***
Брызги из луж разлетаются в разные стороны, блестят радугой в мягких солнечных лучах, пачкают края штанин и футболок, а Наруто плевать. И Сакуре плевать. И Саске тоже плевать. Скакать по лужам в старых кедах после быстрого грибного дождя, разбрызгивать всюду воду, не париться о том, что можно запачкать одежду, промочить ноги, а потом простыть. На дворе лето — последнее перед выпускным годом из школы, — и все, что они могут делать прямо сейчас — беситься каждый день, проживая последние дни детства на полную катушку. — А знаешь что, Сакура-чан! — Наруто выпрыгивает из-под девчачьей руки и ловко уворачивается от возмущенной оплеухи. Саске почти-нехотя волочится за другом и фыркает, закусывая нижнюю губу изнутри. — Чего тебе, олух? Сакура смеётся, закидывает левую руку на шею нагнувшегося Наруто и притягивает его к себе, шебурша костяшками пальцев непослушные вихры. Наруто ойкает и шутливо пытается вырваться из цепкой хватки, хватая Сакуру подмышками. Какая-то особо глубокая лужа встречает троицу крупными каплями грязи на краях шорт, и Саске — ужасно педантичный чистоплюй — морщится-морщится-морщится, брезгливо переступая на кромку влажноватого асфальта, а Наруто — негодяй — тут же тянет его обратно, из-за чего возмущенный Учиха буквально впечатывается носом в чужую грудь. — Чё ты злой такой, Сасдурак, — ржёт, черт белобрысый, откидывая голову назад, и соскользнувшая с низкого лба тесемка-подвязка щекочет Саске переносицу — не очень приятно, если честно. Наверное, если бы у Саске была какая-то сверхспособность, Наруто превратился бы в кучку пепла прямо сейчас. Хотя Сакура уверена, что Наруто как самый настоящий феникс взмыл бы вверх через несколько секунд и радостно заклекотал под облаками. Да и, если честно, Сакура (и Наруто, и Саске тоже) знала, что Учиха в самом деле не испытывает никакой агрессии по отношению к ним, несмотря на всю его нелюдимость и социальную неловкость. Знала, что Саске безумно привязан, любит чисто, сильно, совсем «по-учиховски», как любит выражаться Наруто. А Наруто-то наверняка знает об этом больше, наученный россказнями Какаши-сана. — Короче, челы, — Наруто подпрыгивает на месте, будто вспомнив что-то, и Саске хлопает себя по лбу, бубня себе под нос что-то о голове-решете-сите. Наруто не обращает на это внимания — только смеётся громче и любяще хлопает друга меж лопаток. Саске закашливается, поперхнувшись слюной, и через несколько секунд пинает Наруто под зад. Сакура хихикает в кулак, и неспешно подходит к лупасящей друг друга парочке. — «Челы-челы», — передразнивает друга Саске и заряжает ему смачный подзатыльник. — Нормально выражайся, а то реально как олух. Мы — люди, а не челы. Понял? — А ты сомневался, что он олух? — Ну хватит душнить, Саснайка! Наруто и Сакура восклицают это одновременно, переглядываются в неожиданности и смеются в ладони. Саске раздражённо вздыхает, закатывая глаза. — Так вот, — отсмеявшись-отдышавшись, Наруто утирает указательным пальцем небольшую слезку в уголке глаза. — Папка мой выделил нам деньжат на поесть-попить-погулять. — Ты недавно ел, — Сакура закатывает в глаза и нервно дёргает ногой. Саске ей вторит. — Ну-у-у… Наруто смущённо замолкает, позволяя друзьям услышать, насколько сильно урчит его живот. Сакура вздыхает «ойтыгосподи» и всплескивает руками. Саске смешливо хмыкает под нос. Отец у Наруто замечательный — с этим согласны все и каждый из класса, а об этой троице даже говорить нечего. Более того, Какаши назвать иначе, чем папой, язык не поворачивается. Саске каждый раз думает, что Наруто с его «папаней» очень повезло. Да и папане с Наруто, похоже, тоже. Саске фыркает. С Наруто, знаете ли, кому угодно повезет, даже самому отпетому дед-инсайду, потому что так, как Наруто заводит людей… Саске честно никогда никого такого не встречал. Хотя, может ли он так говорить, основываясь на собственном мизерном опыте? Учиха качает головой, чуть прикрывая уставшие глаза. — Э-эй, — Наруто громко шипит на ухо, хватая Саске за плечи. Сакура заинтересованно пристраивается рядом. — Фу, слюнявый, — Саске брезгливо стирает ладонью с шеи и щеки мокрый след от чужого языка и хмурится (почти натурально, надо сказать). — Почему бы тебе просто от меня не отвалить? — Хм, дай-ка покумекаю, — Наруто приставляет палец к подбородку, выпячивает нижнюю губу и поднимает взгляд в чисто-синее небо. — Может, потому что ты снова не спал? Сакура! — Наруто звонко хлопает себя по бокам, разворачиваясь к подруге. — Сегодня ночуем у Саске и смотрим, как он