Сияй миллионы лет!

Аннотация: АУ, где Старскрим и Мегатрон не роботы, а люди-пилоты, управляющие гигансткими человекоподобными боевыми роботами, которые защищают Землю от пришельцев-механоидов из далёкого космоса. Важный момент для понятийного аппарата текста: «робот» и «боевая машина» - эти слова используются, чтобы описать детище человеческой инженерной мысли. Инопланетных же захватчиков мы называем «пришельцы» и «механоиды». После предыдущих текстов, где я щедро обзывал «роботами» всех подряд, могут возникнуть непонятки. Warning! Сцены жестокости, сцена убийства, отсылки на бэйверс, немножно стекла. - Проклятый робот не удержал равновесие на одной ноге и беспомощно завалился на спину, взмахнув уцелевшей верхней конечностью. Старскрим в отчаянии запустил трансформацию боевой машины. Благодаря модульной системе чудо инженерной мысли умело превращаться в самолёт - - эх, улететь бы отсюда к ебене матери - - но не могло этого сделать в данный момент из-за критических повреждений корпуса. Противники приближались: отвратительные механоиды, похожие на гигантские игрушки, склепанные безумным мастером-самоделкиным из отходов автопрома. Эти ребята состояли из множества мельчайших подвижных деталей. Идеально рассчитанная конструкция придавала их пластике текучесть и точность. Они были размером с многоэтажный дом, однако легко взаимодействовали с предметами человеческого быта и с самими людьми, которых убивали или утаскивали в недра космического корабля, мрачно зависшего над Нью-Йорком. - Да, с появления цельнометаллических чудовищ из глубокого космоса всё и началось. Пришельцы были неумолимо жестоки. Возможно, они сочли людей разновидностью мелкой фауны, переговоры с которой не имели смысла. Строение позволяло им мимикрировать под земную технику, на первый взгляд неотличимую от оригинала, и нападать из засады, благодаря чему одиноко припаркованные у обочины грузовики теперь пугали граждан сильнее, чем тёмные переулки. Гений научного мира предложил человечеству оригинальное решение проблемы - создать огромных пилотируемых роботов по образу и подобию инопланетных агрессоров. Ученый рассчитывал, что с похожими на себя существами те пойдут на контакт. Отчасти это сработало: захватчики переключились на достойных противников, временно оставив мирных жителей в покое. До войны Старскрим был лётчиком-испытателем. Он участвовал в разработке прототипа «боевой машины нового типа», а потом стал управлять финальной версией. Подобный прогресс устраивал его честолюбивую натуру. Огромных роботов-трансформеров сделали – пока что! – всего тридцать штук. Их поделили на два подразделения, и Старскрим попал под руководство Мегатрона. Нет, естественно американские родители не называли своих детей «Старкскрим» или «Мегатрон». Так маркировались боевые машины, эти же наименования использовались в качестве позывных, поэтому боевые товарищи быстро перешли к таким обращениям. Старскрим не помнил гражданское имя своего командира: полковник… - какой-то там полковник, короче… В свои пятьдесят полковник выглядел дедом, жизнь которого состояла из мечты полежать на диване с книжкой и ненависти ко всем, кто преграждал путь к желанному дивану, не важно, были это другие люди или космические монстры. Отчаянная храбрость делала его непревзойдённым бойцом, а жизненный опыт – хорошим тактиком. Но вот руководитель из Мегатрона был так себе: он срывался на подчинённых при малейшей оплошности. Впору было проклясть традиционную армейскую систему, которая в качестве глав новых подразделения рассматривала исключительно старпёров. Лучше бы назначили командиром самого Старскрима! - Согласно инструкции, Старскриму следовало эвакуироваться из поврежденной машины. Но он представил презрительный взгляд начальника, узнавшего о безвозвратной потере техники, и решил повременить с экстренными мерами. Была и ещё одна причина: - подключение к управлению роботом осуществлялось напрямую через нервные окончания. Резкий разрыв соединения мог свести пилота с ума. Это уже произошло с одним парнем, который шатался по базе: взрослый, усатый мужик с постоянно полуоткрытым ртом вился вокруг персонала, неразборчиво жестикулировал, издавал мычащие звуки и заглядывал каждому в глаза, словно в поисках одобрения или возможности поиграть. Старскрим боялся стать дурачком даже больше, чем умереть. У его робота остались рука, нога и приделанная к плечу турель, чтобы отбиваться. Уже немало! - … - Этого решительно не хватило. Удалось повредить одно чудовище, но другое уронило его на землю и прижало своим металлическим «телом», нанося удары по лицу человекоподобной машины. Пилот поморщился: естественно, что скоро до инопланетян допрёт разбить грудной отсек механического противника, в котором находился беззащитный, маленький человечек, опутанный проводами… Проклятье! Старскрим ощутил себя лисой, попавшей в капкан и вынужденной отгрызть себе лапу, чтобы выжить. Только вот, в отличие от лисы, отгрызать от себя куски он не собирался. Выстрел отбросил нависшего сверху пришельца. Помощь пришла! Старскрим облегчением выдохнул: кто-кто, а Мегатрон легко мог справиться с этими двумя… Поврежденные радары не позволяли полноценно наблюдать за ходом боя, а зря! Мегатрон-робот обладал примитивным кубическим строением, словно его склеили из картонных коробок, но в бою эта нескладная махина двигалась с изяществом атлета. Казалось, что пилот сроднился с вверенной техникой, не управлял, а существовал в ней, как в собственном теле – Старскриму хотелось достигнуть такого же уровня мастерства. Иногда он представлял, что огромный высокотехнологичный доспех, в который он облачался по зову долга, и был его истинной формой. Закончив с врагами, Мегатрон бережно поднял на руки разбитый корпус. Бесконечно странным казалось, что Старскрима вообще могли взять на руки. Но… Рядом находилось огромное и могущественное существо, что заботилось и оберегало, и в этом не было ничего зазорного, ведь и сам он был огромным могущественным существом. Динамики не работали, и все, что мог сделать неудачливый пилот, это склонить голову своего робота к плечу спасителя. Его принесли на базу и уложили на специальную платформу в ремонтном отсеке, вызвав бригаду техников и медиков для отключения пилота. - Ты хочешь быть героем, - мрачно бросил ему полковник, стоило выбраться из кабины, - но вместо этого даешь возможность стать героями другим. Дешевле заменить пилота-идиота, чем чинить технику после твоих похождений. - Ну да… Сам-то я бесплатный. Как внутри такого великолепного создания, как Мегатрон, мог находиться этот мудак? Голова шла кругом после пережитого, и Старскрим решил перекусить. Он не сомневался, что