Охотник и демон

Когда он уходил на охоту, он не подозревал, что эта ночь будет отличаться от всех остальных, что были до этого. Очередное полнолуние, очередная работа – так он думал, закрепляя за спиной клеймор. На поясе уже висела бутылка со святой водой, на груди – распятие, а в волосы вплетена лавровая ветка. Убедившись, что серебряный кинжал вынимается из ножен так же молниеносно, как и раньше, Дилюк покинул дом и направился в Вольфендомский лес. В небе стояла полная луна, что освещала путь охотника. Ветер завывал в ущелье под ногами, пока он перебирался по веревке на другую сторону. На лесной опушке зонтики одуванчиков парили перед ним, впутываясь в волосы. И он, наконец, вошел в лес. Свет луны поблек, неспособный пробиться через густые ветки и листву. Пропал стрекот сверчков и кузнечиков. И в этой мертвой тьме брел охотник – идеальная жертва для нечисти. Оглушительный хруст листвы под ногами и его собственное дыхание – все, что ему удавалось слышать своим острым слухом. И так продолжалось некоторое время, пока нос не уловил запах озона и мяты. Дилюк взял в руки клеймор. Несмотря на колющий страх, его движения были переполнены отвагой, а сердце – чувством долга. Он вспоминал слова клятвы, что дал самому себе, и это придавало ему сил для встречи с нечистью. — Какой серьезный взгляд~ Голос раздался из ниоткуда, и охотник огляделся вокруг, крепче сжимая меч. Запах озона и мяты усилился, и меж деревьев показался светящийся лунным светом глаз. Дилюк развернулся к нему, возводя меч выше, готовый броситься в любой момент на врага, как только поймет, с какой нечистью он столкнулся в этот раз. Из тьмы к нему явилось существо, похожее на человека, но таковым не являющееся. Вместо ступней у него были звериные копытца, на голове – два закрученных в спираль рога. На плечах его рос белый мех, а один открытый глаз имел икс-образный зрачок. Кожа его была темна, как у людей, что жили за солеными водами и песчаными землями, а смольные волосы, как и взгляд, впитали в себя энергию луны, и были связаны в длинный хвост, что спадал через плечо на его грудь. Еще никогда охотнику не доводилось сталкиваться с демонами, что имели почти человеческий облик, но он кое-что знал о борьбе с ними. — Назови себя, — потребовал он, держа меч перед собой. — Боюсь, твой план не сработает, юный охотник, — с улыбкой ответил демон. — Имени у меня нет, потому что их легион. Тогда Дилюк взял бутылку со святой водой и облил ей свой меч. Из внутреннего кармана пиджака он достал часы на цепочке, что шли в обратную сторону, и повязал их вокруг запястья. Демон с интересом наблюдал за ним, а на губах его стояла все та же сладкая улыбка. — Ооо~ а ты неплохо подготовлен для такого юнца. Однако если ты хочешь меня победить, то этого будет недостаточно. Но ты сможешь избежать своей гибели, рассыпав семена одуванчика, — он указал острым когтем на белый цветок, росший возле ног охотника. — Тогда я буду вынужден собирать их все до единого, а ты успеешь укрыться. — Зачем ты мне это рассказываешь? Демон как-то странно посмотрел на него. С его губ пропала улыбка, но он не выглядел разъяренным или высокомерным, скорее печальным. Он поднял голову к небу, туда, где за листвой укрывалась луна, и застыл так на некоторое время. Когда его внимание вновь вернулось к охотнику, на губах уже вновь была мягкая улыбка. — Я единственный, кто остался здесь. Все мои сородичи, у кого хватало разумности на разговор, покинули эти земли века назад. Без них здесь чертовски скучно. А в эту прекрасную полную луну так хочется иметь собеседника~ — Ты ведь знаешь, кто я. Неужели ты вправду считаешь, что я буду вести разговоры с демоном? В голосе Дилюка поднялся праведный гнев – он опять