Тогда
Их неторопливая процессия шествовала по многолюдному Косому Переулку, то и дело создавая небольшие пробки то тут, то там, когда миссис Малфой в очередной раз останавливалась, чтобы сделать Драко замечание.
— Не шаркай!
— Я и не шаркаю.
За последние пятнадцать минут Пэнси слышала этот содержательный диалог, должно быть, раз семь. На месте миссис Малфой, она бы оставила попытки достучаться до Драко уже на четвёртой. А может, и на третьей. Потому как с каждым замечанием это свирепое шаркание по гравию носками туфель, купленных «специально для школы, Драко!», становилось всё более громким и нарочитым. На зло матери испортить новую обувь, потому что не хочешь таскаться с ней по магазинам.
Драко Малфой и
его борьба.
— Если ты не прекратишь её злить, она купит тебе жабу вместо книззла, — прошипела Пэнси.
— В таком случае, я заранее соболезную моей будущей жабе.
Закатив глаза, Пэнси вздохнула и ускорила шаг, чтобы догнать свою маму и миссис Малфой. Драко поволокся за ней. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать это наверняка. Даже всеобщий гул, неустанно стоявший в Переулке, не мог заглушить это яростное, поднимающее клубы пыли «шарк-шарк-шарк». Или же это сама Пэнси слишком внимательно прислушивалась к его шагам и недовольному шумному дыханию.
А она не могла не прислушиваться. Это ведь… он. И ей с семи лет крайне интересно всё, что он делал. С тех самых пор, как они впервые встретились на дне рождения у Теодора Нотта. Тогда Пэнси стала свидетельницей того, как Драко подговорил идиота Грегори Гойла продегустировать именинный торт вперёд самого именинника, а потом, стоя в сторонке, посмеивался над тем, как Гойлу по самое не балуйся прилетело от взбешённых родителей.
Нельзя сказать, что Пэнси и Драко являлись друзьями, но их мамы общались, так что другого выхода, кроме как периодически проводить друг с другом время, у них не было. Во всяком случае, Драко всегда вёл себя так, будто делает ей одолжение уже тем, что в принципе отвечает на её глупые девчачьи вопросы, не говоря о том, что разрешает ей взглянуть на его коллекцию карточек из «Шоколадных лягушек».
Спроси вдруг её кто, и Пэнси могла бы сходу перечислить имена всех знаменитых волшебников, изображения которых хранились в маленькой резной шкатулке в ящике его письменного стола. О, как же ей льстило, что самые редкие карточки, пополнившие эту огромную коллекцию, оказались там благодаря ей.
Пэнси не любила шоколад, тем более — «Шоколадных лягушек», но постоянно клянчила их у родителей. Ей были нужны только карточки. Только они. И чем они уникальнее, тем лучше. Ведь тогда она услышит столь заветное для неё «спасибо, Пэнс».
Она хотела бы, чтобы в будущем таких «спасибо» было очень много. Хотела бы стать для Драко не просто «не самой тупой девчонкой, из всех, что он встречал», а — подругой. Для начала. А после окончания школы они могли бы пожениться.
Если они оба попадут на Слизерин, у неё будут все шансы воплотить эту мечту в жизнь. И если насчёт Драко она не сомневалась, то насчёт себя… Мама почему-то была абсолютно уверена, что Пэнси окажется на Пуффендуе, на котором, по мнению папы, учатся одни «дегенераты» и «прошмандовки».
Мама училась на Пуффендуе.
— …И когда вы планируете?
— Как Пэнси отправим, и через пару дней в Грецию. Прескотт нашёл там какого-то простофилю, который готов продать за бесценок тиару гоблинской работы.
— А что за тиара? — не сбавляя шага, миссис Малфой повернула голову к маме и заинтересованно приподняла бровь. — Её кто-то особенный носил? Прескотт не рассказывал?
— Может, и рассказывал, да только кто б его ещё слушал, да? — хохотнула мама. — Меня в этом путешествии интересует исключительно Греция.
— Ох, Текна… — миссис Малфой с укором покачала головой, и Пэнси — вместе с ней, но мысленно.
Её всегда удивляло, что мама не интересовалась тем, чем занимается папа. Не помогала ему ни с поиском новых лотов, ни с их реставрацией, но каждый раз охотно приходила на очередной аукцион в красивом платье, сшитом на заказ у мадам Малкин, и строила из себя приветливую хозяйку вечера. Наверное, папу всё устраивало.
— А ты что, хочешь купить эту тиару?
— Люциус ломает голову над подарком для своей матери. У неё день рождения в ноябре, и он хочет преподнести ей что-нибудь осо… — миссис Малфой резко затормозила и обернулась к Драко. — Последнее предупреждение, молодой человек.
— Да я не шаркаю! — он с вызовом вскинул подбородок.
— Дома поговорим.
— Конечно,
по-го-во-рим.
Будь сейчас на месте миссис Малфой её муж, Драко уже бы ходил по струнке. Как миленький. Даже вздохнуть громче положенного лишний раз побоялся бы. Мистер Малфой был единственным, чьему авторитетному мнению Драко в жизни не посмел бы перечить. Беспрекословное подчинение. И, разумеется, миссис Малфой это понимала: вздохнув, она нервным движением пригладила из без того идеальную причёску и вновь посмотрела на маму Пэнси.
— Кхм, на аукцион я точно загляну, а там посмотрим.
— Конечно, Нарци, я обязательно вышлю вам с Люциусом приглашения.
— Было бы замечательно…
Драко, явно довольный собой, хмыкнул и, обогнав их троих, продолжил путь как ни в чём не бывало. Уже без шаркания. Каким же упрямым идиотом он всё-таки иногда бывал. В такие моменты Пэнси очень часто хотелось одёрнуть его, вразумить, чтобы он не наживал себе проблем, но она почти не позволяла себе этого. Боялась, что Драко прекратит с ней общаться, если она в открытую будет ставить под сомнение его слова и поступки, а потому поддакивала, хоть и понимала, что это вечное чувство безнаказанности и вседозволенности до добра его не доведёт.
Решив более не вслушиваться в скучные взрослые разговоры, Пэнси тоже обогнала миссис Малфой и маму и поравнялась с Драко. Он уже не казался таким раздражённым и готовым бросаться язвительными комментариями, но она всё равно не спешила начать разговор. И, если честно, она понятия не имела, на какую тему Драко сейчас был бы готов пообщаться именно с ней.
В поисках идей Пэнси осмотрелась по сторонам и тут же заметила вывеску «Мантий на все случаи жизни»: пару недель назад Драко встретил там
того самого Гарри Поттера, когда вместе с мистером Малфоем закупался к школе. Снова спросить у него про этого
Мальчика-который-выжил? Может, на этот раз он не отмахнётся от неё со словами «да это просто какой-то очкарик со шрамом на лбу, чего о нём болтать?».
Очкарик или нет, но папа рассказывал, что именно благодаря этому мальчику всё Магическое сообщество Британии смогло вернуться к мирной жизни. И с этим нельзя было не считаться. Если Пэнси это понимала, Драко — и подавно. Наверняка дружба со знаменитым Гарри Поттером станет первой приоритетной задачей, которую Драко поставит перед собой.
