Папочка

— Кей, собирайся, тебя усыновили. Почему? Этим вопросом Кей задавался всю жизнь. Почему он попал в детский дом? Почему его отдали? Почему его биологическая мать мучилась, а не сделала аборт? Почему обрекла его на муки? Но ко всему привыкаешь, со временем миришься. Да и не так трудно терять то, чего у тебя никогда не было. Всё, что было хорошего в детском доме, где всячески задирали Кея из-за его худобы, цвета волос и роста, это библиотека, где была красивая и большая энциклопедия про динозавров, так полюбившаяся Кею, и клубника по воскресеньям на обед. Он перечитал много книг благодаря массе свободного времени, таская их из библиотеки и иногда зачитываясь допоздна. В некоторых книгах писали сказки про счастливые семьи, где все друг друга любят. Можно было встретить и упоминание сирот, но те всегда лишались родных уже в сознательном возрасте и очень тосковали по тем временам, когда те были рядом. Непонятно. И странно. Любовь? Забота? Искренность? Из-за этой привычки у Кея испортилось зрение, и своим злым прищуром он начал пугать детей, из-за чего они делали вид, что его не существует. Кей был доволен этим фактом, но не тем, что теперь он не мог нормально учиться. Денег отдельно на каждого ребёнка у детского дома не было, поэтому он даже не задумался над тем, чтобы пойти со своей проблемой к директору. Но внимательные воспитатели заметили резкие изменения в нем: Кей стал чаще выходить на улицу, а если погода не позволяла, мог часами смотреть в окно вместо чтения. Он делал всё, чтобы его зрение не испортилось еще больше. По ощущениям, процесс действительно остановился, что, несомненно, радовало, но и одновременно огорчало. Почему все это случилось с ним? Ему теперь придётся отказаться от того, что он так любит? В том единственном, в чем он находит утешение? Но на десятый год жизни он слышит это. Кей застыл. Как это? Спустя десять лет мучения многочисленные взрослые, почти каждый день забиравшие кого-нибудь, пришли за ним? Мужчина еще раз позвал мальчика, и он кивнул, мигом соскочив с кровати. Собрав немногочисленные вещи, Кей оказался в кабинете директора и увидел своего уже отца. Мужчина улыбался, называл его по имени, пообещав купить очки и вообще все, что он, Кей, захочет. А Кей еще не верил до конца. Все это закончилось? Теперь не будет одиночества, различных насмешек, издевательств и слез обиды? Теперь у него есть семья? Настоящая и... своя? Всю дорогу он, казалось, не дышал и с большим вниманием вглядывался в пейзажи города. Односложно отвечал на все вопросы Дайчи, как он просил себя называть, и корил себя за это. Нельзя быть таким зажатым с тем, кто вытащил тебя из того ада. — Я понимаю твои чувства, Кей, — вдруг сказал мужчина, — не бойся меня, ведь  теперь мы семья, — мальчик услышал стук собственного сердца в повисшей тишине. Неизвестно, что помогло ему сдержать слезы в тот момент, но он был очень благодарен этому. С каждой минутой Дайчи нравился Кею все больше. Он почти без остановки мягко улыбался и не слишком донимал его вопросами. Наверняка, все, что хотел, узнал у директора. Кею же лучше. Мужчина пообещал купить ему все, что нужно, но сначала они заедут к нему ним домой и оставят вещи. — Я устрою праздник на твой день рождения, — после небольшой паузы утвердительно сказал Савамура. Кей снова застыл. Он и забыл об этом. О его дне рождении ему напоминали лишь воспитатели, каждый год поздравлявшие его. Да и вообще, в детском доме день рождения не был праздником. Обычный день, ничем не отличающийся от тысяч других. Мужчина замолчал, решив, что пока разговоров хватит. Он почти уверенно вел машину: руки немного дрожали. С ума сойти. Теперь у него есть сын. Кей ему