* * *
Дилюк сидел на диване в кабинете своего отца рядом со столиком, на котором стоял канделябр. В руках мужчина держал книгу, которую он буквально только что взял, чтобы прочесть за день хотя бы что-то кроме денежных отчётов. Со смертью отца на него свалилось много, даже слишком много всего. Каждый день, просыпаясь, он не испытывал чувства полноценного отдыха, поскольку его тут же сдавливал тяжёлый душевный груз. Он всё ещё помнит, как он гонялся с Кайей за птицами недалеко от винокурни, как будто это было вчера. И завидует прошлому себе, который ещё не так давно был свободен. Когда на нём не было никакой ответственности. Нет, конечно, молодой парень умел нести это бремя, ведь под его началом мог быть целый отряд, однако это — ничто по сравнению с той ответственностью, которая возникает, когда в твои руки полностью переходит управление целой винной индустрией. Каждое утро он думал, зачем он встаёт с кровати, и ответ приходил сам собой: чтобы у народа Мондштадта была крепкая опора. Если он не смог стать таковой для своего отца, для своего брата — о чём он жалеет до сих пор — то попытается хотя бы ради всех остальных. Погрузившись в свои мысли слишком глубоко, Дилюк и забыл про чтение и непроизвольно крепко впился рукой в книгу, словно пытаясь проделать в ней дыру. Его размышления прервал раздавшийся стук в дверь, который заставил его дёрнуться от неожиданности. — Господин Дилюк, простите, что беспокою в такое позднее время, — Аделинда взяла паузу явно ради того, чтобы правильно подобрать слова, — здесь господин Кайя. Что прикажете ему передать? Дилюк вопросительно посмотрел на закрытую дверь. Время близилось к полуночи: не самое приличное для походов по гостям — однако громкий стук по стеклу дал понять о причине такого позднего визита: Кайе явно нужно было хоть где-то переждать ливень, а вокруг ничего, кроме винокурни, не было. Дилюку как будто было не всё равно, как Кайя будет справляться с этой проблемой. Нет, ему было всё равно, однако здесь стоит вопрос не личного отношения, а его репутации, ведь потом пьяный рот рыцаря будет разглагольствовать на всю «Долю ангелов» о том, как ему не дали укрыться от дождя. Да и, зная Кайю, если бы у того была физическая возможность добраться до какого угодно другого убежища, он бы не торчал на пороге его поместья. — Господин Дилюк? — Аделинда напомнила о себе, всё ещё ожидая ответа. — Ничего не нужно передавать, я спущусь сам. Подготовьте две кружки виноградного сока, будьте добры, а также горячую ванну. Скорее всего, придётся также постирать грязную одежду. И после можете быть свободны на сегодня. — Слушаюсь.* * *
По дороге вниз Дилюк зашёл в уборную и захватил полотенце. Он медленно спустился по лестнице и остановился прямо напротив входной двери, как будто не решаясь её открыть. Он положил руку на дверную ручку и устало закрыл глаза. Всё-таки стоило просто проигнорировать появление названного брата и спокойно улечься спать. Однако поворачивать назад уже было поздно: рыцарь точно слышал, что кто-то сюда подошёл. Вздохнув, он отворил дверь. Перед ним стоял Кайя. Вид его был более, чем печален: обычно весело торчащие волосы под тяжестью впитавшейся влаги сосульками свисали вниз; мех на его накидке точно так же вобрал в себя избыток воды и выглядел грузной копной; множество слоёв одежды рыцаря были пропитаны грязью и кровью и прилипли к его телу, подчёркивая его природную худощавость. Кайя переминался с ноги на ногу, и его сапоги издавали громкий хлюпающий звук. — Выглядишь как выброшенное животное, — монотонно вместо приветствия сказал Дилюк, швыряя в лицо бывшему брату полотенце, чтобы тот хоть слегка привёл в порядок свои волосы. — Я тоже рад тебя видеть, братик, — Кайя улыбнулся ещё шире своей приторной улыбкой, как будто пытаясь переключить внимание со всего остального своего облика, который выглядел крайне печально. При его обращении Дилюка укололо раздражение, и он едва удержался от искушения захлопнуть дверь прямо перед носом мужчины. — Ты мне не брат, — ответил он, разворачиваясь на каблуках в сторону лестницы. — Марш в ванну. — Как скажешь, братик, — ехидно ответил Кайя и хохотнул в кулак, а затем медленно двинулся вперёд, на ходу вытирая длинные намокшие локоны. Дилюк поднялся к себе в комнату и достал из шкафа один из своих халатов. Он снова зашёл в уборную и повесил его на гвоздик недалеко от ванны, которая уже была наполнена горячей водой, распространяющей пар по всей комнате. После он зашёл в свой кабинет и взял книгу, которую с горем пополам читал до прихода братца. Дилюк спустился вниз и, к своему удивлению, увидел Кайю на том же самом месте, где он его и оставил, и тот что-то упорно рассматривал. Этим «чем-то» оказалась вычурная ваза, абсолютно не вписывающаяся в окружающий интерьер, которую сам рыцарь и подарил. Кайя стоял на одном месте достаточно долго, чтобы под ним успела скопиться внушительная лужа от дождевой воды. — Хех, а я думал, что ты её выкинул сразу после того, как тот парень сказал, что она у тебя в кабинете стоит… — Кайя подошёл к собственному подарку, настолько же экзотическому, как и он сам, и медленно провёл рукой от её основания до верха. — А ты её аж в парадную перетащил… — в горле Дилюка встал ком возмущения. — Я… — услышав, насколько хрипит его голос, он прокашлялся и продолжил: — Я каждый раз смотрю на неё и думаю о том, что пора бы её выбросить, но всё никак руки не доходят. — Да-да-да… — Кайя провёл пальцем по самому горлышку вазы. — Напомню себе при следующем визите взять с собой букет, а то выглядит пустовато. — Пощади бедные цветы от смерти, — Дилюк взялся рукой за перила и стал спускаться вниз, — И никаких следующих визитов: тебя здесь никто не ждёт. — Тем не менее, ты же меня впустил, — Кайя ехидно улыбнулся и легко скользнул рукой по плечу Дилюка, когда они оказались рядом. Тот раздражённо сбросил назойливую ладонь. — Ты слишком высокого мнения о себе. Будь это кто угодно другой, я бы поступил точно так же, — Дилюк указал рукой в сторону уборной. — Иди мойся, пока вода не остыла. — Сэр, есть, сэр, — Кайя отдал честь и медленно стал подниматься по лестнице наверх, а когда он почти дошёл до нужной комнаты, свесился с перил и широко улыбнулся: — А ты придёшь потереть мне спинку? Дилюк ответил настолько красноречивым холодным взглядом, сложив при этом руки на груди, что Кайя поверил, что взглядом можно убить.* * *