«Нет ничего важнее налаживания полезных связей с уважаемыми людьми», — так всегда говорил папа. Мистер Малфой, вероятно, придерживался той же позиции.
— Как думаешь, этот Гарри Поттер попадёт на Слизерин? — всё-таки рискнула спросить Пэнси.
— Ему очень повезёт, если это произойдёт. Так мы хотя бы будем знать, что он не совсем безнадёжен.
— Согласна… — она отвела взгляд.
А что ещё она могла ему ответить? Что очень-очень надеется, что окажется «не совсем безнадёжна»? Так Драко посмеётся над ней. И будет совершенно прав.
На Слизерине учились самые сильные и умные волшебники. Например, папа. Он очень умный: лучше всех в стране разбирается в артефактах, умеет их реставрировать и знает несколько мёртвых языков. Когда-нибудь Пэнси тоже займётся семейным делом. Конечно, если она оправдает ожидания папы и не окажется на глупом Пуффендуе в компании с «дегенератами».
Вряд ли папа захочет передавать дело всей своей жизни «дегенерату».
Глаза запекло от обиды. Это всё из-за мамы. Это от неё Пэнси досталось всё самое «лучшее». Почему папа не выбрал кого-то вроде миссис Малфой? Она очень красивая. И она училась на Слизерине.
А мама была курносая и могла даже хрюкнуть, когда очень громко и долго смеялась. Папа почему-то находил это очень милым. Напрямую он об этом, конечно, не говорил, но Пэнси видела, как он смотрел на маму в эти моменты. Даже на свои драгоценные артефакты и реликвии, за которыми он гонялся по всему свету, папа так не смотрел. А на маму — да.
Пэнси хотела бы, чтобы Драко однажды посмотрел так на неё. Именно
так, а не как сейчас — сквозь неё.
Она повернула голову, чтобы мельком взглянуть на то, что привлекло его внимание, и, увидев вывеску «Лавки письменных принадлежностей», обиженно поджала губы. Ну неужели
это интереснее, чем она? Или он смотрел на «Всё для квиддича»? Что ж, тогда вопросы отпадали сами собой.
«Мальчикам — квиддич, а девочкам быть красивыми», — а это уже слова мамы.
Жаль, что Пэнси пролетела по всем фронтам.
— Мам, — Драко развернулся к миссис Малфой, вынудив ту остановиться, — мне нужна чернильница.
Всё-таки письменные принадлежности…
— Отец же купил тебе.
— Мне нужна запасная. Вдруг я ту разобью?
Не нужна была ему никакая «запасная». Просто на горизонте уже маячил поворот в Лютный, а это значило, что ближайший час, а то и полтора, Пэнси и Драко проведут за закрытыми дверями в душном помещении «Спини Серпент» в тоскливом ожидании, пока их мамы выберут себе идеальное, хоть не совсем легальное, средство от морщин на основе крови единорога, а также протестируют все самые действенные и ядрёные зелья для улучшения состояния волос и ногтей, что только имелись в наличии.
— Давай зайдём, Нарци, — поддержала идею мама. — Я бы докупила для Пэнси ещё несколько перьев, а то я её знаю: те, что есть, сломает и будет побираться у однокурсников.
— Я не буду ни у кого побираться!
Мама только отмахнулась на эти возмущения: взяла миссис Малфой под локоть и вместе с ней направилась к двухэтажному магазинчику. Бросив на Пэнси откровенно насмешливый взгляд, Драко прыснул в кулак и бодро зашагал следом, и Пэнси ничего не оставалось, кроме как униженно опустить голову и поплестись за ним в дурацкую лавку с дурацкими письменными принадлежностями.
У самого входа Пэнси, пропустив всех вперёд, остановилась и прикрыла глаза. Глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться и не разреветься. От мысли, что никто даже не удосужился вернуться за ней и спросить, всё ли с ней в порядке и почему она отстала, становилось ещё обиднее, но каким-то чудом Пэнси всё же нашла силы, чтобы взять себя в руки и с улыбкой на лице войти в магазинчик. Будь он неладен.
Воздух внутри был затхлым, воняло пергаментами и перьями. Повсюду кружила пыль, поблёскивая в солнечных лучах, что попадали в помещение первого этажа сквозь такие же пыльные оконные стёкла.
Пэнси осмотрелась.
Владельца лавки — этого чистюли — нигде не было видно. Мама и миссис Малфой уже с интересом рассматривали витрину с разноцветными перьями, а Драко, лениво прислонившись спиной к прилавку, глядел себе под ноги. Да, пожалуй, именно так люди и ищут запасную чернильницу. Украдкой почесав нос, чтобы не чихнуть из-за назойливой пыли, Пэнси подошла к нему.
— Выбрал чернильницу?
— Я в процессе, — скучающе протянул Драко, не отрывая взгляда от трухлявого деревянного пола.
Если он «в процессе», то она — гриндилоу в юбке.
Со стороны лестницы вдруг раздались шаги, и Пэнси с Драко, точно по команде, повернули головы по направлению звука. Со второго этажа, держась за хлипкие перила, неторопливо спускалась старуха в тёмно-зелёной остроконечной шляпе и застёгнутой под самую шею мантии в тон, а за ней, перепрыгивая через ступеньку, — какая-то девчонка с гнездом вместо волос на голове и в явно маггловской одежде (кажется, это называется «джинсовый комбинезон»). По виду — их с Драко ровесница. Тоже первокурсница? Замыкал шествие хозяин лавки, который вместо своих покупательниц любезно нёс в руках небольшую корзину, полную пергаментов и чего-то ещё. Полную глупых перьев и чернильниц, наверное.
— Это профессор Макгонагалл. Деканша Гриффиндора, — шепнул Драко. — Мне отец про неё рассказывал.
— А какой предмет она будет у нас вести?
— Трансфигурацию. Как я понял, та ещё скука смертная.
Спустившись на первый этаж, старуха и девчонка остановились около миссис Малфой и мамы Пэнси. Вернее, их остановило преувеличенно восторженное мамино…
— Ах, Минерва, как я рада вас видеть! Тоже закупаетесь?
— Добрый день, миссис Паркинсон, миссис Малфой, — старуха сухо, но вежливо улыбнулась. — Закупаемся, да.
— Профессор Макгонагалл, — миссис Малфой также сухо улыбнулась и посмотрела на девчонку. — А это у нас кто?
Округлив глаза, та побледнела и с надеждой взглянула на Макгонагалл. Со стороны казалось, что ещё немного, и она нырнёт прямо под старушечью мантию, лишь бы избавиться от внезапного внимания к своей персоне. Этой точно место на Пуффендуе.
— Это Гермиона Грейнджер. Она здесь впервые. Ещё… осваивается, — ответила старуха, видя растерянность своей подопечной. — Сейчас я ей помогаю, чтобы в следующем году она могла всё сделать сама.
— Твои родители магглы, Гермиона? — переглянувшись с мамой, спросила миссис Малфой.