вспомнил день, когда поклялся не отступать перед злом и не отпускать его безнаказанным. Он настиг демона, замахиваясь мечом, и обрушил на того удар. Но его меч замер на полпути, и Дилюк увидел, что демон удерживал рукой занесенное над его головой лезвие без видимых усилий. Смуглая кожа под мечом начала дымиться от святой воды, но демон, казалось, не замечал этого. Охотник попытался высвободить меч, но безрезультатно. Когти заскрипели по металлу; демон отвел меч в сторону и отпустил его. Дилюка дернуло вслед за рукояткой, когда лезвие воткнулось в землю. — Как видишь, юный охотник, ты неспособен меня убить. Твои удары слабы, а водица все равно что щекотка травы под ногами, — он показал ему ладонь, ожог на которой зажил на глазах. — Что будешь делать дальше?~ Охотник бросил свой меч, схватился за бутылку со святой водой и опорожнил остатки в лицо демона. Тот сощурился, закрывая единственный глаз, и Дилюк воспользовался этим – выхватив серебряный кинжал, он вогнал его в глазницу демона. К его несчастью, и это оказалось тщетным. Тело демона обратилось в черную тьму, развеиваясь в воздухе, и потом вновь возвратилось в облик получеловека. — Весьма неплохо, весьма, — со смехом отметил демон, и его холодный глаз вспыхнул лунным светом, словно не знал никакого ранения. — Раз твой дух так жаждет меня убить, то я помогу тебе в этом. — Я не приму твою помощь! — с жаром сказал охотник. — Ты демон, и этим все сказано. Ты зло во плоти. Я не собираюсь позволить тебе играть со мной! — Нет нужды быть таким категоричным, юный охотник~ Твоя вера меня сразила, и за это я готов тебе помочь. Не вы ли говорите, что истинная вера побеждает зло? Дилюк нахмурился, глядя на демона; в его голове мелькнуло сомнение. В конце концов, демон был прав – сейчас у него не было средств уничтожить его. Может быть, он мог выслушать то, о чем тот хотел поведать ему. — Говори. Улыбка демона стала шире. — Единственное средство, что способно убить меня, это этот стилет, — он просунул руку в свою грудь, не чувствуя препятствий, и достал оттуда древний поблекший стилет, исписанный потусторонними рунами, от чьих вида стыла кровь в жилах. — Я готов отдать его тебе. — Как ты докажешь, что он действительно способен убить тебя? — Никак~ Но я могу сказать, что здесь написано мое имя задом наперед. — Ты ведь сказал, что у тебя нет имени, — недоверчиво отпрянул охотник, поднимая выше свой серебряный кинжал. — Прошло множество тысячелетий с поры, когда я слышал его последний раз, — объяснил демон. — Я уже забыл его. А читать написанное на стилете я убоялся, потому что оно написано задом наперед, и я могу ненароком убить себя. — Понятно. Дилюк задумчиво разглядывал руны на заржавевшем лезвии. Если бы он знал это письмо, то смог бы уже убить демона. Но он сомневался, что кто-либо из людей когда-либо знал значение этих глифов. — И что? Ты мне так просто отдашь его? — спросил он, помня о коварстве нечисти. — Скажу честно, я попрошу у тебя взамен выполнить мою просьбу, — ответил демон, пряча стилет обратно в свою грудь. — Побудь моим собеседником до тех пор, пока я не сотворю зла. Как только я причиню зло кому-либо, ты убьешь меня моим стилетом. — Никогда! — воскликнул охотник. — Никогда я не буду выполнять просьбы демона или договариваться с ними. — И останешься глупцом, — усмехнулся демон. — У тебя нет ничего, чем бы ты смог меня победить. Я, как и прежде, продолжу творить зло, даже когда твое тело обратится в прах, и тысячи лет следующие после. А пока мы будем связаны обещанием, я буду сдерживаться и стараться не творить зла. И только когда я не смогу больше укрощать свою натуру, ты убьешь меня. Охотник с подозрением смотрел на демона, который с улыбкой на губах рассказывал ему обо всем, поглаживая свой длинный хвост волос. Демон звучал убедительно, и это одновременно настораживало и манило. Демоны и должны быть убедительны во лжи – это их природа; но с другой стороны, он не замечал подвоха, помимо того, что стилет мог не убить его. — Все это время стилет будет у меня? — спросил Дилюк. — Да, — кивнул демон с улыбкой. — Хорошая сделка, не правда ли?