Владелец винокурни сел в кресло и взял в руки свою кружку, слегка отпивая виноградный сок, кислинка которого приятно покалывала на языке. Затем он взял в руки книгу и открыл на месте, где была вложена плетёная закладка, и решил скоротать время за чтением в ожидании брата. Дилюк медленно стал втягиваться обратно в сюжет книги, расслабляясь от лёгкого звука потрескивающего камина. Впервые за долгое время он смог посидеть, не думая о постоянных договорах, встречах, необходимости защищать город… Если бы рыцари, в том числе и тот, что сейчас оккупировал его уборную, добросовестнее исполняли свои обязанности, с плеч Дилюка бы упал довольно тяжкий груз. Чтение увлекло мужчину, и он не заметил, как Кайя плюхнулся в соседнее кресло, утыкаясь носом в широкий воротник халата и одобрительно хмыкая. — Он пахнет тобой… и-и, кажется, тем мылом, которое ты любишь ещё с подросткового возраста. «Чёрт! Я не заметил, что это тот халат, который я накинул после ванны!» — Дилюк чуть не поперхнулся, а на его щеках проступил лёгкий румянец. Стоило быть внимательнее. — Ничего страшного, я не возражаю, что его использовали, — Кайя потянулся к своей кружке, поднёс её к носу и издал протяжный разочарованный вздох — ему снова сунули чёртов виноградный сок. — Не думал, что Я возражаю? — Дилюк зло нахмурился и посмотрел на парня в соседнем кресле, а затем снова повернулся к книге. В ответ парень хохотнул, запрокидывая голову. Затем Кайя снова потянулся к кружке, глубоко вдохнул аромат оттуда и зажмурил глаз. — Напоминает старые времена… — Нет. И пей давай. — Я не хочу. Ты опять налил мне виноградный сок. — Тебе здесь не постоялый двор высшего класса, чтобы подавать еду на заказ. — Дилюк поставил свою кружку рядом с книгой на столик и сложил руки на груди с максимально возможным недовольным выражением лица. Он понял, что почитать в спокойствии ему больше не дадут. — Или тебе напомнить, что ты тут вообще незванный гость? — Спасибо, обойдусь, — холодно ответил Кайя, смотря на пламя в камине. Дилюк понял, что так и не спросил, какого чёрта рыцарь вообще ошивался в округе его поместья. — Как ты вообще тут оказался? — вопрос прозвучал не без интереса, и Дилюк не пытался этого скрыть. — Дела Ордена, — расплывчато ответил Кайя и в очередной раз поднёс кружку к носу. Его лицо исказилось морщинами из-за отвращения к содержимому. — Так многословно отвечаешь, потому что боишься запятнать честь «славных» рыцарей? Не волнуйся, невозможно испортить то, чего нет. — Я не собираюсь брать на себя обязательство по исправлению репутации Ордо Фавониус в твоих глазах, если это то, чего ты от меня добиваешься, — Кайя поднёс кружку к губам и стал медленно поглощать её содержимое. Это первый раз, когда Дилюк видит, как его брат практически добровольно пьёт ненавистный напиток. — Ты не та кандидатура, которая способна на это, — отрезал он. В воздухе повисло молчание. Его снова оборвал Дилюк: — Если то, что я видел, было твоим заданием, значит, рыцари явно решили поиздеваться над тобой, — не без язвительной ухмылки отметил мужчина, пристально наблюдая за замечательной реакцией брата: от неожиданности тот поперхнулся и начал громко кашлять. — Не вздумай запачкать халат, иначе я заставлю тебя самому его отстирывать. Кайя кое-как откашлялся и зло нахмурился. — То есть ты всё видел и даже не помог? — Кайя допил остатки сока в кружке, сгорбился и опустил голову, оперев локти на колени. — Не мог отказать себе в удовольствии наблюдать рыцаря в действии, — самодовольно хохотнул Дилюк, убирая выбившуюся прядь за ухо. — Так что это было? — Я не обязан отвечать на твои вопросы. — Пока ты находишься в моём доме, сидишь в моём кресле и пьёшь сок из моего винограда, ты будешь делать то, что я скажу, — чрезмерно твёрдо, но беззлобно сказал Дилюк. Гостя пора было поставить на место. Раздался тяжёлый вздох, а затем Кайя нормально сел в кресло и выпрямил спину. На его лице вновь растянулась наигранная улыбка. — Ты невыносим. Да, это было задание от Джинн, которое я с огромным удовольствием взялся выполнить. Вокруг города становится всё более небезопасно, и наши патрули усиливают, — Кайя закинул ногу на ногу и принял более расслабленную позу. — Это я слышал ещё в таверне. Что ты делал на задании рядом с моей винокурней? — Следил, чтобы твои драгоценные виноградники не затоптали. Было бы жаль, если бы самое прекрасное вино на свете исчезло по такой дурацкой причине, — Кайя повернулся и облокотился на кресло, придерживая голову. Он смотрел своим холодным голубым глазом прямо на Дилюка, высматривая изменения в выражении его лица. Их не последовало. — Уверен, что Джинн, зная о наших с тобой взаимоотношениях, скорее сама выйдет разобраться, чем отправит тебя сюда. — Меня никто не отправлял, — Дилюк повернулся, удивлённо смотря на Кайю. — Я сам вызвался. — И зачем оно тебе надо? — Должен же я приглядывать за своим братиком, правда? — Кайя слащаво улыбнулся, прикрыв глаз. Не успел Дилюк ничего ответить, как брат резко сменил тему: — Кстати, о твоих виноградниках… Он