— Да, они — дантисты, — Грейнджер наконец обрела дар речи. — Лечат людям… зубы. Иногда приходится их вырывать… в смысле, вырывать зубы, но обычно родители стараются обойтись без крови.
— Какая прелесть.
— Это так интересно, что каждым годом появляется всё больше таких, как ты, — мама с улыбкой окинула Грейнджер взглядом. — Да ещё и таких симпатичных.
Макгонагалл поджала губы. Пэнси тоже: мама никогда не называла её «симпатичной». Нормальной — да. Но не симпатичной.
Интересно, Драко тоже считал эту Грейнджер симпатичной? А может, даже красивой? Волосы у неё, конечно, никуда не годились, но у неё красивый нос…
Пэнси незаметно покосилась на Драко и начала внимательно следить за его реакцией: сощурившись, он сверлил Грейнджер взглядом. Изучал. Но не как девчонку, которая его заинтересовала, а скорее как диковинную зверушку.
— Каких «таких»? — Грейнджер нахмурилась.
— Магглорождённых, — сдержанно ответила миссис Малфой.
— Грязнокровок, — пробормотал себе под нос Драко.
Быстро оглянувшись на стоявшего позади них за прилавком хозяина магазинчика, Пэнси пихнула Драко в бок.
— Папа сказал, что в приличном обществе так говорить нельзя.
— А мой сказал, что можно, — он пожал плечами.
Пэнси могла бы с ним поспорить, но, конечно же, не стала. Да и не получилось бы у неё это сделать. Она просто не умела. Все аргументы, которые приходили в голову, казались ей неубедительной глупостью, которые Драко сперва обсмеёт, а потом будет припоминать ей этот позор до конца жизни.
— Драко, подойди-ка сюда.
— Конечно, мам.
Сунув руки в карманы мантии, он направился к миссис Малфой и Грейнджер, которые, похоже, уже успели найти общий язык. Пэнси машинально ступила за Драко, но её придержали за локоть. Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза и увидела свою маму, а также стоявшую рядом с ней Макгонагалл, по виду которой можно было с уверенностью сказать, что особых восторгов от новой компании та не испытывает.
— Погоди, дорогая… — мама повернулась к старухе. — Это моя дочь, Пэнси. В этом году она поступает в Хогвартс.
— Приятно познакомиться, Пэнси.
— Мне тоже, профессор Макгонагалл.
— Минерва, я писала профессору Дамблдору, но ответа, к сожалению, пока не получила, — мама осмотрелась по сторонам и понизила голос. — Вопрос достаточно… деликатный.
Ну что опять-то? Её снова хотят выставить неуклюжей дурёхой перед незнакомым человеком? Мама была в этом настоящим мастером.
— Я вас внимательно слушаю.
— Видите ли, Минерва, мы с моим супругом планируем продолжительный отпуск в декабре и хотим взять с собой нашу дочь. Нас не будет целый месяц, и я очень переживаю, что это может сказаться на её успеваемости. Есть ли какие-то варианты решить эту проблему?
— Я бы не рекомендовала вашей дочери пропускать месяц учёбы, особенно учитывая то, что эта учёба только началась. Это может быть критично, и я уверена, что Альбус скажет вам то же самое.
— Дадите ей дополнительные задания, когда она вернётся, — не унималась мама. — Она всё сделает. Хоть всю библиотеку вам перепишет.
Ну спасибо, мама.
— Миссис Паркинсон, мы не даём первокурсникам дополнительную нагрузку, пока они полностью не освоятся.
— Мам, давай я останусь с бабушкой и дедушкой, а вы с папой…
— Да бросьте, Минерва, ничего с ней не случится, — отмахнулась мама. — Не перетрудится.
Брови Макгонагалл удивлённо поползли вверх. Она посмотрела на маму каким-то странным взглядом, а затем — на Пэнси, но уже с… сожалением? Только этого не хватало.
— Если потребуется, я всё сделаю, профессор.
— Вот видите, Минерва, она всё сделает.
— Вижу… И всё же не торопитесь и дождитесь ответа Альбуса. Или напишите вашему декану, когда Пэнси определят на факультет.
— Спасибо, Минерва, мы так и сделаем, — мама просияла.
— Это всё ко мне? — мельком оглянувшись на свою подопечную, нетерпеливо спросила Макгонагалл. — Или что-то ещё?
— Нет-нет, это всё.
Слава Мерлину.
— Увидимся в школе, мисс Паркинсон, — не дождавшись ответа, Макгонагалл отошла к прилавку, а затем пальцем поманила к себе Грейнджер, и та, напоследок что-то сказав миссис Малфой и Драко, послушно встала рядом со старухой.
— Поздоровайся с Гермионой, — шепнула мама, чуть подтолкнув Пэнси к Грейнджер. — Глядишь, и подружитесь.
— Не буду я с ней здороваться, — буркнула она. — И дружить — тем более.
Услышав своё имя, Грейнджер быстро глянула на Пэнси, но тут же отвернулась к Макгонагалл и хозяину лавки. Какой же дурацкий у неё комбинезон. И она вся. Но нос у неё всё же аккуратный… Нет, они точно не подружатся.
— Пэнси…
— Давай уже выберем мне перо и уйдём отсюда.
Мама цокнула и потянула её к витрине с перьями, где стояли Малфои, которые, будто не замечая ничего вокруг, о чём-то переговаривались на повышенном шёпоте. Кажется, они ругались. Вернее, миссис Малфой ругалась на Драко. Её тёмно-синие глаза метали молнии, а крылья идеально прямого носа возмущённо трепетали. Драко же казался образцом невозмутимости: крутил в пальцах стеклянную чернильницу-непроливайку, пока его мама пыталась ему что-то втолковать. Пэнси прислушалась.
— Дома можешь говорить что угодно и про кого угодно, но на людях…
— Ладно.
— И если я узнаю…
— Ты не узнаешь.
— Драко!
— Я тебя услышал, мам.
Миссис Малфой фыркнула и хотела сказать что-то ещё, но вовремя заметила, что они с Драко уже не совсем одни. К разочарованию Пэнси, спор тут же прекратился.
Она смогла удовлетворить своё любопытство, лишь когда покупки были оплачены и дверь лавки с затхлым воздухом осталась позади. Мама и миссис Малфой заспешили в «Спини Серпент», а Пэнси и Драко, едва поспевая, шли за ними, стараясь не потерять
своих взрослых из вида в столь многолюдном сегодня Лютном переулке.
— Почему мама на тебя ругалась?
— Когда эта…
Гермиона отошла от нас, я спросил у матери, может ли грязнокровка попасть в Слизерин, — Драко пнул носком туфли мелкий камешек, и тот отлетел прямиком в витрину «У Морибанда». — Ну она и взбесилась. Говорит, нельзя произносить слово «грязнокровка» вне стен дома.
А я предупреждала!
— Понятно… А о чём вы говорили с этой девчонкой?
— Она спросила, долго ли я учился писать пером, — Драко хмыкнул. — Мол, она прежде никогда не пробовала и боится, что будет постоянно пачкать пергамент.