полковник вернется на поле боя. Последнее время все пилоты жили на стимуляторах, проводя по 18-20 часов внутри своих машин. - Скромный обед в столовой показался царским пиром, поскольку не приходилось выбирать между едой и сном. Но радость закончилась вместе с голодом. Да, он стремился проявить себя и удостоиться почестей. На прошлом собрании разбирали подвиг пилота из другого отряда, который в одиночку спас целый город: привлек к себе внимание монстров и заманил их в лес, где виртуозно отбивался, пока не подоспела подмога. Старскрим не сомневался в правдивости рассказа: тот парень всегда казался ему конкурентом. И тем сильнее хотелось доказать превосходство! Случай подвернулся быстро. Он дежурил на базе, когда сообщили о появлении пришельцев. Инструкция запрещала оставлять штаб без охраны, но он устремился в бой - - где чуть не погиб. И теперь товарищам придется взять на себя дополнительную нагрузку, ведь его боевая машина вышла их строя. Ух! Вынужденное бездействие утомило через пару часов. Нервное напряжение не позволяло уснуть без таблеток, но прибегать к медикаментам не стоило: смена продолжалась. Старскрим погулял по территории бывшего военного аэропорта. Авиационные ангары пришлись боевым роботам по размеру. Некоторые постройки переделали под лабораторию и мастерские. Позади ангаров, в вытянутом двухэтажном здании, располагались столовая, казарма и лазарет для пилотов, а в диспетчерской башенке оборудовали операционный центр. Сквозь разбитое покрытие лётного поля пучками лезла тонкая трава. Наступила весна? Он только сейчас заметил, что времена года сменяли друг друга, что они не просто сражались с роботами в некой абстрактной среде, каждый раз с различным набором характеристик, а… жили. Поддавшись минутной слабости, Старскрим улёгся на тёплый асфальт. Сверху висело беззаботно голубое небо, и поверить было сложно, что за пределами стратосферы, мезосферы, термосферы и так далее, простирался бесконечный космос, населённый жуткими существами. Были ли пришельцы действительно «жуткими»? Возможно, насекомым люди казались не менее разрушительными. Естественный отбор работал неостановимо, и сверххищники расширяли ареалы обитания в поисках новой добычи. Да, с точки зрения земной эстетики привлекательного в инопланетянах было мало. Но…. Те обладали силой и разумом, организовывали и координировали свои вылазки, проводили исследования и имели далеко идущие планы на планету Земля. Учёные напряженно ждали контакта, однако Старскрим не верил в подобный поворот. Сами люди так и не заключили ни одного соглашения с муравьями. Устыдившись упаднических размышлений, он вскочил на ноги и проследовал в командный центр. Там неудачливому пилоту предоставили стул и позволили наблюдать за развитием событий. На большом экране двигались разноцветные точки, соответствующие бойцам на задании. Дисплеи вокруг отображали трансляции с установленных непосредственно на роботах камер. Координаторы находились в постоянном общении с пилотами и контролировали состояние людей и их техники. Старскрим ни за что не согласился бы работать в управлении, хотя здешние обитатели имели более высокие воинские звания. Разглядывая видеостену, он ощущал горькую обиду: «почему я не там?» - будто был оставленным дома за провинность ребёнком, наблюдавшим игры дворовых друзей из окна. - На вечернем собрании он ожидал подробного разбора своей ошибки в непревзойденной полковничьей манере - «придурок» и «тупица» через каждое слово, в конце которого получит ответы: отстранят ли его от работы? будут ли вообще восстанавливать Старскрима-робота? Однако инцидент лишь мельком упомянули, чтобы пояснить сдвиг графиков. Под усталыми и гневными взглядами боевых товарищей проштрафившийся боец сжал кулаки под столом: хотелось или вмазать кому-нибудь или начать грызть ногти по привычке. После разбора полётов Мегатрон оставил его для разговора наедине и Старскрим рефлекторно втянул голову в плечи. Да, его до сих пор преследовал липкий кошмар родом из детства: до дрожи в коленках этот парень боялся, что на него. будут. ругаться. Лицо полковника, красивое, мужественное, очерченное жесткими, ломаными линиями, выражало удивительную безмятежность. В тёмно-карих, почти бордовых глазах, не проскальзывало ни единого намёка на грядущий шторм. - Почему ты не эвакуировался? – спросил он. - Не хотел сойти с ума, - признался Старскрим и горько усмехнулся: - Да и зачем эвакуироваться? Машина денег стоит, а я-то нет… - Приношу извинения за резкие слова, - кивнул Мегатрон. Этот мужик, несмотря на вспыльчивый характер, легко признавал неправоту. Сам Старскрим, обладая властью, скорее подал бы в отставку, чем стал просить прощения у подчиненных. - Но, думаю, что дело не только в этом, – продолжил собеседник. - Ты привык полагаться на силу боевой машины, и без нее чувствуешь себя ничтожным в сравнении с титаническим противником… - Но они действительно сильнее. Без механизированного доспеха это чудовище раздавит меня и не заметит. - Так и есть. Но оснащение всегда можно починить или сделать новое, а твоя жизнь – бесценна. Никогда не смей, - продолжал полковник, - думать, что мы слабее, чем они. Да, их тела сильнее и выносливее, но и на Земле существует немало более сильных и выносливых видов, чем человек. Прошло не так много времени с их вторжения, и вот мы уже бьемся на равных. С кем бы людям ни пришлось сражаться, мы выкуем подходящее оружие. Дай науке время, и космос падёт к нашим ногам. Ого! Речь Мегатрона звучала торжественно и убежденно. Впервые, с тех пор, как Старскрим сроднился с боевой машиной, вместо стыда за свою природу он ощутил гордость. Он не придумал реплику подходящую случаю, поэтому просто спросил: - Мне будет позволено вернуться в строй? - В тебя слишком многое вложено, чтобы ты мог просто уйти. - Спасибо, сэр! Спасибо. - В первый же день вынужденного отпуска пилот отправился в мастерскую. Его непреодолимо влекло к разобранному корпусу Страскрима-робота, без которого он плохо представлял повседневность. В мастерской всем заправлял Шоквейв. Этот одарённый инженер стоял у истоков создания «боевых машин нового типа». Он провел первые испытания в полевых условиях, лично управляя экспериментальным образцом, в честь которого получил позывной. Долгое время под его руководством «образец» отделывался незначительными повреждениями, которые разработчик старательно чинил, каждый раз меняя своему детищу раскраску. Но потом в неравной битве Шоквейв-робот потерял голову и оба манипулятора. Шоквейв-пилот эвакуировался и даже сохранил разум, превратившись из солнечного оптимиста в нелюдимого задрота. В битвах он больше не участвовал, сосредоточившись на научной