потянулся к пустой кружке на столе, взял её в руки и указал на неё пальцем. — После такого ты обязан когда-нибудь выпить вина, — на губы Кайи вернулась лисья ухмылка. — Ничего я тебе не должен, — Дилюк фыркнул. — Наоборот, после услуги, которую я тебе любезно оказал сегодня, это ты — мой должник. Кайя на секунду распахнул глаз в удивлении, а затем снова прищурился. — И что же ты от меня хочешь? В ответ раздался смешок. — Как будто рыцарь Ордо Фавониус может мне что-то дать. — О-о-о, поверь, я много чего могу тебе дать… — Кайя облизнул губы и сощурился ещё сильнее, слегка наклоняя голову в бок. Его чёлка почти закрыла второй глаз, который сиял каким-то недобрым светом, отражая огонь в камине. Дилюк почувствовал, как возмущение стало охватывать с головой от подобной фамильярности. — Если ты думаешь, что имеешь право разговаривать со мной так же, как с девушками в таверне, которых ты вечно пытаешься охмурить, то ты глубоко ошибаешься, Кайя Альберих! — Дилюк резко подорвался с места, смеряя брата испепеляющим взглядом. Кайя же вальяжно закинул ноги на стол. — Откуда ты знаешь, как я с ними разговариваю? — Потому что я работаю барменом в этой самой чёртовой таверне! — Дилюк подошёл к Кайе и грубо скинул его ноги на пол. — И убери ноги, в конце концов! — Мне казалось, тебе всё равно на меня, чтобы запоминать, с кем и как я разговариваю, — Кайя сухо произнёс куда-то в сторону, отводя взгляд от пылающих алых глаз. Дилюк медленно склонился над Кайей, пристально смотря в его глаза, и упёрся руками в подлокотники кресла. — Если бы мне было всё равно на тебя, тебя бы не существовало в моей жизни вовсе, — Дилюк проговорил это тихо, однако отчётливо проговаривая каждое слово, как будто пытался плюнуть ими в лицо Кайи. Может, хотя бы так до него дойдёт смысл этих слов. Рыцарь неожиданно потянулся и обвил руками шею Дилюка, резко дёрнув на себя и заставив винодела упасть на колени перед собой. Кайя крепко прижал его к себе, утыкаясь носом в основание его шеи, судорожно вдыхая родной аромат, ничуть не поменявшийся с их детства. Добавились лишь нотки какого-то дорогого одеколона. Дилюк сначала активно пытался отстраниться от неожиданной близости брата и вторжения в личное пространство, пытался оттолкнуться от подлокотников кресла, но затем смирился и расслабил руки, при этом отворачивая покрасневшее лицо. От Кайи пахло тем самым любимым мылом Дилюка, и это не могло его не смущать. — Ты что делаешь?.. — тихо прорычал Дилюк, удерживаясь от того, чтобы не вздрогнуть от мурашек, которые вызывало прохладное дыхание Кайи. — Ты не представляешь, как я по тебе скучаю, Дилюк… как мне тебя не хватает… — Кайя как будто пытался вжаться ещё сильнее, сминая руками сюртук на спине брата. Поток слов продолжал оплетать многострадальное сердце винодела, болезненно передавливая его. — Ты сам в этом виноват, и ты это знаешь, — монотонно, но беззлобно ответил Дилюк, — Отпусти, мне неудобно. — Прости… — Кайя виновато улыбнулся и расцепил руки на шее Дилюка, выпуская его. Рагнвиндр вернул своё тело в вертикальное положение и размял плечи, которые некоторое время находились в очень неудобном положении, а затем снова смерил брата презрительным взглядом. — К тому же, я что-то не сильно заметил твоей нужды во мне. Все годы как-то спокойно жил себе припеваючи, крутя романы с кем попало, пока меня не было в Мондштадте. — Ну вот раз тебя, — он слегка подался вперёд, — здесь не было, не додумывай за меня мои поступки и мои чувства, — улыбка Кайи перекосилась и превратилась в оскорблённую гримасу. Винодел ничего не ответил, только тяжело вздохнул, отворачиваясь к камину. Древесина жалобно потрескивала под натиском огня, сдаваясь в пожирающую агонию и ломаясь под болезненными углами. Дилюк не мог не отметить сходства своего душевного состояния с этими многострадальными брёвнами. Какая-то непонятная злость и обида сжирала его изнутри, словно своей агрессией в сторону Кайи он пытался заполнить образующиеся пустоты. Только он не принял во внимание то, что подобным поведением он разрушает себя ещё сильнее. Молчание нарушил слегка охрипший голос Кайи. Видимо, следствие нахождения в отвратительных погодных условиях. — Я знаю, что я виноват, но я ничего не мог поделать. Я хотел, чтобы ты знал правду, — он тяжело вздохнул, — я почувствовал внутри себя, что доверяю тебе достаточно, чтобы рассказать об этом. Но ты не оценил. — Ты выбрал катастрофически неправильное время для подобных откровений, — Дилюк повернулся, складывая руки на груди. — И меня оскорбил не столько факт, что ты чёртов шпион, сколько то, что тебе было всё равно на смерть отца. — Мне не было всё равно на тебя, — речь Кайи настолько расходилась с его поступками, что чуть не заставило Дилюка потерять остатки самообладания. — Лжёшь! Если бы тебе не было всё равно, ты бы не бросил меня тогда, когда я нуждался в тебе больше всего! — От напряжения его тело начинало потряхивать, а в конечностях — ощущаться слабость. Дилюк отодвинул пустую кружку в сторону и медленно сел на столик напротив кресла Кайи, чувствуя, что он начинает терять силы. Вдыхая огромную порцию воздуха, Дилюк решился продолжить нападки: — Надеюсь, отец не видит, во что ты превратился. Он столько вложил в тебя — и ради чего? Он пригрел змею на груди, чтобы она проглотила его целиком и без остатка, — под конец предложения он постепенно переходил на шипение. Дилюк смотрел в бесстыжие, по его мнению, глаза брата, пока тот смотрел куда-то вниз. Тишина растягивалась в минуты, сдавливая обоих говоривших, пока Кайя не сказал тихо: — Я и сам не знаю, какую сторону мне принять здесь. Дилюк вопросительно вскинул бровь, слегка расслабляя взгляд. В то же время Кайя поднял на него глаза и