Вполне справедливые опасения, надо сказать. Пэнси до сих пор далеко не с первого раза могла заполнить страницу текста, не измазавшись чернилами по самые локти. За что и огребала от родителей. Девочки должны быть аккуратны, бла-бла-бла.
— А ты ей что?
— Конечно же, я любезно предложил ей пару частных уроков по каллиграфии, — едко сказал он. — Что за вопросы, Пэнс?
— Я просто… просто спросила. А она вообще… как? Нормальная?
Драко пожал плечами.
— Да жаба какая-то. Ничего особенного.
***
Сейчас
Кончик пера скользил по пергаменту с приятным шорохом. Гермиона обожала этот звук. Полюбила его в тот самый день, когда, вернувшись из Косого Переулка, первым делом открыла тетрадь и дрожащими от волнения пальцами вывела на белоснежном листе одно единственное слово — «волшебство». И всё. Мозг тут же записал этот день (каждый звук, каждый запах, каждый образ) в список наиболее значимых, тех самых, вспоминая о которых, она, наверное, до конца жизни будет ощущать приятную, пусть и тоскливую ностальгию.
И этот прекрасный звук был её единственной отдушиной в череде написания бесконечных отчётов для архива и заполнения формуляров для составления аукционных каталогов. Бумажная волокита — скучнейшая часть из всех её рабочих обязанностей, но обойтись без этого было нельзя. Бюрократия. За последний месяц одиночной работы Гермиона познала новые горизонты этого слова. Хорошо, что уже в ближайшее время она сможет спихнуть половину этой мутотени на своего нового напарника. Если он окажется хотя бы немного не так ленив, каким был Бэзил, это будет манна небесная, не меньше.
«Амулет из малахита, окаймлённый белым золотом, в форме восьмигранника. Последний известный владелец — Мэри Грелод Трэверс. Мастер-изготовитель и точное время создания не определены (предположительно — первая четверть XIX века). Магический потенциал амулета утрачен из-за критической деформации металла (предположительно — воздействие заклятия «Бомбарда»). Следов тёмных чар и проклятий не обнаружено…»
Слава Годрику, что не обнаружено. В противном случае Гермиона провозилась бы с заполнением отчёта о снятии тёмных чар и проклятий, что в её положении — положении крайне ограниченного времени — было не просто критично, а непозволительно критично. Ей необходимо закончить работу до пяти вечера, иначе…
Одним большим глотком допив остатки остывшего кофе из своей
пивной «рабочей» кружки объёмом в пинту, Гермиона покосилась на лежавшую на краю стола «кричалку». Вопли этого орущего письма — первое, что она сегодня услышала, когда пришла на работу. Возможно, ей по пути от камина до кабинета говорили что-то ещё, но в этот момент мыслями она пребывала где-то во вчерашнем вечере, а наушники на полной громкости проигрывали на повторе «Горькие времена» группы Portishead. Так что первое
осознанное, что Гермиона услышала, придя на работу и выключив плеер, было…
«Какого хрена Никки сказал мне, что ты ещё не подготовила последние лоты?! Ты забыла, что аукцион в пятницу?! Если забыла, напоминаю, что сегодня уже среда! Среда, Грейнджер! Грёбаная среда! Когда мне колдо для каталога делать?!»
И теперь ей необходимо закончить работу до пяти вечера, иначе её ждёт вынос мозга в тройной дозе. Сначала от Пэнси (вернее,
снова от неё), потом от Северуса и от Гарри. От последнего — занудным бонусом.
«…Изначальный внешний вид полностью восстановлен. «Заклятие Неразбиваемости» наложено. Сопровождающая документация от Отдела тайн, входящего в состав Министерства магии Великобритании, подписана уполномоченным сотрудником Бюро контроля и оценки магических артефактов, входящего в состав Отдела тайн (ранее: Отдел выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов, входящего в состав Департамента магического правопорядка), невыразимцем Гермионой Джин Грейнджер и министром магии Великобритании Северусом Снейпом (см. Приложение №1, №2 и №3). Одобрено к реализации».
Следующий лот. Что там на очереди?..
Она бегло взглянула на список для пятничного аукциона: «счастливая» кроличья лапка. Здесь без отчёта о снятии тёмных чар и проклятий не обойтись. Похоже, её уже перенесённый обед переносился на ужин. А ведь она даже не позавтракала. Две кружки кофе не в счёт.
Вот же… гадство.
Гермиона отложила в сторону заполненный формуляр и воткнула кончик пера в чернильницу. Ей нужен короткий перерыв. Хотя бы пять минут. Сдув со лба выбившийся локон, она перевернула песочные часы, чтобы засечь время. Взмахом палочки заставила кофемашину заняться своими прямыми обязанностями, а сама в ожидании, пока кабинет наполнится ароматами свежемолотых зёрен, откинулась на спинку стула и размяла затёкшую от длительного статичного положения шею, затем — запястья. Хрустнула пальцами рук. Прикрыла глаза.
Самое время предаться мечтам и построить планы на вечер.
Горячая ванна. «Джонни». И свеча с ароматом с нероли и чёрного перца. И пара бутылок стаута для разогрева. Не занимать же ими место в холодильнике до ноября.
Возможно, ей стоит зайти в тот азиатский ресторанчик на первом этаже соседнего дома и взять коробку с лапшой. Удон с кисло-сладким соусом или терияки? С другой стороны, устричный у них тоже неплохой…
Терияки.
О, а она ещё обязательно возьмёт те шикарные паровые булочки. Завтрак, обед и ужин в одном флаконе. За один присест.
Одной лишь мысли о намечающемся вечернем обжорстве, рот мигом наполнился слюной, а голодный желудок громко и требовательно заурчал. Может, всё-таки не искушать судьбу и быстренько дойти до кафетерия? Гастрит в её планы входил не раньше, чем лет через пять.
Гермиона лениво разлепила веки и посмотрела на часы, висевшие над входной дверью. Нет, так себе идея. Уж лучше залиться пинтой горячего — или как пойдёт — кофе и дотерпеть. До конца рабочего дня осталось около трёх часов. Всего ничего. На счастье, пронзительно пискнув, кофемашина как раз оповестила её о готовности напитка.
Решив не утруждать себя лишними телодвижениями, Гермиона подхватила со стола пустую кружку и прямо на кресле подъехала к невысокому шкафчику, стоявшему вплотную к стене. Вытащила кофейник, наполнила кружку и без особого удовольствия сделала крохотный глоток. Вкуса она не ощутила — язык лишь обдало кипятком. И это, пожалуй, даже к лучшему. В последнее время её желудок яростно протестовал против столь большого количества кофеина в рационе, награждая Гермиону тошнотой. А ведь раньше она обожала кофе. У неё был целый ритуал для распития сего божественного нектара. До того момента, как она начала поглощать его пинтами в день.
Издержки долгой работы в Министерстве. Рано или поздно, но все его сотрудники оказывались в рабстве у кофеина. Как алкоголик со стажем — у самого дешёвого пойла, которое только можно найти в пабе и магазине.
