My Yakuza Boyfriend

Это была любовь с первого взгляда. Несколько минут назад Какаши подумывал о том, чтобы шагнуть прямиком под машину, вместо того, чтобы присоединиться к местной семье якудза. Но потом он впервые встретился со своим боссом. С опущенными тёмными глазами и тёмными волосами, туго стянутыми на затылке, Ирука Умино излучал ленивую опасность. Заметный шрам пересекал его смуглые щёки. На нём был элегантный костюм, явно сшитый на заказ по фигуре. Зажав зажжённую сигарету между пальцами, обтянутыми тонкими чёрными кожаными перчатками, Ирука смотрел не на Какаши и не на только что открывшуюся дверь, а на свои ноги, находящиеся за большим письменным столом из красного дерева. Он не улыбался, всё в его лице выражало крайнее неодобрение. Наконец, через несколько секунд Ирука заметил, что в его кабинет вошёл ещё один человек… … и выражение его лица изменилось так быстро, что Какаши захотелось, чтобы его зрение было не настолько плохим, чтобы он мог полностью увидеть, как это произошло. Даже с его искалеченными глазами, Какаши видел, что босс якудза перешёл из состояния глубокого неудовольствия в состояние истинного и неподдельного интереса. И всё это в одно мгновение. Глядя прямо на Какаши, Ирука заявил с искренней теплотой в голосе: — О, отлично, мой новый телохранитель, ты здесь, — он улыбнулся так, словно они были знакомы с детства и только сейчас встретились после стольких лет разлуки. Это было так тревожно, что Какаши на мгновение задумался, действительно ли они с Ирукой не встречались раньше. Но нет, Какаши был полицейским в течение последних семи лет, его первая и единственная работа после окончания средней школы, и он очень мало общался с якудза в форме или без. А Ирука, без сомнения, был якудза. Он действительно выглядел, как один из них, хотя и казался немного молодым, чтобы вести дела. У Ируки были гладко зачёсанные назад волосы и прекрасный хитрый взгляд хищника, его строгий костюм был так невероятно сшит на заказ, что казалось, будто у него была красивая кожа сероватого оттенка. Он держал сигарету так уверенно, словно она была естественным продолжением его руки. Как ни странно, на его лице было написано искреннее удовольствие видеть Какаши в своём кабинете. Улыбнувшись ему, Ирука приглашающе махнул свободной рукой. — Входи, закрой дверь. Как только Какаши сделал это, его движения стали странно нетвёрдыми, а откуда-то из-за деревянного стола Ируки раздался болезненный стон. Какаши посмотрел вниз, а затем снова на другого мужчину, он был встревожен, увидев, что якудза не изменил выражения своего лица, услышав звук агонии возле своих ног. Вместо этого улыбка Ируки стала немного шире, и он с лёгкой безмятежностью, казавшейся абсолютно мирной вкупе с его образом жизни якудза сообщил: — Недавно убийца ударил меня ножом в спину, и я надеюсь, что ты сможешь сделать так, чтобы этого больше не повторилось. Как думаешь, ты сможешь мне помочь? Голос Ируки прозвучал так неожиданно, будто он был старым другом, просящим о простой маленькой услуге, что Какаши сразу же кивнул, его лицо стало более серьёзным, а тело инстинктивно выпрямилось как при выполнении поставленной задачи. Увидев его немедленный утвердительный ответ, Ирука ещё больше обрадовался Какаши: он выглядел так, словно ему только что вручили его любимое лакомство со школьных времён. В уголках его глаз появились морщинки, а губы растянулись в довольной кошачьей улыбке. — Замечательно, спасибо, — практически промурлыкал Ирука, не сводя с Какаши глаз. Затем он поднял ногу и с невероятной силой пнул что-то за своим столом, Какаши мгновенно понял, что это был мужчина, едва находящийся в сознании, растянувшийся на полу. Прежде чем Какаши успел шагнуть вперёд, Ирука присел на корточки, оставаясь наполовину видимым для него. Молодой якудза коротко затянулся сигаретой, выпустив через плечо едкий дым, а затем сказал мужчине с внезапной сталью в голосе: — Я говорил тебе не продавать наркотики в школе, а ты не мог повиноваться моему приказу даже в течение одной недели. Покачав головой и поджав губы, Ирука выглядел, как разочарованный отец, за исключением того, что излучал всей своей позой абсолютное убийство. — Если тебе нравится, когда тебя обижают, Като-сан, просто скажи мне, и я заставлю тебя плакать всю ночь напролёт, милый глупыш. Поняв, что покраснел, Какаши почувствовал, что моргает от