Пряничного человечка застрелят в десять ноль одну

«Вы утверждаете, что сделали выстрел из этой винтовки месяц назад. Мистер Моран, эксперты осмотрели её, она не использовалась больше полугода». «Вы утверждаете, что восемнадцатого марта… Мистер Моран, весь этот день вы провели в хирургии госпиталя Святого Бартоломея, у вас открылся старый шрам, вам делали операцию». «Семнадцатого августа вы находились в Бромптонском госпитале, где договаривались об операции на сердце для вашей тёщи, миссис Кейл». «У вас дома при обыске не найдено никаких фальшивых паспортов, мистер Моран, и вы не пересекали австрийскую границу по своим документам». Родительские собрания. Операции. Визиты к стоматологам. Встречи сослуживцев. Записи на камерах, документы и свидетельские показания, одно за другим. «Мистер Моран». «Мистер Моран». «Себастьян!» Воздух выкачали из лёгких. Как рыба, Себ открывал и закрывал рот, но даже если бы он смог заговорить, ему нечего было сказать. Он сдавил голову ладонями и зажмурился.  — Себастьян… «Мой Святой Себастиан», — прошептал Джим. И вдруг воздух вернулся. Резко вдохнув, Себ расхохотался. Он ржал и не мог остановиться. Он не видел ничего перед собой, потому что глаза не открывались, зато чувствовал, как по щекам текут слёзы. Надо было прекратить, но он не мог, попытался зажать рот ладонью, но это не помогло. Ему пихали стакан воды. Он дёрнулся, схватил его — и пролил половину, а потом и вовсе выпустил, руки ходили ходуном. Силы закончились. Болела грудь, что-то жгло в горле. Смех прекратился, и Себ уронил голову на стол. Вцепился пальцами в волосы.  — Себастьян, — повторила мисс Эдисон совсем рядом, — посмотрите на меня. Впервые в её глазах читался страх. Она улыбалась, обсуждая убийства, а теперь Себ её пугал.  — Всё в порядке, — хрипло сказал он. Дерьмовая ложь.  — Мистер Моран, попробуйте выпить воды, — попросила она и вернулась к нему с новым стаканом, обойдя лужу на полу. Он попробовал, но вода не шла.  — Вы в состоянии сейчас говорить со мной? Нет. Он в состоянии пойти в камеру и разбить голову о стену.  — Да. Да, простите.  — Я буду ходатайствовать о прекращении дела в досудебном порядке, — сказала она.  — Вы не можете! — выдохнул он. — Это всё чушь. Послушайте… — ему нужно было, чтобы она поверила, — я совершил каждое из этих убийств. Всё, что нам нужно, это доказать, что мои алиби — фальшивки.  — Мистер Моран… Себастьян, — она забрала у него стакан и отставила в сторону, потом сжала его пальцы совершенно дружеским жестом, — они не фальшивки. Я сомневаюсь, что кто-то может создать так много настолько идеальных алиби.  — Послушайте меня, — повторил он. — Мисс Эдисон, послушайте! — он повысил голос, потому что в её глазах снисхождение, и оно ему точно было не нужно. — Я работал на Мориарти. На Дж… Джеймса Мориарти. Я уверен, это его рук дело, но он должен был где-то… Нет, не должен, чёрт подери. Джим не ошибался. Себ это отлично знал. Его планы работали, его задумки чётко исполнялись, всегда.  — Мориарти не существовало, — тихо сказала мисс Эдисон, — был актёр Ричард Брук, которого нанял детектив Шерлок Холмс, чтобы прославиться.  — Что?  — Это уже известный факт. Шерлок Холмс не был гениальным детективом, он был мошенником, который придумывал преступления, находил исполнителей, а потом отправлял их за решётку. И на роль главного своего противника он нанял ирландского актёра Ричарда Брука. После разоблачения Шерлок Холмс покончил с собой.  — А Брук?  — Пропал, идёт следствие. Вероятно, Шерлок Холмс убил его.  — Нет, — возразил Себ, — он застрелился сам. Я видел. Мисс Эдисон не верила ему.  — Допросите… Джоан Вуд, — пришла ему в голову мысль. — Она работала старшим детективом-инспектором в плимутском отделении полиции.  — Я уже говорила с Джоан Вуд, — вздохнула мисс Эдисон. — Сначала она отказалась со мной общаться, но я всё-таки убедила её. Она утверждает, что ни разу не видела вас, возвращающимся домой с винтовкой, не слышала никаких разговоров, указывающих на то, что вы совершали убийства, не находила других следов. Она согласилась, если потребуется, выступить в вашу защиту. Да твою же мать.  — Вам нужно вернуться в камеру и отдохнуть, мистер Моран. Я поговорю с мистером Бромфилдом. Он… — она нахмурилась, — зол. Не соглашайтесь на допросы в моё отсутствие. Он согласился, даже обрадовался, когда мистер Бромфилд вызвал его. Они разберутся.  — Ты устраиваешь проблемы, парень, — сказал Бромфилд, садясь напротив. — Большие проблемы. Мы почти месяц возимся с твоим признанием, а теперь выходит, что ты псих, который захотел славы. Он выглядел как человек, готовый перейти со спокойного тона на крик. Себ такого насмотрелся ещё в армии, поэтому ответил коротко:  — Нет, сэр.  — «Нет, сэр», — передразнил он. — Знаешь, что я думаю? Ты не псих. Ты кого-то прикрываешь. Тебе пообещали, что всё будет хорошо и тебя не посадят. Вот ты и пришёл. Не на того напали, — он хватил кулаком по столу. — Ты сядешь, Моран. За всё чёртовы эпизоды. Ну, наконец-то.  — Мистер Бромфилд, — ответил Себ, — я никого не прикрываю. Я хочу ответить за то, что совершил.  — Ни чёрта ты не хочешь. Ты себе, может, чистенькую картинку из сериала нарисовал? Получишь вонючую камеру и будешь все свои сорок пять лет шить какие-нибудь мешки из говна. Себ пожал плечами.  — Такое уж наказание. Бромфилд продолжил: зло, резко, про то, как в тюрьмах тупеют и съезжают с катушек, а Себ, немного подождав, перебил его:  — Мистер Бромфилд, помогите доказать, что все эти алиби — фальшивка.  — Фальшивка… — протянул он. — Ну и кто же постарался создать вам тридцать шесть фальшивых алиби? Что ж, возможно, Бромфилд заинтересуется этим больше.  — Мориарти. Но Себ ошибся. Тот скривился от отвращения и, не глядя больше на Себа, вызвал судебных приставов и велел:  — Увести. Третьего мая Себ вышел из тюрьмы. Суд принял ходатайство о прекращении расследования, никакого разбирательства так и не состоялось. Джоан так и не выступила: в его защиту или на стороне обвинения. А жаль. Он бы хотел её увидеть. Накануне освобождения к нему пришёл Грег. Сначала долго молчал, а потом вдруг заявил:  — Прости, старик.  — За что? Он покачал головой, почесал седую макушку и объявил:  — Ты у меня не отвертишься. Будешь ходить к психотерапевту как миленький. Вон, с Джоном Ватсоном поговоришь, он расскажет, как это помогает.  — Думаешь, я рехнулся и всё это придумал? — спросил Себ устало. Он уже не мог злиться.  — Думаю, что у тебя… — он нахмурился, вспоминая слово, — посттравматическое стрессовое расстройство после войны. И ещё думаю, что должен был раньше сообразить, что… Чёрт, у меня ведь Джон был перед глазами всё время. И он говорил, что из Афганистана нельзя вернуться прежним. Я идиот.  — А если, — проговорил Себ медленно, — у меня нет расстройства? Если я с самого начала говорил правду? Если я действительно убил сорок семь человек? Грег тяжело вздохнул:  — Даже если бы я поверил в это хоть на секунду… Бромфилд — зверь. Он не отпускает преступников, если есть хоть малейший шанс довести их до суда. Скорее лишнего повесит, улики подтасовать попробует. И он уверен, что ты чист. То же самое утверждает и Рейчел. У Себа просто не было шансов его убедить.  — Я за тобой присмотрю, — пообещал Грег и добавил горько: — Я уже потерял одного друга. Ты не станешь вторым. И Себ вспомнил, что Грег дружил с Шерлоком Холмсом, который, похоже, успешно притворялся мёртвым. Он сочувствовал другу, но решил, что не станет в это лезть. Больше его не интересует Шерлок Холмс, и точка. Себ выписал мисс Эдисон чек, хотя она и отказывалась, ссылаясь на договорённости с Грегом. Ему не хотелось долгов. Когда они вдвоём вышли на улицу, там оказалось тепло, солнечно: уже совсем лето.  — Кофе? — предложила она.  — Я вас угощу, — сказал Себ, когда они подошли к палатке с хот-догами. Себе взял чай, в который продавец от души налил молока. Со стаканчиками они пошли вперёд по улице.  — О чём думаете, мистер Моран?  — Себ, — поправил он. Они уже не были связаны формальными отношениями, а от «мистера Морана» сводило скулы.  — Рейчел. Ещё раз рада знакомству. Он попытался выдавить улыбку, но не преуспел и сделал глоток чая.  — Чем займётесь?  — Грег настаивает на психотерапевте, — ответил он, немного помолчав. — И сказал, что мы будем бегать вдвоём два раза в неделю, по вечерам. Вторник и четверг. У меня почему-то не отозвали лицензию на оружие. Съезжу в тир, проверю винтовку, раз уж из неё больше полугода никто не стрелял. Представлю, что там с калибровкой прицела. Рейчел рассмеялась:  — Прекрасные планы.  — Ещё, — продолжил он, принюхиваясь к сладкому резкому запаху и узнавая в нём аромат магнолий, — наверное… перевезу дочь и тёщу к себе. Или продам квартиру и найду нам что-то на троих. Там нужна твёрдая рука в воспитании, бабушка не справляется. Подросток, сами понимаете.  — О, да, — искренне отозвалась Рейчел. — Вам нужна бездна понимания, помноженная на железобетонные принципы. И пара флаконов успокоительного, не для себя, так для бабушки.  — У вас, наверное, сейчас ещё хуже?  — Подростки, — она пожала плечами, — после очередной выходки думаешь, что хуже некуда, но они доказывают, что пределы только у нас в голове.  — Я хотел отправить Сьюзен в пансион. Думал, так будет лучше.  — Пансион, — скривилась Рейчел, — это чудовищно. Подберите ей, пока не поздно, нормальную современную школу. Правда, — она издала забавный фыркающий звук, — года через три вам захочется взять винтовку и отстреливать всех мальчиков, которые на неё смотрят. Но поверьте, лучше пусть смотрят. Это полезный опыт.  — Да, вы правы, — кивнул Себ. Он не знал, куда именно они шли и зачем. Все планы, которые он озвучил, родились в голове только что, и он уже почти забыл их.  — Вы в метро? — спросила Рейчел, и Себ осознал, что они дошли до станции.  — Нет, пройдусь ещё. Засиделся. Шутка не удалась, но Рейчел тактично улыбнулась.  — Я рада, что всё решилось, Себ. Грег был прав, вы хороший парень, — она протянула ему ладонь. Перехватив стаканчик и сумку в одну руку, Себ сжал её тонкие пальцы.  — Наверное, я вам должен сказать спасибо.  — Не принуждайте себя. Лучше давайте пообедаем на следующей неделе? Он не стал спрашивать её, обедает ли она обычно со своими бывшими клиентами, и просто договорился на вечер следующей среды.  — Я вам позвоню накануне, — пообещала Рейчел и нырнула в метро. Себ постоял какое-то время. Взглянул на часы. Череп оскалился и показал три-двенадцать пополудни. Зачем ему это знание? Чёрт его разберёт. В метро не хотелось, и он пошёл мимо в сторону центра. Через пару километров набрёл на безымянный сквер, сел там на лавочку. Надо было много чего сделать, но не удавалось даже составить примерный список. Он не хотел здесь находиться. Но уже несколько дней назад стало понятно: Джим так просто не отпускает своих людей. «Квартира принадлежит тебе, а ты — мне», — как-то сказал Джим. Тогда это казалось шуткой. Говоря по правде, у Себа не было в этой игре никаких шансов. И теперь вместо лёгкого пути придётся идти по сложному и как-то жить. Себ пока не знал, как именно, но осознавал: придётся. Может, отец верно его трусом назвал? Он попробует изменить это мнение. По крайней мере, в его жизни больше не будет никаких приказов и заданий. И смертей. Себ не сразу понял, что отвлекает его от мыслей. Но потом спохватился: в кармане вибрировал телефон. Он достал его. На экране высветилось: «Номер скрыт». Не колеблясь ни секунды, Себ ответил на звонок.

Конец