и сервисной деятельности. Вместо героя этот парень решил стать обслугой, но держался так, словно обитатели базы, включая пилотов, были его ассистентами или подопытными. Итак, эндоскелет Старскрима-робота, опутанный проводами, разместили на стойке по центру ангара. Рядом лежало снятое с него оружие, голова, разобранная кабина и еще какие-то… куски. Машина не являлась живым существом, однако разглядывая её расчленёнку, пилот ощутил себя скорее в морге, чем в автосервисе. Никого не было. На пострадавшего робота всем было наплевать. Подобная нерасторопность удивляла – один их немногих защитников человечества потерял своё оружие, но секунданты не спешили на помощь! Посетитель гневно протопал вглубь мастерской, где обнаружил учёного спокойно работающим за консолью. - Шоквейв! Тебе не кажется, что сейчас есть более срочные дела, чем теоретические изыскания? Товарищи не справляются без меня, но вместо ремонта моего оружия ты… - О товарищах стоило подумать несколько раньше, - прервал его Шоквейв, продолжая размеренно стучать по сенсорной клавиатуре. – Думаешь, мне нечем заняться, кроме как исправлять последствия твоих опрометчивых поступков? Вообще-то, Старскрим думал именно так. - И чем же таким важным ты занят? - Разрабатываю принципиально новый вид взаимодействия с машиной, - учёный перевёл взгляд на лицо собеседника. – Думаю, как сделать роботов автономными, чтобы пропала необходимость в безалаберных и заносчивых пилотах, вроде тебя. - Что?! – Старскрим постарался сдержать возмущенный вскрик, но не преуспел. – Тесты показали, что беспилотники вполовину менее эффективны! - Было такое, - кивнул Шоквейв. – Искусственный интеллект пока не дотягивает до полноценного разума. Но я задумался о наших противниках: они полностью механические, но… разумные. Как строится их мышление? Есть ли у них нечто, называемое душой? Я решил исследовать этот вопрос, связав его с феноменом, обнаруженным ранее… Знаешь, чем опасна внеплановая эвакуация пилота? - Он может потерять рассудок. - А куда пропадёт его рассудок? Шоквейв давно разлюбил праздные разговоры. Его порывы поделиться информацией всегда обуславливались практичными мотивами, и Старскрим не сомневался, что за каждое сказанное «в дружеской беседе» слово учёный потребует платы: данных, участия в экспериментах… Безопаснее было прервать разговор: «приятно было поболтать, мне пора идти!» - и убежать, закрыв руками уши. Но формулировка «без пилотов» зацепила его, как мастерски брошенный гарпун. - Ну, пропадёт и всё. Как это обычно у психов бывает. - Нет. Он останется в системе боевой машины. Частично. Я исследовал обломки робота того контуженого бойца, что сейчас пристает ко всем на базе. Исследовать было особо нечего, его буквально разорвали на куски, но… система самопроизвольно изменилась, превратившись в слепок сознания. - А этого парня нельзя обратно починить…? Полоумный бывший пилот пугал Старскрима, как пугают водителей кресты и венки возле опасных поворотов дороги. Новые сведения же воспринялись с недоверием. Со временем сам учёный или опровергнет теорию, или найдёт ладное обоснование, но пока что его выкладки звучали мистическим откровением, связанным с переселением душ. - К сожалению, система критически повреждена. Иначе мы могли бы подключить его снова и понаблюдать за процессом. Шоквейв как минимум один раз уже «понаблюдал за процессом». Он сам пережил экстренную эвакуацию, и мог проанализировать собственные ощущения. Кстати – - а что, если он тоже сошел с ума? Да, сдержанный инженер производил более приятное впечатление, чем пускающий слюни псих. Но теория про «дух в машине» очень уж походила на бред сумасшедшего. Старскрим поёжился. «С другой стороны, - одернул он себя мысленно, - если бы десять лет назад кто-то на полном серьёзе рассказал про огромных железных инопланетян, его бы тоже упекли в жёлтый дом!». Все современные гении были слегка безумны. Требовался очень гибкий разум, чтобы постоянно адаптироваться к меняющимся правилам игры, оставаясь на передовой прогресса. - А что будет, если экстренно вытащить пилота из робота прямо в лаборатории? Тогда мы сможем точно узнать, что там происходит! - Мне нравится твой подход к экспериментам на людях, - в голосе собеседника послышалась насмешка, хотя сам он не улыбался, – но я сомневаюсь в успехе этого действия. Тестирование системы эвакуации в своё время не выявило подобных рисков. Видимо, для их реализации требуется активное непрерывное соединение между пилотом и машиной, которое достигается только в боевых условиях. Иными словами, нужна или полноценная симуляция, или доброволец... Сейчас мы не можем позволить себе ни того, ни другого. Но мне интересно, - будучи учёным, а вовсе не учителем, Шоквейв углубился в рассуждения, забыв о присутствии в помещении другого человека, – можно ли оцифровать сознание и поместить его внутрь робота? Я всегда думал, что наш максимум - это некачественная имитация, вроде нынешнего искусственного интеллекта. Появление одушевлённых механоидов расширило мои горизонты. Но для того, чтобы дать машине разум, не придётся ли - Старскрим передёрнул плечами, представив, как его разбирают на мельчайшие частицы, пытаясь извлечь из материального тела абстракции: разум, душу. Безумие! - не придётся ли нам изъять его у донора?... - Пилот покинул мастерскую в смешанных чувствах. Он собирался просто проследить за ремонтом, а не философствовать! Но теперь ему стало тревожно и грустно. Громкий сигнал сообщил, что одна из опергрупп вернулась на базу, и он медленно пошел в столовую, надеясь застать там Мегатрона, который своими прямыми убеждениями мог отвлечь от мрачных тайн бытия. Усталый полковник одиноко сидел за пластиковым столиком и смотрел на быстрорастворимый суп с кусочками тушенки так, словно собирался добавить его в список своих врагов. - Отвратительно, - пробормотал он, когда Старскрим подсел, и тут же добавил: - Напуганные гражданские опять сожгли несколько грузовиков, подозревая замаскированных инопланетян. Даже наличие заполненных контейнеров никого не смутило. Придурки! - Этак после войны мы в каменный век вернёмся… - подхватил Старкрим, подумав, что на месте мирных жителей начал бы перемешаться только пешком или на лошади. - Пока что технологии только развиваются. Человечеству потребовался пинок под зад, чтобы осознать своё предназначение. - Кстати о технологиях, - Старскрим уставился в чашку кофе, стараясь внятно сформулировать свою потребность. В просьбе, которую он собирался изложить, не было ничего такого, однако она являлась интимной по своей сути, - не дашь немного поуправлять своим роботом? Отстраненного пилота мучили тоскливые порывы, характерные