У Лукоморья дуб срубили...

— Это просто невероятно! — выдохнула Лили, провожая Патронуса взглядом. Джеймсу же не давало покоя другое. — Олень… как я… — прошептал он, глядя на сына. Гарри, широко улыбаясь, кивнул. — Невероятно… — повторил гордый отец слова Лили. — Следующая глава обещает быть интересной, — хмыкнул Гарри. — Кто хочет?.. Седрик поднял руку и, не найдя возражений, занял почётное место. — Глава 16. Пророчество профессора Трелони. — Странное название для главы, — Регулус был настроен скептически. — Она то и дело пророчествует, не сказать, что особо хорошо. — Это было настоящее пророчество, — в голосе Гарри проскочили непонятные нотки. — Ты нам не рассказывал, — немного обиженно заметил Рон. — Я забыл, — смутился Гарри. — После этого всё так быстро закрутилось, что и не вспомнить было. Эйфория от завоевания Кубка растянулась у Гарри на целую неделю. Казалось, ликовала даже погода — с наступлением июня дни стали жаркие и безоблачные, природа словно приглашала прогуляться по лугам или поваляться в траве, прихватив с собой пару литров ледяного тыквенного сока, сыграть партию–другую в плюй–камни или хотя бы просто наблюдать, как гигантский кальмар лениво рассекает гладь озера. Но никто и помыслить не мог ни о чем подобном — надвигались экзамены, — Ужас!.. — простонал Джеймс. — Даже сам прочувствовал эти эмоции. и, вместо того чтобы прохлаждаться в окрестностях, гриффиндорцы безвылазно сидели в замке, отчаянно пытаясь сосредоточиться на учебе и стараясь не обращать внимание на манящие порывы летнего ветерка, залетающего в окна. Даже Фреду и Джорджу Уизли пришлось унизиться до зубрежки — им предстояло сдавать экзамены по Суперотменному Волшебству. — И сдали по три СОВ каждый, — цокнула Джинни. — Из основных предметов — да, — замахал руками Джордж. — Зелья, заклинания и трансфигурация, — перечислил Фред. — Но были ещё и руны с нумерологией, — продолжил первый близнец. — Просто для мамы это всё равно было мало, вот она и упускала это, ругаясь на нас. У Перси задача была куда серьезнее — он готовился к сдаче ЖАБА (Жутко Академической Блестящей Аттестации). Это была самая высокая степень, получаемая в Хогвартсе. Перси собирался поступать на службу в Министерство магии, и ему требовались высшие оценки. — Высшие оценки для замера стенок котлов, — фыркнул Рон. — И стенографии, — прибавил Гарри, вспомнив летнее слушание. Он становился все раздражительней и строго наказывал тех, кто по вечерам нарушал тишину в Общей гостиной. Лишь один человек, пожалуй, выглядел еще более озабоченным — Гермиона. — И это только третий курс! Что будет на пятом и на седьмом? — взмахнул руками Фред. Гарри и Рон давно уже махнули рукой на расспросы, как это ей удается посещать несколько занятий одновременно. Но когда они увидели расписание экзаменов, составленное Гермионой для самой себя, сдержаться было уже свыше сил. — Что, и экзамены идут одновременно? — приподняла брови Нарцисса. Первая колонка гласила: Понедельник 9:00 — Нумерология 9:00 — Трансфигурация Обед 13:00 — Заклинания 13:00 — Древние руны — Очень интересно, — задумчиво проговорил Люциус. — Тут пересекаются обязательные предметы с дополнительными. Как же их сдавали другие? — Расписание было индивидуальным, — пояснила Минерва. — Гермиона, — очень осторожно поинтересовался Рон, помня, что, отвлекая ее от занятий, в последнее время легко попасться под горячую руку, — ммм... ты уверена, что правильно записала время вот здесь? — Что? — Гермиона сердито схватила свое расписание и пробежала глазами. — Да, уверена. — Наверное, нет смысла выяснять, как это ты собираешься быть на двух экзаменах одновременно? — спросил Гарри. — Этого мы не учли, — пробормотала МакГонагалл, думая о своём. — Наверное, нет, — коротко ответила Гермиона. — Никто не видел моей «Нумерологии и грамматики»? — Ну разумеется, это я ее одолжил — почитать перед сном, — едва слышно пробормотал Рон. Близнецы показали брату большие пальцы и одобрительно подмигнули. В поисках книги Гермиона принялась рыться в грудах пергамента по всему столу, но тут из окна послышался шорох и влетела Букля, сжимая в клюве записку. — Это от Хагрида, — сказал Гарри, разворачивая послание, — апелляция назначена на шестое. — Это последний день экзаменов, — заметила Гермиона, все еще погруженная в поиски книги. Гарри читал дальше: — «Состоится здесь. Приедет кто–то из Министерства и... и палач». — Палач — на апелляции?! — возмутился Регулус. — Это уже переходит все границы! Гермиона испуганно подняла глаза: — Они везут на апелляцию палача? Но ведь это... это означает, что у них уже все решено! — Да, похоже, — медленно проговорил Гарри. — Они не посмеют! — закричал Рон. — Я нашел в пользу Хагрида такой материал! Столько убил времени! Они не имеют права просто так отмахнуться! — Не имеют, но всё равно делают, — горько сказал Сириус. Но у Гарри было скверное предчувствие, что под давлением мистера Малфоя Комиссия по обезвреживанию опасных существ уже приняла решение. К Драко, поутихшему после гриффиндорского триумфа в Кубке по квиддичу, в последние дни явно вернулись прежняя наглость и апломб. По ехидным замечаниям, случайно долетевшим до Гарри, было ясно, что у Малфоя нет сомнений в предстоящей казни Клювокрыла, и он весьма доволен тем, что способствовал этому. При теперешних обстоятельствах единственное, что мог сделать Гарри — изо всех сил сдерживать себя, чтобы вслед за Гермионой не закатить ему хорошую оплеуху. — А я-то надеялась на повторение триумфа, — расстроилась Лили. — Что? Пока Драко ведёт себя отталкивающе. Но хуже всего было то, что у друзей не было ни времени, ни возможности навестить Хагрида, поскольку драконовские меры безопасности никто не отменял, а у Гарри не хватало духа пойти и забрать мантию–невидимку из подземелья под одноглазой горбуньей. — Она же не пропала? — забеспокоился Джеймс. Гарри отрицательно покачал головой. С началом экзаменационной сессии на замок опустилась удивительная, почти неестественная тишина. В понедельник, ближе к обеду бледные и замученные третьекурсники выходили с экзамена по трансфигурации, обсуждая результаты и горько жалуясь на трудность заданий — требовалось, например, превратить фарфоровый чайник в черепаху. Сетования Гермионы из–за того, что ее черепаха получилась уж очень похожей на морскую вместо обычной, — Мисс Грейнджер, в задании не обговаривалась разновидность черепахи, — улыбнулась Минерва. Гермиона смутилась. вызывали только всеобщее раздражение; остальным подобные проблемы казались откровенно смехотворными. — У моей носик от чайника так и остался вместо хвоста, вот кошмар–то... — Кто-нибудь слышал: могут черепахи дышать паром? Фред с Джорджем переглянулись. — Отличная идея! — Мы обязательно поработаем над этим! — Может, сразу огнедышащая черепаха? — смеясь, предложила Джинни. — Ещё лучше! — хором ответили близнецы. — Смотрю, а на панцире синий узор от чайника. Думаете, снизят за это баллы? — Да, но не очень сильно, — фыркнула МакГонагалл. Затем торопливый ланч и снова, без передышки, наверх, на экзамен по заклинаниям. Гермиона оказалась права: профессор Флитвик и в самом деле решил вынести на экзамен Веселящие чары. Гарри, разволновавшись, слегка переборщил и довел Рона, на котором демонстрировал свое искусство, до припадков истерического хохота, — Высший класс! — оценил Регулус. — Такие навыки могут очень сильно пригодиться в бою, — подметил Римус. так что беднягу на целый час пришлось поместить для успокоения в отдельную комнату, прежде чем он сам смог взяться за выполнение задания. — Никогда так не смеялся, — Рон слегка позеленел. — А почему профессор Флитвик не снял с Рона заклинание? — нахмурилась Лили. — Просто это заклинание сработало немного неправильно, — немного смущённо пояснил Гарри. — Веселящие чары не доводят до истерики. И, как оказалось, их не получается снять при таких условиях. После ужина студенты поспешили в Общую гостиную, но не отдыхать, а готовиться к следующим экзаменам — по уходу за магическими существами, зельям и астрономии. Утром первым был уход за магическими существами. Лесничий пребывал в полном расстройстве чувств, его мысли были явно где–то далеко. Он принес в класс объемистый чан с флоббер–червями и объявил, что экзамен сдаст тот, чьи черви будут все еще живы к концу часа. — Да это самый лёгкий экзамен в жизни! — воскликнул Джеймс. — Учитывая смертность этих существ… — посмеиваясь, многозначительно ответил Римус. А поскольку эти малосимпатичные существа для своего благоденствия нуждались лишь в том, чтобы их не трогали, то экзамен получился самый легкий из всех, а Гарри, Рон и Гермиона наконец–то получили долгожданную возможность переговорить