Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

Чёрт его знает, зачем он это устроил. Не то для того, чтобы окончательно прийти в себя, не то из-за смутного чувства ответственности за незаконченный на Рождество разговор. Как бы то ни было, вот уже полчаса они с Эриком, Сьюзен и Эммой Бейкер гуляли по заснеженному Ридженс-парку. Себ специально предложил Сьюзен позвать Эмму — чтобы поощрить её общение с ней, а не с Джулией Харрис. Теперь девочки шли немного впереди и о чём-то очень серьёзно говорили. По долетавшим до Себа обрывкам разговора можно было догадаться, что они увлечены игрой. Во всяком случае, Эмма то и дело повышала голос и просила: «А скажи теперь… как будто это Майкл!» И Сьюзен что-то отвечала, явно пытаясь сделать голос более низким.  — Пираты закончились, да? — тихо спросил Эрик, тоже прислушиваясь к игре.  — Похоже на то, — кивнул Себ. Он, конечно, мог бы встретиться с Эриком наедине, но решил, что непринуждённая обстановка семейной прогулки подойдёт больше. Правда, он всё никак не мог начать разговор. Спрашивал парня о школьных успехах, о родителях и прочей ерунде, но не переходил к сути.  — Мистер Моран… — Эрик немного замедлил шаг, — можно вас попросить? Себ кивнул.  — Мы как-нибудь ещё сможем поиграть в дартс? Я подумал… это ведь полезное упражнение для меткости, да? Что ж, Эрик сам вышел на нужную тему. Убедившись, что Сьюзен и её подружка не пытаются залезть в озеро, а просто идут вдоль воды, он спросил:  — Всё ещё думаешь идти в армию?  — Да! — с некоторым вызовом отозвался Эрик. Себ убрал руки в карманы и произнёс медленно:  — Я не стал тебе говорить об этом в прошлый раз, чтобы не портить Рождество. Но слушай… твои родители уже похоронили одного сына. Им точно не нужно хоронить второго. Эрик вспыхнул — как краснеют только подростки, сразу от шеи и до ушей.  — Лучше так! Я всё равно не… — он осёкся. Себ остановился и повернулся к нему. В отличие от Сьюзен, Эрика он не мог читать с одного взгляда. Но он видел, что в его душе бушует настоящий ураган. Опустив голову, Эрик всё-таки закончил: — Я всё равно не могу быть вторым Джексоном. Мне надо было умереть, и всё было бы хорошо. Сьюзен с Эммой возились в снегу и в грязи — и кажется, были совершенно счастливы. Себ какое-то время смотрел на них, почти бездумно, а потом совершенно отчетливо спрашивал самого себя: на кой хер он в это влез? Что он может сказать? Почему Эрик не нашёл себе старшего друга поумней? «Как насчёт Джима?» — невольно мелькнула мысль. И стало ясно, что он сам — ещё не худший вариант.  — Не было бы, — сказал Себ. — К тому же, это был не выбор, кто из вас умрёт.  — Я знаю, — надломленно отозвался Эрик. — Но он был лучше меня. Во всём. Это просто… Мама говорит, я должен прожить жизнь за нас обоих, а я просто… Я даже учусь так себе! — выпалил он и зажмурился. Себ вцепился пальцами в переносицу. — Простите, я…  — Не извиняйся, — оборвал его Себ. — Твоя мама имеет в виду немного другое. Знаешь, иногда родители несут чушь, такое бывает. Эрик кивнул, истерично хмыкнул и зажал рот ладонью.  — Я не мастер таких разговор, честно говоря… Но ты точно никому ничего не должен. Точно не Джексону. Эрик открыл покрасневшие глаза и покачал головой:  — Вы не понимаете…  — Нет. У меня нет братьев, и я никогда не терял их. Но у меня был друг. Напарник. Мы с ним работали двойкой сначала в Ирландии, потом в Ираке. Он был наблюдателем. Называл меня криворуким идиотом, — Себ фыркнул и улыбнулся, — и не мог заткнуться, если нервничал. Рассказывал тупые шотландские анекдоты. Эрик шмыгнул носом:  — Он был вашим другом?  — Лучшим, наверное. Когда его убили, я думал примерно о том же, о чём ты сейчас говоришь. Что лучше бы это был я. Но если бы он об этом узнал, он надрал бы мне зад, так что… — Себ положил руку Эрику на плечо, чуть сжал. — Ты не можешь прожить жизнь за Джексона. Только за себя.  — Я никогда не смогу стать врачом… — пробормотал Эрик. — Я думаю, может, если я стану солдатом…  — То вместо того, чтобы спасать жизни, будешь убивать людей пачками. Знаешь… в мире много профессий и помимо врача. Ну, там… дизайнер. Космонавт. Программист. Химик какой-нибудь. Учитель. Эрик неуверенно засмеялся, и Себ почувствовал, что парня немного отпускает. К ним подбежала Сьюзен, открыла было рот — и замерла. Несколько раз моргнула, смутилась и промямлила:  — Эрик… можешь нам немножечко помочь?  — Эй! А я не могу? — притворно возмутился Себ. Сьюзен решительно помотала головой, и Эрик, разведя руками, пошёл к берегу следом за Сьюзен. На часах было уже почти двенадцать, но Себ не стал прерывать игру и звать всех обедать. Ему нравилось просто стоять, дышать прохладным воздухом, следить за тем, чтобы дети не свалились в озеро и ни о чём не думать. Джим посмеялся бы над ним. Наверное, состояние, когда в голове пусто, он считает унизительным признаком беспросветной тупости. Чёрт. Меньше всего на свете Себу нужен был сейчас Джим — что живьём, что в виде смутных, невнятных мыслей. Его и так было слишком много в Италии. Скоро уже день рождения Сьюзен. Нужно будет подумать над подарком — что-то в этом году пока не приходило ни одной здравой идеи. Может, свозить её куда-нибудь? Или компьютер? Разумеется, пользоваться она им будет под строгим контролем — никаких игр и никакого бесконтрольного сёрфинга в интернете. Но для учёбы он может быть полезен. Или всё-таки рано? Кукол пусть уж миссис Кейл покупает — Себ всё равно ничего в них не понимал. Когда дети вместе с Эриком вернулись и сообщили, что хотят есть, Себ так ничего толкового и не придумал — но решил, что время ещё есть. Сьюзен осторожно схватила Себа за руку и пошла рядом. Эмма без остановки трещала, в основном с Эриком — и спасать его Себ не собирался. А вот молчаливость Сьюзен настораживала. Чуть подотстав, он спросил полушёпотом:  — Всё в порядке? Сью вяло кивнула.  — Плохо себя чувствуешь? Уверенное отрицательное качание головой.  — Хочешь, поедем домой? Снова молчаливое «нет». Себ приобнял её. Возможно, просто нет настроения? Такое тоже бывает. Сьюзен молчала на протяжении всего ланча. Даже Эрик заметил это и попытался было её разговорить, но она ответила односложно и спряталась за большим меню. Себ оставил её в покое. Джим снова пропал: ни звонков, ни сообщений, ни внезапных появлений в неожиданных местах. А Себ снова маялся от безделья — и отчаянно заполнял горы свободного времени тренировками, домашними делами и встречами с Грегом и остальными ребятами: Крисом, Полом и новенькой темнокожей девочкой Салли. Она отличалась от Джоан решительно и никакой опасности не представляла — поэтому Себ с большим удовольствием виделся и с ней тоже. Было видно, что Грег её оберегает — причём, кажется, не столько от преступников, сколько от своих же коллег. Пола понизили в должности и перевели в другую команду — но, кажется, он немного восстановил веру в себя и смотрел вперёд с оптимизмом. Утверждал, что значок старшего детектива-инспектора ещё к нему вернётся. Он много болтал о раскрытых преступлениях и методах работы. Крис, наоборот, чаще заговаривал о домике на побережье — утверждал, что устал до смерти. Но Грег патетически спрашивал его, на кого же он бросит их, несчастных, и Крис, вздыхая, соглашался ещё немного поработать. Семимильными шагами приближался день рождения Сьюзен. После долгих переговоров с ней самой, миссис Кейл и мисс Кларен Себ всё-таки остановился на компьютере и даже выбрал его, но почему-то удовлетворения не ощущал. Хотелось дать ей больше. Подвыпивший Грег, с которым Себ поделился своими опасениями, философски сообщил, приподнимая бокал:  — Нельзя быть идеальным, старик. Мужем, отцом, полицейским… Стараешься, лезешь из кожи, а потом… — он с силой опустил бокал на стол, расплескав пиво. Себ, который, вопреки обыкновению, сегодня тоже пил (в последнее время он чаще заказывал что-нибудь безалкогольное — на всякий случай), грустно салютовал ему своим бокалом. Если так смотреть, то отец из него, похоже, всё-таки немного лучше, чем из Грега — муж. Или там не в нём проблема? Ему не было особого дела до их отношений, но на Грега было тошно смотреть в те минуты, когда он говорил о своём браке.  — Знаешь… — протянул он задумчиво, — мы подумываем о ребёнке. Мне кажется, это то, чего нам не хватает.  — Пф… — помотал головой Себ, — пожалей ребёнка. Это так не работает. Грег тяжело вздохнул — кажется, и сам был того же мнения, но готов был пойти на поводу у жены. И конечно, именно в этот момент (аккурат после второй пинты пива) у Себа зазвонил телефон. Голова сразу же прояснилась. Он вытащил телефон быстрым движением — и с досадой, которая уже не вызвала никакого удивления, понял, что звонит ему Эрик. Ничего серьёзного.  — Прости, — сказал он Грегу, поднимаясь из-за стола, — подопечный. Грег салютовал ему пивом, и Себ вышел на улицу, чтобы не перекрикивать собравшихся за соседним столом футбольных болельщиков.  — Здравствуйте, мистер Моран! — раздался в трубке очень серьёзный голос.  — Что случилось? — вместо приветствия уточнил Себ.  — Простите… Я вас не очень сильно отвлекаю сейчас? Этот тон и вопрос Себу категорически не понравились. Чёрт, он привязался к Эрику, и ему совершенно не хотелось, чтобы у парня были проблемы посерьёзней, чем низкая оценка за контрольную.  — Совершенно не отвлекаешь. В чём дело? Последовала долгая пауза, заполненная взволнованными резкими вздохами. Но до того, как Себ успел придумать хотя бы одну возможную причину такого волнения, Эрик спросил:  — Сэр, а можно с вами поговорить… ну, лично? Не обязательно сегодня, я понимаю, что вечер… «Получай, Белоснежка. Сам напросился», — мрачно подумал Себ и ответил:  — Давай сегодня. Но приехать придётся самому — я немного выпил, и мой приятель из Скотланд-Ярда гарантировано оштрафует меня, если я сяду за руль. Эрик хихикнул.  — Приеду! Я живо. А куда? Чуть поколебавшись, Себ назвал ему свой адрес, и они условились, что встретятся там через час. Грег сразу же уточнил, всё ли в порядке и не нужна ли помощь, но Себ отказался. Знать бы ещё, с чем помогать.  — Вот пытаюсь вспомнить… — пробормотал он, отказываясь от третьего бокала, — я в шестнадцать был таким… таким… — он сделал рукой неопределённый жест, а Грег фыркнул:  — Я смотрю на стажёров и задаю себе тот же вопрос. Пол утверждает, что мы все такими были, просто предпочитаем об этом не вспоминать. Себ неуверенно согласился. Но через час пришёл к окончательному выводу: Пол неправ. Никогда в жизни он не был таким упёртым тупым ослом, как Эрик. Они сидели на кухне, и он с блеском в глазах рассказывал, что долго думал и решил: армия — его призвание. И да, он хочет непременно быть снайпером. И нет, ничего серьёзнее водяного пистолета он в руках не держал, но совершенно точно убеждён, что справится. Себ, прислонившись к холодильнику, разрывался между двумя желаниями: вытолкать парня взашей на улицу — и пусть делает со своей жизнью, что ему вздумается, или надавать воспитательных оплеух. На первое он был не способен. Каким-то (хер его разберёт, каким именно) образом парень вошёл в число тех людей, которыми Себ дорожил и о которых готов был заботиться. Занял пустующее место не то племянника, не то очень сильно младшего брата, не то сына старого друга — и вышвырнуть его оттуда не представлялось возможным. Второе, к сожалению, не работало. Весь его опыт говорил о том, что затрещина может испугать, но никак не научить. К тому же, он помнил единственный раз, когда сам получил ремня от папы — помнил злость, обиду и угрюмую решимость всё равно сделать по-своему. Боль совершенно не убеждала — только требовала в следующий раз действовать осторожнее. Позднее папа попросил у него прощения за тот случай — и Себу было не сказать, чтобы очень просто его простить. Так что — нет. Даже имей он право выпороть Эрика, он не стал бы это делать. Хотелось преподать урок, устроить какую-нибудь безумную выходку в духе Джима, чтобы просто показать один раз, что война — это не так круто и весело, как кажется со стороны. А на него самого бы подействовало? Себ превал возбуждённую речь Эрика рубящим движением руки. Выдохнул — и посмотрел ему в глаза, которые светились упрямством. Казалось, ещё одно «нет», ещё одна резкая отповедь — и Эрик поступит как любой подросток, которому что-то категорически запрещают. В смысле, пойдёт и назло всем сделает именно так, как делать не нужно.  — Ладно. Ладно, я понял, — сказал он резковато, — аргументы ты не слышишь. Хорошо. Давай договоримся. Если, скажем, к концу февраля эта идея будет для тебя всё так же актуальна, я свожу тебя на стрельбище. Упрямство во взгляде Эрика сменилось щенячьим восторгом, а Себ ощутил настойчивое желание удариться лбом о стену. Единственное, на что оставалась надежда, так это на скуку. Пролежит под мокрым кустом в грязи несколько часов — и разом растеряет все романтические представления. Собственно, именно поэтому Себ выбрал февраль — так был максимальный шанс застать невообразимую слякоть, дождь и ветер в любой выходной день.