со всей серьёзностью продолжил: — У меня всё ещё, возможно, есть настоящая семья, но она где-то далеко. Я даже не знаю, живы ли они, учитывая обстоятельства, при которых отец оставил меня здесь. А есть ты и… был… мастер Крепус, которые подарили мне настоящую любовь. И я это чувствовал и ценил, — Кайя снова отвёл глаза. — Но я, честно, уже не понимаю, что мне делать. Я знаю только одно, — он медленно поднялся с кресла и легко взял своего брата за плечи, — что ради тебя я готов бросить вызов всей Каэнри’и, лишь бы ты снова меня заметил. У Дилюка сдавило грудь от смеси возмущения и стеснения от этих слов. Температура вокруг как будто резко поднялась, и стало невозможно дышать. Он слегка наклонил голову, ощутив резкую слабость, когда сердце стало болезненно стучать медленнее, но сильнее обычного. Оно как будто врезалось в стенки грудной клетки, посылая таким образом волны по всему телу. Болезненная пульсация ощущалась даже в кончиках пальцев на ногах. — Ты бы хоть постыдился своих громких лживых слов, находясь в его доме, — Дилюк провёл глазами встающего с кресла Кайю, который явно собирался сократить расстояние между ними. — Мне не стыдно за то, что я считаю правильным, Дилюк. Я хочу восполнить годы, которые мы провели порознь, — подойдя ближе, парень наклонился и опёрся руками на стол, чтобы быть примерно на одной высоте. Дилюк слегка откинулся назад, увеличивая расстояние между их лицами. Глаз Кайи отражал пламя камина, и красные огоньки грустно плясали на радужке. — Я хочу быть ближе к тебе. — Я не понимаю, насколько бессовестным нужно быть, чтобы продолжать так нагло врать. Кайя коснулся одной рукой колена Дилюка, подтягиваясь ещё ближе. — Не трогай меня, — прошипел Дилюк, больно впиваясь в запястье брата, который агрессивно нарушал его личное пространство уже второй раз за вечер. Он пытался убрать его руку от себя, но парень только сильнее приблизился к нему. — Может быть тот, кто врёт — это ты? Не думал перестать лгать самому себе и посмотреть на то, что происходит в действительности? — Голос Кайи звучал холодно, но беззлобно. В нём как будто говорила давно проглоченная обида. Взгляд Кайи бегал от одного алого глаза к другому в поисках ответа на вопрос, которому суждено было утонуть в тишине. Изо рта брата пахло виноградным соком, который тот всегда считал верхом безвкусицы. Каждый раз Дилюк настойчиво наливал его Кайе в бокал, специально старался поддеть тем самым, подавая ему очередную порцию нелюбимого напитка. Только ради чего? Если бы его так раздражала компания Кайи, он бы просто налил ему столько «Полуденной смерти», сколько тот захотел, лишь бы его оставили в покое. Только сейчас Дилюк задумался, что всё это время он ненамеренно провоцировал брата, чтобы тот — что? Побыл рядом подольше? Обратил внимание? Дилюк и сам не знал, зачем это делал. От подобных мыслей на его лице всё сильнее расплывалось непонимающее выражение, а взгляд устремлялся в пустоту. Рагнвиндр смог вернуться в реальность, когда в нос слишком сильно ударил знакомый запах брата. Кайя прислонился своим лбом ко лбу Дилюка, закрывая глаза. Он тяжело дышал, как будто слишком быстрый вдох обожжёт ему лёгкие. Кайя переместил одну руку на щёку Дилюка. — Ты что делаешь?.. — Глаза Рагнвиндра всё ещё были в тумане после длительного мыслительного процесса, однако возмущение в его спектре эмоций было чуть ли не рефлекторным. — Дай мне своей силы, — прошептал Кайя, — хотя бы капельку. Я так больше не могу… Брови Дилюка поползли вверх в удивлении. О чём он вообще говорит? — Если бы я был хотя бы вполовину сильным, как ты, возможно, я бы не был так жалок, — дыхание брата, несмотря на прохладу, обжигало кожу лица. Сердце сбилось вообще с какого-либо размеренного ритма. — Но ты ведь сильный. Тебе не приходилось убегать от свалившихся проблем, в отличие от меня, — на его вторую щёку легла шершавая от мозолей холодная ладонь. — Я убегаю от них каждый день, — Кайя прижался лбом сильнее, — я топлю себя в вине, потому что не могу принять реальность. — Я не считаю, что ты слабый, — Дилюк только сейчас обратил внимание, что до сих пор держал руку Кайи за запястье, но без остервенелой хватки, как раньше. Словно смутившись, он отпустил его, а сам положил свои ладони на колени. Со стороны брата раздался сдавленный смешок. — Как будто твоё мнение что-то поменяет, — Кайя грустно улыбнулся и медленно убрал руки со щёк Дилюка, пытаясь отстраниться. Только чужая рука, оказавшаяся у него на затылке, не позволила ему. — Поверь, есть аспекты, в которых ты куда сильнее меня, — вторая рука Дилюка непроизвольно потянулась к лицу брата, и он провёл указательным пальцем по скуле. Затем он нежно обрамил ладонью щёку Кайи и слегка надавил, заставляя приблизиться к себе. Их губы сомкнулись в невесомом поцелуе, который быстро сошёл на нет, когда мужчины вопросительно посмотрели друг на друга из полуприкрытых глаз, проверяя реакцию. Дилюк от непривычности ощущения облизал губы и почувствовал на них лишь привкус виноградного сока — его или Кайи, было непонятно. Кожа на соприкосновении их губ словно горела. Кто бы мог подумать, что его первый поцелуй будет таким? Мгновение спустя Кайя припал к губам Дилюка обратно, медленно проводя языком по нижней. Они разомкнулись, и Кайя аккуратно коснулся своим языком языка Дилюка, всё ещё думая, что тот передумает продолжать эту затею и отстранится, выстроив окончательную стену после этого вечера. Дилюк же мысленно молился всем Семерым о том, чтобы его покойный отец не видел того, чем он занимается с собственным братом, пусть и названым. Кайя переместил руки на выступающие углы челюсти Дилюка, приподнимая голову так, чтобы подстроить её удобнее для поцелуя, и вошёл глубже