Осторожно держа кружку за ручку, Гермиона вернулась на своё место и с тоской глянула на те мизеры песчинок, что у неё остались. Меньше минуты, а потом ещё три лота и примерно два часа времени. Потом ей нужно будет успеть отнести документацию в архив, выслушать очень важное мнение Мелинды насчёт того, что сотрудники всегда объявляются со своими «бумажками» только под конец рабочего дня, а потом встретиться с Никки у Фонтана Магического Братства и передать ему надёжно упакованные лоты и формуляры к ним. В пять вечера, и ни секундой позже.
Мерлин… А ведь ей ещё должны представить этого новичка. И ему тоже нужно будет уделить время. Всё здесь показать и ввести в курс дела. Сейчас он наверняка оформлялся. Бедняга. В свой первый рабочий день на эту тягомотину Гермиона убила часов шесть, так что сегодня она ожидала увидеть напарника не раньше половины пятого, а то и пяти.
У всех сотрудников Отдела тайн был особый трудовой договор, на одно только первичное изучение которого мог уйти целый час. Потом ещё необходимо проставить личную подпись напротив каждого «я обязуюсь…» и «я даю своё согласие на…». Затем выслушать краткий, который на деле — ни фига не краткий, инструктаж от начальника безопасности и получить пропуск в Министерство и удостоверение сотрудника Отдела тайн. Потом — «на ковёр» к Снейпу, дабы тот как непосредственный руководитель и очень заинтересованное лицо провёл итоговый «допрос». Пара капель Сыворотки правды и пара провокационных вопросов, чтобы доказать министру, что помыслы нового сотрудника чисты, как слеза младенца.
После войны меры предосторожности ужесточились. Когда Снейпа, к его неудовольствию, избрали министром, полетели головы. Уличённые в содействии Волдеморту и его приспешникам не могли претендовать на должность в Министерстве магии, и неважно, было это содействие прямым или косвенным. С частными случаями разбираться никто особо не хотел, да и не до этого всем было.
За первый месяц работы на новой должности Снейп уволил четверть сотрудников, а те, что пришли на им на смену, были… неопытными. И это очень мягко сказано. По большей части это были недавние семикурсники и выпускники предвоенных лет, которые горели идеей построить новое светлое будущее. Было сложно. И до сих пор сложно. Конечно, спустя три года ситуация выровнялась, всё вновь заработало как часы, и конец каждого месяца уже не был авральным. Ну, по рассказам Мелинды из архива, это происходило не чаще, чем прежде.
Сейчас главнейшей задачей для Снейпа было восстановление и налаживание крепких международных отношений, ведь после того, как костлявая длань Волдеморта с размахом прошлась по всем уголками страны, зацепив при этом магглорождённых представителей из Франции, Китая и Румынии, эти отношения
очень сильно испортились. Благо, какой-никакой прогресс уже намечался.
В этом году сборную Англии по квиддичу впервые с девяносто седьмого пригласили на Чемпионат мира, пусть пока ещё не в качестве полноценного участника соревнований, а для товарищеского матча со сборной Бельгии. А в феврале, быть может, кто-то из сотрудников Министерства магии Великобритании отправится на Международную магическую конференцию — представителем. Вот это уже будет настоящая победа и способ заявить о себе всему волшебному миру.
«Смотрите, у нас всё в порядке. Мы полностью оправились от последствий войны и искоренили всю гниль на своей территории. Все опасные люди изолированы от общества и тщательно охраняются. Мы продолжаем развиваться. Не бойтесь работать с нами. Взгляните на те перспективные проекты, над которыми трудятся наши сотрудники».
Возможно, не совсем именно такими словами. Это… очень примерный текст той речи, которую кому-то из Министерства будет необходимо с улыбкой на устах произнести перед толпой представителей других стран, а потом ждать и надеяться на лучшее. Ну как… «кому-то». На месте Снейпа, Гермиона попросила бы выступить Гарри. По понятным причинам. Кого ещё? Наиболее логичным было бы отправить Перси Уизли как работника Отдела международного магического сотрудничества. А ещё… Наверное, глава Аврората тоже стал бы неплохим кандидатом. Кто там сейчас руководитель? Бруствер? Или всё-таки Праудфута утвердили? Кажется, пару дней назад Снейп должен был объявить, кого поставят на место Уильямсона.
Что ж, вполне себе неплохая компания. Презентабельная.
Сам Снейп наверняка не захочет принимать участие. Сошлётся на какую-нибудь встречу, которую невозможно перенести. Как и всегда. Снейп не то чтобы любил выходить из своего кабинета и все текущие проблемы предпочитал решать, не вставая с кресла. Делегировал обязанности, а сам с головой окунался в бумажную работу. Подпись там, подпись сям. Одобрить. Отказать. Вернуть на доработку.
Немедленно привести к нему того бедолагу, который подал ему
бездарно составленный отчёт.
А уж если припрёт, Снейп мог и показать нос из кабинета, чтобы снизойти до деловой встречи с представителем какого-нибудь Гринготтса или Хогвартса. А уж если совсем припрёт (раз в месяц, не чаще), прийти в огромный конференц-зал с чашкой крепкого зелёного чая и провести собрание для сотрудников Министерства. Выслушать доклады глав отделов и самым скучающим тоном в мире резюмировать, насколько он всеми глубоко разочарован. Правда, очки отличия, как в школе, ни у кого не отнимал, а жаль. Наверное, тогда эти собрания были бы повеселее.
«Минус двадцать очков Комитету по выработке объяснений для магглов за неубедительные объяснения».
«Минус сто очков Руководящему центру Сети летучего пороха за добавление обычного пороха к летучему в целях экономии».
«Минус десять очков лично мистеру Поттеру, который постоянно забывает, что для посещения Отдела тайн сотрудникам других отделов необходимо получить разовый пропуск, а не подкупать миссис Марион желатиновыми червячками и пёстрыми пчё…»
Вдруг ручка двери стукнулась о стену с такой силой, будто её вышибли с ноги. Едва не пролив на себя (и на документы, что гораздо страшнее) горячий кофе, Гермиона вернулась из мира нелепых фантазий в реальный и подняла глаза ко входу. На пороге, всем своим видом излучая крайнюю степень нервозности, стоял Гарри. Она даже не успела открыть рот и пригрозить, что он в шаге от того, чтобы с концами потерять возможность заходить к ней в кабинет без специального пропуска, но он подал голос первым.
— Он уже был здесь?!
— Кто? — Гермиона отставила кружку подальше от документов. Не время для неоправданного риска.
— Малфой, — вероятно, заметив замешательство на её лице, Гарри нахмурился, закрыл дверь. — Он твой новый напарник. Ты разве не знаешь?
Ого, даже так? Занятно. Получается, Малфои всё это время на другом континенте отсиживались? Ничего не скажешь, хороший выбор для тех, кто хочет затеряться и пропасть из виду бывшего повелителя. Не хуже Австралии.
— Очевидно, теперь знаю… — она пожала плечами. — А от кого информация? Сам видел?
— Джинни за обедом рассказала. Она с ним утром в одном лифте ехала, и он, по её словам, даже первым с ней поздоровался.