для абстинентного синдрома. Боевая машина была его продолжением, важной составляющей его статуса, целостности и жизни в целом. Всё его существо стремилось вернуть утраченное расширение, чтобы снова стать полноценным. Он привык управлять трансформирующимся и мощным телом высотой в десять метров, а не хрупким человечком из костей, мяса и всё… Полковник понял проблему. - Никогда, - яростно мотнул он головой. – Никому. Прозвучало ужасно обидно. Старскрим открыто признал свою слабость и зависимость, но не получил за искренний жест никакой похвалы. - Сегодня я был у Шоквейва, - развил он тему, - и обнаружил, что работы по восстановлению Старскрима-робота даже не начались. - Наш инженер загружен работой. Ремонт является лишь малой частью его обязанностей. Он следит за ходом боев, собирает статистику и анализирует её, чтобы сделать оружие еще эффективнее. Да уж, кажется, сочувствия здесь ждать не приходилось! - Кажется, я знаю, чем тебя развлечь. Идём! – неожиданно закончил Мегатрон и вышел из-за стола, оставив полупустую тарелку. - Они остановились возле огромных ног Мегатрона-робота. Старскрим недоуменно уставился на спутника: сказали же, что «покататься» не дадут… - Надевай гарнитуру и жди здесь, - тот отправился к лифту, чтобы подняться в кабину боевой машины. Какие именно развлечения планировались? Оставшемуся без техники пилоту предлагали координировать действия другого? Это выглядело извращенным издевательством! Огромный робот активировался и загудел - лёгкие вибрации прошли по бетонному полу. Началось тестирование оборудования, сопровождаемое лязгом и прерывистым рёвом двигателя… Старскрим почувствовал себя наркоманом в завязке, попавшим в медицинский пункт, где повсюду виднелись шприцы, растворы и этот набор предметов вызывал конкретные желания. Он задрал голову, разглядывая серую громаду - Удивительно было воспринимать себя не такой же огромной машиной, а малышом, стоящим рядом с доброжелательным великаном. - Стой на месте. Благодаря модулятору голос пилота приобрел металлический оттенок, стал глубже, сильнее. Робот оперся на ноги, и стойки, ранее удерживавшие его спящий корпус, услужливо отъехали. Колосс сделал шаг, который отдался тяжёлым ударом, и плавно опустился на одно колено. Так взаимодействуя с человеком, он походил на хозяина, что сел на колено перед своим щенком, чтобы тот облизал ему лицо. Пришельцы имели антропоморфное строение, поэтому разработчики управляемых роботов реализовали его же, однако в их конструкции голова не являлась жизненно важной частью, а лицо и вовсе несло лишь эстетическое значение. Это было мудрым решениям – инопланетяне любили обезглавливать противников, а потом вскрывать ему грудь. Над обликом каждой боевой машины работали художники и скульпторы. Это был вклад «творческих людей» в войну, который Старскрим воспринимал скептически: «тоже мне, лепта!», хотя скуластая, остроугольная физиономия Мегатрона-робота был незабываема. Никто не собирался облизывать это произведение искусства, но очень хотелось погладить металлического гиганта по щеке. Тот подставил ладонь: «Забирайся!». Если бы полковник заранее поделился своими планами, Старскрим послал бы его куда подальше – слишком уж детской выглядела эта идея. Но спорить с огромным механическим созданием он не решился. Снисходительно кривясь, он залез на протянутую руку и уселся там, закинув ногу на ногу. Подумалось, что стоило принять более устойчивую позу, но тут Мегатрон начал выпрямляться, Парень неловко упал на живот и уронил гарнитуру с головы. «Не дрова везёшь!» - выругался он, однако без микрофона возмущение не дошло до ушей адресата. Лётчик-испытатель не воспринимал высоту нормально без рычагов контроля. Робот мог уронить его. И что он сделает в такой ситуации? Просто полетит вниз! То-то же! Огромная ладонь медленно сжалась. Показалось, что блоки вот-вот раздавят Старскрима, но движение прекратилось и стало уютно и хорошо, словно он был ребенком, сделавшим себе домик из подушек и покрывала. Машина резко опустилась вниз, от чего сердце подпрыгнуло, как на аттракционе «свободное падение», покопалась на полу и вернула потерянную гарнитуру, бережно сжимая её пальцами свободного манипулятора. Это… Это был высший пилотаж. Механическим гигантам тяжело давалась мелкая моторика. Взять с пола предмет такого размера, не повредив его, было почти невозможно. Старскрим приладил на голову наушники. - Нравится? – самодовольно спросил полковник. Они снова двигались, и земля внизу проплывала удивительно плавно, словно робот парил, а не шагал. - В чём секрет? – поинтересовался Старскрим, даже не задумавшись, что тот мог спрашивать о красоте окружающих видов, а не о своем мастерстве. - Я рассудил, что, раз управление машиной осуществляется посредством нервных импульсов, имеет смысл поработать над координацией своего тела. Я провожу в тренажерном зале всё свободное время. Думаю, что прогресс очевиден, и нужно сделать тренировочную программу обязательной. Обсудим вопрос с Шоквейвом… Старскрим досадливо стукнул кулаком по металлическому пальцу: он надеялся навсегда избавиться от постоянных медосмотров и нормативов. А стоило, оказывается, уделить внимание физической форме! Мегатрон уселся на землю и разжал пальцы, позволяя общаться лицом к «лицу». Осторожный полковник не собирался уходить далеко от базы. - Странно, что ты вообще раздумывал над устройством роботов. Старики обычно сторонятся таких вещей… - Рано списываешь меня со счетов, - металлизированный голос звучал насмешливо. – В моём возрасте многие политики только начинали карьеру. - Ты не похож на политика… - Пока что. Старскрим собирался выдать очередную язвительную реплику, но собеседник развил мысль: - Эта война не вечна, и она пойдёт во благо: агрессивные пришельцы, которым безразличны наши расы и вероисповедания, сплотили человечество быстрее и крепче, чем все гуманисты. – Если бы эту речь начал усталый дед, молодой пилот бы пропустил мимо ушей кухонные разговоры о политике. Но отрешенный взгляд рукотворного титана возвысил каждое слово: – Победив, мы окажемся на гребне волны, обязаны будем объединить народы, чтобы вместо внутренних распрей человечество направило свою энергию на экспансию. - История учит, что подобные порывы не приводят к добру… - Ранее люди сражались с людьми. Теперь мы можем не искать внешнего врага среди себе подобных… «Он сумасшедший» - подумал было Старскрим, но потом вспомнил подвиги Мегатрона, а так же множество новостных сюжетов и патриотических передач, для которых тот находил ободряющие слова, и переформулировал: «Он герой». Земляне уже доверились полковнику. Он уверенно набирал политические очки. Стоило держаться этого