в его рот, начиная обвивать язык по всей длине. Дыхание винодела сбилось от таких действий рыцаря, и спустя пару секунд мучительно необычных ощущений он отстранился, практически задыхаясь. Он вытер уголок рта, из которого намеревался вытечь избыток слюны, что образовался от сладкого виноградного сока и от ещё более сладкого поцелуя с Кайей. Рыцарь положил руки на талию брата, заставляя их обоих подняться. Взгляд хищного глаза был направлен куда-то вниз, и Дилюк ужаснулся, когда он понял, почему тот так смотрит. Ухмыльнувшись, Кайя заставил его прижаться к себе, и с губ Дилюка сорвался несдержанный стон, когда их нижние части тел соприкоснулись. Щёки намеревались слиться по цвету с цветом его волос. — Дилюк, у тебя встал… от поцелуя? Как давно ты не прикасался к себе, что ты в таком состоянии сейчас? — Кайя влажно и по-издевательски шептал ему в ухо, из-за чего его терпение намеревало лопнуть в очередной раз. Почувствовав это, Кайя усилил хватку на талии Дилюка, сцепляя руки в крепкий замок, чтобы тот никуда не вздумал убежать. — Не помню, — в этот момент Кайя издал вопросительный звук, — Я… не очень часто этим занимаюсь. Это… мерзко, — Рагнвиндр опёрся подбородком о плечо Кайи, надеясь хоть так спрятать свои алые щёки из поля зрения брата. — Не вижу в этом ничего такого, — Кайя расцепил свои руки и положил одну из них на затылок Дилюка, поглаживая в успокаивающей манере. — Что естественно, то не безобразно. — Не знаю, — тихо пробурчал Дилюк, — каждый раз меня заполняет такое чувство внутреннего опустошения, и я спрашиваю себя: «Зачем это вообще всё было?»… В ответ Кайя по-доброму рассмеялся, перемещая обе руки на спину, всё ещё поглаживая. — Давай разберёмся с твоей маленькой проблемой, в таком случае. Дилюка возмутил тон, с которым была сказана эта фраза, и он отстранился, слегка толкнув Кайю в грудь. — И многим ты делал такие предложения? — Нет, ты первый, — Кайя взял ту самую ладонь, что заставила их отдалиться, и стал медленно осыпать лёгкими поцелуями от кончиков пальцев и обратно. Места, которых он касался, словно прошибало электрическим током. Почему-то в голове всплыла сцена из детства, когда они практиковались с оружием. Дилюк был, очевидно, сильнее брата и, не рассчитав, вложил в удар слишком много. Кайя стал падать на траву и рефлекторно вытянул руку, чтобы тяжесть удара пришлась на неё. Дилюк был так напуган в тот момент, что весь день проухаживал за своим братом, бегая вместо него даже за печеньем на кухне. Тогда Кайя заработал ушиб, и ему очень сильно повезло, что не возникло переломов. Воспоминание сразу же расслабило Дилюка, и он потянулся к той самой руке из памяти, и с большой нежностью прошёлся дорожкой поцелуев по запястью. Кайя застыл, и звезда в его глазу, казалось, заблестела. Дилюк уже давно не помнил такой тёплой и искренней улыбки, что он снова потянулся в объятья брата. В них не существовало никаких старых обид, не существовало всего мира. Были только они.* * *
Дилюк предварительно зажёг канделябр, стоявший на прикроватном столике. После этого Кайя положил свои ладони на ладони Дилюка, медленно укладывая его на кровать и увлекая в чувственный поцелуй. Пояс на халате брата был почти развязан, из-за чего смуглая грудь открылась куда сильнее, чем она была видна раньше. Почему-то это зрелище только усилило тесноту в брюках Дилюка, заставляя вздрогнуть и рвано выдохнуть. В отличие от Кайи, он всё ещё был при полном параде. Кайя освободил Дилюка от сюртука, аккуратно сбросив его с плеч. Затем он уткнулся ему в шею и стал не то целовать, не то облизывать, стараясь не оставить следов. Видимо, понимал, что к такому публичному человеку будет множество немых вопросов насчёт происхождения любовных меток. Он принялся расстёгивать многочисленные мелкие пуговицы на рубашке, пока не упёрся в пояс, который обхватывал талию брата. Остановившись примерно на половине пути, он слегка отдалился и принялся рассматривать открывшийся вид. Увиденное явно приносило ему удовольствие, поскольку он впоследствии облизнул губы. Дилюк же горделиво поднял свой подбородок и слегка улыбнулся, смотря на Кайю с вызовом, как будто собираясь устроить ему какую-то проверку, и расслабил узел на галстуке, после развязав его полностью. Кайя тяжело выдохнул в шею брата, принявшись расправляться с поясом, что отсрочивал его встречу с белоснежной кожей, которая наверняка скрывалась под вычурной рубашкой. В тишине брякнула металлическая пряжка, что означало дальнейшую свободу действий. Кайя продолжил терпеливо расправляться с одеждой брата, удерживаясь от тягучего желания разорвать ко всем чертям дорогую ткань, что мешалась под руками. Однако здравый смысл одержал верх — и Кайя смилостивился над дорогим элементом одежды, обращаясь с ним крайне бережно. Дилюк всё это время поглаживал одной рукой короткие волосы на затылке Кайи, в то время как тот осыпал мелкими поцелуями его шею, ключицу, ухо. Кайя снова отстранился и оценил открывшийся вид. Его внимание приковали выделяющиеся на фоне молочно-белой кожи розовые соски, и он сразу же постарался уделить им время, слегка посасывая мягкую кожу, пробуя водить по ним зубами и интенсивно облизывать, издавая неприличные звуки. Дилюк не мог сказать, что это было приятно, однако при прикосновении зубов по его телу проходил электрический ток, заставляя его нижнюю часть тела подаваться вперёд, а с губ — срываться сладкий стон. Затем Кайя губами отправился вниз по кубикам пресса — они были не такие ярко выраженные, как у брата, но форма явно прослеживалась, — оставляя влажную дорожку слюны на них. Когда она начинала высыхать на разгорячённой коже Дилюка, она как будто покрывалась ожогами. От этого чувства он практически