~ Ты сможешь убить меня в любой момент, даже сразу после сделки, отказавшись выполнять мою просьбу. — Почему тогда ты все равно просишь меня выполнить твою просьбу? — Потому что, юный охотник, ты следуешь своим обещаниям~ Дилюк сконфужено отвел взгляд в сторону. Он читал, что многие высшие демоны способны читать мысли, но ему все равно стало стыдно за то, что кто-то, кроме него, узнал про тот злополучный день и клятву, которую он принес тогда. — Расскажи мне подробнее о том, что значит быть твоим собеседником. — На самом деле ничего необычного, что бы отличалось от вашего человеческого понимания слова «собеседник». Мне всего лишь скучно, и я хочу немного позабавить себя перед своей гибелью. Что же до тебя, то твоя душа останется при тебе, покуда ты следуешь своим заповедям. Я не буду похищать твою душу, — объяснил демон. — «Покуда следую заповедям»? Это и есть твоя уловка, после которой ты заберешь мою душу? — Что ж, признаюсь, что я не терплю нарушения договора, поэтому не ручаюсь, что не заберу в гневе твою душу за подобную провинность, если, конечно, успею это сделать прежде, чем ты убьешь меня~ В остальных исходах твоя душа останется при тебе, если это то, что тебя интересовало. — Что если я не убью тебя? Вся моя жизнь – для тебя мгновенье, даже меньше. Что если за это время ты не совершишь зла? — Стилет будет у тебя. Ты сможешь убить меня перед своей смертью. Если твоей совести будет от этого легче, то давай учтем это в нашем соглашении. По рукам? Демон протянул когтистую руку к охотнику для рукопожатия. С бешено бьющимся сердцем Дилюк смотрел на эту руку и соображал, что еще он не учел в предложении демона. Отец рассказывал ему, что демоны не всегда охотны до душ смертных, им больше нравится доставать наружу темные стороны человека, чтобы доказать невсесильность богов. Но Дилюк не сомневался в своей вере и знал, что ничто не отвернет его от нее. И если существует вероятность, что стилет убьет такого сильного демона, он должен ей воспользоваться, ведь зло не должно уйти безнаказанным. Демон, видимо слыша мысли охотника, вновь достал древний стилет. И они пожали друг другу руки. Боясь обмана, Дилюк быстро выхватил стилет из руки демона, который никак не стал противиться этому. Получив желанное оружие, он растерянно замер с ним в руках, не решаясь ни атаковать им демона, ни убрать его в ножны. Демон рассмеялся. — А ты оказывается не такой решительный~ — Заткнись, если не хочешь, чтобы я продемонстрировал свою решительность. Демон продолжил улыбаться, но ничего более не сказал, что могло бы рассердить охотника. Дилюк, убедившись, что нечисть не собиралась нападать на него или делать другие подозрительные действия, убрал стилет в сапог. — Раз ты хочешь, чтобы я был твоим собеседником, как это принято у людей, то тебе лучше выбрать себе имя, которым я тебя буду звать. — Зови меня Кэйя, — сразу нашелся с ответом демон, — так звали того, чей облик ты сейчас видишь. Я позаимствовал его несколько сотен лет назад. Дилюк не был уверен, что хотел знать, как именно его внешность досталась демону. — А я– — Дилюк Рагнвиндр, я знаю~ Охотник скривился, ему не нравилось, что враг свободно читал его мысли, в то время как он сам не имел ни малейшего понятия о намерениях этого «Кэйи». — Ты можешь оставить чтение моих мыслей? Это неприлично. — Я