Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

— Себастьян. Голос Джима ворвался в неглубокий сон. Себ открыл глаза. Циферблат в темноте видно не было, но по внутренним ощущениям, прошло часа четыре.  — Что ты почувствовал?  — Почувствовал?  — Когда сегодня узнал об этой женщине… не помню. Себ догадался, о чём речь.  — Зачем вам это?  — Не ломайся, — попросил Джим спокойно. — Просто скажи, а потом — сам знаешь.  — Боль, — сказал он честно, — страх, сочувствие. Вину. Желание помочь. Примерно так. Джим за спиной закашлялся, тяжело выдохнул.  — Не то. Ты называешь слова. А что ты почувствовал? Телом? В его голосе не было насмешки, только усталость. Наверное, поэтому Себ ответил:  — Это сложно. Горечь на языке, ком в горле. Не знаю, что ещё… Под рёбрами сжало. В желудке стало тяжело. Вроде того. Как-то не задумывался он об этом никогда. Он спросил бы, на кой чёрт Джиму это сдалось, но, в конце концов, был вопрос поважнее.  — Что вы делали всё это время? Джим хмыкнул.  — Детка, ты растёшь на глазах. Я отвечу. Но сначала скажи: ты скучал?  — Это второй вопрос, — произнёс Себ и прикусил язык. Зря он это. Но Джим не разозлился, наоборот, засмеялся:  — Большой мальчик. Себ ощутил лёгкое прикосновение к своим волосам. Почти незаметное, так, копошение. Мотнул головой. Рука убралась.  — Хорошо, дорогой, — сказал Джим. — Ответь на мой второй вопрос — и получишь ещё один взамен. Ты скучал? Прицепился.  — Немного. В ответ раздалось фырканье. Себ пожал плечами.  — У меня нет привычки лить слёзы над вашей фотографией, уж простите.  — Я глубоко оскорблён этим признанием, — заявил Джим со смехом.  — Ладно, детка, твой ход. Что ты там говорил?  — Чем вы занимались это время? Почти два месяца.  — Ограбил банк, убил одного индийского чиновника, побывал в Венесуэле, подарил мистеру Холмсу одну непослушную террористическую ячейку, с помощью других, более сговорчивых ребят устроил пару терактов в Пакистане… — он снова засмеялся, как будто перечислял какую-то ужасную рутину. И добавил: — Скука.  — О, да, заметно, — скептически пробормотал Себ.  — Действительно скука, — серьёзно сказал Джим. — Видишь ли, дорогой, всё это так просто. Я могу придумать преступление за сорок минут. И чем выше ставки, тем проще дело. Иногда веселее выдумать, как отправить на тот свет чью-нибудь престарелую тётушку, чем построить план террористической атаки. Мне скучно до тошноты, — он выдохнул. — В Лондоне легче. Шерлок, знаешь ли, вносит приятное разнообразие. Вчера он раскрыл преступление, которое я придумывал два дня! Вместо возмущения в его голосе звучала гордость, как будто Шерлок был его учеником и правильно решил сложную задачу.  — Если он такой умный, — заметил Себ, — не боитесь, что он вас вычислит?  — Боюсь? — Джим снова засмеялся, на этот раз — болезненно и горько. — Я мечтаю об этом. Себ опустил голову на руки. Ладно, окей, он просто не будет пытаться это понять.  — Я придумал блестящую игру, Себастиан. Может, я даже выиграю. О том, что у него есть второй вопрос, Себ забыл. Джим замолчал, а через несколько минут уснул — дыхание стало ровным и медленным. Себ остался сидеть, глядя в темноту. Ему не хотелось думать об этом всём. Когда Джим пробирался в мысли, становилось сразу непонятно и тревожно. Но выкинуть его оттуда не получалось. «Может, я даже выиграю». Почему-то Себу казалось, что этот выигрыш не сулит ничего хорошего. Будто бы извиняясь за два месяца тишины, до самого Рождества Джим завалил Себа работой. За это время ему довелось сделать всего один выстрел — оборвать неудачные переговоры в роскошной гостинице в Дублине, — а в остальное время приходилось сидеть, прилипнув к прицелу, слушать через наушник пустые разговоры, в которых он понимал разве что предлоги, и изредка устраивать лазерное шоу. Обычная скучная работа. В годовщину смерти Эмили они со Сьюзен и миссис Кейл вместе посетили церковь при кладбище. К могиле не пошли, просто посидели в тишине под каменными сводами. Сьюзен плакала, миссис Кейл тоже вытирала глаза платком, но к вечеру обе пришли в себя и сели просматривать семейные фотоальбомы. Сьюзен вглядывалась в людей на снимках жадно, изредка сглатывала, когда видела Эмили. Потом взбодрилась и спросила у Себа, где его детские фотографии — а после пообещала, что обязательно попросит их у бабушки и рассмотрит как следует. Себ не возражал. Миссис Кейл начала говорить о Рождестве. В этот раз Себ хотел бы видеть в числе гостей Джоан — и никаких надоедливых соседей. Он говорил о ней с опаской — миссис Кейл это могло быть неприятно. Но она не обиделась, а погладила его по руке и тихо сказала, что очень рада за него и будет счастлива познакомиться с женщиной, которую он полюбил.  — Вы с Эмили никогда по-настоящему не подходили друг другу, — заметила она задумчиво, благо, Сьюзен уже ушла спать и не слышала разговора. — С моей стороны было бы глупостью ожидать, что ты вечно будешь хранить верность женщине, с которой разошёлся три года назад. Пусть даже это и моя дочь.  — Вы знаете, — неожиданно для себя сказал он, — мне казалось, мы отлично друг другу подходим.  — Эмили нужен был такой мужчина как мой покойный муж, — грустно, но с улыбкой ответила миссис Кейл, — который читал бы ей книги вслух, дарил бы цветы без повода, всегда был бы рядом, решал бы все проблемы, может, рисовал бы её портреты. А тебе нужна сильная и самостоятельная женщина, которая способна за себя постоять. Эта Джоан… она такая?  — Однозначно, — пробормотал Себ, и на этом вопрос приглашения Джоан был решён. В другой раз заговорили о Уилширах. Здесь уже Сьюзен участвовала в обсуждении, но при одном упоминании этой фамилии покраснела до корней волос и отвернулась, сделав вид, что смотрит в окно. Учитывая, что Эрик так и не звонил ему ни разу за полгода, Себ не мог сказать, что мечтает с ними всеми встречаться. Но глядя на реакцию Сьюзен, нейтрально заметил, что не против их увидеть. На самом деле, у него были опасения, что Джим сорвёт его с праздника — слишком уж много было дел в последнее время. На всякий случай он даже обсудил это со Сьюзен — предупредил, что сделает всё возможное, чтобы встретить Рождество вместе с ней, но не может ничего обещать. Сьюзен надулась, как и всегда, когда он упоминал работу. Но тут уже Себ ничего поделать не мог — только надеялся, что она поймёт его правильно, когда повзрослеет. И оказавшись за праздничным столом, Себ с трудом верил, что у него действительно выдался выходной. Притом прекрасный. Джоан вырвалась с работы и теперь, устроившись в его любимом кресле, наслаждалась пуншем. Сьюзен сидела на подлокотнике и заваливала её вопросами. А вот рядом с самим Себом пристроился Эрик. Себ, если честно, не думал, что он приедет, хотя старшие Уилширы сразу же ответили на приглашение согласием. Парень немного вытянулся, слегка набрал мышц, но всё равно выглядел тощим и мелким. Смотрел слегка в сторону, иногда ломал пальцы.  — Вы сердитесь на меня, мистер Моран? — спросил он, убедившись, что родители заняты разговором с миссис Кейл, а Сьюзен полностью отвлеклась на Джоан. Себ покачал головой. Джоан тогда верно сказала: у подростков бывает так, что взрослый в какой-то момент нужен, а потом эта потребность проходит.  — Совершенно нет.  — Я бы себя убил, — твёрдо сообщил Эрик. — Простите меня. Я просто…  — Эй, — Себ ненадолго сжал его плечо, — всё в полном порядке. Как ты, расскажи лучше.  — Я решил пойти в полицию. Мне скоро восемнадцать, сразу запишусь на курсы, — сказал он и поднял взгляд. — Это же лучше, да? Если бы альтернативой было что-то вроде преподавания английского, Себ ещё сомневался бы. Но так — искренне согласился, что полиция — отличный выбор.  — Я так решил, после того случая. Помните?  — Когда вы с приятелем решили пострелять из пневматики? Незабываемо. У Эрика покраснели уши, но он не стал менять тему.  — Я тогда подумал, они все — мисс Вуд, инспектор Лестрейд, констебль Джонс — такую важную работу делают. Полезную. Я бы не хотел всю жизнь просидеть в офисе.  — Я тебе желаю в этом удачи, — проговорил Себ. Эрик вызывал у него странное чувство. Вроде ведь неглупый парень, но в нём как будто чего-то не хватало. Своего мнения, может, или просто характера. А сам он, что, лучше был в восемнадцать лет? Себ встал за новой порцией пунша и перехватил взгляд Джоан. Захватил бокал и для неё и сел на свободный подлокотник. Сьюзен улыбнулась ему как-то хитро.  — Пап, почему вы с Джоан не живёте вместе? Джоан закатила глаза, а Себ почувствовал приступ нездоровой весёлости. Лёгкий алкоголь, конечно, не мог дать такого эффекта. Но вот атмосфера Рождества, этот дом, украшенная гостиная и близкие люди вокруг пьянили.  — Я сам иногда об этом задумываюсь, Сью, — ответил он. — Понимаешь, Джоан очень любит свою работу в Плимуте. А мы с тобой живём в Лондоне.  — Мы могли бы жить все вместе. Это было бы весело, — задумчиво сказала Сьюзен, но выражение мордашки было крайне хитрым.  — Уверена, — фыркнула Джоан, — что нам и так очень весело. А вот Эрик что-то загрустил. Сходи, предложи ему кусок торта. Джоан слегка подтолкнула Сьюзен, и та, чуть поколебавшись, действительно пошла к Эрику.  — Она тебя замучила? — спросил Себ, чуть приобняв любимую женщину, которая удивительно уютно смотрелась в старом кресле.  — Она умница, — улыбнулась Джоан. — И очень похожа на тебя, даже страшновато. Но знаешь, я лишний раз убедилась, что в жизни не заведу своих детей.  — Почему?  — Вдруг выйдет моя копия? — расширив глаза в притворном ужасе, она рассмеялась, а Себ наклонился к её уху и шепнул:  — Это будет самый очаровательный ребёнок в мире. Себ вздохнул и сказал уже серьёзно:  — Я иногда за неё очень боюсь.  — Иногда?  — Ладно, всегда. И да, знаешь, особенно боюсь того, что она окажется похожей на меня не только внешне.  — Я сомневаюсь, что она, схватив винтовку, побежит воевать за мир во всём мире, — Джоан взяла его за руку и переплела их пальцы, — её интересуют насекомые, рисунки, поездка в Рим, вечная любовь и принцессы. Кажется, всё, что положено девочкам. Предмет их обсуждения как раз неловко ставил перед Эриком тарелку с тортом.  — Видела бы ты меня лет в четырнадцать, — покачал головой Себ, — какого я жару задавал родителям. Не уверен, что мне хватит терпения моей матери… Ладно, к чёрту, — он мотнул головой, выбрасывая оттуда лишние мысли. — Пошли танцевать? Должен же он был наслаждаться редким явлением — Джоан в платье? Танцевать под рождественские гимны в небольшой гостиной, конечно, было смешно. Неловко и по-дурацки. Но Себу нравилось. И Джоан, похоже, тоже. Через пару мелодий внимание Себа отвлекла Сьюзен — потребовала потанцевать и с ней тоже. Потом они вытащили Эрика — и всё превратилось в подобие языческих плясок вокруг стола. Уже совсем вечером, проводив Уилширов, Себ остался на улице, вытащил телефон и быстро набрал номер, не оставляя себе времени на раздумья и колебания. Джим ответил мгновенно.  — Себастиан? На заднем фоне у него можно было различить какой-то лязг.  — С Рождеством, Джим, — произнёс Себ, но не так уверенно, как хотел бы. В трубке раздался приглушённый стон, и Себ не мог бы сказать точно, от удовольствия он или от боли.  — И тебя тоже, дорогой мой, — промурлыкал Джим. Стон повторился, но Джим не клал трубку. Пожалуй, всё-таки боль. Пытает он там кого-то, что ли?  — Заинтересован? — уточнил Джим. Немного подумав, Себ ответил уверенно:  — Нет. Точно нет.  — Врёшь… — протянул он и замолчал. Надо было бы положить трубку, но никак не удавалось сформулировать внятную завершающую фразу. У Джима опять застонали, и Себ поменял мнение: удовольствие. Впрочем, стон тут же сменился истошным, пронзительным воплем. «Не буду вам мешать». Да, это, пожалуй, подошло бы лучше всего.  — Не представляешь, как тут скучно, — вдруг заметил Джим. — Может, подъедешь и перестреляешь их всех?  — Думаю, нет, — Себ улыбнулся.  — А если прикажу?  — Тогда мне потребуется более внятная формулировка задания. Джим засмеялся.  — Отдыхай, детка. Ты мне понадобишься после Нового года.  — Хорошо, Джим. Себ с некоторым облегчением сбросил вызов, обернулся — и встретился взглядом с Джоан. Она стояла в стороне, возле дома, и конечно, не могла слышать их с Джимом разговор. Но стало как-то не по себе.  — Всё в порядке, Басти? — спросила она несколько напряжённым тоном.  — В полном, — ответил он и подошёл к ней. — Решил поздравить босса с праздником. В конце концов, даже если она что-то и услышала, то спишет на странности. Она ведь, должно быть, помнила о том, что у Себа несколько невменяемый начальник. Джоан прикусила губу.  — Не должна была слушать, но уловила… Босс называет тебя «деткой»? Себ достаточно демонстративно прикрыл рукой лицо, выдохнул и признался:  — В лучшем случае. Со странностями парень. Пойдём в дом? Джоан не стала сопротивляться, но Себ ощущал, что её что-то напрягает. Ему оставалось только надеяться, что кроме действительно громкого «детки» она ничего не слышала. А ему, похоже, противопоказан пунш. Какого чёрта он не услышал, как она вышла из дома?