Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

      Внизу стоял новый «Ягуар». Круто. Его похищает злодейский голос на злодейской машине.       Стоило Себу запереть замок, как водитель вышел из машины и открыл ему заднюю дверцу. Жестом пригласил садиться. Спорить Себ не стал.       У него бешено стучало сердце, но он надеялся, что хотя бы внешне выглядит спокойным. Что бы там ни говорил незнакомый голос о его навыках, он сомневался, что при желании с одним ножом вырвется от непонятно как вооружённой охраны. В машине никого больше не было: водитель сел обратно и тронулся.       Стёкла оказались тонированными, сквозь них тёмные улицы были видны плохо, но Себ всё равно вглядывался в них — просто на всякий случай. Свой телефон он взял с собой. А вот тот, который ему оставил Джим, на всякий случай запер в сейф. Мелькнула мысль сейчас, пока водитель занят дорогой, отправить Джиму смс. Не обязательно даже ничего говорить, просто что-то странное, нехарактерное, что заставит Джима насторожиться.       Себ осторожно достал телефон из кармана. Сети не было. Только экстренные вызовы.       Дерьмо. Каким-то образом незнакомец глушит сеть в своей машине, похоже. Или, может, заблокировал его сим-карту? Себ не настолько хорошо разбирался в технологиях, чтобы сказать наверняка.       Водитель петлял. Не дёргался, не нервничал, но ехал не самым прямым маршрутом — только для того, чтобы потом вывернуть в какой-то проулок недалеко от Уайтхолл-стрит. Они остановились. К машине подошла брюнетка в костюме и на высоких каблуках, открыла Себу дверцу и сказала ровным тоном:       — Выходите.       Себ выбрался, поправил куртку, а женщина протянула руку. Себ не понял. Подождав немного, женщина пояснила:       — Нож, пистолет.       — Только нож, — наконец сказал Себ. — Никакого пистолета.       — Не заставляйте вас обыскивать.       Симпатичная. Как-то после «Ягуара» и отрубленной сети Себ ожидал встретить амбалов в коже, а не девушку в костюме чиновницы средней руки.       — У меня нет пистолета, — повторил Себ, вручая ей нож и распахивая полы куртки.       Вместо того чтобы проверить, женщина просто внимательно его оглядела, кивнула и велела:       — Пойдёмте.       Они обошли здание, поднялись по ступеням. Себ опередил женщину и открыл ей дверь. Она чуть подняла брови, хмыкнула — и вошла в тёмный просторный холл, похожий на увеличенную в три раза гостиную Дарелла.       Далее они поднялись по деревянной лакированной лестнице, оказались в коридоре типа гостиничного, и женщина распахнула перед Себом одну из одинаковых дверей без номеров.       Внутри оказался почти кабинет. Высокие окна завешаны тяжёлыми зелёными шторами, на стене — портрет королевы. Перед потушенным камином — два кресла и низкий столик посередине.       За массивным письменным столом сидел владелец кабинета. И ему Себ уделил особое внимание.       Мужчине могло быть около сорока или чуть больше. Кабинетная крыса, из худшей породы. Это не армейское командование, больше половины которого сами бывали на войне и знают о ней. Нет, этот из штабных.       Он поднял взгляд от бумаг, которые изучал, и Себ понял, что влип. Он уже привык к таким взглядам, узнавал их — этот холодный сканирующий прищур, лёгкий блеск. И выражение лица: «Господи, как очевидно и скучно».       — Здравствуйте, мистер Моран, — произнёс он, и Себ сразу узнал голос из телефона. — Садитесь.       — Спасибо, я постою, — сказал Себ, подходя к столу поближе и игнорируя предложенный жёсткий стул.       Как ни странно, мужчина не стал настаивать, заметил:       — Возможно, вам так привычнее. Не переживайте, мистер Моран, — он встал, обошёл стол.       Оказалось, что ростом он с Себа — а сидя выглядел полнее и меньше.       — Простите за все эти меры предосторожности, с которыми вас доставили ко мне. Понимаю, это неудобно, — он коротко делано хохотнул, — но нам не нужно привлекать внимание Джеймса Мориарти.       Себ чуть прищурился.       Он никогда не видел этого человека, но что-то в нём всё-таки было знакомое. Пожалуй, как раз глаза. Может, надбровные дуги. Лоб. Если скинуть на глаз килограммов десять, то скулы. И, наконец, он сам дал подсказку, произнеся это имя именно так: «Джеймс».       «Имя, — вспомнился слабый, надорванный голос Джима, — Джеймс. Они звали меня Джеймс».       Себ подумал, что ему идёт прозвище, которое дал Джим: Снеговик.       