понравился сразу. Савамура видел его каждый день, когда ехал утром на работу или возвращался с ночной смены. Мальчик выделялся из толпы своим ростом и светлыми волосами, необычными для японца. Он держался в стороне от остальных детей и единственным его неизменным спутником была книга. От директора и воспитателей он узнал, что Кей — очень тихий и спокойный ребёнок. Ничего нового. У Дайчи была девушка, с которой они хотели завести ребёнка. Она страстно желала этого, и почти каждый день мечтала об их совместной жизни втроём, пока они отдыхали после очередного секса. Снова не эффективного. Когда они отправились к врачу, пожилой мужчина бесстрастным голосом сообщил, что Савамура бесплоден. В тот же вечер девушка устроила ему настоящий скандал, обвинив в использовании ее тела, ведь он все знал и все равно продолжал делать вид, что скоро у них все получится, и она забеременеет. Она ушла, громко хлопнув дверью и оставив мужчину, который ничего не успел сказать, с открытым ртом. Он бы сказал, что ничего не знал и тоже огорчён этим, но если она так хочет детей, они могут поехать в детский дом, но ему не дали вставить и слова. На следующий день мужчина, не медля, поехал сам и он точно знал, какого ребёнка он хочет взять на воспитание. Приехав домой без происшествий, Савамура провёл Кею небольшую экскурсию. Мальчик ушел в теперь свою комнату, а мужчина — на кухню, где наконец выдохнул. После поездки по магазинам за одеждой, книгами, едой, и — спустя полчаса почти абсолютного молчания, многочисленных попыток прийти в себя и тонну смущения — плюшевой игрушкой динозавра, (Савамура так и не понял, что тут такого стыдного, Кей все-таки еще ребенок, но очень умилился) они, очень уставшие, снова оказались дома. Мальчик ушел к себе, обустраиваться, а мужчина готовил обед. Кей очень удивился клубнике на десерт, ведь сегодня не воскресенье, но вовремя опомнился. Наевшись и в четыре руки убравшись, они снова сели за стол, пообщаться. Мужчина рассказывал о своей жизни, говорил про детство, родителей, школу, друзей и работу. Через новые очки, идеально подходящие Кею, Дайчи выглядел еще счастливее. Мальчик, немного осмелев и расслабившись, рассказывал о жизни в детском доме. Об обидчиках, увлечениях и учёбе. — А что ты хочешь на день рождения? — неожиданно спросил Дайчи. Кею никогда ничего не дарили. Он только в книгах об этом читал: о детской радости, о подарках, о больших праздниках. — Не знаю, — и ведь правда. В голове ни одной мысли. И вообще, разве подарок не должен быть сюрпризом? Этот вопрос он и задаёт отцу? — Я ведь почти ничего о тебе не знаю. Вот и хотел узнать, может, у тебя есть какое-то желание, которое я могу исполнить. Я ведь теперь твой папа. Кей покраснел. Это и есть забота? Та родительская любовь, о которой писали в книгах? Это... приятно. Приятно понимать, что только ты для этого человека особенный; тебя любят и о тебе заботятся по-настоящему, а не как в детском доме, где для воспитателей это просто работа. — Мультфильмы? — даже не утверждая, а спрашивая, сказал Кей. В детском доме, в холле, был маленький телевизор, который ранними субботними утрами показывал разные мультфильмы. Не то, чтобы он так любил их, но иногда было очень интересно наблюдать за разноцветной картинкой и следить за историей, где герои находили проблемы, а потом их решение. Савамура немного опешил. Мультфильмы ведь каждый день идут по телевизору, смотри, сколько хочешь, а, может... — Ты имеешь в виду диски? — Да. С какими-нибудь полнометражными. — Хорошо. И, кстати, мультфильмы каждый день идут по телевизору, смотри, когда захочешь. Идем, покажу, на каких каналах. Пока Кей наслаждался просмотром, по-другому и не скажешь — почти не двигался, редко моргал, не желая пропустить ни секунды эфира — Дайчи звонил своим друзьям и коллегам, рассказывая о нем. Он, предварительно спросив, не будет ли Кей против, приглашал их на праздник. Мальчик задумался, толпа незнакомых взрослых людей... как они будут на него смотреть, как разговаривать, может, вообще сделают вид, что его нет. Но, раз это хорошие знакомые папы, то он не против. Он защитит его, если что, и будет рядом. — Да, конечно, я не против, папа. Улыбкой Дайчи можно было осветить весь мир, Кей не соврет. Утомительно. И радостно. Вот два слова, описывающие праздник. Много незнакомых людей, все смотрят на него и гладят по голове. Поздравляют, дарят подарки и улыбаются. Много взрослых и их детей. Волнительно. Странно. Это первый настоящий день рождения Кея. Все радуются и обращаются с ним, как с родным сыном Дайчи; как будто с рождения знают. А Куроо и Бокуто, как они просили себя называть, но Кей — воспитанный мальчик, и к старшим обращается соответственно, поэтому Куроо-сан и Бокуто-сан — самые громкие люди в его жизни. Брюнет еще и прозвище ему придумал. А второй подключился и обращался к — как это можно было придумать вообще — Цукки по поводу и без. Кей — мальчик воспитанный и поэтому ничего не сказал против, позволив обращаться к нему, как им хочется. Но, на самом деле, он просто впал в ступор. И, пока старшие радостно крутились вокруг, он не промолвил и слова. Стало слишком жарко и громко, окончательно устав, Кей вышел во двор. Он присел на крыльцо, когда дверь сзади скрипнула. Папа, — подумал он, и уже хотел успокоить его, сказав, что скоро придёт, но раздалось уже поднадоевшее: — Цукки, а я думал, куда делся именинник, — Кей показался Куроо интересным. И слишком взрослым. Он вёл себя не как именинник — главный человек на празднике. Он вежливо обращался ко всем, даже к детям. Краснел, кланялся, тихо, стесняясь, благодарил за подарки и разные пожелания, не старался привлечь к себе внимание. И смотрел уж очень по-взрослому. По мнению Куроо, дети не должны себя так вести. Но, он делал для себя маленькую пометку, Кей из детского дома, вероятно, такое поведение характерно для него и ему подобных, — надеюсь, ты не против компании? В ответ Кей отрицательно покачал головой. Куроо-сан и Бокуто-сан хоть и были очень шумными, но Дайчи ничего не говорил им против, а на все фразы и вопросы отвечал с улыбкой. К Кею они отнеслись по-доброму, обращались, как с родным человеком. Брюнет подарил ему сертификат на поход в планетарий, а другой мужчина — несколько книг со сказками. Подарки Кею понравились, даже очень. Чуть меньше, чем динозавров и клубнику, он любил звезды, а чуть меньше, чем звезды — сказки. Для Кея все это до сих пор было необычно, поэтому разговор у них завязался не сразу. Куроо рассказывал о своей жизни, о том, как он познакомился с его отцом, об остальных гостях, о волейболе и об их совместных играх в школе. Кей внимательно слушал, не перебивая и ничего не уточняя. Куроо, вспомнив о своем подарке, раззадорился и, посмотрев на небо, где уже показалась луна, начал сочинять байки о жизни на других планетах и о созвездиях. Вот этого Кей вынести не мог и, мягко перебив мужчину, стал рассказывать реальные факты, вспомниная выдержки из любимых энциклопедий. Куроо улыбался, внимательно слушая. Мальчик наконец расслабился, что не могло не радовать. И откуда он столько знает? Кей, заметив пристальный взгляд мужчины, смутился и замолчал. Что теперь о нем подумают? Отвратительно. Восхитительно, — подумал мужчина. — Ну что, может, пойдем? Тебя наверняка заждались. Все это время из окна дома за ними изредка наблюдал Савамура, радуясь: его сын чувствует себя, как дома.