О, так эта любительница лезть в чужие отношения вышла из отпуска. Прекрасно. Нужно завтра же к ней зайти и высказать пару отнюдь не ласковых слов. Чтоб в будущем неповадно было совать свой маленький конопатый нос куда не следует.
Гарри прошёл к рабочему столу Гермионы (пока ещё только её) и плюхнулся в кресло напротив. На то самое кресло, где в скором времени будет восседать обладатель одного из самых надменных взглядов во всей Магической Британии…
— Кстати, а который Малфой-то? Старший или младший? — само собой, вероятность того, что Люциуса со всей его предысторией с Волдемортом взяли работать в Отдел тайн, крайне мала, но Гермиона всё равно решила уточнить. На всякий случай.
— А сама как думаешь?
— Ну, раз ты так разволновался, смею предположить, что — младший.
— Я не разволновался, — Гарри закатил глаза. — Просто…
— Нервничаешь? — охотно подсказала Гермиона.
— Очень смешно, — он с раздражением передёрнул плечами. — Но да, ладно, ты права… Я действительно нервничаю. Он же будет с тобой работать, а значит, периодически и с Пэнси.
— А ещё периодически с тобой и кучей других людей в Министерстве и за его пределами.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Гермиона фыркнула.
— Ой, да не наводи ты панику раньше времени.
Кажется, Гарри поперхнулся воздухом. Вытаращился на неё так, будто она только что с серьёзным лицом заявила, что в своей жизни не пробовала ничего вкуснее «Берти Боттс» со вкусом ушной серы.
— Да-а, «не наводи панику, Гарри», «это всего лишь её первая любовь, Гарри», — передразнил он. — Легко тебе говорить. Но поставь себя на моё место. Мы же с ней только съехались… Я имею в виду, что… А вдруг она…
Годрик… Малфой ещё даже не успел ни разу вздохнуть рядом с Гарри, но, сам того не ведая, уже задел болевую точку под названием «Пэнси встречается со мной от безысходности». Может, и так. Гермиона не могла — да и не очень-то хотела — залезть к Пэнси в голову, чтобы узнать наверняка, уж тем более не водила с ней дружбу. Так… общалась по мере необходимости.
Но, если Пэнси действительно была с Гарри от безысходности, может, и к лучшему, что Малфой вернулся? Зачем Гарри нужна девушка, которая готова разорвать серьёзные отношения из-за ностальгических чувств? Пусть Пэнси имеет себе любовь — или чего она там от него захочет — с Малфоем, а Гарри… переживёт. Джинни же как-то пережила, что её бросили? Пережила. И даже нашла в себе силы остаться с Гарри пусть не друзьями, но хотя бы приятелями. Вот и он переживёт. Не он первый, не он последний.
— Боишься, что, стоит Пэнси узнать про возвращение Малфоя, и она тут же помчится вилять перед ним задницей в надежде залезть ему в штаны? Знаешь, если ты до сих пор настолько в ней не уверен, без обид, но…
— Да я уверен! — Гарри нервно провёл пятернёй по волосам, ероша волосы. — Просто… ты понимаешь. Это сложно.
Началось.
Сейчас Гарри со скорбным видом припомнит ту милую историю о том, как Пэнси во время первого секса с ним, вместо его имени, перед оргазмом произнесла что-то вроде «о, Боже мой, Драко!». В ответ на это Гермиона, конечно, же понимающе покивает и похлопает Гарри по плечу. Она слышала эту историю уже несколько раз. И сейчас бы она тоже выслушала. И тоже похлопала бы его по плечу. Возможно, даже предложила бы ему немного вина из той початой бутылки, что стояла в её тумбочке, но стрелки на настенных часах с немым укором как бы намекали Гермионе, что…
«Среда, Грейнджер! Грёбаная среда!»
— Гарри, ты не обижайся, но, пожалуйста, посмотри налево от себя. Видишь «кричалку»? Она от твоей замечательной девушки, и мне очень не хочется выслушивать её истеричные визги вживую, если я не успею закончить работу до пяти.
Его глаза на миг округлились, и он, поправив очки, тут же схватил письмо с края стола. Всмотрелся в текст. Нахмурился. Поднял на Гермиону недоумевающий взгляд.
— Так она всё правильно истерит. Ты же должна была прислать ей последние лоты ещё в понедельник, а сегодня среда.
Гермиону передёрнуло.
— Да, я в курсе. Спасибо, что напомнил.
— Почему ты не прислала в срок?
А вот и «занудные бонусы» от Гарри. Настолько занудные, что зубы сводило.
— Наверное, я не прислала дурацкие лоты в срок не потому, что чисто физически не могу спать спокойно, пока не доведу Пэнси Паркинсон до истеричного припадка, а потому, что я ни черта не успеваю? Если ты не заметил, последний месяц я тяну на себе работу одна. А этой работы, к слову, ни черта не убавилось.
— И всё-таки, Герм, ты ведь знаешь, как ей сложно без отца всем заниматься.
Гермиона с трудом заставила себя не закатить глаза. Конечно же, она знала. И Гарри прекрасно знал, что она знала, но без задней мысли выкатил ей претензию. Хотя… Гермиона сама в этом виновата. Сама же годами работала над тем, чтобы окружающие воспринимали её именно так: она скорее позволит придушить себя дьявольским силкам, чем сделает что-то неидеально, а главное — не в установленный срок. Когда дело касалось учёбы и работы, Гермиона не давала себе права на ошибку. Возможно, однажды это правило начнёт распространяться и на личную жизнь, но…
Нет. О, нет. Её всё устраивало. Да, было несколько спорных моментов, но в целом… у неё полный порядок в личной жизни. Ни в чьих отношениях не бывает идеально абсолютно всё, не так ли? У каждой пары свои камни преткновения. Вот они с Виктором редко виделись, но это изменится, когда придёт подходящее время. А наждачный секс… это сущая мелочь, если подумать. Для души у неё всегда будет «Джонни». В отношениях ведь что самое важное? Взаимопонимание и доверие. Они с Виктором отлично друг друга понимали. Наверное. И к доверию тоже вопросов в принципе не было. По крайней мере, с его стороны претензий ни разу не поступало. У Гермионы, конечно, были некоторые опасения насчёт…
— Герм, я с тобой говорю! — Гарри потянулся к ней через стол и помахал рукой перед её лицом, привлекая внимание. — Что с лотами?
— Кхм, да, конечно. Я планировала закончить с этим делом вчера, но не успела. И, уж извини, вчера я не могла задержаться до полуночи. Немного спешила провести своё нерабочее время не на работе.
— Вот как… — он снова откинулся на кресло. — Ну и что там у вас с Виктором?
Какой догадливый. Только посмотрите на него. А надо ли удивляться?
Обычно Гермиона не засиживалась допоздна, когда её навещал Виктор. Иногда она, конечно, в виде исключения могла уйти вовремя, но при условии, что это пятница и ей о-о-очень хочется посидеть в пабе с реальными людьми и опрокинуть бокал эля не в компании «Джонни» и книги. Всё-таки человек — существо социальное.