попробую, — усмехнулся Кэйя. — Почему бы нам не пройтись немного по лесу? Я знаю одно прекрасное место, откуда в такую красивую ночь открывается живописный вид. — Интересно, что же для вас, демонов, является красивым, — фыркнул Дилюк. Он подобрал свой клеймор, воткнутый в землю, закрепил его за спиной и вернулся к Кэйе, давая понять, что готов идти за ним. Кэйя протянул к нему когтистую руку так, словно приглашал на танец. Охотник с неодобрением посмотрел на руку демона и демонстративно скрестил свои руки на груди. Кэйя только засмеялся на это и, убрав руку, неспешно направился по тропе в глубь леса. Дилюк последовал за ним. Походка демона была плавной и бесшумной. Подобно фавну он ступал по своей земле, которая была его стихией и укрывала его от таких охотников, как он. Дилюк подумал, что если бы демон сам того не захотел, то ему никогда не удалось бы набрести на него. Даже запах мяты и озона, который принадлежал магии этого демона, вряд ли бы выдал его без желания своего хозяина на обратное. — Почему остальная нечисть покинула это место? — прервал тишину Дилюк. — Здесь стало слишком много людей. — Разве вас не притягивают люди? Кэйя усмехнулся. — Если только мы говорим о нечисти низкого ранга~ — Тогда почему ты заинтересовался мной? — Я уже говорил, что мне стало просто скучно. — Нет, я не про это, — мотнул головой Дилюк. — Почему ты заинтересовался именно мной? Как ты и сказал, здесь ходит много людей. Кэйя впервые с момента начала их прогулки посмотрел на него, и во взгляде его был туман безумия и восторга. Почему-то Дилюк смутился и отвел глаза в сторону. — Мне нравятся люди с принципами, которые они блюдут, несмотря ни на что~ — Хочется свернуть их с истинного пути? — не без ненависти в голосе спросил охотник. — Не буду отрицать, что именно этим в результате и оборачивается демоническое вмешательство, — вновь смотря вперед на дорогу, пожал плечами Кэйя. — Но первопричина вмешательства, это интерес узнать насколько сильна человеческая воля. — Почему тогда я интересен тебе, если я позволил себе связаться с демоном? — А ты разве думаешь, что пошел против своих принципов?~ — Нет, — после некоторого времени раздумий ответил Дилюк. Он действительно так не считал. Он признал, что он не сможет победить этого демона средствами, что у него имелись. А после оставалось только воспользоваться тем, что демон сам предложил ему. Даже если тот стилет не сработает, даже если его душу, в конце концов, поглотят, он поставил все, чем он располагал, за шанс убить могущественного демона. Возможно, он окажется в дураках, но его жертва ничто по сравнению с предоставленным шансом; а для такого демона, как Кэйя, его душа лишь очередная птичка, которых он поймал бесчисленное множество за свою вечную жизнь, и едва ли сделает его ощутимо сильнее. — Мы почти пришли, — объявил Кэйя. Дилюк поднял взгляд на освещаемую луной поляну, видневшуюся между стволов деревьев. С другой стороны поляна оканчивалась обрывом, за которым свистел ветер. На самой поляне росли цветы-светяшки, горящие в эту ночь слабым звездным светом. Раньше здесь стояло какое-то здание, от которого осталось лишь пара каменных блоков и часть арки, возвышающейся в небо на три роста охотника. Руины заросли плющом, в котором птицы вили гнезда. Кэйя и Дилюк вышли на поляну, и демон остановился, позволяя охотнику самому выбрать место для отдыха. Тот кинул быстрый взгляд на луну, словно боясь долго смотреть на нее, и прошел к руинам. Кэйя последовал за ним. — Не помню этого места, — сказал Дилюк, снимая клеймор из-за спины, чтобы сесть на камень. — Я обычно стараюсь держать людей подальше отсюда. — Это как? — Ну, — замялся Кэйя, — либо отпугиваю их низшей нечистью, либо приказываю