Oh, you make me smile

Бейкер-стрит, 221 б. В доме повисла знакомая тишина. Никакого движения. Джона Ватсона не было дома, вероятно, он снова работал, как пчелка, и поздно вечером упадет в постель, смертельно уставший. Не было слышно ни одной радиопередачи, даже Шерлок не палил в стену. Только на кухне работала экономка миссис Хадсон. Казалось, Шерлок Холмс нашел другое, гораздо менее слышное средство от скуки, чем целиться из револьвера в лица, нарисованные на обоях. Он сидел — заметьте, перед своим собственным! — ноутбуком и стоически набирал текст, слово за словом, как мантру. По крайней мере, он хоть что-то съел за это время, в чем отчаянно нуждался. Джон, конечно, заметил, что Шерлок в последнее время сильно похудел. Но ответа на вопрос «почему» не было. Шерлок молчал. По крайней мере, до сих пор. Дело было не в том, что Шерлок намеревался показать Джону то, что он написал. Боже упаси! Лучше сто Мориарти, чем это! Скорее, это помогало ему примириться с мучившей его проблемой. Ему некому было рассказать, человека, которому он мог доверять в этом вопросе, не находилось. Конечно, Лестрейд был его другом в некотором смысле, но он определенно не стал бы говорить с ним о чем-то подобном. Он услышал шаги в коридоре и сразу понял, что это тяжелые шаги принадлежат мужчине, а не хозяйке. И поскольку человек шел довольно решительным и в то же время очень уверенным шагом, пока расстегивалась молния куртки, Шерлок узнал в этом человеке Джона. В такой час никто больше не переступит порога. Самопровозглашенный детектив-консультант быстро закрыл документ, который редактировал, и нажал на кнопку выключения питания. Не прошло и секунды, как Джон Ватсон встал у него за спиной, заглядывая через плечо Шерлока. — Это мой ноутбук, не так ли? — Нет, как ты можешь видеть, — сухо ответил Шерлок, указывая пальцем через другое плечо, — твой лежит в конце стола, там, где ты оставил его сегодня утром. Я не прикасался к нему. — Это было правдой. На самом деле он весь день писал свое «письмо Джону». Он подозрительно посмотрел на него, потом повернулся и повесил пальто на спинку стула. — Как прошел твой день? — Познавательно, — только пробормотал Холмс. Джон знал, что не получит прямого ответа, если Шерлок не захочет его дать. Поэтому он просто пожал плечами и исчез в своей комнате. Он сам выяснит, чем Шерлок занимался весь день. Хотя он был далек от таланта Шерлока к дедукции, он заметил, что тот поспешно закрыл документ, когда Джон вошел в комнату. И Джон узнает в чем дело.