мужика. На лицо боевой машины легли розовые отсветы, делая его почти живым. Закатные лучи отражались в изогнутых металлических пластинах, блестели на острых гранях. - Сейчас будет красиво! На закате мир стал ярким, живым, переменчивым и вечным одновременно. Молодой пилот задумался: что представляла собой планета их противников? Воображение нарисовало мрачный каменистый простор, начисто лишенный органической жизни и условий её появления. Но потом пришла мысль, что те могли создать у себя дома искусственную красоту, с которой не сравнятся сами по себе выросшие земные ёлки. Или, наоборот, разрушить там всё… Спутник не мешал размышлениям. Старскрим сощурил глаза. Подумалось, что будь он художником, он запечатлел бы этот момент: истинный защитник Земли оглядывает свои владения, а человек, маленький, едва заметный, прижимается к его броне. Он болезненно осознал неравенство с полковником и тут же пожелал восстановить статус-кво. - Открой кабину! Я хочу посмотреть на пилота. После короткой паузы тяжелые створки грудины робота раздвинулись, показывая содержимое. В ранних сумерках бессознательный пилот, окутанный проводами и трубками, выглядел находящимся при смерти. Эту сцену наполняла ужасающая двойственность: пока разум бойца управлял впечатляющей мощью, беззащитное тело пребывало в коматозном состоянии, и Старскрим мог легко уничтожить его уверенным движением ножа. Но ведь и сам он при исполнении выглядел так же, как… … как опухоль внутри механического создания. - В последующие дни не получалось пересечься с полковником нигде, кроме общих собраний. Свободное время Старскрим проводил в обществе Шоквейва, общение с которым оставляло терпкий осадок: тот постоянно рассуждал о материализации сознания, все сильнее увлекаясь идеей «одушевить» боевую машину. Пилот по-своему интерпретировал эту злободневную тему. В его голове образы полковника и Мегатрона-робота слились в единое сверхсущество, к которому он тянулся всей душой: не к неразумной технике, но и не к замученному пожилому мужику, которого увидел в кабине. Если бы учёный оказался прав, из этих двух компонентов можно было бы собрать богоподобный идеал – Однажды ночью, не в силах уснуть, он прошел в ангар, где дремал отключенный робот, и больше часа смотрел на его расслабленную громаду, испытывая трепет и даже возбуждение. Волевым усилием Старскрим удержался от мастурбации перед камерами видеонаблюдения, и решил больше не навещать Шоквейва, который плохо на него влиял. Однако на следующий день тот сообщил о завершении ремонта. - Возвращаться в строй было нервно. И вовсе не потому, что в отпуске парень привык бездельничать, нет! Но его ждала непрерывная борьба: с инопланетянами, с другими пилотами и даже с самим собой… Первая же разнарядка отправила его в бой на пару с командиром: пришельца заметили неподалёку от нефтеперерабатывающего завода. Полковник распоряжался своим ограниченным кадровым ресурсом осторожно, используя небольшие отряды из двух-трёх бойцов и взваливая на них непосильную нагрузку. В свободное время он ругался на «придурков из центра», которые не торопились создавать новых роботов. Стычка с механоидом обернулась бегством последнего. Однако не успели пилоты порадоваться быстрой победе, как он притащил подмогу: тех двоих, что чуть не убили Старскрима в прошлый раз. Молодой пилот бросился на них, не дожидаясь приказа: с этими ребятами у него были личные счёты! Он выстрелил пару раз из выносного орудия, запустил трансформацию боевой машины, но инопланетянин успел наброситься на него и опрокинуть – - история повторялась, да? - Отомстить хочешь? – спросил голос полковника в наушниках. – Давай, я прикрою. Он помог Старскриму выйти из контакта с противником и взмыть вверх в летающей форме. В воздухе, в кабине «самолёта» пилот чувствовал себя намного уверенней: взаимодействию с этой стихией он учился всю жизнь. Он развернулся, подготовил ракеты к пуску, и… …в наушниках раздались неразборчивые звуки. Рация у Мегатрона барахлила, что ли? Нет, тот давно оборвал соединение. Внезапные помехи имели чёткий ритм и рисунок, словно кто-то повторял одну и ту же фразу на незнакомом языке. Старскрим сосредоточился. Описав в воздухе дугу, авиационная управляемая ракета ударилась в плечо пришельца и взорвалась, скрывшись в густых хлопьях дыма. Цель пошатнулась, и непонятные сигналы прекратились. Проклятье! Постойте-ка, инопланетные захватчики пытались выйти с ним – Старскримом – на связь? Убивать их именно сейчас, когда они проявили лучшие черты, казалось попросту нечестным! Поставить бы бой на паузу и сесть за стол переговоров. Но пилот сомневался в собственных выводах. Вдруг повторяющийся шум имел иную природу? Хорош же он будет, если по глупости подставится под удар и снова отправит робота в ремонт! Мегатрон самозабвенно сражался, и ничего не оставалось, кроме как выкинуть фантазии о первом контакте из головы и последовать его примеру. Вдвоем они были лучшей командой: один удерживал противников на земле, не позволяя им сменить форму, а второй поливал сверху прицельным огнем. Враги попытались отступить, но выстрел из тяжелой пушки, закреплённой на Мегатроне-роботе, поверг одного на землю. В механоиде что-то разладилось. Он пытался подняться, но его шатало и все движения стали дёрганными, словно суставы заели. Старскрим увидел разрыв в переплетении механических пластин, закрывавших грудь противника, и направил снаряд туда. Второй пришелец сбежал, скорее всего, за подмогой, хотя в ней уже не было смысла: тяжелораненое живое существо умирало. В воронке оплавленного металла на разбитом корпусе пульсировал, затухая, яркий сгусток света. Старскрим замер, любуясь мерцанием в золотой оправе. Светящаяся деталь выглядела волшебным артефактом, спрятанным внутри чудовища. Сияние погасло, полыхнув в последний раз. Он мог бы насладиться триумфом: это был второй случай убийства врага за всё время сопротивления, но любая смерть сопровождалась печальным надрывом. Теперь предстояло дождаться Шоквейва с помощниками, чтобы те забрали тело для исследований. - Мне кажется, они пытались со мной поговорить, - пробормотал Старксрим по связи полковнику, чтобы не стоять над мертвецом в молчании. - Правда? И что ты им сказал? Тот не воспринял откровение товарища всерьёз, счёл праздной шуткой, и потому делиться с ним переживаниями резко расхотелось. - А что ты бы сказал? – ответил вопросом на вопрос молодой пилот. - Пошли нахуй с моей планеты! - Возможно, командир уделил бы внимание внятному посланию, но набор звуков не мог его заинтересовать. Однако, на базе присутствовал любитель неизведанного, способный найти разгадку. Старскрим обещал больше не приходить в мастерскую