А ещё ушло волнение. Зато где-то очень глубоко внутри зашевелилась злость. Одно дело — знать, что где-то есть чиновник, который пытал его друга. Другое — смотреть этому чиновнику в глаза.       — Что вам нужно? — отрывисто спросил Себ, совершенно нарочно опуская обращение «сэр», которое точно использовал бы в другой ситуации.       Взгляд Снеговика (Себ решил звать его именно так) сделался ещё более холодным и цепким. Как и взгляд Джима, он буквально впивался в мозг.       Вместо ответа Снеговик заметил:       — Вы провели большую работу в Каире и в Лондоне после того крушения. Вы помните? Рейс 986 «Каир—Лондон», сто шестьдесят четыре погибших. И пять трупов после. Правда… — он сделал паузу, — с одним вы задержались. Дэвид Смолвуд погиб только шесть месяцев спустя. Почему?       Себ не понимал.       Его притащили сюда среди ночи, чтобы поговорить о крушении самолёта Эмили? Не о Джиме? Не о заложниках с взрывчаткой? Не об игре с Шерлоком, в конце концов? А о тех пятерых мудаках, которые заслужили свою смерть?       — Дэвид обладал множеством недостатков, — продолжил Снеговик, игнорируя непонимание, которое наверняка отпечаталось на лице Себа очень чётко, и не требуя ответа на свой вопрос (Джим потребовал бы), — он был слабым, жадным, порочным человеком. Но самым большим его грехом за всю жизнь стала интимная переписка с несовершеннолетней девушкой.       Себ нахмурился и задумчиво потёр переносицу. Он чего-то не улавливал.       Вздохнув, Снеговик отошёл немного в сторону, взял со стола картонную папку и протянул Себу:       — Если желаете, подробности крушения того самолёта. Вся информация засекречена, разумеется. Тип бомбы, как она была взорвана, кто установил. Там не хватает одной маленькой детали, но я её добавлю.       Это было давно. Какого чёрта он прицепился к этой катастрофе?       Себ забрал папку и пролистал бумаги одну за другой. У него ушло на это, наверное, пятнадцать минут. Чтение вышло тяжёлое. Всё, что он мог до этого только представлять, оживало в сухих строчках рапортов.       Дочитав, он положил папку на стол и спросил:       — И что?       Снеговик посмотрел ему в глаза и ответил:       — Как я и сказал, не хватает маленькой детали. Вы были уверены, что заказчиком взрыва был Дэвид Смолвуд. Но Дэвид никогда не имел никаких связей с террористами. Никогда не извлекал никакой выгоды из падения самолётов. И не имел к тому крушению никакого отношения.       Рука буквально тянулась поскрести в затылке, но обстановка кабинета Снеговика будто заставляла стоять ровно и не дёргаться лишний раз.       — У меня есть копия всей переписки Дэвида Смолвуда за месяц до катастрофы и ещё неделю после. Личный и служебный телефоны, почты, телефон, который он завёл для общения с любовницей. Желаете ознакомиться? И садитесь, мистер Моран, садитесь.       Вместо того чтобы подчиниться, Себ уточнил:       — Зачем вы мне всё это показываете?       — Чтобы вы убедились, что Дэвид Смолвуд никогда не приказывал заминировать самолёт, в котором разбилась ваша жена, — резко ответил Снеговик.       От мягких интонаций не осталось и следа, но в этом переходе не было никакого намёка на безумие. О, нет. Себ готов был спорить, что Снеговик совершенно здоров психически. И потому — ещё более опасен.       — Подумайте.       Себ думал.       И ему не нравилось направление мыслей. Если вдруг Снеговик говорил правду, если он не подделал разговоры Смолвуда, значит, Джим ошибся тогда.       — Я понимаю, к чему вы, — сказал Себ прохладно, и, не удержавшись, добавил: — Мистер Холмс.       Снеговик поднял одну бровь, потом улыбнулся:       — Не думал, что вы меня узнаете.       Себ не стал говорить, как именно он догадался.       — Вы хотите сказать, что человек, устроивший взрыв, ещё жив. И дайте угадаю… вы хотите, чтобы я его убил. Потому что вам это выгодно.       — Господи боже, — он снова ненатурально засмеялся, — если бы мне понадобилось кого-то убить, я не стал бы связываться с ненадёжными фрилансерами вроде вас, мистер Моран. Я просто хочу поделиться с вами информацией.       Он сел обратно за стол, открыл ноутбук и сказал:       — Подойдите ближе. Хочу вам показать одну запись. Возможно, вы найдёте её любопытной.       