Жуткая месть или Приказ выше чувств.

      Всё верно, Куб был схвачен и подвергался пыткам уже около суток, если не более. Такие резкие переходы из реальности в искажённое фантазией прошлое и обратно послужили хорошим поводом потеряться в пространстве. А сейчас, то и дело, опекун чувствовал боль от неосторожных попыток двигаться. — И так, я спрашиваю снова, — Голос Кьюбика впивался в голову, заставляя опекуна чуть морщица от громкости. — где артефакт, что уничтожил меня в первый раз!? — По телу пробегают толпы голубых мурашек и Куб отводит голову, вряд ли имея право даже попытаться ответить. — Я СПРАШИВАЮ — Голос становиться ещё громче и раздражительнее. Его эхо отскакивает от стенок подвала множественными волнами вдалбливаясь в череп голубой фигуры. — Я не знаю... — И только-только установившуюся тишину разрезает хлёсткий шлепок. Щека юного опекуна голубой части Ели наливается цветом после удара и единственное что выдаёт Куб - тихий всхлип. Новая порция свежих слёз пробивается через соленый след, увлажняя прошлые дорожки, но это далеко не конец. — Я не собираюсь играться с тобой в шарады. Если ты не желаешь говорить, пока я столь добр к тебе, — Наконец-таки, Кьюб выпрямляется перед своей жертвой, перед своим отражением. А затем его рука тянется куда-то в сторону. Опекун не сразу понял, из-за слёз, что же делает фигура перед ним, но когда на свет лампы, что освещала комнату под потолком, вместе с ладонью выплыли кусачки, Куба пробил озноб. — значит я перейду на более жестокие меры.       Сердце учащает ход, шейп, прикованный к сутул начинает ёрзать от ужаса, потому как острота инструмента пугает сильнее и сильнее, а в руках такого шейпа как полная противоположность Куба, это ещё больше вгоняет в панику. А вот заражение напротив, со спокойствием маньяка, надавливает на тыльную сторону ладони Опекуна, заставляя раскрыть геометрическую ладошку и показать пальцы. Один из них, крайний, охватывают острые и холодные лезвия кусачки. — Где артефакт, с помощью которого ты очистился в первый раз? — И даже не дождавшись ответа, обладатель ирокеза резко, даже грубо, ударяет кулаком ладони на ручку кусачек. Лезвия впиваются в плоть, прорезая её как масло, звонко ударятся об кость, ломая её и на пол шлёпается кусочек плоти шейпа. Почти сразу слышен и вопль боли, со стороны опекуна. Видимо его Палач не только исполнял приказ свыше, но и получал превеликое удовольствие от процесса. Но всё же ради справедливости, Кьюб переводит взгляд на вопящего Куба и замахивается за ещё одной пощечиной. Она то и помогает Опекуну замолкнуть, всхлипывая. — ГДЕ!? — М- мне помог Ирис. У него и остался этот артефакт.. — Тихо выдавил из себя Опекун, прижимая ноги друг к другу и опуская лицо. И кажется, в качестве награды, Кубу начинают оказывать помощь и останавливать кровотечение в конечности. — Отлично. Хоть что-то ты смог выдавить из себя. — Удивительно как настроение заражённого части Опекуна быстро переходило из ярости и раздражения в некое искажённое понятие заботы и похвалы. Кьюб бережно заматывал изуродованную им же руку, а затем довольно улыбаясь, поднимает рукой личико Мистера Шестигранника заглядывая в зареванные глаза. Неужели он задумал что-то более жестокое? Или просто любуется своей работой?...