с Хагридом. — Клювик что–то загрустил, — вполголоса поведал лесничий, наклонившись к Гарри словно бы затем, чтобы проверить самочувствие его червей. — Взаперти, верно, слишком долго сидит... А там... Послезавтра так или иначе решится — одно или... или уж другое. — Думаю, Хагрид и сам уже не верит в благоприятный исход дела, — печально проговорил Седрик. — Поможет лишь счастливая случайность, — вздохнула Лили. Гарри с Гермионой переглянулись. В тот же день их ожидал и экзамен по зельям, который обернулся полным провалом. Как Гарри ни бился, он не смог сгустить Морочащую закваску, и Снейп, наблюдавший за ним с мстительным удовольствием, нацарапал в своих записях нечто, подозрительно похожее на ноль. Все уже привычно проигнорировали выходки профессора зелий. Не говорить же в сотый раз, что за не слишком густую Морочащую закваску ноль никак нельзя поставить! Затем была астрономия — темной ночью, на площадке самой высокой из башен. За ней в среду история магии. Писали сочинение, где Гарри спешно припоминал все, что слышал от Флориана Фортескью о средневековой охоте на ведьм, — Хорошо, что тема попалась та, с которой связаны определённые воспоминания, — заметил Джеймс. и в душном классе ему нестерпимо хотелось мороженого с фруктами, каким Фортескью угощал его. После обеда в среду сдавали травологию — экзамен проходил в оранжереях, на солнечном пекле, и у многих обгорели шеи. И, вернувшись в Общую гостиную, все только и мечтали о блаженном часе завтрашнего дня, когда все будет позади. — Конец! Конец! — радостно завопил Йос. Предпоследним экзаменом — в четверг утром — была защита от темных искусств. Профессор Люпин устроил самое диковинное испытание, какое только можно вообразить, — полосу препятствий на пересеченной местности. Надо было перейти вброд глубокую заводь — в ней засел гриндилоу; преодолеть цепочку канав, полных красных колпаков; прошлепать по участку болотной топи, не поддаваясь на сбивающие с пути хитрости фонарника. И в конце концов, забравшись в дупло старого дуба, сразиться с очередным боггартом. — Невероятный экзамен! — восхитилась Лили. — Жаль, у нас таких не было, — согласился Джеймс. — Превосходно, Гарри, — негромко заметил Люпин, когда мальчик, радостно улыбаясь, показался из дупла. — Высший балл. Переполненный ощущением успеха, Гарри остался ждать Рона и Гермиону. У Рона все шло прекрасно, пока он не добрался до фонарника, который умудрился–таки заманить его в трясину, куда Рон и провалился по пояс. Гермиона все делала безупречно до самого дупла с боггартом. Побыв там минуту, она с визгом вылетела наружу. — Оправдались ли ставки Рона? — заинтересовалась Джинни, улыбаясь. — Практически, — усмехнулся Рон. — Гермиона! — поднял брови Люпин. — Что случилось? — Там п–п–профессор МакГонагалл, — едва дыша, вымолвила та, указывая на дупло. — Она сказала, что я завалила все экзамены! Гермиона порозовела. — Не всё вертится вокруг экзаменов, — шепнул Регулус на ухо девушке. Та развела руками. Успокоилась Гермиона не сразу. Едва она пришла в себя, друзья зашагали обратно в замок. Рона так и подмывало поострить в адрес боггарта Гермионы, но на парадной лестнице их ожидало зрелище, от которого все шутки одним махом выскочили из головы. Там, наверху, слегка вспотевший под неизменной полосатой мантией, стоял Корнелиус Фадж собственной персоной и обозревал окружающий ландшафт. — А он тут что забыл? — не испытывая никакого пиетета, поинтересовалась Нарцисса. — Совесть, — пробурчал Гарри. Увидев Гарри, он переступил с ноги на ногу. — Рад приветствовать тебя, Гарри! С экзамена, как я понимаю? Уже почти все сдали? — Да, сэр, — ответил Гарри. Гермиона и Рон, которым никогда еще не доводилось беседовать с министром магии, в некотором замешательстве остановились сзади. — Чудесный денек, — продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро. — Право, такая жалость, такая жалость... Он печально вздохнул и вновь повернулся к Гарри: — Я здесь с неприятной миссией, знаешь ли... Комиссии по обезвреживанию опасных существ требуется свидетель приведения в исполнение приговора взбесившемуся гиппогрифу. — Всё уже решено, — процедил Седрик. А так как я все равно собирался в Хогвартс, проверить, как тут ситуация с Блэком, то меня попросили заодно принять участие... — Люциус заплатил? — невинно уточнил Сириус. Малфой