задыхался. На белой коже Дилюка едва виднелись многочисленные полоски шрамов, что образовывали густую паутину на его теле. Находя особенно выступающие, Кайя, словно извиняясь, проводил по ним языком. Добравшись до самых нижних мышц, Кайя натолкнулся на широкую преграду в лице очередного массивного брючного пояса. Ему пришлось освободить одну руку от поглаживания ладони Дилюка и расстегнуть большую пряжку, отделяющую его от конечной цели. Закончив с поясом, он стал медленно стягивать брюки, однако на правом бедре он заметил ещё один пояс, мешающий ему это сделать. Кайя разочарованно зарычал. — И ты ещё говоришь, что у меня много слоёв одежды, — раздражённо фыркнул он, расправляясь с очередной пряжкой. — А что, неправда что ли? — Тихо и сухо ответил Дилюк. Его голос звучал особенно непривычно для его обладателя. — Ходишь же, как павлин ряженый. Кайя ухмыльнулся и разобрался с очередным поясом. Он уверенно взялся за края брюк и только собирался начать стягивать их ещё ниже, как ощутил, что полы его халата стали отодвигать, а затем к плечам прикоснулись горячие ладони, жар которых ощущался даже сквозь ткань перчаток. — Что такое?.. — слегка расстроено и обеспокоенно спросил Кайя, вопросительно смотря в алые глаза. Вместо ответа Дилюк притянул Кайю к себе, снова положив руку ему на затылок. В этот раз инициатором глубокого поцелуя стал он, сжав нижнюю губу Кайи зубами. Тот сдавленно простонал и открыл рот шире, куда проник горячий язык Дилюка, который вовсю хозяйничал во рту Кайи. Он долго исследовал каждый доступный уголок, и только потом, скромно, он прикоснулся кончиком к самому языку. Ответ был незамедлительным. Кайя жадно впился в губы Дилюка и навалился всем весом на него, покорно укладывая обратно и снова сцепляя их руки. Обратив внимание на ткань перчаток, он, слегка раздражённо, резким движением их стянул, бросил в неизвестный угол комнаты и снова переплёл их пальцы, наслаждаясь беспрепятственным ощущением чужой кожи. Спустя пару секунд они отстранились, тяжело дыша, и Кайя решил вернуться к тому, на чём прервался. Он снова положил свои руки на брюки брата и стал медленно их стягивать. Когда натяжение ткани в области паха исчезло, с губ Дилюка сорвался вздох облегчения, а жар в той области как будто усилился от предвкушения. Кайя стянул брюки почти до конца вниз, однако обнаружил, что сапоги всё ещё были на ногах своего обладателя. Кайя разочарованно простонал в очередной раз, а Дилюк только рассмеялся и запустил руку в волосы на макушке брата, перебирая их между пальцами. Смех резко прекратился, когда Кайя устало положил голову на пах Дилюка, совсем недалеко от его возбуждённого члена. В нос тому ударил сильный мужской запах вперемешку с потом. Дилюк от смущения прикрыл ладонью лицо, но при этом не закрывая глаза, чтобы в полной мере лицезреть бесстыдные действия брата. Тот слегка прикоснулся губами к выступающему бугру в нижнем белье Дилюка, а затем, собравшись с духом, решил стянуть сапоги и брюки. Глаз Бога на поясе громко клацнул, встретившись с половицами. Дилюк, лишившийся всей одежды, кроме мягкого сюртука под ним да пошло расстёгнутой рубашки, чувствовал себя очень уязвимо. С него уже стянули даже нижнее бельё, и Кайя всё рассматривал сочащийся от ласк член брата, головка которого бесстыдно торчала из-под складок крайней плоти. Он не мог прочитать, какие мысли у того вообще могли возникнуть при таком зрелище, но не успел он даже предположить хотя бы одну из них, как возле его члена оказалось прохладное дыхание Кайи. Он как будто жадно втягивал носом аромат возбуждения, клубившийся от этой области, напоминая какого-то хищника, готовящегося накинуться на свою жертву. Даже такое действие заставляло член Дилюка вздрагивать, а бёдра — инстинктивно подаваться вперёд. Так он пару раз коснулся членом щеки Кайи, смущённо выдыхая от нетерпения. Наконец, Кайя перешёл к активным действиям. Он приставил палец почти к самому основанию члена, начиная медленно вести пальцем по стволу вверх. Дилюк зажмурился от удовольствия: мало того, что необычным было касание другого человека, так ещё и палец был окутан энергией Крио, посылая мурашки от разницы температур. Вниз руку Кайя уже повёл, обхватив член в кольцо из пальцев, вызывая у Дилюка постыдно громкий стон от приятного давления. Видимо, его самого это смутило, когда Дилюк приставил руку ко рту, слегка прикусывая кулак. Кайя проделал аналогичный путь рукой ещё пару раз, когда Дилюк вдруг ощутил непривычную мягкость и влажность, окутывающую головку. Он увидел, как Кайя взял самый верх его члена, неотрывно смотря единственным видимым глазом в его глаза. Он втянул воздух внутри и взял член чуть глубже, но не слишком, однако Дилюку и этого было достаточно, чтобы начать издавать стоны с каждым его движением. — Кайя… — сладко простонал Дилюк. Терпеть взгляд голубого глаза было невыносимо, и Рагнвиндр запрокинул голову, лишь бы разорвать с ним контакт. Но одной рукой он всё же потянулся к волосам Кайи, убирая густую чёлку с лица и придерживая её на месте, чтобы она не мешала. Звуки его тяжёлого дыхания, стонов и тихого зова Кайи по имени смешивались с влажными звуками, которые издавал рот, доставляющий ему удовольствие. Кайя уделял внимание всем чувствительным точкам, заставляя Дилюка почти что сходить с ума. Он делал это с таким мастерством, что Рагнвиндр невольно задумался об чрезмерной опытности брата. Чувство отвращения стало заполнять его грудную клетку, и он положил руку Кайе на лоб, заставляя прекратить ласки. Он выпустил член изо рта с громким хлопающим звуком, что заставило Дилюка издать разочарованный стон, ловя остатки приятных ощущений, ещё окутывавших его пару секунд назад. Однако он посчитал, что