— У нас с Виктором всё чудесно.
— Ну да… Ты прям вся сияешь сегодня. От счастья, не иначе.
— Гарри…
— Ладно, извини, это не моё дело, — он поднял кверху ладони, капитулируя. — Насчёт лотов… Я могу что-нибудь сделать, чтобы ускорить процесс? Малфой вряд ли сегодня сможет тебе помочь.
— Сама разберусь. К тому же, у тебя своя работа.
— Давай соглашайся, вдвоём быстрее управимся.
Гермиона со скепсисом приподняла брови, и Гарри, тяжело вздохнув, мельком продемонстрировал ей пухлый зачарованный блокнот, служивший средством связи. С недавних пор такой был у каждого сотрудника Министерства — пришёл на замену мельтешащим повсюду летающим бумажным самолётикам. Снейпа они раздражали.
— Меня вызовут, если понадоблюсь.
Она посмотрела на часы, потом на список перед собой, потом на Гарри. И снова на часы.
Тик-так, Гермиона, тик-так.
— М-м… ну хорошо. К документации я тебя не подпущу, сам знаешь почему, но ты можешь помочь с упаковкой, карточки там подпишешь… Сэкономишь мне минут двадцать, — Гермиона протянула ему листок с наименованиями. — Лоты в подсобке, шкатулки и всё прилагающееся к ним — там же в угловом шкафу. Всё строго по списку. И умоляю, не трогай там больше ничего. Даже не дыши.
Бегло пробежавшись глазами по листку, Гарри кивнул и встал с кресла. Уже у двери, ведущей в подсобку, сказал:
— На будущее, Герм, если ты не успеваешь, говори мне сразу. Я помогу.
Да ради Годрика! Гермиона один — один! — раз оконфузилась со сроками, к тому же, по не совсем зависящим от неё причинам, а Гарри ведёт себя так, будто она каждый месяц по собственной прихоти срывает организацию благотворительного аукциона, идейным вдохновителем которого была она сама. Конечно, Гарри тоже можно было понять, ведь это именно ему до конца недели придётся выслушивать от Пэнси, насколько паршивая у него подруга, но… к чёрту.
— «На будущее» у меня здесь будет сидеть Малфой.
— Ты так легко об этом говоришь.
— А как я должна об этом говорить? — взявшись за перо, Гермиона усмехнулась. — Со скорбным сожалением?
— Ну, Малфой — явно не напарник твоей мечты.
— Если честно, мне всё равно. Мне с ним не дружбу водить, а работать.
— Но тебе с ним так или иначе придётся контактировать. А он — человек довольно… специфичный.
— Думаю, мы с этим специфичным человеком сами разберёмся, что делать.
Надеясь, что до Гарри дойдёт, что развивать тему она не намерена, Гермиона обмакнула кончик пера в чернила и начала заполнять отчёт о снятии тёмных чар и проклятий. Чёртова кроличья лапка. Секунду спустя раздался тихий хлопок двери, и Гарри скрылся в подсобке. Значит, до него «дошло». Отлично.
«Придётся контактировать».
Гермиона фыркнула.
Ну вот придётся, и что теперь? Они с Малфоем и раньше это делали. Да, те «контактирования», которые складывались у них на первых трёх курсах, сложно было назвать приятным опытом, но на четвёртом, если не брать в расчёт инцидент со случайно прилетевшим в неё
Дантисимусом, между ними всё стало довольно-таки… индифферентно. На Святочном балу они даже разговаривали. Вернее, Малфой что-то ей говорил, пока она обливалась слезами из-за ссоры с Роном, но Гермиона даже под страхом мучительной смерти сейчас не вспомнила бы,
что именно он ей говорил. В тот момент все её мысли занимали лишь отвратительные слова Рона и страх, что Виктор мог стать свидетелем этой ссоры.
«Согласно полученным в ходе сканирования данным, «Счастливая кроличья лапка» (далее — Объект) была подвержена проклятию неудачи класса «А» и нуждалась в…»
Дверь подсобки скрипнула, и по кабинету вновь разнеслись звуки шагов Гарри, затем — какой-то возни. Не поднимая головы от отчёта, Гермиона спросила:
— Всё в порядке?
— Угу.
«Дезактивация проклятия Объекта проведена в соответствии с рекомендациями Департамента магического правопорядка от 04.06.1999 года…»
— А вообще, странно, — Гарри водрузил на стол несколько шкатулок. — Я думал, тебя в первую очередь оповестят. Я о Малфое.
— Кажется, вчера Марисса хотела мне что-то такое сказать, но мне было не до того. Как я уже говорила, я спешила и не особо вслушивалась.
А если бы и вслушивалась, для Гермионы вряд ли бы что-то изменилось. Малфой и Малфой. Ей-то какая разница? Главное, чтобы он делал то, что о него требуется, и под ногами не мешался. И не возмущался, как Бэзил, когда их будут вызывать на работу посреди ночи. А в остальном… сработаются. Им уже давно не пятнадцать, или когда они там в последний раз виделись?.. Лет шесть назад?
Если Малфой покинул школу примерно за неделю до «Лабиринта», то… Да, чуть больше шести лет. Чёртов счастливчик пропустил всё последующее «веселье».
Шесть лет прошло… Офигеть.
— Как думаешь, почему он вернулся?
Гермиона скрипнула зубами. Вот пристал с этим Малфоем.
— Да какая разница?
— Неужели тебе совсем не интересно?
— Не настолько, чтобы строить теории на этот счёт.
Состроив ей кислую мину, Гарри без разрешения хлебнул кофе из её кружки и отправился в подсобку за остальными вещами. Работа закипела.
Кроличья лапка. Наручные часы, конфискованные у владельцев «Горбин и Бэркес». Обоюдоострый кинжал, раны от которого никогда не прекращали кровоточить. Три формуляра с основной информацией. Три нудных отчёта о снятии тёмных чар и проклятий. Да, самое «вкусное» Гермиона оставила себе на десерт.
В отличие от неё, Гарри управился с возложенными на него обязанностями минут за сорок, и оставшиеся полтора часа
развлекал отвлекал её пересказом последних новостей.
Пэнси снова поругалась с матерью. Главой Аврората назначили Бартоломея Праудфута. Правозащитник Теодора Нотта подал очередную, заранее обречённую на провал апелляцию в Визенгамот в надежде скостить срок своего подопечного на пару десятков лет. В приюте миссис Уизли новый воспитанник. Рон и Падма возвращаются из медового месяца на следующей неделе, так что их дружной компании было бы неплохо собраться вновь. Желательно — в самое ближайшее время.
Не вслушиваясь в детали, Гермиона машинально кивала в ответ на каждую новость, изредка приправляя кивки лаконичными комментариями.
Когда её размашистая подпись украсила последний формуляр, подушечки пальцев уже начали ныть оттого, с какой силой она сжимала стержень пера во время письма.
