты серьезно? — Пак поворачивается лицом к Юнги и удивленно выдыхает прямо в его чуть разомкнутые губы. — А что, хочешь меня нагнуть? — Н-нет, то есть даа, просто н-неожиданно… — Тогда решено, — Юнги жадно целует манящие пухлые губы, иногда покусывая их, но не слишком сильно — ему не нравится металлический привкус крови во рту. Он грубо стискивает талию Чимина и медленно опускает крупные ладони на округлые половинки, сжимая их достаточно сильно, чтобы чуть позже на них расцвели синяки, — Как ты любишь? — нежный поцелуй в плечико, — Нежно? — еле ощутимое прикосновение к щеке и осторожный, совсем детский поцелуй в нос, — Или грубо? — укус за ключицу, и резкая боль пронизывает тело. — Г-грубо, — тихо шепчет Чимин.       Ему безумно стыдно, но он слишком сильно хочет почувствовать глубокие толчки и железную хватку на бедрах; хочет, чтобы его натянули на немалых размеров член и не давали слезть с него до тех пор, пока он не кончит так обильно, как никогда раньше; хочет, чтобы Юнги оставил несколько засосов на его теле, чтобы он кусал его за соски и дергал за волосы, заставляя отсосать. Хочется многого, но мечты медленно разбиваются, когда Мин, толкнув парня к ближайшей стене, быстро стягивает с него раздражающее полотенце и опускается на колени, чтобы в следующую же секунду вобрать в себя возбужденный орган. Чимин же, не готовый к таким ощущениям, с трудом удерживается на ногах, потому что Юнги сосет как шлюха с нехилым стажем: он втягивает щеки, чтобы парню было приятнее, периодически берет за щеку, совершенно не стесняясь пошлых звуков, разносящихся по кабинету. Когда Юн заглатывает полностью, умело подавляя рвотный рефлекс, Чимин теряется окончательно. До безумия приятно, горячо и мокро. Он и подумать не мог, что ротик Мина буквально создан для того, чтобы вбирать в себя член по самое основание и удовлетворенно урчать, придерживая мясистые бедра Пака сильными руками. — Я…агх…я… — Кончай.       Одно слово, и Пак изливается прямо в горло Юнги, который принимает все до последней капли. Пару секунд на то, чтобы отойти от накрывшего с головой оргазма, и вот Чимина уже легко подхватывают на руки и несут обратно к массажному столу, снова поворачивая спиной. Мин не церемонится, его попросили быть грубым, значит, он сполна покажет весь свой характер этому малышу. — Нагибайся, — приказному рычащему тону не повиноваться невозможно, поэтому Чимин послушно облокачивается грудью на стол и, смущаясь, разводит руками накаченные половинки в стороны, показывая парню, что он уже готов.       Юнги что-то мычит себе под нос, явно довольный ситуацией, быстро сбрасывает с себя одежду и снова опускается на колени, на этот раз, чтобы поиграть с требующей внимания дырочкой Чимина. Он размашисто лижет колечко мышц и, слыша поскуливания сверху, решает, что для прелюдии времени нет: в следующее же мгновение Мин проникает внутрь и оглаживает влажным языком растянутые стеночки. — Малыш игрался в душе? Так и знал, негодник, — говорит Юн впервые не шепотом, чем слегка пугает Чимина, не привыкшего слышать хриплый низкий голос так близко. Смазка, к сожалению, не является той вещью, что находится в сумках парней каждый день как маст хэв, однако, быстро обдумав ситуацию и выбрав подходящее, Юнги тянется к одному из масел на полочке и, смазав пальцы, проникает внутрь, — Массаж простаты в стоимость, конечно, не входит, но так и быть, для тебя я сделаю исключение.       Пак, быть может, и рад бы ответить, только вот ни сил, ни желания на это нет, потому что два длинных узловатых пальца находят набухшую от возбуждения железу и резкими движениями стимулируют ее, не давая и шанса перестать стонать, как грязная сучка. Разработав дырочку еще немного, Юнги смазывает член, в глубине души понимая, что для его размеров даже трех пальцев недостаточно, и осторожно входит лишь головкой, давая Чимину возможность привыкнуть.       