без прямой необходимости, но он же про себя обещал, не вслух! Шоквейв ковырялся в запчастях мертвого инопланетянина, не реагируя на появление незваного гостя. - Пришельцы пытались поговорить со мной, - вместо приветствия сообщил Старскрим. Сначала он планировал понабивать себе цену, но гиперфиксация учёного на трупе не способствовала долгим беседам. Услышав новую информацию, обитатель мастерской поднял лицо с горящими глазами. - Мне нужно услышать самому. - Легко! Когда они извлекли запись из системы Старскрима-робота, молодой пилот занервничал: вдруг все его переживания сейчас обесценят - «да это просто помехи!», или «оказывается, у тебя связь глючит после ремонта…». Но, прослушав запись, Шоквейв удовлетворенно кивнул: - И правда, это речь. Я уже находил подобные образцы. Сейчас мы удалим лишние шумы и попросим искусственный интеллект проанализировать их все сразу. Сделай мне кофе! - Ты само гостеприимство… - пробормотал Старскрим и отправился к кофемашине: на карту было поставлено слишком многое. Процесс расшифровки занял несколько часов, на протяжении которых учёный больше общался с искусственным интеллектом, нежели с посетителем. Он развлекался, позабыв и про мертвеца и про робота из другого отряда, которого притащили в ремонт. Этот мужик совершенно точно не был горячим патриотом человечества. Ему было наплевать на исход войны, и он бы сам передал Землю механоидами, если бы те позволили изучать себя. - Это действительно их язык, причем для конкретного послания они сильно упростили его. - Весьма самоуверенно обращаться на своём языке, рассчитывая, что их в любом случае поймут. - Но мы же поняли. Сейчас мой виртуальный помощник выполнит перевод на английский. Слушай! - Надеюсь, это капитуляция… - хмыкнул Старскрим, прежде чем из динамиков раздался синтезированный голос, похожий на «голос» роботов в старых фантастических фильмах. - Начало сообщения. «Тебе лучше перестать служить им. Органические формы жизни недостойны такого, как ты. Это предупреждение. У нас есть планы на эту планету». Конец сообщения. - Мы можем понять только общую мысль. Тонкости коннотации нам неизвестны, - дополнил Шоквейв. - Звучит не очень приветливо, - почесал затылок молодой пилот. – Однако они заговорили со мной. Это явный прогресс! - Не хочу расстраивать, но они обращались к боевой машине. Они приняли её за разумное существо, с которым ты находишься в симбиозе. Ну да… Старскрим считал себя особенным и мнил причиной всех событий. Значимая роль в войне с пришельцами сделала его избранным с точки зрения обывателей, но в более узком понимании он ничем не отличался от товарищей по оружию. Если проводить сравнение, лучшим… - лучшим из них окажется Мегатрон. Молодой пилот искал способы выделиться, и мысль, что он очутился первым человеком, с которым заговорили инопланетяне, согрела его сердце. Но даже так – - даже так! - чёртовы механоиды сочли уникальную личность лишь придатком к технике. - Как продвигаются исследования по одушевлению роботов? – спросил он, и собеседник нахмурился: - Вечно ты скачешь с темы на тему. Неплохо продвигаются. Я думаю, что нашел способ перемещать сознание пилота в боевую машину и обратно, чтобы вместо физического присутствия ограничиться ментальным. Но это долгий процесс… Никто не позволит экспериментировать на добровольцах. - А тебе разрешение нужно? - Нет. Мне нужен подопытный. - Насколько ты уверен в успехе? Сначала Старскрим собирался героически заявить «у тебя он есть!», но в последнюю секунду осознал, что не готов так бездарно распорядиться жизнью. Нет, он мог рискнуть, став если не первым, с кем заговорили пришельцы, то хотя бы первым, кто сам превратиться в робота – сильного и великолепного. Но ему требовалась реальная награда за смелость. - Я уверен в успехе. Хочешь поучаствовать? Губы Шоквейва впервые за время их общения дернулись, формируя подобие улыбки. Отпираться после прямого вопроса, мол «ты меня не так понял, я чисто теоретически спрашивал» было бы глупо. - Хоть сейчас! – фыркнул пилот. – Я полностью тебе доверяю. - Тогда приступим! Твою машину доставят в течение десяти минут. Погодите… что?! Старскрим полагал, что его самоотверженное решение достойно более богатой оправы. Шоквейв должен был восхититься его подвигом, выразить благодарность, потратить дни - недели! – на подготовку – - тот просто изгнал всех из мастерской, едва техбригада доставила Старскрима-робота. - Вперёд, - хмыкнул он, и когда «подопытный» замялся, уточнил: - Или ты испугался и передумал? Парень испугался, но не передумал. Он ощутил беспомощность жертвы уже свершившегося мошенничества. Хотелось послать настойчивого экспериментатора к чёрту и сбежать из мастерской, но… тогда он проявит себя трусом. Автоматически, словно на дистанционном управлении, он поднялся в кабину боевой машины, провел махинации, необходимые для подключения: подсоединил катетеры, надел маску… - Начинай подключение, но не покидай стойку. Процесс шёл обыденно. Системы включались, тестировались, активировались, и пилот снова обрел шаткое внутреннее равновесие. Зачем он вообще ввязался в эту авантюру? Можно подумать, не было других способов показать себя! Он решил, что сойдет со стойки по окончанию калибровки. Но едва система оповестила о полной готовности, как разум взорвался болью и подопытный закричал. Видимо, в машину заранее установили протокол, который мог экстренно разорвать соединение по команде извне. Cтало страшно. У Старскрима не спросили разрешения, не позволили отказаться! В эти кратчайшие мгновения он ощутил себя зависимым и маленьким: ничего не контролировал, ни на что не мог повлиять… Сколь многое оказалось поставлено на карту собственной исключительности! Щеки защипало от слёз. Он хотел вскрикнуть, подать знак, показать, что отказывается участвовать в безумных экспериментах - Боль нарастала, а потом сменилась темнотой, словно глаза заклеили непроницаемой чёрной плёнкой. - Придя в себя, он не сразу понял, что находился в реальности, а не во сне. Чувства притупились, и окружающая действительность воспринималась информацией вместо совокупности ощущений: «Точное время: 22 часа 34 минуты. Я нахожусь в точке с координатами N 37.23621 W 115.81461. Я нахожусь в режиме покоя. Я стою. Температура воздуха в помещении – 73 градуса по Фаренгейту. Уровень освещенности 70%. В непосредственной близости находятся два активных объекта». Внизу маленький Шоквейв, впившись взглядом в экранную стену, требовал от виртуального помощника результаты тестов «боевой машины Старскрим». Сам же Старскрим привыкал к новой форме мышления. Эксперимент удался, так? Шоквейв оказался хоть и мудаком, но гением! И теперь Старскрим фактически