дрыхнет без задних ног! — Не у всех такие гладкие родители, как у тебя Наруто, — Сакура хмурится, поджимая верхнюю губу. Конечно, ей тоже не нравилось, что Саске не спит. Не спит, а потом каждое утро закидывается энергетиками и чуть ли не ест кофе всухую. Но которая это ночевка за неделю? Ладно-ладно, ночевка первая, но после каждой их прогулки она возвращалась домой после полуночи, за что получала потом с утра от матери (несмотря на то, что Наруто и Саске буквально приводили ее под руки белые до самой ее комнаты! а потом укладывали спать и поправляли одеяло!). — Ниче-ниче! — Наруто беспечно взмахивает ладонями, а потом крепко-крепко прижимает Сакуру к своей груди за плечи. — Я уболтаю тетю Мебуки и дядю Кизаши. Ты же знаешь, как они мне доверяют! — Вот ты жук, Наруто, — Сакура хмыкает и ощутимо тыкает Узумаки под ребра, но идея ей определенно нравится. Саске раздраженно выдыхает, массируя виски, и разворачивается к ним спиной, направляясь к ближайшему ларьку фастфуда на углу, буркает через плечо что-то вроде «я вообще не смогу уснуть, если два придурка будут сверлить меня взглядами всю ночь», но Наруто и Сакура на это даже не обращают внимания — побурчит и перестанет, это же Саске!***
Саске звучно хрустит красным кислым яблоком, слизывая с большого пальца потекший сок, и перелистывает страницу тетрадки. — Что именно из этой цепочки тебе непонятно? Где-то над ухом гундит Сакура, пытаясь объяснить Наруто принцип действия этерификации (п/а: когда кислота и спирт взаимодействуют, получается сложный эфир), но — это же Наруто! — все, похоже, проходит как-то совсем не по плану, и на вопросительно-обиженное узумаковское “все непонятно?” тут же прилетает ответочка в виде сакуровского “тупень ты, ту-пе-нь!”. Саске фыркает под нос и снова переворачивает страницу аккуратного конспекта. — Ну отстань ты от меня, Сакура-ча-а-ан, — Наруто, хныча, падает лбом на столешницу, и от удара ручка соскакивает на пол. Сакура вздыхает сквозь зубы и берет из органайзера карандаш. — Если ты сейчас же не возьмешься за ум, я воткну тебе карандаш в ухо, — угрожающе скрипит она, и Саске заинтересованно поднимает брови. Обычно, когда Сакура в таком настроении, угрозы всегда воплощаются в жизнь. Поймет ли это Наруто или?.. — Так? — Наруто с детской надеждой смотрит на Харуно, которая, похоже, вообще ни капли не довольна. — А стрелочку. — Какую еще стрелочку, — Наруто хмурится, впериваясь носом в неаккуратно-размашистую запись схемы реакции, и Саске может кожей чувствовать, как Сакура сдерживает себя, чтобы не сломать Наруто нос обо что-нибудь. О собственный кулак, к примеру. Между прочим, тогда этот сломанный нарутовский нос будет вторым за пять лет их дружбы! — Наруто, — Сакура вдыхает-выдыхает, сцепляя руки перед собой в замок, — этерификация обратима или нет? — Нет? — Вам заварить чай? Все-таки Саске решает, что встрять сейчас в их перепалку, когда Наруто почти распяли на столе карандашами, — лучшая идея. Сакура отрешенно поворачивается к Саске и кивает, а Наруто облегченно цепляется за саскину футболку, что-то сбивчиво шепча. — Мой должник, — Саске фыркает и уходит на кухню, оставляя возмущенно вопящего Наруто за спиной. Электронный чайник щелкает кнопкой, и Саске грохочет кружками по столешнице и стулом по полу, роясь в верхних шкафчиках в поисках сладкого. К сожалению, на полках находится только закаменевшая полоска горького шоколада и горсть таких же каменных мятных мармеладок. Саске пожимает плечами и ссыпает это все в белую стеклянную пиалку — сладкоежке-Наруто и этого будет достаточно, если Сакура, конечно, не собирается спасать чужие зубы. — ...Так какая это все-таки реакция, а, Наруто?.. Саске почти пропускает глухой хохоток. Надо же, он уже минут семь торчит на кухне, а Наруто все еще не может понять принцип работы нуклеофильного замещения (п/а: почти как реакции обычного замещения из курса общей химии, но только слова сложнее и сам процесс немного развернутее)? Даже он, Саске, учащийся на соцэкономическом направлении, все давным-давно понял. — Ну наконец-то! Саске чуть не вздрагивает с испуга, когда за спиной появляется будто бы в разы посвежевшая Сакура, всплескивающая облегченно руками. — Понял? — Понял, — бубнит Харуно, жадно глотая воду прямо из-под крана, поленившись налить ее в стакан. — Какой ценой? — Ценой всего. — Вы как всегда, — Саске фыркает и подхватывает в руки три кружки чая. Сакура утирает рот ладонью и стягивает со стола пиалу со сладостями («боже, Саске, сколько ты их тут хранил?»).***