так будет правильно. Кайя руками взялся за пояс халата, и Дилюк понял, в чём дело. Он сам потянулся к парню и развязал халат. Сбросив его на кровать, перед Дилюком оказался полуэрегированный член Кайи. Лицо обдало избыточным теплом чужого тела, а в нос ударил запах Кайи, усиленный десятикратно. Он посмотрел на его член довольно равнодушно, однако не мог не отметить, что он не изменился с подростковых лет. Нет же ничего такого в том, что он вообще знает, как он выглядит, правда? Взгляд его скользнул выше: смуглая, почти округлая крепкая грудь тяжело вздымалась; на туловище виднелось несколько шрамов, выглядящих розовыми в контрасте с цветом его кожи. Его тело выглядело почти так же, как Дилюк запомнил его в подростковом возрасте. Рельеф мышц только стал более отчётливым — очевидный результат упорных тренировок. Дилюк вернулся взглядом к члену перед собой. Он неуверенно обхватил его рукой возле кончика, ловя ушами слабый стон, и стал медленно отодвигать крайнюю плоть, обнажая головку. Он так боялся поторопиться и сделать что-то не так, зная, что Кайя явно в этих делах пообразованнее. Член в его руке стал увеличиваться в размерах, и Дилюк неосознанно сравнил его со своим: член Кайи был длинным и слегка тонковатым, в то время как у Дилюка он был куда толще, но слегка короче. Только когда член Кайи вытянулся на максимальную длину, Рагнвиндр смог отметить, что его вид завораживает, приковывает к себе взгляд и заставляет проснуться внутри какое-то первобытное рычащее чувство, доселе неизвестное ему. Он постеснялся брать член в рот и водил языком по его бокам снизу вверх, мысленно отмечая, при каких движениях голос Кайи становится громче, а бёдра — делают выпад вперёд. Спустя пару минут Дилюк резко осмелел в своих действиях и стал вовсю исследовать открывшиеся горизонты кожи: он провёл языком по выступающей извилистой вене, затем им же проник внутрь складок крайней плоти, вызвав тем самым очень громкий стон, обхватил губами уздечку, поцелуями поднимаясь к самой головке. Постепенно смелея и как будто пьянея от бесконечной духоты, жара и запаха Кайи, он медленно вобрал кончик внутрь, посмотрев наверх на Кайю. Он был весь вспотевший; волосы снова слиплись от избытка влаги, только уже его собственной; глаз выглядел словно затянутым какой-то дымной завесой. Его щёки заметно покраснели, а рот был эротично приоткрыт, испуская тяжёлое дыхание. Вследствие этого его рельефная грудная клетка вздымалась и опускалась обратно, и смотреть на это можно было вечно. Кайя положил мокрую ладонь на лоб Дилюка, и ощущение липкости на коже было не самым приятным, однако затем его рука нежно прошлась по волосам, мягко поглаживая. Дилюк возбудился от увиденного и решил попытаться доставить больше удовольствия своему партнёру, вбирая член чуть глубже. Он хаотично двигал языком, пробуя на ощупь необычную текстуру кожи. Когда он попытался взять ещё более глубоко, его остановила та же рука, что ложилась ему на лоб до этого. — Не геройствуй, — тяжело произнёс Кайя и слегка толкнул голову брата, заставляя Дилюка достать член изо рта. Он вопросительно посмотрел на Кайю, но позволяли ему это недолго: Кайя снова уложил его на кровать, оглаживая рукой всё его тело, начиная от шеи, ведя по выступающей ключице, вдоль кубиков пресса и до его бёдер. Затем он снова поднимал руку наверх и опускал её вниз, слегка меняя маршрут, одаривая вниманием мускулистые руки, которым привычно было орудовать мощным двуручным мечом. Дилюк также не лежал без дела, оглаживая то жилистые руки Кайи, то выступающие грудные мышцы, то мощные мышцы спины. Почему-то ощущения этого рельефного тела под ладонями вызывали приятные чувства. Кайя руками уложил Дилюка ровно на спину и сел на его бёдра. Он запустил руку у волос на затылке и снял резинку — и по его груди, плечам заструились длинные синие локоны. У Дилюка захватило дыхание от этого зрелища. Кайя вернулся к ублажению брата и мягко огладил ладонями его грудь, периодически поднимаясь вверх, чтобы обогнуть крепкую ключицу. Дилюк приподнялся и крепко обнял Кайю, словно пытаясь обратить его в пепел своим природным жаром. Рыцарь провёл пальцем по губе Дилюка, и тот уже инстинктивно открыл рот. Очередной поцелуй был очень жарким, и они словно пытались выжать друг друга, как флягу с водой в пустыне. Кайя отстранился первым и взял ладонь Дилюка. Он поместил её прямо туда, где беспокойно трепыхалось его сердце. От этого биения под подушечками его пальцев Дилюк завороженно посмотрел на Кайю с некоторой долей удивления, краснея ещё гуще. Кайя снова взял эту же руку и поцеловал длинные белые пальцы. — Ты такой красивый. Я так боюсь тебя разочаровать. — Только сейчас об этом задумался? А-ах! — С губ Дилюка сорвался неожиданный стон: Кайя крепко схватил его член за чрезмерную саркастичность. Кайя наклонился вперёд, и Рагнвиндр ощутил, как его члена касается подобная по текстуре кожа. В месте их соприкосновения температура казалась такой высокой, будто сейчас там образуется ожог. Кайя обхватил члены руками, начиная поступательно двигать ими. От трения рук и возбуждённой кожи друг об дружку, Дилюк подумал, что начинает сходить с ума от избытка ощущений. У него закружилась голова от частого дыхания, но он был рад от того, что так чувствовал себя не только он один: рядом с его ухом оказалось лицо Кайи, рот которого выпускал жаркий воздух и периодически издавал имя Дилюка сладострастным шёпотом. Рагнвиндр потянулся одной рукой туда же, начиная двигать ею в такт движениям рук Кайи. Он начал целовать смуглую щёку, которая была такая же горячая, как и всё остальное его тело. Кайя повернул лицо к Дилюку и соединил их поверхностные поцелуи на губах, ощущая солоноватый привкус. К