проигнорировал этот выпад. — Значит, апелляция отклонена? — вмешался Рон, выходя вперед. — Нет–нет, рассмотрение назначено на сегодня. — Фадж с любопытством посмотрел на него. — Так, может, вам вовсе и не придется быть свидетелем! — с жаром воскликнул Рон. — Может, еще гиппогрифа не казнят! — Не будь наивен, Рон. Не успел министр ответить, как из дверей замка вышли двое волшебников. Один был старец, такой древний, что, казалось, вот–вот рассыплется, второй — кряжистый верзила с тонкими черными усиками. Гарри сообразил, что это представители Комиссии по обезвреживанию, потому что старый волшебник, покосившись в сторону хижины Хагрида, пробормотал слабым голосом: — Боже, боже, я слишком стар для подобных вещей... Так в два часа, я правильно понял, Фадж? Тут только Гарри обратил внимание, что у черноусого детины заткнут за пояс жуткого вида топор с широким сверкающим лезвием — он любовно поигрывал пальцами по отполированной рукояти. — Кто этот живодёр? — скривилась Лили. — Макнейр, — выплюнул Рон. — Пожиратель Смерти, — гневно прибавил Гарри. Рон хотел было что–то сказать, но Гермиона чувствительно толкнула его локтем в бок и решительным кивком указала на двери замка. — Зачем ты меня остановила? — возмущался Рон, когда они шли в Большой зал на обед. — Ты видела? Они даже топор приготовили! Какое тут, к черту, правосудие! — Рон, твой отец работает в Министерстве магии. Тебе лучше в таком тоне не говорить с его начальником, — рассудительно ответила Гермиона, хотя и она была встревожена. — Умно, мисс Грейнджер, — неожиданно оценил Северус. Гермиона зарделась. — Если Хагрид на этот раз сохранит хладнокровие и будет ясно аргументировать свою позицию, возможно, они и не казнят Клювокрыла... — Гермиона, и ты туда же! Но Гарри видел, что Гермиона и сама не очень–то верит своим словам. — Тогда ладно. За обеденным столом царило радостное возбуждение: ведь сегодня последний день сессии! Но Рону, Гарри и Гермионе было не до веселья. У Гарри с Роном последним экзаменом было прорицание, у Гермионы — изучение маглов. Они вместе поднялись по мраморным ступеням, на втором этаже Гермиона покинула друзей, а Гарри с Роном продолжили путь наверх до восьмого, где на ступеньках винтовой лестницы уже сидел почти весь класс кто судорожно листал учебник, кто просто так вспоминал пройденное. — По прорицанию? — скептически вымолвил Сириус. — Можем только пожелать им удачи, — засмеялся Джеймс. — Это же бессмысленный предмет! Рон и Гарри присели рядом с Невиллом. — Она вызывает по одному, — понуро сообщил тот. На коленях у него лежал учебник «Как рассеять туман над будущим», открытый на странице, посвященной магическому кристаллу. — Ну хоть кто–нибудь видел что–то в этом хрустальном шаре? — спросил Невилл несчастным голосом. — Вряд ли она сама что-то в нём видит, — хмыкнула Джинни. — Ни разу, — мрачно ответил Рон, поглядывая на часы. Гарри знал, что Рон считает время, оставшееся до апелляции. Очередь в кабинет предсказаний сокращалась медленно. Как только кто–то появлялся на серебряной лесенке, все бросались к нему и страшным шепотом допытывались: «Сдал? Что она спрашивала?» Но все в ответ молчали. — Однокурсники называются, — буркнул Рон. — Она сказала — ей поведал кристалл, — если я что–нибудь вам расскажу, со мной произойдет ужасное несчастье! — пролепетал Невилл, сойдя вниз к Гарри и Рону, те уже приблизились к самой площадке. Минерва молча прикрыла глаза. — И в это кто-то верит? — Даже я был лучшего мнения об умственных способностях школьников, — мрачно покачал головой Северус. — Ловко придумано! — фыркнул Рон. — Я начинаю думать, что Гермиона насчет нее права. Старуха, — он ткнул большим пальцем в люк над головой, — просто обманщица... — Скорее всего, — кивнул Гарри, тоже взглянув на часы: было уже два. — Хорошо бы она поторопилась... Следующей спустилась Парвати, сияя от гордости. — Было бы за что гордиться. — Она сказала, что у меня все задатки ясновидящей. Я столько всего увидела... Ну, желаю удачи. И она сбежала по винтовой лестнице — внизу ее ожидала Лаванда. — Рональд Уизли! — раздался сверху знакомый глуховатый голос. — По какому принципу она вызывает к себе? — наморщил лоб Йос. — Точно не по алфавиту, — фыркнула Гермиона. Рон состроил Гарри рожу и, поднявшись наверх, скрылся. Гарри остался один дожидаться своей участи. Он