стал первым представителем новой цивилизации! Только вот наличие двух «активных объектов» его напрягало. Первым был экспериментатор, а вторым… В 5.678 футах от учёного конвульсивно дёргалось тело, привязанное к каталке. Старскрим воспользовался оптическим увеличением, чтобы приблизить лицо лежащего. Ух! Да это же был он, вернее, это был Старскрим-человек. Его глаза были подёрнуты дымкой, из полуоткрытого рта стекала слюна, но ведь что-то он осознавал! В чём-то его существование заключалось! Можно было потребовать немедленно провести обратный эксперимент, но жизнь и рассудок подопытного явно занимали последнее место в списке приоритетов испытателя, и если тот умрёт или навсегда останется придурком, учёный представит это последствием несчастного случая, не испытав никаких угрызений совести. Совести у него вообще не было! Что, если после повторного вмешательства, личность Старскрима не соберётся целиком, а наоборот распадется на миллионы осколков, каждый из которых застрянет где-то? Сейчас он хотя бы стал боевой машиной, а не кофе-машиной! Бытие роботом устраивало его больше, чем бытие дурачком или трупом. Он смело перешагнул грань органического существования, так зачем было возвращаться обратно, подвергаясь неоправданному риску? Новый Старскрим сделал первый шаг, и система выплюнула в него несколько отчетов о состоянии. Неужели человеческий мозг обрабатывает подобные вещи сам по себе? Ха-ха, теперь-то у него нет мозга! Он захотел расхохотаться, но не понял, как это сделать. Робот сделал ещё один шаг. Ещё один. Тяжелая поступь отдавалась приятными вибрациями. Он не чувствовал своё тело, как раньше, однако знал о нём все: состояние каждого модуля, каждого сочленения. Все системы работают нормально. Топливный бак заполнен на 98% процентов. Батарея полностью заряжена. Оставшееся время работы в штатном режиме: 28 часов. - А ну стоять! – окликнул его Шоквейв, закрыв собой каталку. - Вернись на стойку! Массивная нога боевой машины уперлась в пол рядом с ученым, но тот не отходил. Наоборот, схватив осветитель на штативе, он треснул по ноге робота: - Стоять! Это не причинило вреда, но удивило. Шоквейв не паниковал и не боялся. Ранее Старскрим считал трусом пилота, который, пострадав в бою, оказался от сражений и заперся на базе. Но сейчас подумалось, что тому просто нравились инопланетяне, и он дал себе время на их изучение. Старскрим наклонился и легонько толкнул инженера пальцем. Тот упал и перестал путаться под ногами, позволив пройти оставшиеся два шага и сгрести огромной ладонью каталку вместе с человечком. Гримаса безумия странно смотрелась на лице, которое Старскрим привык видеть в зеркале. «Вдруг у психиатров получится привести его в чувство - подумал бывший пилот, ныне пребывающий в теле робота, - Кем тогда буду я? И кто я сейчас?» Он не стал развязывать тело, хотя управляться с манипуляторами стало гораздо легче, и теперь он могу бы заткнуть за пояс Мегатрона. Ха! Он просто обхватил конструкцию, привязанного к ней парня, и сжал кулак. Раздался полный ужаса крик, оборвавшийся хрустом и неприятным чавкающим звуком. Неужели его голос был таким отвратительным? Человек оказался хрупким и ломким, а ведь считал себя чуть ли не бессмертным. Время всё расставило по местам! Старскрим привык оставлять лазейки на различные случаи жизни. Уничтожать тело, в которое ещё могли вернуть сознание, было неразумно. Но псих казался опасным самозванцем, присвоившим чужую идентичность. Да и, пробудившись, он уже не сможет вычеркнуть из биографии этап, когда выглядел просто куском мяса, пускавшим слюни. Размышления прервал истошный сигнал тревоги. Неужели в командном центре отслеживали состояние пилота и переполошились, когда тот погиб? Нет! Просто рядом с базой были замечены инопланетяне. - Совсем спятил? – прямо «в голове» раздалось шипение Шоквейва, который подключился к боевой машине по внутренней связи: - Хочешь вечно быть моим подопытным? Я, конечно, не против… - Потом разберемся, – отмахнулся Старскрим: просто составил нелепые человеческие слова и отправил их в сторону собеседника. – После тревоги. Не сообщай никому пока. Боевой робот покинул мастерскую и тут же трансформировался, взмывая в небо. Какую свободу он ощутил, пока блоки перестраивались, принимая новое положение! Люди никогда не поймут этого. Слова Шоквейва о «вечном подопытном» имели основания. Как остальные отнесутся к его преображению? В лучшем случае посочувствуют жертве, что молодой пилот принес во имя науки. Он станет в их глазах неполноценным инвалидом, тело которого заменили высокотехнологичными протезами. - Когда он прибыл на место, битва за периметром базы подошла к концу. Противников было четверо, и они легко победили второго дежурившего пилота, а остальные люди только спешили на помощь, прервав свои операции. Старскрим располагал несколькими минутами наедине с инопланетянами. Он мог попытаться отбить павшего товарища: интересно, эвакуировался пилот или нет? – но вместо этого решил пообщаться, и нашел частоту, по которой к нему обратились в прошлый раз. Несколько секунд слышались помехи и потрескивания. Потом их сменило знакомое ворчание, которое мгновенно преобразовывалось в понятные реплики. Неужели став механоидом, он начал понимать механоидов? Нет, это так не работало. Просто Шоквейв установил переводчик. Как же здорово оказалось быть машиной, а не управлять ей! Теперь значение имели только чувства и разум, а прочее само подстраивалось под них. Действия, совершаемые роботом, не требовали упорной работы, лишь стремления. - Ты свободен? Я вижу, ты избавился от органика. Голос пришельца состоял из металла, трущегося о другой металл. Он хрипел и звенел одновременно, был наполнен глубоким звучанием, внушавшим трепет. «Они приняли боевую машину, - вспомнил Старскрим слова Шоквейва, - за разумное существо, с которым ты находишься в симбиозе». Да, этим парням не придется ничего объяснять, и можно будет начать жизнь с чистого листа: «избавился от органика», вот и весь сказ. - Да, - ответил он, вспомнив истошно кричащее тельце. - Я не сомневался, что именно ты первым сможешь освободиться! Вместе вы представляли максимальную опасность для нас. Я рад, что теперь ты полностью раскроешь свой потенциал! Старскрим мысленно усмехнулся. Его необдуманный поступок оказался лучшим решением в жизни. - Я помогу тебе обрести истинную независимость. С нами, десептиконами, ты увидишь жизнь за пределами этой жалкой планеты, которую мы все равно терраформируем. Но для этого и тебе придется тоже кое-что сделать. Идёт? - Что именно я должен буду сделать? Естественно, бесплатно ничего не делалось в мире – даже в мире огромных роботов. И Старскриму