То ли парень мазохист, то ли просто кровь окончательно покинула его мозг: он сам насаживается на орган по самое основание. Болезненно стонет, но так высоко и протяжно, что Мин тоже не выдерживает этого сексуального напряжения и начинает вдалбливаться в податливое тело так быстро и резко, как только может.       Он чередует быстрый темп и тягуче медленные движения, когда он практически полностью выходит из горячей дырочки, а потом толкается внутрь со всей силы, попадая четко по простате.       Юнги одной рукой крепко держит Чимина за поясницу, а вторую вплетает во влажные после душа волосы и дергает их, вынуждая парня прогнуться, как кошка. Мин ненавидит кошек, но иметь такого соблазнительного котенка он бы не отказался. — Я б-больше не м-могу, агх, о боже, да, да, еще… — Чимин сам не замечает, как начинает буквально кричать, прося Юнги позволить ему кончить, и тот позволяет. Он совершает еще пару фрикций, и Чим изливается себе в руку, даже не притронувшись к члену, а Юнги глубоко внутрь парня. — Осилишь еще раз? Хочу оседлать тебя, — дыхание Мина уже давно сбилось ко всем чертям, но он слишком сильно хочет почувствовать член этого мальчишки не только в ротике, но и в заднице, буквально требующей его. — Д-да. Смогу, — Чимин не уверен, потому что ему настолько хорошо, что он совершенно не хочет двигаться. — Тогда ложись, попрыгаю на твоем члене, — Юнги совершенно не стесняется в высказываниях. Это одновременно и смущает, и чертовски заводит. Чимин быстро укладывается на стол и придерживает Мина, усаживающегося поудобнее на его бедрах. Он снова выливает масло себе на пальцы, но на этот раз уже для того, чтобы растянуть самого себя, ибо Пак, все еще витающий в облаках, явно не способен сейчас на это.       Оказывается, у Юнги еще и на груди татуировка. Боже, это просто сводит с ума. Чимин готов кончить от одного лишь вида растягивающегося себя Мина. Он тихо шипит, ибо вследствие отсутствия времени решил начать сразу с двух пальцев, а через какое-то время начинает постанывать своим хриплым голосом, не давая Чимину и шанса оторвать от себя глаз. — Давай, — непонятно кому говорит Юн, потому что тут же самостоятельно приподнимает бедра и насаживается на вновь возбужденный орган. Он гораздо тише Пака и в разы тактильнее — он оглаживает бархатную кожу бедер парня под ним, проводит пальчиками от пупка до низа живота, а потом начинает играться с собственными сосками, теребя штанги в них, выбивая из груди обоих рваные хрипы. Чимин же, дабы не лежать безвольной куклой, крепко хватается за бедра Юнги и помогает ему насаживаться, пока оба не получают феерическую разрядку. — Поздравляю. Ты выебал парня и позволил себе быть выебанным им же на первом свидании. — А это было свидание? — все еще придерживая Мина за бедра уточняет Пак. — Ну да, вроде того. Я Тэхена попросил тебе этот сертификат всучить, чтобы поразить своими навыками массажа, но, кажется, мои навыки минета тебе больше пришлись по душе, — Юнги, отдышавшись, хрипло смеется и аккуратно спускается со стола, направляясь в душ и попутно матерясь, что из его задницы льется гребаная сперма.       Сказать, что Пак Чимин знатно офигел от сия заявления — ничего не сказать. Он поклялся отблагодарить Тэхена за такой подарок чуть позже, после того, как он сходит с Юнги на нормальное свидание, заодно решит, в прямом смысле благодарить будет или настучит по голове. Ну а пока он просто лениво поднимается со стола и идет следом за Мином в душ, чтобы там выпросить желанные засосы где-нибудь на шее и на внутренней стороне бедра.