уселся на лестницу и привалился спиной к стене, слушая гудение мухи, колотящейся в залитое солнцем окно. Мысли его унеслись далеко, через луг, в избушку Хагрида. — Хорошо, что это экзамен по такому бесполезному предмету, как Прорицания. Минут через двадцать на лестнице вновь показались сначала внушительного размера ноги Рона, а за ними и он сам во весь рост. Гарри поднялся навстречу: — Ну как прошло? — Полный бред. Ничего я не увидел, пришлось наплести с три короба... хотя не думаю, что она мне поверила. — Да какая разница! — Ладно, встретимся в гостиной, — спешно сказал Гарри. В этот миг над ними прозвучало: «Гарри Поттер!» В кабинете наверху было очень жарко, шторы задернуты, в камине полыхал огонь. Гарри закашлялся, вдохнув приторно–тошнотворный запах, — Я не представляю, как в таких условиях можно хоть что-то сдать, — сморщила носик Нарцисса. и пошел к кафедре, пробираясь между столов и стульев. Профессор Трелони ожидала его, сидя перед большим хрустальным шаром. — Здравствуйте, мой дорогой, — проворковала она. — Будьте так любезны, загляните внутрь шара... внимательно, не торопясь... и потом скажите мне, что вы там увидели. Гарри склонился над магическим кристаллом и напряженно уставился на него, от души желая увидеть что–нибудь кроме вращения белого тумана. Но все его старания были напрасны. Молчание затягивалось. — Надо было в это время придумывать всякую ерунду, которую можно ей сказать, — посоветовал Драко. — Ну что? — с деликатным нетерпением поинтересовалась профессор Трелони. — Что вы видите? Духота становилась невыносимой, насыщенный благовониями дым из камина ел ноздри. Гарри вспомнил слова Рона и решил притвориться. — Вижу... — начал Гарри, — что–то темное... М-м-м... — Уже неплохое начало, — не удержался Джордж. — В её духе, — подхватил Фред. — На что оно похоже? — прошептала профессор Трелони. — Подумай, не спеши... А Гарри как раз в спешке старался что–то изобрести и, конечно, подумал о Крылоклюве. — Это гиппогриф, — уверенно заявил он. — Вот как? — все тем же шепотом воскликнула профессор Трелони, с живостью делая пометки в пергаменте, лежащем у нее на коленях. — Мой мальчик, вероятно, вы видите исход конфликта между бедным Хагридом и Министерством магии! — С её затворническим образом жизни странно, что она вообще в курсе про этот конфликт! — язвительно заметила Гермиона. Присмотритесь внимательней... У этого гиппогрифа… у него голова на месте? — Да, — твердо ответил Гарри. — Вы уверены? — с нажимом спросила профессор Трелони. — Вы в самом деле уверены, мой дорогой? Не видите ли вы, скажем, его в судорогах на земле, а позади — мрачную фигуру с занесенным топором? — Это уже откровенно начинает раздражать! — заявил Регулус. — Что ж она видит только плохое! — Нет! — Гарри упрямо потряс головой, ему становилось дурно. — И ни крови? Ни рыдающего Хагрида? — Нет! — Гарри, как никогда, хотелось покинуть эту комнату с ее духотой и пряной вонью. — Гиппогриф выглядит прекрасно, он улетает прочь... — Гарри, у тебя случайно нет таланта прорицателя? — шутливо заинтересовался Сириус. — Не дай бог! — искренне ответил тот. Профессор Трелони вздохнула. — Ну хорошо, мой дорогой, оставим это... Я немного разочарована, но уверена: вы сделали все, что в ваших силах... — И даже больше, — прошептал Гарри и тут же добавил нормальным голосом: — А высший балл она мне всё-таки поставила! Гарри с облегчением встал, взял сумку и уже повернулся, чтобы уйти, но тут позади него прозвучал резкий, громкий голос: — Это произойдет сегодня ночью. Гарри обернулся. Профессор Трелони деревянно выпрямилась в кресле, взгляд устремился неведомо куда, нижняя челюсть отпала. — Всё-таки настоящее пророчество! — Регулус подался вперёд. — Прошу прощения? — растерялся Гарри. Но профессор Трелони не слышала его. Глаза ее начали вращаться. — Как хорошо, что я этого не видел, — выдавил Рон. — Как это вообще возможно? — нервно постукивая пальцам по подлокотнику, спросила Гермиона. Гарри развёл руками. Гарри в ужасе замер, казалось, прорицательница вот–вот забьется в припадке. Скорее за помощью в больничное крыло! Но тут профессор Трелони снова заговорила тем же резким голосом, столь непохожим на ее собственный: — Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда–либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином... — Всю