удивления. На секунду ему показалось что он ослышался, когда увидел якудза, который выглядел едва сдерживающимся от ярости. Неужели Ирука Умино только что сделал предложение своему непослушному подчинённому через несколько секунд после того, как пнул его? Может, он просто жесток? Жестокий гомофоб? Ирука не мог быть геем, якудза не бывают геями. Они больше славятся распутством, посещением проституток и владениями публичных домов. Значит Ирука был жесток, потому что знал, что этот мужчина гей? Чёрт, якудза беспощадны. Ирука беспечно пожал плечами, глядя на то, что, как представлял себе Какаши, было окровавленным лицом мужчины. Он продолжил с напускным спокойствием: — Но, наблюдая, что ты сейчас в таком беспорядке, думаю, ты просто совершил ошибку, действительно сожалеешь об этом и никогда больше не сделаешь этого снова. Я прав? По большей части скрытый мужчина издал хныкающий комментарий, который Какаши не смог разобрать. Очевидно, что Ирука тоже не понял его, потому что лицо якудза мгновенно потемнело, после чего он начал ругать другого мужчину, тон его голоса стал заметно громче, звуча словно расстроенный учитель, отчитывающий болтливого ребёнка. — Като-сан, или ты честно извинишься, или мой новый телохранитель проведёт всю ночь, оттирая кровь с моих ботинок. Говори. И тут же получил неприятно громкий ответ: — Прошу прощения, босс-сама! Я ПРОШУ У ВАС ПРОЩЕНИЯ. После внезапного восклицания мужчина стал захлёбываться рыданиями. Всё ещё склоняясь над мужчиной, Ирука почувствовал облегчение и потеплел. — О, Като-сан. Пожалуйста, никогда больше не разочаровывай меня. Твоей матери будет очень грустно присутствовать на твоих похоронах, даже если ты её третий сын. Она действительно любит тебя, ты же знаешь, — он протянул руку и, по-видимому, погладил мужчину, кажется, по голове? Ирука правда гладил наркоторговца по волосам? Того самого человека, которому угрожал и из которого, очевидно, выбил всё дерьмо? Какой ужас… Поднявшись с ленивой лёгкостью, Ирука сделал ещё одну затяжку и снова повернулся к Какаши. Необычная улыбка словно бы друга детства вернулась на его лицо. Абсолютно жутко. Как будто включили рубильник. Какаши получил свой первый приказ в виде сладкой нежно сформулированной просьбы, которая была обманчиво намекающей на свободу воли. — Гончая-сан, не мог бы ты выпроводить Като-сан из здания? Либо оставь его на улице, либо посади в такси, что захочешь. Но Какаши знал, что у этого приказа двойное дно: это было испытание, его первая проверка. Ирука отступил в сторону, явно давая Какаши пространство, чтобы увести наркодиллера, что тот и сделал с непривычным спотыкающимся движением вперёд. Он был рад, что якудза находился справа от него, откуда он мог лучше всего видеть мужчину, но, когда он впервые увидел Като, он понял, что ступает на совершенно иную область работы, чем во времена в полиции. Като был старше Ируки почти на десять лет и одет гораздо более неформально, он был в полном сознании, но нос был сломан, а рот испачкан кровью и слезами. Он схватился за рёбра, когда Ирука пнул его, показывая, что и там у него было несколько сломанных костей. Вполне естественно, что он старался не смотреть на своего недовольного босса, но не смотрел и на Какаши, когда тот заставил его встать. Прежде чем Какаши успел оттащить его от стола Ируки, Като вздрогнул и стал немного сопротивляться, но Какаши нащупал его сломанные рёбра и с силой надавил, заставив мужчину задохнуться и издать пронзительный болезненный скулёж. На самом деле он не был заинтересован в том, чтобы причинить боль этому мужчине, но он определённо не собирался тушеваться перед своим потенциальным работодателем — его новым работодателем? — в течение первых пяти минут после встречи с ним. Плюс… Какаши чувствовал тяжесть взгляда Ируки на своём теле, на своих действиях, на своём выборе. Когда он вытаскивал Като из кабинета босса якудза, Какаши уже принял решение: он прошёл мимо нескольких других подчинённых, стоявших поблизости, не глядя на них, и оказался на улице в рекордное время. Даже с его искажённым взглядом такси выделялись слишком ярким жёлтым цветом и, хотя, они, определённо знали, что он от якудза, ему удалось заставить одно из них остановиться. Запихнув Като на заднее сидение машины, Какаши достал бумажник, сунув водителю в руку, вероятно, слишком много денег, и не оборачиваясь помахал им рукой. Мгновение