следовало торговаться, скрывая шаткость своего положения: он не знал, как жить самостоятельно в теле боевой машины и не мог вернуться на базу, после всего произошедшего. - Освободить своего командира. Что? Освободить Мегатрона-робота от влияния человека? Как бы объяснить, что это невозможно? А вот никак! А раз никак, то не стоило рисковать. Потом – - потом! - он придумает, почему вместо собрата механоиды получили бездушную технику. Ему предстояло поставить полковника перед выбором между гибелью и безумием, ну… если тот успеет эвакуироваться, конечно. С другой стороны, экстренно отсоединившись от робота, пилот оставит в нём часть своей натуры, и, возможно, инопланетяне действительно обретут нового друга. Или, судя по настрою пожилого ксенофоба, грозного бессмертного врага. - Один я с ним не справлюсь, - наконец, ответил Старскрим. - И что предлагаешь? Пришельцы не позволяли остаться в стороне от этой истории. - Кто-то из вас должен притвориться мёртвым, - Старскрим сначала хотел сказать «дезактивированным» или «сломанным», но подумал, что собеседники скорее считали себя живыми существами, чем разумными инструментами. – А я позову полков… нашего лидера осмотреть труп. Я знаю, на чём сыграть, чтобы он пришёл один. И вместе мы его одолеем. План был составлен на уровне детского сада: «а давай он войдёт, а ты за дверью спрячешься!», но Мегатрон доверял молодому пилоту: смеялся вместе с ним, делился планами на будущее… Несмотря на примитивность уловки, собеседник согласно загудел. Не нашел ничего нелогичного в проекте? Или на их планете все были слегка туповаты? Ну, тем проще будет там хорошо устроиться! Они подготовили ловушку, и Старскрим вызвал своего командира. Знакомый голос, искаженный, но тёплый и человечный, вызывал болезненную ностальгию. Хотелось «назад», но за спиной был только обрыв, так? - У меня здесь труп инопланетянина. - Второй? Делаешь успехи! В словах собеседника слышалась гордость, но Старскрим не сомневался, что, узнав правду, тот торжественно похоронит его органические останки и увидит в роботе не своего товарища, а убийцу. Всё хорошее, что происходило между ними, подошло к концу. - Именно! Я ранен. Напарник пришельца скрылся, но может вернуться в любой момент. - Спешим на помощь. - Подожди! Тебе лучше прийти одному. Я заметил у этого противника необычные детали, и, если ты хочешь набрать очки, лучше стать первооткрывателем… - Ты можешь вернуться на базу? - Только после эвакуации, но я пока не вижу необходимости. - Жди меня. Конечно, полковника должно было смутить настойчивое требование «приходи один». Но Старскрим намекнул, что поверил в амбициозные планы этого мужика по строительству «политической карьеры», и пытается выслужиться. В конце концов, если бы не эксперимент Шоквейва, так бы дела и обстояли. Молодой пилот постарался бы стать правой рукой величайшего героя Земли, который имел все шансы захватить власть после войны. - - Где же твои повреждения? – Старскрим услышал громкий шум, издаваемый Мегатроном, до того, как тот оказался рядом с ним, но и не подумал изображать травму, хотя заранее отключился от общей системы, чтобы в командном центре не отображался его статус. Полковник беззлобно усмехался: он был уверен, что понимал амбиции своего протеже, и тот разозлился на него за это: В другой жизни они могли бы дождаться команды техников и отпраздновать свой успех скудной столовской едой. Сейчас же бывший боевой товарищ стал символом совершенной Старскримом ошибки. - Лучше посмотри, что на нем! – мстительно отозвался он. Едва Мегатрон подошел к лежавшему неподвижно механоиду, как тот буквально взвился, атаковав. Старскрим наблюдал за боем со стороны. Он сам не знал, на чью победу рассчитывал. Обычно инопланетяне просто отступали, получив серьезные повреждения. Они не гнушались уничтожением людей, однако явно не ставили целью истребить всю популяцию «вручную». Скорее пришельцы что-то исследовали или искали… Зная полковника лично, бывший пилот не мог искренне желать ему смерти. Однако так же он не желал и поражения пришельцу, что обещал «жизнь за пределами жалкой планеты, которую всё равно терраформируют». Даже если Мегатрон сейчас выстоит – это никак не помешает планам захватчиков, только вот перебежчику они перестанут доверять. Силы противников были почти равны. Неожиданно вступив в сражение, он мог принести победу любой из сторон. Однако, Старскрим не торопился вмешиваться, поскольку даже необходимость выбора была для него слишком болезненной. Он ощущал своё бесконечное одиночество. Другие люди всегда являлись неотъемлемой частью его бытия. И теперь, когда все социальные связи оборвались, стала особенно дорога последняя ниточка, что тянулась от настоящего к прежней жизни. Кем бывшему пилоту приходились инопланетяне? Никем! Он говорил-то с ними всего раз! И именно поэтому, нацелив на Мегатрона орудия, ставшие частью его тела, он не мог выстрелить. Он пытался сподвигнуть себя на действие решительное и бескомпромиссное: этот мужик же не примет его обратно, так? Полковник не был способен воспринять личность вне мешка из мяса и костей. Своей ограниченностью он лишал Старскрима любой альтернативы. - Ну что, ты все еще думаешь, что вы сильнее, чем мы? – насмешливо спросил он по внутренней связи, выпуская ракеты. Мегатрон обернулся, и невозможно было оторвать взгляд от скульптурного скуластого лица боевой машины. Время замедлилось: управляемые ракеты медленно ползли по воздуху, группируясь вокруг цели, как рой атакующих насекомых. - Прости, - прошептал Старскрим, и неожиданно добавил: - Я люблю тебя. Как хорошо, что роботы не умели плакать. - - Он мёртв, - сообщил Старскриму механоид, стоя над поверженным Мегатроном-роботом. – Никаких признаков жизни. Энергетическая метка отсутствует. Инерция мышления помешала Старскриму сразу понять, что речь шла о машине. Он опустился на колени перед рукотворным гигантом и попытался раскрыть его грудь, где находилась кабина пилота. Это удалось не с первой попытки. Внутри не было человека: ни живого, ни погибшего. Полковник скрылся с поля боя. Хотелось выдохнуть, но из-за отсутствия органов дыхания получилось только пропустить воздух через систему вентиляции. Итак! Если пилот эвакуировался, значит в роботе осталась часть его личности. Среди инопланетян могли быть учёные получше пресловутого Шоквейва, специализирующиеся на подобных материях. Возможно, передав боевую машину в их сервоприводы, Старскрим поможет Мегатрону переродиться, и они снова окажутся на одном уровне бытия. - Мы избавились от органика, - сообщил он, выпрямляясь. – Но, чтобы окончательно освободить машину, нужна помощь учёных. Давайте отнесём его на вашу базу!