Союз

Изуна тонул в книгах, и очень быстро проглотил все детские книги, которые у них имелись. Хината всунула ему взрослые, запаслась свитками с техниками фуинджитсу, где важна точность и быстрота символов, и принялась учить сына катакане и кандзи. В чтении он пока путался, но символы рисовал ровно. Изуна каким-то чудом рос очень спокойным. Хьюга невольно видела в нём себя: волосы обоих близнецов уже отливали иссиним, не углём учиховским, однако только Изуна предпочитал слушать, а не говорить, перебивая, спорил с родителями гораздо реже брата и в большим интересом кормил соколов в общем птичнике, чем расшибал руки на тренировках. Но уверенности в нём было намного больше, чем у Хинаты в Академии; тихим он казался на фоне громкого окружения. Вот и сейчас он очень тихо сидел на остатках стула, игнорировал запах гари и старательно, высунув язык, выводил на куске картона надпись. - Хината, я не… Я просто показывал печати, я не думал, что… - Это тебя не оправдывает. - Нет, я правда не думал, что если просто повторит… - Прекрати спорить. С тобой я вообще разведусь. - Мы не женаты. - Поженимся, чтобы я смогла развестись. - Слушай, кто ж знал… Хината молча подняла руку. Учиха прикусил язык. - Мама, я дописал! – радостно сообщил Изуна. - Да? Дай посмотрю… так, этот иероглиф пишется вот так… и ты забыл штрих. Исправь. Отлично, молодец. Хьюга протянула кусок картона Мадаре. Он мог бы казаться злым и страшным сейчас – если б не пытался прятать оба глаза за чёлкой и не ковырял бы босой ногой маленькую кучку серого пепла на полу. Один рукав его водолазки обгорел, и Хината, смотря на него, пыталась вспомнить, за что полюбила его, какими силами провела с этим человеком почти десять лет, и где прятался весь этот огромный кусок идиотизма. Как с таким вообще можно выжить? Жить? Где она его пропустила? - Мам… ну мы случайно… - Карасу, ты не виноват. Но такие глупости – всё равно глупости. - Ты нас накажешь? - Я подумаю, - кивнула Хьюга и закинула ногу за ногу. Подула на кусок сгоревшей бумаги, ощутила запах жженых волос. Надо будет посмотреть, от кого конкретно. – Так, Изуна, в первом иероглифе четыре черты, вторая должна быть самой длинной… Вот так! Ты быстро учишься. - Спасибо, мам. Изуна улыбался, и Карасу посмотрел на него укоризненно, когда забрал у него кусок картона и выставил перед собой. В отличие от брата, Карасу мог бы быть похож на Хинату – но на чертах внешности сходство и заканчивалось. После тренировок он приходил грязным с ног до головы, после каждого спарринга лихорадочно блестели глаза, и в половине сумасшедших идей Хьюга подозревала его, а не боевую подругу Нану, тем более что та из девочки становилась постепенно девушкой и порой воротила от младших нос. Но безопасней жизнь не стала, и в чём была необходимость наглой кражи отцовского гунбая, Хинате так никто не объяснил. Зря Мадара научил их управлять чакрой так рано, уверенно объясняя это тем, что раз он смог, то и они смогут. Теперь не угонишься – вверх по зданиям-то. Зато на воду Карасу жадно зарился и периодически окунался с головой, так как стоять получалось через раз только. Карасу пострадал больше всех – потому что прыткости Мадары ему не хватало, а шило было правильных размеров и правильном месте. Он набил синяков: видимо, метался, - был с ног до головы покрыт копотью, а волосы ниже плеч, которые братья раньше завязывали в одинаковые хвосты на затылке, почему-то теперь были обрезаны по уши. Хината вдруг узнала почерк этой странной причёски – так когда-то Мадара сам себя стриг, используя вместо ножниц кунай и обрезая так, как режется. Кажется, загадка жжёных волос открыта. Вот же… - А какое местоимение мне писать для Минене? – Изуна поднял голову от записи. Хината задумалась. Дочка всё ещё говорила мало, всё ещё не смотрела в глаза собеседнику, но когда говорила местоимения скакали у неё с женского на нейтральный*, а временами она ограничивалась и вовсе короткими фразами, которыми далеко было до предложений. Это был итог длительной работы с ней – а практически полное отсутствие контакта с чужими людьми Мадара в итоге счёл за плюс. С одной стороны, он был не прав. С другой стороны, у Минене другие способности. - Давай спросим у неё, - решила Хьюга, заметив, что дочь складывает пальцы в замок и расцепляет, следя лишь за этим, уже сорок секунд. - Минене? - А? Пальцы не расцепила. - Как нам тебя подписать? Ей понадобилось время, чтобы сфокусироваться на вопросе. Хината терпеливо ждала, размышляя о том, что дочка научилась ходить по деревьям не только намного раньше неё самой, но и в более раннем возрасте, чем оба старших брата. Почему-то если речь шла о том, чтобы залезть на потолок, проблем с концентрацией у неё никогда не было. А хотя надо ли ей сильно на этом концентрироваться? С чакрой у Минене отношения были лучше, чем с общением. - Нейтральным, - ответила наконец Минене. - Руки расцепи, золотко, - Минене расцепила. Хината проверила грамотность написания – ошибок у Изуны было уже меньше – и протянула табличку Минене. Та закрыла глаза, пощупала её, кивнула чему-то своему, но скопировала скорбно-виноватые позы брата и отца. В Минене не было от Хинаты ничего. Даже серые глаза казались Хинате обманкой, чтобы окружающих путать – потому что не Хьюга она была, не Хьюга… От Мадары в ней было всё, если верить словам самого Мадары, задумчиво утверждающегося, что вернулся назад во времени и посмотрелся в зеркало. Узкие плечи, птичьи косточки, иголки торчащих во все стороны дегтевых волос. Быстрая вдруг, сильная вдруг, ловкая вдруг – и весь талант знаменитого Учиха Мадары предпочёл девочку мальчикам. Минене уже догоняла обоих братьев. Ещё лет пять – и ни Изуна, ни Карасу не смогут обогнать сестру. Мадара светился гордостью. Минене росла его любимицей. Сейчас она была самой чистой и, при всех обстоятельствах, испытывала меньше всего чувства вины. Ну, и правильно, Хьюга считала, что она ещё слишком маленькая. К тому же, перед тем, как уйти в молчание, она извинилась. А не высыпала на Хинату волны оправданий. Хьюга вытащила из-за пазухи новенький фотоаппарат. Именно за ним они вышли с Изуной гулять в магазин; в письмах Тен-Тен выпрашивала фотографии детей, да и самой Хинате захотелось иметь альбом… Что ж. - Так, выставьте ровнее… и улыбочку! Щёлк! «Я учил малолетних детей катону в замкнутом пространстве», - значилось на табличке в руках Мадары. «Я пытался научиться катону в замкнутом пространстве», - было написано на куске картона в руках наиболее пострадавшего Карасу. А на табличке младшенькой дочки была выведена аккуратная надпись: «Я научилась катону в замкнутом пространстве». Кухня сгорела напрочь – недостатка в чакре Минене не испытывала, всё ещё горела внутри энергия миниатюрной сверхновой… Ближайшие месяцы обещали восхитительный капитальный ремонт. *Особенности японского языка, в частности, большее разнообразие личных местоимений. Под нейтральным здесь подразумевается местоимение «дзибун», которое может использоваться и женщинами, и мужчинами для указания себя.