Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

Дома Себ усадил Джоан на кровать, раздел, завернул в одеяло, принёс крепкого сладкого чая и прилёг рядом. Она почти не двигалась, и даже кружку удерживала с заметным трудом. Поменяв позу, Себ расположился у Джоан за спиной, перехватил кружку и помог сделать несколько глотков. Вздохнув, Джоан запрокинула голову ему на плечо. «Говорю с тобой, а в затылке что-то свербит». Себ хотел бы выкинуть эти слова из головы, но не мог. Джоан ведь действительно хороший полицейский. Не то, чтобы он мог судить, но так считал Грег, а ему Себ верил, особенно в этом вопросе. Её переезд в Плимут, если так посмотреть, дал им шанс быть вместе. Останься она в Лондоне — это было бы почти невозможно. Слишком частые встречи, слишком много времени она проводила бы у него дома. Слишком большой риск. Джоан полулежала на нём, закрыв глаза, слегка улыбалась и была удивительно, даже непривычно красивой. Себ прослеживал взглядом линию ото лба, по переносице с небольшой горбинкой, круто вниз, к узким чётко очерченным губам, по ямочке на выпирающем подбородке, по шее, где сквозь светлую кожу виднелись голубые венки, между ключиц… Дальше можно было идти только по памяти — в реальности под ключицами начиналось одеяло. Но Себ и представить мог неплохо. Почему она не занимается чем-то другим? Если честно, представить себе Джоан вне полиции удавалось с трудом. Разве что в армии. В пожарной службе. Но полиция подходила ей больше всего — и Себ знал, что она любит свою работу. «Знаешь, Джоан, я давно хотел тебе сказать, но никак не решался. Я работаю на криминального консультанта и время от времени по его заданиям убиваю людей». Такое не расскажешь и не объяснишь. Не Джоан. Да никому, если уж на то пошло. Разве что человеку, который на одной с ним стороне закона. Неприятно, не вовремя и даже подло память подкинула ему образ другой женщины — Розамунд. Себ как наяву видел её короткие светлые волосы, твёрдые черты лица, и даже мог отлично вспомнить насмешливый низкий голос в наушнике. И выразительное, шутливое, в общем-то, необидное: «Мордашка». Джоан никогда не пошла бы в наёмники. И никогда бы не приняла того, что спит с киллером. От одной идеи о сравнении Джоан с Розамунд Себ почувствовал что-то вроде тошноты. Это, чёрт подери, не конкурс. И вспоминать другую женщину в постели с Джоан — мерзко.  — Басти… — позвала она хрипло, — скажи мне, что у меня профессиональная деформация и тяжёлая форма паранойи. Что я всё выдумала?  — Обязательно скажу, — пообещал Себ, — ты только объясни, что не так. Она завозилась, выбралась из его объятий и ещё выше подтянула одеяло. Теперь из кокона торчала только голова.  — Я не знаю, — жалобно призналась она. Себ выдавил вымученную улыбку. Джоан опустила взгляд и сказала:  — Я действительно не знаю. Всё сходится отлично. Я знаю тебя. Я тебе верю. Но как будто что-то очень важное ускользает от моего внимания. Важная деталь. И эта мелочь всё портит. Можно было бы рассмеяться ей в лицо. Объяснить, что это просто фантазии. Но у Себа не поворачивался язык. Он произнёс осторожно, подбирая слова и сам не будучи уверенным в том, что хочет сказать:  — Я могу ошибаться, но возможно… — пальцы сами собой вцепились в переносицу, но от этого легче говорить не стало, — тебя напрягало всегда и напрягает до сих пор моё военное прошлое. Я помню выражение твоего лица, когда мы с тобой обсуждали убийства.  — Девяносто шесть успешно поражённых целей, — повторила Джоан.  — Армейское командование зачитывает это число. Ещё была операция, которая стоила мне карьеры и в которой уже никто не считал. Это было грязно. Себ даже не думал, что способен на подобное. Но поскольку показать небольшой арсенал в сейфе и немного рассказать про нынешний род занятий не было вариантом, он заставлял себя говорить дальше.  — И «МорВорлд». Там и я не считал. В «МорВорлд» было не до счёта. Вообще не до чего.  — Я угадал, да? — спросил он, немного подождав. Джоан промолчала, только закрыла глаза. Себ хотел бы коснуться её виска, но не решался. Вместо этого добавил тихо:  — Ты живёшь в цивилизованном мире, где человек, отнявший жизнь у другого, отправляется за решётку. Но там, в горячих точках, всё иначе. Ты ведь это понимаешь? — он как будто объяснял что-то Сьюзен. — Если я убью сотню лондонцев, меня посадят в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. А там дают награды.  — Это пугает, — прошептала Джоан. — У меня есть знакомые ребята оттуда. Они больны, Басти. Война их почти уничтожила.  — Я работал с психологом, — заметил Себ ровно, и это даже было правдой. Пусть он и недолго ходил на сеансы, фактически они были. Всё как полагается. — И мне повезло. Всё, — он пожал плечами. — Я не могу это поменять, да и не хотел бы. Мне подходила армия. Я подходил ей.  — Ты бы вернулся туда, если бы мог? Год назад он ответил бы «да» не колеблясь. Сейчас многое изменилось.  — Сейчас уже наверное нет, — честно сказал он. — Сьюзен осталась без матери, и я был бы дерьмовым отцом, если бы после этого полез под пули. Ещё был Джим и его работа, но об этом он, конечно, говорить не стал.  — И ты, — он хмыкнул, — плохо могу представить, что ты станешь ждать меня по полгода. Джоан улыбнулась:  — Неужели думаешь, что стала бы изменять?  — Нет. Думаю, что ты бы прибила меня в первую неделю после возвращения. Они засмеялись, и тема была, кажется, закрыта. Но Себ всё-таки сказал:  — Пожалуйста, если у тебя снова что-то засвербит в затылке — скажи мне.  — Я иногда думаю, — покачала головой Джоан, — ты вообще настоящий?  — О, да. Чтобы убедить её в своей реальности, пришлось сначала размотать кокон из одеяла, но зато дальше никаких проблем не возникло. Закончился сентябрь. Миссис Кейл восстановилась настолько, что просила отпустить мисс Кларенс — но Себ пока не соглашался. Сьюзен в школе начала изучать испанский и страшно этим гордилась. Пол больше не обращался к нему с необычными просьбами и даже продолжил вежливо здороваться. Хотя Себ понимал, что из списка приятелей Пол его вычеркнул. Чёрт с ним. Джим не звонил и не писал, и Себ подавлял дурацкое желание напомнить о себе. 12 октября Грег воспользовался подаренными билетами и сходил на матч — один, поскольку с женой они решили временно пожить отдельно, а позвать кого-то ещё не то не решился, не то не успел. На следующий день Себ почти час слушал его подробный разбор игры, который завершился внезапно вопросом:  — Ты перестал понимать, о чём речь, только сейчас или минут через пять после начала? Себ признался, что скорее второе. Но Грег не обиделся, и они просто сменили тему. К ним подошли ребята — Пол, Салли и новичок, Филипп. Вот он Себу скорее не нравился. Какой-то не то напыщенный, не то себе на уме. Но в присутствии Грега он предпочитал помалкивать, так что Себ относился к нему как к мебели. Правда, в этот раз мебель творила явно не то, что стоило бы. И, улучив минуту в разговоре, Себ предложил Грегу выйти на воздух.  — Ну, чего? — тут же спросил Грег, поднимая воротник короткого пальто. Погода испортилась ещё на прошлой неделе, так что Себ тоже застегнул куртку, прочистил горло и сказал прямо:  — Этот твой Филипп творит херню.  — Ты о чём?  — О том, что он подкатывает шары к Салли. Почти минуту Грег соображал, о чём речь, хотя выпил совсем немного.  — Стой-ка, — пробормотал он. — Ты хочешь сказать… Да нет. Себ присвистнул.  — Это очевидно. Он чуть из штанов не выпрыгивает. Грег задумчиво вытащил сигарету и покрутил её между пальцами.  — А он ведь женат.  — И я об этом. Вряд ли кольцо для красоты носит.  — Мне как-то неловко в это лезть, — признался Грег. — Взрослые люди…  — Салли — хорошая девчонка, — твёрдо сказал Себ. — Просто предупреди её, во что она лезет.  — Мы не так близко дружим.  — Но она в твоей команде, — возразил Себ. Он понимал Грега, ему и самому было бы неловко начинать такой разговор, но чёрт, стоило бы.  — А с ним? — наконец, спросил Грег. — Что думаешь?  — Да чёрт его знает, о чём с ним говорить.  — Эх… — Грег закурил и сказал: — Всё хочу бросить, а потом то одно… Себ подумал, что это просто работа в полиции способствует тяге к курению. Серьёзно, они все дымили, кроме Салли — но она молоденькая ещё совсем, кто знает, что будет через пару лет. Дверь паба резко распахнулась, и мимо них промчался, ничего не видя перед собой, Пол. Они даже не успели его окликнуть, как он выбросил вперёд руку и влетел в первый же кэб.  — Что за?.. Следом выскочила Салли, огляделась, перевела дух.  — Где он, не видели?  — Сел в такси, — отозвался Себ.  — В чём дело? — спросил Грег твёрдо. Салли сглотнула и опустила глаза, но потом взяла себя в руки, подняла голову ответила чётко и по существу:  — Ему позвонили из больницы. Энди, его жена, попала в аварию. Что-то серьёзное, он сразу вскочил, даже не объяснил ничего. Грег выругался, а Себ почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Может, случайность? Такая вот грёбаная идиотская случайность? Если Энди серьёзно пострадала, Полу надолго будет не до поисков концов «М-Корпорейшин». И он жив, нужно заметить. Даже Энди жива. А страдания молодой женщины и её мужа — в сущности, почти мелочь. В сравнении с тем, что могло бы быть — лучший выход. Правда, всё равно за них больно. Джим говорил тогда: «Я не могу защищать всех, кому ты пожал руку в этом городе. У тебя многовато знакомых». Себу хотелось думать, что он тут не причём.  — Пожалуй, я съезжу к нему, — решил Грег. — Нет, ты идёшь домой, не обсуждается, — не дал он даже заговорить Салли. — И прости, Себ, тебе тоже…  — Я бы и не стал напрашиваться, — отозвался он. — Просто пиши или звони, если будет что-то нужно: деньги, помощь.  — Замётано, — Грег неловко потрепал его по плечу и пошёл ловить такси. Салли вернулась внутрь, а у Себа зажужжал телефон. В смс было всего одно слово: «Приезжай». Другого адреса, кроме Клармонт-клоуз, тринадцать, он не знал. Поэтому набрал: «Куда именно?» «Как всегда», — ответил Джим, и Себ взял такси, решив, что не будет удивляться. Может, Джим после покушения отремонтировал квартиру, и ему хватило сумасшедшей тяги к риску, чтобы не переезжать. Там ничего не изменилось. Себ закрыл за собой дверь и тихо прошёл, наступая на редкие свободные участки пола. Всюду валялись листы бумаги, оружие, боеприпасы, пустые чашки, а ещё одежда. Джим сидел на диване и даже не слушал музыку. Он выглядел напряжённым. Прищурился, явно чего-то ожидая.  — Что-то случилось? — спросил Себ. Да ладно, он догадался, в какую игру Джим хотел бы сыграть. Не в этот раз. Он не будет говорить про Энди. Джим ждал, даже пощёлкивал языком в нетерпении. Но потом всё-таки произнёс:  — Ты снова меня удивляешь. А это не так-то просто, дорогой. Подойди. Себ ещё приблизился, теперь достаточно, чтобы увидеть слишком бледную кожу Джима, его расширенные зрачки, уловить нервное сбивчивое дыхание. «Мать твою», — с некоторой обречённостью подумал Себ. И почему он не выбирает Дарелла в качестве сиделки? Ну, ясно же, что доктор подходит на эту роль куда лучше.  — Ты хочешь уйти, детка? — спросил Джим, с трудом шевеля белыми губами. — Позвать доктора? Скажи честно. Смотреть такому Джиму в глаза было сложно. Куда легче, конечно, чем выдерживать сканирующий взгляд, но всё равно болезненно и очень изматывающе.  — Хочешь? Дареллу можно было доверять. В конце концов, он возился с Джимом двенадцать лет, и точно умеет управляться с этими приступами. Но Себ не мог ответить наверняка. Джим написал ему, и писал много раз до этого. Вызывал именно его, потому что доверял. Как знать, возможно, мысль о том, что не хлипкий доктор, а военный охраняет его в такие периоды, придавала Джиму уверенности в собственной безопасности. Или Дарелл болтал без умолку и суетился. В этот раз, вот странность, Себ меньше боялся остаться наедине с безумием Джима. После объяснений доктора о природе этих приступов стало как-то понятнее. Просто болезнь. Тяжёлая, утомительная, может, даже неизлечимая, но болезнь, у которой есть название. И с этой точки зрения всё выглядело понятнее и проще. Во время приступа болезни Джим хотел, чтобы рядом был кто-то. Желательно, кто-то, кому он доверяет. И так вышло, что эта роль выпала Себу. Он не мог отказать.  — Нет, Джим, — сказал он мягко, — не хочу.  — Помоги… — прошептал Джим, уже медленно, глотая часть слова, — раздеться… помоги. С совершенно пустой головой Себ сделал всё, что было нужно, привычно опустился на пол возле дивана и прикрыл глаза, вслушиваясь в невнятную болтовню на ирландском.