***
После гомона, вечно стоявшего в Атриуме, глухой гул в кабинке лифта стал настоящей усладой для ушей. Нажав кнопки с цифрами два и девять, Гермиона устало привалилась спиной к стене и прикрыла глаза. Вот и всё. Она справилась. Мелинда из архива получила свою порцию документации, а Гермиона — возмущений. Да и плевать. Главное, что Никки забрал формуляры и лоты. Большего от этого дня Гермионе не нужно было. Разве что «Джонни», горячая ванна… и удон с курицей в соусе терияки.
И чёрта с два она сегодня задержится после работы.
— Уверена, что не хочешь зайти в кафетерий? У них там сегодня твои любимые бейглы с сыром и яйцом.
— Заманчивое предложение, Гарри, но с моей стороны будет некрасиво, если я пойду прохлаждаться, пока Малфой ждёт меня в кабинете.
— Думаешь, он пришёл, пока нас не было?
— Не знаю.
«УРОВЕНЬ ПЕРВЫЙ».
Лифт звякнул, останавливаясь, и дверные створки медленно поползли в стороны. Стоявший сбоку от неё Гарри чуть слышно выругался себе под нос. О, да неужели это то, о чём она подумала? С неохотой выпрямившись, Гермиона распахнула глаза.
Первым, что она увидела, было угрюмое лицо Снейпа, который явно не испытывал счастья от того, что ему пришлось покинуть своё укромное пристанище. Вторым — Малфой. Вернее, выражение уже его лица, которое за те доли секунды, что их взгляды пересеклись, пережило удивительные метаморфозы. Если бы Гермиона прежде его не знала, решила бы, что он занервничал: отвёл взгляд и ослабил галстук, будто тот вдруг начал его душить.
У неё что, опять та самая унылая и злобная физиономия, в которую превращалось её лицо, стоило ей хоть на мгновение перестать себя контролировать? Джинни говорила, что именно из-за этой «физиономии» представители мужского пола опасались уделять Гермионе знаки внимания. Разве что после стакана-другого огневиски, когда напитывались эфемерным чувством храбрости и безнаказанности.
Больно нужны ей эти знаки внимания… Тем более, что Виктора её «физиономия» никогда не отпугивала.
Но вежливая улыбка лишней не бывает. Деловой этикет ещё никто не отменял.
Когда вслед за Снейпом Малфой вошёл в кабинку лифта и дверные створки захлопнулись, Гермиона заставила себя растянуть губы в улыбке и произнести:
— Привет.
— Малфой, — почти синхронно с ней выдавил из себя Гарри.
— Да-да, это я, Поттер, не надо восторгов, — язвительно сказал он и, скользнув по Гермионе взглядом, гораздо мягче добавил: — Привет, Грейнджер.
— Мисс Грейнджер, — вклинился Снейп, — мистер Малфой — ваш новый напарник. Любить необязательно, но жаловать очень желательно.
— Думаю, тут мы сами разберёмся, Северус, не так ли Грейнджер?
— Конечно.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — Снейп скривил тонкие губы.
«УРОВЕНЬ ВТОРОЙ».
Лифт снова звякнул, оповещая о прибытии в Отдел магического правопорядка.
— Гарри, до завтра. И спасибо… за помощь.
Хмыкнув, друг махнул Гермионе на прощание и, пока створки не успели вновь закрыться, поспешил к выходу из лифта, чем привлёк внимание Снейпа к своей скромной и отлынивающей от обязанностей персоне.
— Мистер Поттер, Бартоломей у себя?
— Должен быть, я как раз к нему собираюсь, — понурив плечи, ответил врунишка, который хотел под шумок улизнуть с работы пораньше.
— В таком случае, я составлю вам компанию. Если вы не против, разумеется.
— Разве я могу быть против?
Хоть здесь не соврал. После смерти Дамблдора Снейп стал для Гарри если не вторым отцом, но кем-то, кто был очень близко к этому статусу. Именно с подачи Гарри Снейпа избрали министром: никто не посмел пойти против мнения человека, остановившего кровопролитие. Да, иногда Гарри не брезговал пользоваться теми привилегиями, что у него были.
И Пэнси, к слову, тоже не брезговала пользоваться его привилегиями.
— Итак, Грейнджер, каков наш план?
Точно… Драко Малфой — её новый напарник.
Проводив взглядом удаляющихся к Аврорату Гарри и Снейпа, Гермиона подняла голову к Малфою. Ну и вымахал же он… Выше Гарри, но немного ниже Виктора. Наверное, одного роста с Роном. Плюс-минус.
Дверные створки закрылись с тихим щелчком, отрезав их с Малфоем от остального мира. Лифт начал стремительное движение вниз. Если не будет остановок на других уровнях, они доберутся до места назначения всего за пару минут.
— Кхм, до конца рабочего дня осталось меньше получаса, так что отложим экскурсию по отделу и вводную лекцию до завтра. А сегодня я познакомлю тебя с Мариссой и покажу твоё рабочее место.
— Кто такая Марисса?
— Она помощница нашего отдела. Сортирует корреспонденцию, закупает канцелярию. Можешь обращаться к ней по всем вопросам, а первое время они будут, не сомневайся.
— Я лучше буду обращаться к тебе, — Малфой чуть склонил голову набок и ухмыльнулся краем рта.
— Как хочешь.
И плечи у него стали шире. И голос — ниже. И в серых глазах вместо прежнего выражения едкой насмешки было что-то нечитаемое. А скулы так заострились, что о них, должно быть, можно порезаться. Кое-кто будет нарасхват у незамужних сотрудниц Министерства.
Что ж, удачи ему в столь нелёгком пути.
Гарри уже прошёл через это: ему прекратили томно вздыхать вслед, лишь когда «Ведьмин досуг» написал о том, что его неоднократно замечали в компании Пэнси. И то ли дело было в самой Пэнси и её… харизме, то ли в чём-то ещё, но, когда Гарри встречался с Джинни, об этом почти никто не знал. А ведь тогда Джинни ещё была в составе «Холихедских гарпий».
«Холихедских гарпий», даже не «Пушек Педдл».
Джинни… Нужно завтра с ней обязательно поговорить насчёт Виктора. Может, после обеда к ней зайти? К этому моменту Гермиона как раз решит все свои дела с Малфоем, которому будет необходимо показать… да всё вообще. Начиная с правил заполнения документации и заканчивая… А он в принципе умеет работать со всеми этими оберегами, артефактами и прочей проклятой чушью? Наверное, если бы не умел, Снейп не принял его на службу. Абы кого в Отдел тайн брать не станут.
Хорошо, здесь можно выдохнуть.
Да и сам Малфой вроде никогда не отличался низким уровнем интеллекта и был одним из лучших на курсе. И сейчас вёл себя вполне сносно… для себя прежнего. Спеси в нём явно поубавилось, и на том спасибо. Конечно, ещё рано утверждать наверняка, но отчего-то Гермионе казалось, что они с Малфоем сработаются.
— Кстати, Грейнджер, ты в курсе, что сегодня ровно десять лет с нашей первой встречи?
Ничего себе у него вопросы. И память.
— Тогда… будем считать это знаком свыше.
— Согласен.
«УРОВЕНЬ ДЕВЯТЫЙ».