книгу нас подталкивают к тому, что это Сириус… — медленно проговорил Джеймс. — Но ведь мы точно знаем, что это не он. Какой же слуга провёл в заточении двенадцать лет? — Петтигрю, — прорычал Сириус. Профессор Трелони уронила голову на грудь и захрипела, опять встрепенулась и, очнувшись, посмотрела на Гарри. — Ради бога, извините меня, дорогой мальчик, — сказал она, как будто еще до конца не проснувшись, — сегодня такая жара... Я, кажется, задремала на минутку... — Побочный эффект настоящих предсказаний, — с удовольствием протянул Кот. Но Гарри стоял как вкопанный, не сводя с нее глаз. — Что случилось, мой дорогой? — Вы... Вы только что сказали, что Темный Лорд воспрянет вновь... Что его слуга возвращается к нему... Профессор Трелони, похоже, сильно испугалась. — Темный Лорд? Тот–Кого–Нельзя–Называть? Мой дорогой, этим не шутят. «Воспрянет вновь!..» Надо же такое... — Но вы это сказали! Сказали, что Темный Лорд... — Думаю, вы тоже слегка вздремнули, мой дорогой, — прервала его профессор Трелони. — Разумеется никогда не позволила бы себе предсказать такую нелепость! — Вот тут-то она и попалась! — победоносно вскинул кулак Регулус. — Предсказатели не могут не сказать пророчество. — Даже если это пророчество из разряда гаданий, — кивнул Кот. Ошеломленный, сбитый с толку, Гарри пошел к люку. Спускаясь по винтовой лестнице, он не переставал спрашивать себя: неужели он слышал сейчас настоящее предсказание? Неужели профессор Трелони и впрямь ясновидящая? Или просто задумала устроить эффектную концовку экзамена? — Нет, такое нельзя подстроить, — покачала головой Нарцисса. Слова пророчества все еще звучали у него в голове, когда минут через пять он пробежал мимо троллей–охранников ко входу в свою башню. Навстречу ему спешили на волю гриффиндорцы, они смеялись и шутили, предвкушая долгожданный отдых. Гарри, сказав Даме пароль, протиснулся в гостиную. Там, кроме Рона и Гермионы, уже никого не было. — Профессор Трелони, — начал было Гарри, даже не переведя дыхания, — сказала мне только что... — Видите, я хотел вам рассказать, — заметил Гарри. Но, увидев их лица, осекся на полуслове. — Клювокрылу конец, — тихо произнес Рон. — Смотри, что прислал Хагрид. На сей раз послание не было залито слезами, пергамент сух, но рука лесничего тряслась так, что разобрать написанное было почти невозможно. — Это жестоко, — сипло проговорила Лили. — Он же относится к своим питомцам как к детям. Если бы их детей решили казнить!.. Проиграл апелляцию. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели.       Хагрид — Мы обязаны пойти, — немедленно решил Гарри. — Нельзя допустить, чтобы он сидел и в одиночестве ждал палача! — Точно! — Да, но ведь на закате... — Рон уныло посмотрел в окно. — Нам ни за что не позволят... А уж про тебя, Гарри, и речи нет. Гарри уткнул подбородок в ладони и, подумав, сказал: — Вот если бы достать мантию–невидимку... — А где она? — спросила Гермиона. — Чувствую, что Гермиона возвращается на криминальный путь, — хихикнул Драко. Гарри сказал ей где — в тоннеле под статуей одноглазой ведьмы. — ... Так что если Снейп еще раз засечет меня где–то поблизости, неприятностей у меня будет!.. — заключил он. — Это точно, — согласилась Гермиона, вставая. — Но это если он засечет тебя... А как этот горб открывается? — Очень просто... — Гарри еще не понимал, к чему она клонит. — До чего ты недогадливый! — возмутилась Гермиона, тут же задорно засмеявшись. — Стукнешь по нему волшебной палочкой и говоришь: «Диссендиум». Но... Гермиона не стала дожидаться конца фразы. Пересекла быстрым шагом гостиную, толкнула портрет Полной Дамы и исчезла. — Она что, за мантией? — удивился Рон. Да, именно так она и поступила. Спустя четверть часа Гермиона вернулась; у нее под мантией было спрятано аккуратно сложенное серебристое одеяние. — Что и требовалось доказать, — улыбнулся Драко. Рон был потрясен: — Гермиона, что с тобой творится в последнее время? Ударила Малфоя, поскандалила с профессором Трелони... Гермиона была явно польщена. — С одной стороны, мне нравится, что меня считают серьёзной и ответственной, с другой — порой хочется почувствовать себя… — Гермиона замялась, подбирая слова. — Оторвой, — подсказал Сириус. — Ну, в общем, да, — смущённо согласилась девушка. После ужина друзья не вернулись вместе со всеми в башню, а поспешили