Себ встал у него за спиной. Экран пока был чёрным, но Снеговик нажал на значок воспроизведения, и тут же появилась запись со скрытой камеры. Она снимала просторную светлую комнату с единственным столом и двумя стульями в центре, на одном из них сидел Джим. На нём была грязная футболка. Левую половину лица украшал совсем свежий синяк. Губы были разбиты, и он задумчиво растирал капельку крови по подбородку.       За пределами камеры со щелчком открылась дверь, и напротив Джима, только слегка загородив его, сел другой человек. По фигуре и залысинам Себ опознал Снеговика.       — Здравствуйте, Джеймс, — сказал Снеговик в записи. Джим улыбнулся и прохрипел:       — Какая приятная встреча, мой дорогой мистер Холмс. Располагайтесь. Плохо спали? Какая незадача. Видимо, ваш брат снова доставил вам неприятности. Хотите, махнёмся местами на полчаса? Уверяю вас, я с ним справлюсь.       Снеговик дал Джиму договорить и вместо того, чтобы хоть как-то отреагировать на его слова, сказал:       — Дэвид Смолвуд.       Джим откинулся назад, подняв стул на двух ножках, громко цокнул языком.       — Зачем? А… понимаю. Что ж, ради милейшей Алисии я вам сделаю скидку, мистер Холмс. Только обещайте, что расскажете ей сами.       Снеговик опять промолчал, потом заметил как бы невзначай:       — Сегодня мой брат и его друг пробрались на засекреченную военную базу, чтобы поискать там собак-мутантов и кроликов-убийц. Кажется, очень расстроились, когда не нашли.       Стоило Снеговику начать, как Джим опустил стул на все четыре ножки и подался вперёд. Облизнул губы, размазывая по ним кровь.       — Перед этим Шерлок стащил моё удостоверение личности. Он всегда любил шариться у меня по карманам. Не ради кражи, конечно. Просто чтобы разозлить меня.       — Дэвид оказался слабым звеном, — начал Джим, — очень скучный. Честно говоря, я и взял его только ради Алисии. Но он оказался ещё и жадным… Попытался обокрасть меня. Большая ошибка, мистер Холмс.       — Как он умер?       — Самоубийство, — Джим сделал большие глаза. — Аккуратный такой выстрел из снайперской винтовки.       — Кто стрелял?       Джим расхохотался истеричным смехом:       — Я не сдаю своих людей, мистер Холмс.       — Значит, ваш человек. Пара слов о нём?       Джим щёлкнул пальцами. Снеговик развёл руками:       — Ещё Шерлок решил, что действительно встретил собаку-мутанта. По моим сведениям, он от страха едва мог удержать стакан с виски в руках. Шерлока пугает сверхъестественное.       — Он считает, — отозвался Джим, — что Дэвид Смолвуд участвовал в крушении самолёта, где летел кое-кто близкий ему.       — Почему он так считает?       — Я сказал, — небрежно пожал плечами Джим.       — Зачем?       Джим не смотрел в камеру, его взгляд был полностью сосредоточен на лице Снеговика, но Себу казалось, что он говорит это лично ему.       — Это весело.       Снеговик в реальности остановил запись.       Себ обошёл стол и опустился на стул для посетителей. В голове была какая-то мутная, несвязная каша. Как будто мысли нашинковали в салат.       — Подозреваю, за тем терактом стоит сеть Джеймса Мориарти, но даже я не могу говорить наверняка, — Холмс говорил спокойно, как будто ничего не произошло. Как будто он только что не показал ему эту запись. — Впрочем, почерк характерный, как и выбор взрывчатки.       Он замолчал, а Себ просто сидел и смотрел на свои руки. Они не дрожали. А странно.       «Это весело».       Больше ничего.       — Скажите, мистер Холмс, — спросил Себ и не узнал собственный голос, — какая у вас была договорённость? Перед этим разговором?       Холмс не удивился вопросу.       — Я честно рассказываю ему о делах моего младшего брата. А он честно отвечает на мои вопросы. Я не буду скрывать, — очень тихо продолжил Холмс, когда понял, что Себ больше не планирует ничего уточнять, — я знаю, кто будет руководить завтра операцией, цель которой — убить моего брата. И я не могу остановить всех возможных снайперов и всех убийц, которые будут держать в заложниках его друзей. Да, простите, — он кашлянул, — Джеймс достаточно предсказуем в выборе инструментов.       — Джим, — Себ не узнал собственный голос.       — Что, простите?       — Не Джеймс. Джим.       Он встретился взглядом с Холмсом, и ему показалось, что в холодных глазах блеснуло понимание.       — Я не буду вас арестовывать и даже просить о чём-то, мистер Моран, — добавил он мягко и грустно, — только подумать. Идите. Машина отвезёт вас домой. Дж… Джим не узнает об этой встрече, если о ней не расскажете вы сами.       Себ поверил.