ветвям закрыть проход. Людям кажется, что дальше лес только гуще, и не подозревают, что пройди они еще несколько метров, то выйдут сюда. — Эти деревья у тебя на службе? — Не бойся, не все~ Дилюк не стал более ничего спрашивать про природу этого леса и еще раз осмотрелся вокруг. Место было действительно красивым, признал он. Может быть, чувство красоты присуще не только приспешникам богов. Он склонился вниз, чтобы сорвать одну светяшку, и поднес ту к глазам. Ему всегда казалось, что эти цветы светятся благодаря какой-то магии, и был очень разочарован, когда узнал от отца, что это результат алхимических процессов внутри цветка, который черпает нужные ему элементы из земли. Он посмотрел на демона. Тот как зачарованный смотрел на луну и все не мог оторваться от ее вида. — Нравится луна? Кэйя оторвался от луны и с обескураженным видом, словно вовсе забыл, что он здесь не один, посмотрел на охотника. — Да, нравится. — Облик волка пошел бы тебе гораздо лучше, — задумчиво рассматривая светяшку, сказал Дилюк. — Я был им когда-то. Люблю те деньки~ — Почему сейчас ты человек? Ну или что-то близкое к нему. Кэйя коротко засмеялся. — Смущают мои рога и копыта? — Нет, думаю, мне полезно не забывать, кто ты есть на самом деле. — Я тоже так подумал. Как лань, он склонился вниз, срывая светяшку, и подошел к охотнику. Тот поднял на него взгляд, в котором отражался блеск свечения цветка, отчего его алые хрусталики казались фиолетовыми. Осторожным движением пальцев, чтобы не задеть кожу когтями, Кэйя заправил алые волосы и заложил цветок за ухо охотника. — Что ты делаешь? — то ли возмущенно, то ли смущенно воспрепятствовал Дилюк, прикасаясь рукой к цветку. — Не трогай, — мягко попросил Кэйя. — Это красиво. Дилюк неуверенно убрал руку от цветка, оставляя тот в своих волосах. Поглядев на светяшку, что была в его другой руке, он в свою очередь осторожно поместил ее за острое ухо демона. Лицо Кэйи вытянулось в удивлении, как будто он совсем не ожидал ответного жеста от человека. И в этот момент охотнику подумалось, что все-таки какая-то магия в светяшке имелась. Он повернул голову к луне и в этот раз не отвел от нее поспешного взгляда, пытаясь разгадать, что демона так пленило в ней. Кэйя осторожно подцепил пальцами алые волосы Дилюка, убранные в хвост, и улыбнулся, заметив вплетенные в них лавровые ветви, а также зонтики одуванчиков, случайно оказавшиеся там. С лаской, сравнимой с материнскими касаниями, он начал вытаскивать ветки и семена из его волос. — Лавровые листья тебе совсем никак не вредят? — через некоторое время спросил охотник, прекратив любоваться на луну. — Я чувствую жжение на пальцах и легкое покалывание по всему телу изнутри. Но я исцеляюсь быстрее, чем листья наносят вред. — Понятно, — только и сказал он, а потом, когда демон вытащил очередное семечко одуванчика из его волос, осторожно спросил: — Что именно ты хочешь, чтобы я делал, как твой собеседник? Кэйя хитро улыбнулся. — Ничего, что тебе не хотелось~ — А если я захочу уйти домой? — Тогда уходи. — Ты будешь следовать за мной? Или как? — Я останусь здесь, если ты этого захочешь. А могу последовать за тобой, если попросишь. И даже приму полностью человеческий облик, чтобы избежать ненужных вопросов. — То есть ты будешь делать то, что я тебе прикажу? — с нескрываемым изумлением спросил тот. — Если ты этого захочешь. Кэйя покорно склонил свою голову в готовности исполнять чужие приказы. — Нет, стой! Я не хочу так, — торопливо замахал руками Дилюк. По неизвестной для него самого причине, он не хотел, чтобы демон слушался его приказов. Он не хотел становиться тем, кто имел в услужении демона. Ведь тогда его чистый помысел остановить зло обернулся бы чем-то другим, чем-то