спустя он отбросил свою напряжённую полицейскую подготовку, поднимаясь по центральной лестнице с заведомо фальшивой ленью. Другие якудза посмотрели на него более отчётливо, когда он вернулся, но Какаши продолжал смотреть вперёд на кабинет Ируки, куда и направился, не говоря ни слова остальным. Он постучал в дверь кабинета Ируки, услышал скромное «войдите» и вошёл, осторожно прикрыв за собой дверь. Всё ещё стоя за своим столом и докуривая последнюю сигарету, Ирука одарил его поистине впечатляющей улыбкой. Это каким-то образом сочетало в себе улыбку «я-рад-тебя-видеть-старый-друг» и улыбку «я-так-счастлив-что-ты-будешь-убивать-людей-за-меня», которой он уже одарил Какаши в последние десять минут. Глаза Ируки были заметно ярче, чем, когда Като был в комнате. Не отрывая взгляда от Какаши, Ирука затушил сигарету в хрустальной пепельнице на столе. Всё ещё улыбаясь, якудза лукаво заметил, казалось бы, забавляясь: — Ты посадил Като-сан в такси. Думаешь он заслуживает такой заботы? Пока он работал над тем, чтобы сохранять свою позу расслабленной и уверенной, Какаши дал свой ответ, отвечая на нежный, но зловещий взгляд Ируки: — Вы сказали, что его мать любит его. Поза Ируки снова стала излучать чистую опасность. Он был похож на прекрасную пантеру и явно знал это, он был абсолютно безжалостен, когда шёл вперёд к Какаши лёгким медленным шагом. — Может, она такая же никчёмная. Ты об этом не подумал? — задумался Ирука, не сводя тёмных глаз с лица Какаши. — Вы назвали его Като-сан, — настаивал Какаши, чтобы голос звучал ровно. Он чувствовал, как сердце стучало в горле. Ирука всё ещё сокращал расстояние между ними, одаривая его этой ужасно сложной и угрожающей улыбкой. — Может быть, я вежлив, когда злюсь, — парировал якудза низким и холодным голосом. — Вы дали ему второй шанс, — неожиданно для себя сказал Какаши, после замолчав. Он смотрел своим изуродованным глазом прямо в тёмно-карие глаза Ируки; якудза был в нескольких дюймах от него, поднимая руку в перчатке к лицу Какаши. Какаши умерил все свои инстинкты — полицейские рефлексы, последствия постоянных тренировок, врождённую человеческую природу — когда Ирука медленно смахнул копну серебристых волос, закрывающих его шрам и почти полностью повреждённый глаз. Он мог бы отвести взгляд от Ируки, но вместо этого Какаши уставился прямо на него, их рост был почти одинаковым, другой мужчина был всего на несколько дюймов ниже его. Якудза смотрел ему в глаза, переводя взгляд с одного на другого, оценивая повреждения, рассматривая ранее скрытый покрасневший глаз Какаши. — Тебя очень рекомендовали, — мягко сказал Ирука, задумчиво изучая лицо Какаши и едва дыша. — Выгнанный с позором полицейский, который убил напарника в перестрелке со своими… Какаши почувствовал, как сердце замедлило бег. — … чей бесчестный отец покончил жизнь самоубийством несколько десятков лет назад… А потом оно пропустило удар. — … выживший после нападения наркомана… Сердце пропустило ещё один удар, врезаясь в стену ярости, полностью останавливаясь. Но тут ладонь Ируки в перчатке соскользнула с лица Какаши и обхватила его сзади за шею. Якудза потянул его вперёд так, что их лица почти столкнулись, и только устойчивость Какаши спасла их от явного столкновения. Не то чтобы Ируку это волновало. Он улыбался своей довольной кошачьей улыбкой, пристально глядя в оба глаза Какаши: чёрный и сильно повреждённый. В отличие от многих людей, Ирука не избегал гротескного вида неровного шрама Какаши на бледной коже, видимой ямки на глазном яблоке, ярко-красных разрывов кровеносных сосудов и неаккуратного вида призрачной белой радужки некогда тёмного цвета. Вместо этого — совершенно очевидно — Ирука Умино, молодой босс якудза, наслаждался тем, что находился так близко к Какаши, наслаждаясь им таким, каким он действительно был в этот самый момент, в его самом кровавом и уродливом существе. — Я собираюсь поцеловать тебя, Гончая-сан, — предупредил его Ирука, и в его тёмных глазах вспыхнул опасный интерес, ещё больше сблизив их. Но голос якудза был действительно мягким и умоляющим, когда он прошептал, не отводя взгляда от Какаши. — Пожалуйста, не оставляй меня никогда. Словно потеряв рассудок, Какаши обнаружил, что кивает в полном повиновении, когда Ирука прижался губами к его губам, даря ему самый нежный поцелуй, который он когда-либо получал в своей долгой ужасной жизни.