Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

С минуту, наверное, Грег просто молча смотрел на Себа. Потом выдохнул и сказал тихо:  — Тобиас, ты ведь не обедал?  — Не думай, что… — начал Грегсон. Бросив ещё один взгляд на Себа, Грег за локоть вывел Грегсона из допросной и закрыл дверь, отрезая все звуки. И вскоре вернулся один. Сел на место Грегсона, сдвинул бумаги и быстро сказал:  — У меня пятнадцать минут. Сам понимаешь, меня тут быть не должно. Так что выкладывай, что у тебя случилось и что я могу для тебя сделать? Он выглядел как человек после стометровки.  — Прости, Грег, — Себ положил руки на колени, сжал пальцы в кулаки. Ему бы очень хотелось посмотреть на руки, но он заставлял себя держать голову прямо и выдерживать взволнованный взгляд Грега. — Ничего. Я признался сегодня в серии убийств, я совершил их в последние два года. Грег выдохнул, протёр лицо ладонью и сказал осторожно:  — Нет, не совершал. Себ… посмотри на меня.  — Я не тронулся, Грег, — жёстко ответил Себ, — я в норме. Я снайпер. И вернувшись с войны, я продолжил свою работу. Сорок семь эпизодов… Решимость, которая помогла ему это произнести, иссякла так же быстро, как появилась. Он бессильно опустил голову и добавил искренне:  — Прости. Грег какое-то время молчал. Потом сказал ласковым тоном, как будто обращался к ребёнку:  — Хорошо. Хорошо, давай просто… Себ, посмотри на меня. Хорошо, — он потянул за воротничок рубашки, который, кажется, начал давить, — ты мой лучший друг, Себ Моран. Я тебя знаю, пусть с перерывами, больше десяти лет. И я знаю, что ты… И тут Себ почувствовал, что его раздирает от смеха. Он попытался сдержаться, но пара звуков всё-таки вырвались наружу, он закашлялся, скрывая их, вытер выступившие слёзы и спросил с отчаянием:  — Не способен на убийство? Грег, очнись! Открой моё армейское досье и прочитай, что только за время ведения боевых действий на моём счету — девяносто шесть трупов. Девяносто шесть, старик. Сто семнадцать после «МорВорлд». А дальше я не считал.  — Война — это другое, — пробормотал Грег, сбитый с толку. — Но здесь… ты не делал этого. Себ?  — Тебе нельзя со мной разговаривать. Ты полицейский. И мы были друзьями. Тебе нельзя меня допрашивать, ещё проблемы будут, — напомнил Себ.  — Не были, — сказал он с акцентом на второе слово, — мы друзья. Я разберусь в этой чертовщине, и мне плевать на протокол, — он встал, одёрнул пиджак. — Я разберусь, — повторил он уверенно, — а ты… Рта не открывай, пока я к тебе не пришлю адвоката, понял? Чтобы ни звука.  — Грег! — Себ окликнул его, потому что он явно собрался уходить. — Мне хватит и государственного.  — Считай, что я этого не слышал, — повысил голос Грег. — Ни звука, старик, я не шучу. Даже если бы Себ хотел ослушаться Грега, ему не дали такой возможности. Его снова отвели в камеру, а ещё через два часа пригласили обратно в допросную. Только в этот раз там стоял третий стул, на котором уже сидела темноволосая хмурая женщина в деловом костюме. Она выглядела как адвокат с обложки… журнала про адвокатов, наверное. Себ не знал, есть ли такие, но если бы были, точно удавились бы за её фотографию. Забранные в тугой пучок волосы, идеальная осанка, минимум косметики, только блестящая тёмная помада, руки без маникюра. Каблуки.  — Себастьян Моран, — женщина встала и протянула руку, — Рейчел Эдисон, ваш адвокат. Как давно вы под арестом? Садитесь. У неё оказался высокий и резкий голос с визгливыми нотками.  — Мне не нужен частный адвокат, — сказал Себ, немного подумав. Он понимал, что Грег это сделал из лучших побуждений. Но ему не хотелось играть в эти игры. Адвокат тут не поможет. Они только все вместе потратят время и силы.  — Мне сообщили…  — Мисс Эдисон, я благодарен своим друзьям за помощь. Но мне не нужен адвокат.  — Себастьян, — тише и мягче произнесла она, — Грег Лестрейд попросил меня взять ваше дело, ради него я даже не пришлю вам потом солидный счёт. Грег сказал, что вы хороший парень, который запутался. У вас, кстати, на лице это написано. Себ невольно ей улыбнулся. Он понятия не имел, что там у него и где написано, но раз она так говорит — возможно.  — Мисс Эдисон, — повторил он, — Грег пока просто не понимает. Его друг, хороший парень, убил сорок семь человек за два года. Чуть меньше двух человек в месяц. Почти шесть — каждый квартал. Это если считать в среднем, а на деле один раз двенадцать человек одним выстрелом. Сработала бомба. Я не хотел, чтобы так вышло, но мне нужно было снять цель.  — Я понимаю, — неожиданно ответила Рейчел Эдисон, и оказалось, что никаких визгливых нот в её голосе вообще нет: — Хорошо, давайте исходить из вашей версии. Грег ошибся, а вы совершили сорок семь убийств и хотите ответить за них. Тогда моя работа будет в том, чтобы на вас не повесили лишнего. Чтобы все процедуры соблюдались по закону. Чтобы вы продолжали держать связь с семьёй. У вас есть семья? Себ присел на стол, опёрся на него руками и зажмурился. Вот теперь стало больно.  — У меня есть дочь. Ей одиннадцать. Она живёт с бабушкой… моей бывшей тёщей. И родители у меня есть.  — А где мать девочки?  — Погибла.  — Ваша дочь должна знать, что с вами всё в порядке, — сказала Рейчел Эдисон и положила небольшую ладонь Себу на плечо. — У меня тоже есть дочь, ей тринадцать. Она сошла бы с ума от беспокойства, если не могла связаться со мной. Давайте поработаем вместе, хотя бы ради… как её зовут?  — Сьюзен. А вашу?  — Хэлен.  — Хорошо, — пробормотал Себ. — И простите… миссис Эдисон?  — Мисс, всё было верно. Мы договорились? Кажется, сила воли Себа закончилась, и он просто согласно кивнул, а потом подписал какую-то бумагу, даже не читая.  — Вот, — просто улыбнулась мисс Эдисон, — теперь я ваш официальный представитель. Как давно вас задержали?  — Сегодня, — только и смог ответить Себ. Он совершенно потерялся во времени. Даже не был уверен, день ещё или ночь.  — По закону, вас не имею права задерживать более чем на тридцать шесть часов до передачи дела в суд, — объяснила мисс Эдисон. — По особому решению возможно продление этого срока до девяноста шести часов, но в вашем случае, учитывая письменное признание, этого не требуется. Не позднее девяти утра двадцать четвёртого марта вы должны предстать перед судом, который… — она чуть сбилась с делового тона, — ничего не решит, конечно. Дело отправят на доследование. Вас определят в камеру предварительного содержания в городской тюрьме. После этого у полиции будет восемь дней, чтобы собрать улики и подготовить дело. Если они не справятся, потребуется получить разрешение суда на продление постановления о заключении под арест. Максимальный срок, который может пройти до окончательного разбирательства…  — Семьдесят дней. Сто двенадцать — в особых случаях и по решению суда, — вздохнул Себ. — Я планировал стать полицейским. Учил это всё.  — Славно, — улыбнулась мисс Эдисон. — Я буду настаивать на том, чтобы суд состоялся завтра. И чтобы к вам был приставлен офицер по надзору. Вы ели сегодня что-нибудь?  — Ел. Сэндвичи. Я не голодный.  — Тем не менее, вы должны иметь возможность есть трижды в день. Я…  — Мисс Эдисон. Мы можем лучше закончить разговор с инспектором Грегсоном? Я бы не хотел откладывать. Похоже, эта идея не очень нравилась мисс Эдисон, но всё-таки она согласилась и пообещала организовать встречу с инспектором. И всё продолжилось. Почти так же, только иногда мисс Эдисон пыталась его перебить.  — Давайте к Мориарти, — объявил Грегсон, явно недовольный чем-то, — что там с ним и как?  — Получив приглашение от Клауса Джордана, я не знал, на кого буду работать.  — То есть он ввёл вас в заблуждение? — резким деловым тоном спросила мисс Эдисон.  — Нет. Я просто не знал имени босса. Мне было… всё равно. Мы заключили фиктивный договор, чтобы у меня была официальная должность в законной фирме — «М-Корпорейшн». Позднее мой босс имитировал свою смерть и начал работать под именем Мориарти.  — Мориарти… — вдруг прервала его мисс Эдисон. — «Шерлок Холмс изобрёл Мориарти, самоубийство лже-гения», сегодняшняя «The Sun». Джеймс Мориарти — тот самый, которого…  — Судили и оправдали, — подтвердил Себ, — он запугал присяжных.  — Очень вероятно, что вашего Мориарти вообще не существовало, — проговорила она.  — Не важно. Главное, что был человек с таким именем, — сказал Себ. — И я выполнял его приказы.  — Хорошо, — буркнул инспектор, — значит, Мориарти. Пока запишем. Итак, вы утверждаете, что убили некоего мистера Кевина в доме двадцать три по Лейнстер-гарденс из пистолета, который должен был лежать на крыше госпиталя Святого Варфоломея.  — Вы это утверждали, мистер Моран?  — Да, конечно.  — Что было дальше? Ночь. Кровь, которая как будто выступает на асфальте, превращая Лондон в разрушенный бомбёжками Катар. Боль в боку, где давно зажил шрам. Драка. Себ помнил это всё в таких деталях, о которых даже и не подозревал. Но они не интересовали инспектора Грегсона. Поэтому он пропустил их, перейдя сразу к следующему выстрелу. Они смешивались в голове. Однотипные задания сливались вместе, но Себ расцеплял их, преодолевая внутреннее сопротивление. Там, где он не знал имён, добавлял внешность. Описание квартир и офисов.  — Мориарти был одержим Шерлоком Холмсом, — наконец, сказал он. Нужно было перейти к этой части. — И затеял большую игру, чтобы привлечь его внимание.  — Заложники с взрывчаткой… — произнёс Грегсон как бы обращаясь к самому себе.  — Там был только один выстрел. Взрыв.  — До этого заложников отпускали. Почему вам приказали выстрелить в этот раз? — мягко спросила мисс Эдисон. «Потому что старуха могла разоблачить Мориарти». «Потому что я испугался за Джима».  — Мне не приказывали. Женщина слышала голос… Мориарти, могла описать и узнать его. Я принял решение…  — Мистер Моран, — остановила его мисс Эдисон, — вы находились под влиянием безумца. Он приказал вам стрелять? Себ тихо рассмеялся. Вот она к чему. Нет, мисс Эдисон, не выйдет у вас этот фокус.  — Он не приказывал. Я принял решение стрелять. Они двигались дальше. А потом история просто кончилась — где-то на последнем задании от Джима. Вернее, на предпоследнем. Последнее он не выполнил.  — Мистер Моран, почему вы решили сдаться полиции? Почему сейчас?  — Мориарти больше нет, — отозвался Себ. У него всё равно не было других объяснений. Он их не хотел.  — Инспектор, — объявила мисс Эдисон, — мой подзащитный ответил на все ваши вопросы и устал. Я обсужу с вами условия передачи дела в суд. Могу я пока остаться с ним наедине?  — Пожалуй, — прокряхтел инспектор, поднимаясь. — Его переведут в изолятор временного содержания, как только вы закончите. Инспектор вышел, даже не посмотрев на Себа.  — Да, мистер Моран, — вздохнула женщина, — вы мне не помогаете.  — Я не хочу, — пожал он плечами. — Я сам пришёл сдаваться полиции. Говорю правду.  — Ну, ладно. Сейчас вас отвезут к месту предварительного заключения. Дайте мне телефон ваших родителей или тёщи, я свяжусь с ними, чтобы вам привезли одежду и смену белья, — она чуть наморщила нос, — рекомендую её использовать по назначению.  — Простите…  — Пустяки, — она снова вернулась к деловому тону, — завтра утром я приеду к вам, и мы обсудим линию защиты. И будет известно время суда. Но пока у вас одна задача.  — Переодеться? — спросил он. Она улыбнулась:  — Две. Ещё выспаться. У нас много работы впереди.  — Я не пойму одного… — сказал он задумчиво. — Я тут, сидя рядом с вами, рассказывал, как убил сорок семь человек. Ну, ладно, положим, первый десяток вы пропустили, но суть не меняется. И вы ещё со мной шутите? Он сам испытывал по отношению к себе что-то вроде отвращения. Но сказать, что это именно за чувство, не мог.  — Во-первых, — строго сказала мисс Эдисон, — юмор — это профессиональная защита от стрессовых ситуаций. Очень помогает, рекомендую. А во-вторых, — её голос смягчился, — пока я больше верю Грегу, чем вам. Вы хороший парень. Себ решил, что у него нет желания спорить с ней.