жутким и нечеловечным, где он встал бы во главу зла. Возможно, то была одна из ловушек демона, которую тот заготовил для него, проверяя его волю на стойкость. — Хорошо, — успокаивающе прошептал Кэйя, — я буду вести себя, как мне комфортно. — Спасибо, — сорвалось с губ охотника, хотя он не намеревался благодарить нечисть. Некоторое время они сидели в тишине, во время которой Кэйя продолжал вытаскивать из волос Дилюка семена одуванчика, а сам охотник, утомившись, лег спиной на каменную плиту и глядел то в небо на облака, освещенные луной, то на умиротворенное лицо демона. Иногда их взгляды встречались, и всякий раз Кэйя сладко улыбался ему, отчего Дилюку становилось не по себе, и он отводил глаза. Но, тем не менее, он возобновлял кидать взгляды на демона, когда думал, что тот этого не замечает. — А ведь ты мог приказать мне никогда впредь не творить зла~ И тем самым остановить множество бед. — Думается, я и сейчас могу так сделать, если понадобится, — мрачно заметил Дилюк. — Верно~ — У меня нет гарантий, что ты продолжишь выполнять этот приказ даже после моей смерти. К тому же, ты демон. Ты не знаешь ничего, кроме зла. Каждый твой поступок будет обращаться во вред, даже если ты будешь пытаться этого не делать. Но ты просто не имеешь понятия, как нужно поступать иначе. — Ты так думаешь?~ — Я знаю это, — отмахнулся от его подначки охотник. — К тому же, повелевая злом, я и сам становлюсь его частью. — Ты не думаешь, что так ты сможешь эффективнее бороться с так нелюбимым тебе злом? Благородный рыцарь на страже добра в стане врага~ — Прекрати. Я отказываюсь служить злу, и это не обсуждается. — Но ведь совсем недавно ты был не против оказаться моей маленькой жертвенной птичкой за один только шанс убить меня~ Дилюк вздрогнул, когда услышал свои мысли, произнесенные устами демона. Он кинул на него полный презрения взгляд, пытаясь одновременно скрыть свой стыд. — Я просил отставить чтение мыслей! — Но потом ты сказал мне поступать, как мне вздумается, — усмехнулся Кэйя, радуясь, как кот пойманной мышке. Дилюк раздраженно цыкнул, негласно признавая правоту за Кэйей. — Всякая душа, которую я забираю, попадает мне в услужение, — отставив ехидство, начал объяснять Кэйя. — И я не вижу разницы между твоими мыслями о возможности меня убить и словами о главенстве над злом. — Разница в свободе выбора. Если я выберу повелевать злом, это равноценно тому, что я сам выбрал стать злом. Если я выберу побороть зло, пусть с риском стать его частью, я не становлюсь полноценным злом, потому что служение злу было принужденно мне чужой волей. Демон с нескрываемым любопытством выслушивал его ответ, что даже отвлекся от алых волос, и когда тот замолчал, на его губах появилась печальная улыбка. — Ах, свобода выбора… За это я вас обожаю. И завидую. — Завидуешь? Разве вы сами не делаете выбор? — Вам, людям, тяжело это дается понять. Но ни у демонов, ни у богов нет свободы выбора. Наша сущность уже сидит в нас. Все как ты и сказал – я демон, и я зло. У нас нет сомнений касательно наших желаний и целей. Вы же только и делаете, что всю свою жизнь сомневаетесь. Будь то правильность поступков или вожделение счастья. — Тогда почему ты вышел ко мне навстречу этой ночью? — приняв сидячее положение, спросил Дилюк. Этот вопрос застал Кэйю врасплох, что казалось почти невозможным с его способностью видеть мысли человека. Он потупил взгляд в сторону, задумавшись о чем-то очень мрачном и сокровенном, о чем бы он никогда никому не рассказал. — Кто знает~ Дилюк не стал дальше ворошить эту тему. Однако мысли его продолжали крутиться вокруг странной реакции демона. Он думал о том, что демон использовал его, чтобы в конце концов заполучить его душу, потому что – как