в холл. Гарри сунул плащ под мантию и шел, прижав руки к животу чтобы прикрыть образовавшийся бугор. Троица прокралась в чулан, примыкавший к холлу, — Чулан в тот день был самым популярным местом нашего пребывания, — фыркнул Гарри. и затаилась, ожидая, когда холл опустеет. Вот донесся звук шагов, хлопнула дверь... Гермиона осторожно выглянула. — Порядок, — шепнула она. — Никого. Надеваем мантию... Тесно прижавшись друг к другу — не дай бог, кто увидит летящую в воздухе руку или ногу, — Или голову, — подсказал Драко. У него было неприлично хорошее настроение. — они миновали холл и по каменным ступеням спустились на лужайку. Солнце уже коснулось Запретного леса, позолотив верхушки деревьев. Добравшись до хижины, друзья постучали в дверь. Хагрид откликнулся не сразу. Наконец дверь отворилась, на порог вышел бледный и дрожащий лесничий и огляделся вокруг в поисках гостя. — Наверняка ждал, что к нему стучит Комиссия, — поёжилась Лили. — Это мы, — чуть слышно произнес Гарри, — под мантией–невидимкой. Впусти нас скорее, мы ее снимем... — Эх, не след бы вам приходить, — вздохнул великан, но все же посторонился, и они оказались внутри. Хагрид тут же захлопнул дверь, и Гарри сбросил мантию. Хагрид не рыдал, не бросился друзьям на шею, он просто выглядел совершенно потерянным, не знал, что делать, что говорить. Смотреть на его беспомощность было во сто крат тяжелее, чем на потоки слез. — Глядя на Хагрида, ты чувствуешь обычно поддержку и готовность защищать, — тихо сказал Гарри, — а так… — Всё будто бы рушится, — закончил Рон, тяжело вздохнув. — Может, это... чаю хотите? — предложил он, но его громадные ручищи дрожали, и он никак не мог совладать с чайником. — А где Клювокрыл? — нерешительно спросила Гермиона. — Я... я вывел его в огород, — пробормотал Хагрид. Наливая в кувшин молоко, он половину пролил на стол: — Привязал его... там, на тыквенной грядке. Пусть он... это... в общем... посмотрит на деревья, вдохнет свежий воздух... перед тем, как... Тут руки Хагрида затряслись так отчаянно, что кувшин выскользнул и осколки разлетелись по всему полу. — Бедный Хагрид, — всхлипнула Лили. — У вас такие жестокие люди, — печально проговорил Йос. — Это наименьшая жестокость, показанная в книгах, — мрачно вздохнул Кот. — Я сейчас все уберу, Хагрид. — Гермиона бросилась наводить порядок. — Там, в шкафу, еще один есть. — Хагрид тяжело опустился на скамью, вытирая со лба рукавом пот. Гарри взглянул на Рона, в ответном взгляде не было никакой надежды. Гарри сел рядом с Хагридом. — Неужели никто ничего не может сделать? — Голос Гарри сорвался в крик. — А Дамблдор... — Он пытался, — ответил Хагрид. — Но против Комиссии нет... это... их ему не пересилить. Он сказал им: Клювик не взбесился, но их там застращал этот... как его... А этот палач... как его... Макнейр... они с Малфоем... старые дружки... — Мы не дружки, — пробухтел Люциус. — Вы коллеги, — подсказал Северус. Но вроде все будет быстро... и сразу начисто... И я буду рядом... Хагрид шумно сглотнул. Он обвел взглядом хижину, как будто искал хотя бы лучик надежды или утешения. — Дамблдор хочет сам прийти... ну, то есть присутствовать на этом... этой... прислал сегодня утром письмо. Говорит, хочет быть со мной... в это время... Великий человек... — Поддержка очень важна, — кивнула Минерва. Гермиона, которая все еще искала в шкафу другой кувшин, сдавленно всхлипнула. — Мы тоже останемся с тобой, Хагрид, — заговорила она, вернувшись к столу с найденным кувшином. — Нет, — затряс лесничий косматой головой. — Вы вернетесь в замок. Я же... это... сказал: не надо вам видеть. Чтобы и духу вашего не было, потому ежели... ну, Фадж и Дамблдор вас застукают, тем более без разрешения — это для Гарри совсем пропащее дело. — Они ему благоволят, — махнул рукой Джеймс, — так что… Гермиона разлила чай, пряча от Хагрида бегущие по лицу слезы. Взяв бутыль с молоком, чтобы плеснуть в кувшин, она неожиданно вскрикнула: — Рон! Гляди! Это Короста! — Что?! — вскинулся Седрик, перечитывая про себя строку. — Вы все забыли мою оговорку? — удивился Сириус. Реплику встретили непонимающие взгляды. — Отлично! — оживился Гарри. — Тогда всё будет интереснее. — Что, что? — Рон непонимающе посмотрел на нее. Гермиона поднесла кувшин к столу, перевернула. Оттуда с возмущенным писком, из последних сил цепляясь за