***

В обед Шерлоку позвонил Лестрейд. И почти сразу же у него пропал аппетит к говяжьим рулетам, которых он прежде хотел от миссис Хадсон. Так было с каждым новым делом. Как только было сказано: «Поймайте убийцу!», для некоего Шерлока Холмса обычное потребление пищи достигло недосягаемого уровня. Джон подумал о том, чтобы накачать его как-нибудь ночью и в конце концов искусственно накормить. Но как это сработает, если Шерлок не спит? — Тело найдено на Темзе, — причмокнул Шерлок. По крайней мере, у него хватило совести съесть то, что он жевал раньше. Потом он вскочил, бросая рулет, и выбежал из комнаты. В другой ситуации Джон был бы раздосадован тем, что Шерлок вот так оставил его, но сейчас он понял, что ему представилась возможность, и немедленно взял быка за рога. На цыпочках, чтобы это выглядело более драматично, он прокрался к ноутбуку Шерлока и был в восторге от своего выступления. Если Шерлок всегда таскал его вещи, не спрашивая, и рылся в его данных, почему Джон не мог отплатить ему той же монетой? Детектив был умен, но иногда недостаточно умен. Либо он верил, что Джон не пошел к своему ноутбуку из уважения к нему, либо просто решил, что не знает пароль. Но ему что в лоб, что по лбу. Главное, чтобы он получил то, что хотел. Первым сюрпризом, который увидел Джон, был фон рабочего стола, выбранный его коллегой. Доктор готов был поспорить на свою трость (которая пролежала в углу всего несколько недель), что ни одной фотографии его с Шерлоком не существует. Но он ошибался. Может быть, миссис Хадсон… Нет, он был почти уверен, что женщина сказала, что ее камера, которая, кстати, видала лучшие дни, на самом деле испорчена и больше не используется. Но она ошибалась. Джон не знал, каким образом, но Шерлоку, должно быть, удалось спасти от окончательного уничтожения их единственную фотографию, сделанную на пороге их дома. А посередине старого дверного молотка, безошибочно для любого, кто имел доступ к данным Шерлока, красовалась папка «Джон». На какое-то мгновение Джон задумался, хочет ли он вообще знать, что именно находится в этой папке, но затем его врожденное любопытство взяло верх. Он открыл ее и нашел в ней еще две новые папки. На одной из них, к великому удивлению Джона, были и другие фотографии, о существовании которых он прежде не подозревал, в том числе и та, на которой он спал на диване с улыбкой на губах. Вторая папка содержала только один файл. Это был вордовский файл под названием «Ты заставляешь меня улыбаться». Джон, конечно, знал песню Анкла Краккера, но никак не мог связать ее с самим собой. Джон, ты заставляешь меня улыбаться. Этот заголовок раздражал Джона. Интересно, действительно ли это ноутбук Шерлока? И если да, то позволил ли он себе, зная, что Джон будет шпионить за ним, дурную шутку? Я знаю, ты думаешь, что я никогда не смогу написать таких слов на бумаге. Ты веришь, как и многие другие, которые, вероятно, даже подтвердят тебе это, что у меня нет сердца. Нет сердца, которое могло бы испытывать привязанность. Скучать. Любить. Если ты прочтешь это, мне придется застрелить тебя, к сожалению или счастью, потому что образ, который мир имеет обо мне — и я подозреваю, что ты тоже, — неизбежно будет уничтожен. На самом деле я только пытаюсь примириться со своими противоречивыми чувствами. Ты ведь не поймешь, правда? Он и чувства? Нет, никогда. Никогда. Если бы я не был таким идиотом, таким подлым, паршивым гением, я бы, наверное, напившись, сказал это тебе в лицо: Ты заставляешь меня смеяться всякий раз, когда погружаешься в чтение. Кажется, ты погрузился в придуманный мир. Что за преступление с моей стороны — снова и снова так жестоко вырывать тебя из него! Ты заставляешь меня улыбаться, когда в очередной раз не понимаешь ход моих мыслей. Когда пытаешься уследить за моими выводами, но в конце все равно безнадежно проигрываешь. Ты заставляешь меня улыбаться, когда делаешь это. Когда выходишь из себя, делаешь верное заключение и бесконечно гордишься собой. Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда горжусь тобой в такие моменты. По-видимому, я хорошо влияю на тебя! Ты заставляешь меня улыбаться, когда не знаешь, как обращаться с женщинами. На самом деле, это заставляет меня смеяться и плакать. Ты делаешь это потому, что просто неопытен в таких вещах, или потому, что они не волнуют тебя, но ты не хочешь задеть их за живое? Ты заставляешь меня улыбаться, когда снова засыпаешь на диване, зачитавшись и измучившись за целый день. Я сфотографировал тебя перед тем, как отнести в постель. Ты знаешь, сколько раз это случалось? Ты не можешь вспомнить или не хочешь? Ты заставляешь меня улыбаться, когда я тебя удивляю. Своим шумом и суетой, своими скачущими мыслями, своими текстовыми сообщениями. Тогда я всегда представляю себе твое лицо, и как оно выглядит, когда ты получаешь это СМС. Это тоже заставляет меня улыбаться. Может быть, ты действительно это читаешь. Ты быстро обнаружишь, что за этими скрытыми атаками и побочными эффектами на тебя скрываются другие мысли. Ты не глупый, Джон, совсем не глупый. И ради твоего и моего блага я надеюсь, что ты никогда этого не увидишь… О, ты заставляешь меня улыбаться… Шерлок — Что ж, я почему-то знал, что ты не оставишь меня в покое. — Джон в ужасе развернулся. За его спиной стоял Шерлок с крайне спокойным выражением лица. Он уже сделал выводы. — Шерлок, я… я… это… прости меня, я… — Нет, все в порядке, все в порядке. Это была моя вина. Ну… теперь ты знаешь. — Шерлок повернулся на пятках и хотел уйти, но Джон удержал его за руку. — Как… что значит «я теперь знаю»? Наполовину отчаявшись, наполовину развеселившись, Шерлок заглянул ему в глаза. — Ладно… может, и не знаешь. Нет, по-видимому, нет. Тоже неплохо. — Он улыбнулся, но это была такая же улыбка, как при их первой встрече. Вынужденная, не доверительная. Джон чуть не разбил ему сердце. — Ты это серьезно? — наконец спросил он, подошел к Шерлоку, схватил его за руку и притянул к себе. Положил голову на грудь. Прикрыл глаза. И с легкой улыбкой заметил, как Шерлок прижался щекой к голове Джона. Какое-то время он просто стоял, глубоко вдыхая и выдыхая, вбирая в себя все: запах Шерлока, тепло его тела, его сущность. Затем он потянулся к голове Шерлока, зарылся пальцами в его каштановые кудри и притянул его лицо к себе. Их губы соединились в нежном поцелуе. И Шерлок улыбнулся.