оба они согласились – демоны это зло, и ожидать от них другого было невозможно. Он думал о том, что возможно конкретно этот демон был настолько могуществен, что смог преодолеть свое стремление ко злу, или настолько обезумел в одиночестве, что согласился на свою гибель. Он думал о том, что ответы на эти вопросы придут к нему еще не скоро, а пока он готов подождать. — Дилюк… — А? Чужие мягкие губы накрыли его в отчаянном, почти прощальном поцелуе, когтистые пальцы прижались к затылку, пропуская меж собой волнистые локоны. Потрясенный Дилюк что есть сил отстранился от демона, но безрезультатно – тот мертвой хваткой прижимал его к себе, обвив второй рукой поясницу. Тогда он нащупал над ботинком торчащую рукоятку стилета, что достался ему от демона, и высвободил тот из ножен. Тусклое от времени лезвие замерло за спиной Кэйи, но тот не обращал на это никакого внимания и только перестал целовать губы охотника, опустившись к шее. Дилюк мысленно попрощался с демоном, уже готовый вонзить лезвие тому в спину, но в последний момент к нему в голову пришел вопрос: «а какое зло сделал демон?». Он попробовал вспомнить содержание учебников, где что-либо упоминалось про поцелуй демона или соблазнение, но ничего опасного он так и не вспомнил. Нечисть часто соблазняла своих жертв, но в этом акте не было ничего напрямую злого, только последствия. Но последствия формировались через выбор человека – он либо соблазнялся, либо нет. И Дилюк подумал, что он не изберет тот путь, что приведет ко злу, а значит, демон не делал зла. И он опустил стилет на камень. — Прости меня, прости меня, — обессилено зашептал демон, целуя его шею. Охотник вздрогнул, пораженный до глубины души сожалениями, что срывались с языка самого зла. Всю его жизнь его учили, что нечисть не знала сожалений за проступки, что она совершала. Была ли это ложь, призванная одурачить его? Или демон был искренен в своих словах? Дилюк не знал ответа. Но как он уже решил, демон не делал зла, и, быть может, охотник мог позволить дать ему толику добра, которую никто и никогда не проявлял к нечисти. Ведь добро исцеляло зло. Дрожащими руками Дилюк обхватил плечи Кэйи и прижал его к себе сильнее. Сделал он это, не потому что хотел побыть любимым, а потому что подумал, что таковым хотел побыть демон. И это было то желание, которого демон стыдился и просил за него прощения. — Все хорошо, — прошептал он в ответ. — Все хорошо, Кэйя. Дай мне помочь тебе. Кэйя болезненно укусил шею Дилюка, и тут же принялся зализывать место укуса, как бы извиняясь за причинённую боль. Дилюк терпеливо ждал, когда демон насытится его состраданием, и иногда повторял тому, что все хорошо. Вскоре Кэйя перестал целовать Дилюка и просто обнимал его, спрятав лицо в его плечо. Только тогда охотник решился потревожить его: — Посмотри на меня. Кэйя с явной неохотой, но поднял голову и немного отстранился, чтобы видеть глаза Дилюка. — Расскажи, что ты чувствуешь, — сказал охотник. — Я– я не уверен, что это. — Вспомни. Ты ведь поглотил множество душ, среди них наверняка были те, что испытывали нечто похожее. Демон закрыл единственный глаз, пытаясь найти в океане душ, коим он владел, воспоминания их владельцев. — Я чувствую– благодарность, да, — сбивчиво, не раскрывая век, сказал он. — Грусть, и– и раскаяние. — Хорошо, спасибо, что поделился со мной, — мягко кивнул Дилюк. — Есть еще кое-что, — посмотрев на него, сказал Кэйя, и в его голосе прослеживалось довольство, — но это чувство я знаю и так. — И что это? — Любовь. Дилюк вздрогнул, хотя предпочел бы избежать такого проявления своей тревоги, но слова Кэйи застали его врасплох. С этого дня он влюбил в себя демона, и, самое главное, почему демону знакомо это чувство?