гладкий фарфор, вывалилась старина Короста. — Короста... — растерянно произнес Рон. — Короста, что ты здесь делаешь? Он схватил сопротивляющуюся крысу и вынес ее на свет. Выглядела она ужасно — еще больше исхудала, шерсть лезла клочьями, оставляя обширные плеши; в руках Рона она яростно извивалась, стараясь вырваться на свободу. — Не нравится моё присутствие, — злорадно прошептал Сириус. — Все в порядке, Коросточка, — уговаривал ее Рон. — Тут нет кошек. Никто тебя не тронет! Хагрид внезапно вскочил, глаза устремились к окну. Его обычно багрово–красное лицо сделалось пергаментно–бледного цвета. — Идут... Гарри, Рон и Гермиона разом обернулись. Вдалеке по лестнице замка спускались несколько человек. Впереди шел Альбус Дамблдор, его серебряная борода сверкала в лучах заходящего солнца. Рядом семенил Корнелиус Фадж, за ними браво вышагивал палач Макнейр, позади всех тащился дряхлый представитель Комиссии по обезвреживанию. — Ему, по-моему, даже не заплатили, — пробормотал Регулус. — Просто припугнули. — Это объясняет его «энтузиазм», — покивала Лили. — Уходите скорее, — сказал Хагрид. У него, казалось, дрожала каждая жилка. — Не должны они вас тут видеть... идите... сей же миг... Рон затолкал Коросту в карман, а Гермиона схватила мантию. Хагрид тяжко вздохнул: — Я вас выведу через черный ход... Все пошли к двери, выходящей в огород позади дома. Гарри испытывал странное чувство нереальности происходящего, которое возросло еще больше, когда в нескольких ярдах от себя он увидел Клювокрыла, привязанного к дереву за грядкой с тыквами. Гиппогриф, казалось, догадывался, что творится неладное: он поводил из стороны в сторону массивным клювом и беспокойно рыл землю когтями. — Многие живые существа чувствуют приближающуюся смерть, — пожал плечами Джеймс. — Все в порядке, Клювик, все в порядке, — ласково обратился к нему Хагрид, потом повернулся к друзьям: — Торопитесь, скорее... Но они были не в силах сдвинуться с места. — Мы не уйдем... — Мы им расскажем, как все было на самом деле... — Они не посмеют убить его... — Голос ребёнка ничего не значит для них, — горько вздохнула Гермиона. — Идите! — взревел Хагрид. — Хватает бед и без ваших неприятностей! Выбора не оставалось. Едва Гермиона накинула мантию на Гарри с Роном, у двери хижины послышались голоса. Хагрид взглянул на пустое место, где они только что исчезли из глаз. — Бегите быстрее, — севшим голосом велел он. — Не слушайте... — Это страшно, — прошептала Лили. И зашагал обратно в дом — в дверь уже стучали. Медленно, словно в дурном сне, друзья побрели вокруг избушки Хагрида, и только они обогнули хижину, передняя дверь с треском захлопнулась. — Пожалуйста, пойдемте скорее, — прошептала Гермиона. — Я этого не выдержу, не смогу... Пошли к замку вверх по склону лужайки; солнце быстро опускалось, все небо окрасилось в бледно–пурпурный цвет, но на западе еще пылал рубиново–красный отсвет. — Будто какие-то намёки, — дёрнула головой Джинни. Рон остановился, как будто налетел на столб. — Пожалуйста, Рон, — взмолилась Гермиона. — Это Короста... Вырывается... Да сиди же ты... Рон скрючился, стараясь удержать Коросту в кармане, но крыса словно обезумела — дико пища, она крутилась, билась, пытаясь укусить Рона за руки. — У неё бешенства нет? — заботливо поинтересовался Йос. Рон неопределённо повёл плечами. — Короста, это же я, Рон, дура ты эдакая, — ругал крысу мальчик. Со стороны хижины донесся звук открывшейся двери и голоса людей… — Рон, пожалуйста, идем, они уже вот–вот... — задыхаясь, просила Гермиона. — Да, да, сейчас... Короста, сидеть! Вся троица бросилась бежать. Только бы не слышать голосов за спиной. Но Рон опять остановился. — Не могу справиться! Заткнись, Короста, нас могут услышать! Крыса визжала так, словно ее резали, но все же звуков в огороде Хагрида она, конечно, не могла заглушить. Сначала мешанина мужских голосов, затем тишина, и вдруг неожиданно — то, что ни с чем не спутаешь — короткий свист и глухой удар топора. — Но как же… — прошептала Лили. — Подсказка: мы не видели происходящего за спиной, — сжалился Гарри. — И именно это позволило нам действовать, — заметила Гермиона. Гермиона пошатнулась. — Не... не может быть! — почти беззвучно выдохнула она. — Как они посмели... — С этого момента история начинает набирать обороты, — торжественно произнёс Гарри.