их стонам присоединялось неприличное хлюпанье, издаваемое от избытка смазки, выделяющейся из их возбуждённых членов. Мог ли Дилюк представить, что дойдёт до подобного уровня с тем маленьким робким мальчиком, что прятался за ногой Крепуса? Такое было невозможно даже вообразить. И вот всё же он тут, прямо напротив него, абсолютно обнажённый, точно так же задыхается от их нескончаемой близости. Кайя резко ускорил движения руками, и Дилюку пришлось подстроиться, чтобы успеть за ним. Второй рукой он зацепился за основание шеи брата, слегка впиваясь ногтями в кожу. Кайя упёрся головой ему в щёку, чтобы получить какую-то опору, и очень сильно зажмурился. — Кайя… я скоро.! — Глаза Дилюка закатились от нарастающей пульсирующей волны наслаждения, которого он никогда не испытывал, занимаясь самоудовлетворением. Он перестал двигать своей рукой, цепляясь за шею Кайи и полностью отдаваясь его движениям. — Да, Дилюк… я тоже… — Кайя дышал ещё тяжелее, чем он, его голос звучал очень сухо и хрипло от слишком частых вдохов и стонов. Они выкрикивали имена друг друга всё чаще по мере приближения их к окончанию. Сначала кончил Кайя, выплёскивая семя на живот Дилюка с громким рыком, а спустя пару секунд белая вспышка ослепила и его самого. Кайя грузно свалился на Дилюка, пытаясь восстановить дыхание. Они были оба потные и липкие, но сейчас была не та ситуация, чтобы это вызывало какое-то отвращение. Дилюк приобнял Кайю, кладя руки ему на спину. Кайя попытался соединить их пальцы, и только тогда он почувствовал, какими они были липкими от смазки. — В столике… лежит тряпка, возьми её… — Рагнвиндр всё ещё с трудом узнавал свой охрипший голос, однако уже понял, что не было смысла пытаться прокашляться. Он закрыл глаза рукой, чувствуя, как утомление стало охватывать его с головой. Кайя хрипло что-то промычал, вставая не сразу. Он поднялся и открыл дверцу прикроватного столика точно там, где лежала требуемая вещь. Сначала он вытер свои руки, а затем любезно стал приводить в порядок и руки брата. Дилюк повернул голову на бок и мягко улыбнулся от прикосновений. Кайя пальцем провёл по животу Дилюку, смешивая остатки их спермы между собой. — Смотри, это наши дети, — Кайя широко улыбнулся, продолжив описывать пальцем воображаемую окружность. Дилюк сморщился в отвращении и отвернулся. — Боже, какая мерзость. Убери это. Кайя засмеялся и покорно вытер беспредел с живота брата. После Дилюк залез под одеяло и улёгся на подушку, переводя взгляд на Кайю. Он лежал на боку, подперев голову одной рукой, а свободную положив слегка перед собой. Одна его коленка была согнута, давая упор наклонённому телу. Дилюк счёл его позу довольно соблазнительной, особенно это было из-за улыбки, которая красовалась на лице. Он скользнул взглядом по груди и вниз, останавливаясь на его уже полностью расслабившемся члене. — Это так странно, что он вообще не изменился, — Дилюк решил прокомментировать открывшийся перед ним вид. Кайя громко засмеялся, запрокинув голову. — Дилюк, ты такой бесстыдник, — его голос стал значительно тише. — Я тоже подумал о том же касаемо тебя, но решил ничего не говорить. А ты, как всегда, бьёшь прямо в цель. — Не хочу ничего слышать о бесстыдстве от того, кто клялся и божился, что у него никого не было, — Дилюк фыркнул и закрыл глаза. — А ты думаешь, я врал? — Кайя удивлённо вскинул бровь, пододвинулся ближе и провёл рукой по свободному от одеяла плечу брата. Тот рефлекторно вздрогнул, пытаясь её сбросить. — Твои действия говорят за тебя. — Не понимаю, о чём ты, — Кайя был уже совсем близко к Дилюку и провёл рукой по его щеке. — Ты явно… действовал так, будто эти действия ты совершаешь не в первый раз, — Дилюк посмотрел в голубой светящийся глаз из-под полуприкрытых густых ресниц. — А, это… — Кайя поспешно убрал руку с щеки винодела, чтобы прикрыть свой рот. Он смущённо отвёл взгляд. — Я просто… — остальная часть предложения слилась в неразборчивое бормотание. — Я бы предпочёл, чтобы ты говорил чётче, — Дилюк мысленно был удовлетворён фактом, что его голос постепенно избавлялся от сухости и звучал так же ультимативно и строго, как и раньше. — Я просто… слишком часто занимался самоудовлетворением, и попытался… кхм, действовать по тем же точкам, что нравились и мне… — глаза Дилюка широко распахнулись. — О-о-о, боже. Не продолжай, — он возмущённо перебил брата, помахав одной рукой в отстраняющем действии. Насколько часто нужно было вообще этим заниматься, чтобы так преисполниться в ублажении мужчин? — Мне просто порой очень тяжело удержаться, поэтому я касаюсь себя довольно часто… — на смуглых щеках заиграл чётко прослеживаемый румянец. — Наверное, я просто от природы такой, — Кайя издал невинный смех. Дилюк лишь закатил глаза с громким вздохом. — Слушай… У меня было это уже и в подростковом возрасте… Ты бы помог мне, если бы я пришёл к тебе с такой проблемой? — Рыцарь очень мягко и с большим стеснением смотрел на Дилюка. Горькое выражение его лица кричало о том, что ответа на этот вопрос он знать не хотел, а винодел удивлённо вскинул бровь. — Не знаю. Это очень странное поведение для братьев, — Дилюк отвёл взгляд и посмотрел на луну, слегка видневшуюся сквозь ночные занавески. — Вот как… — Кайя с грустью опустил голову и почти перешёл на шёпот. Он безрадостно усмехнулся. — А вот я бы тебе помог… — Слушай, я сказал «не знаю». Это не значит, что я точно отказался бы, но я не могу быть уверен, что согласился, — Дилюк почему-то начал оправдываться. Скорее всего, поддался на очередную провокацию своего самодовольного брата. — Правда? — Услышав желаемое, Кайя вмиг засиял. — Жаль, что я ни разу не попросил, в таком случае. — Замолчи, — Дилюк повернулся к столику и задул свечи. Комнату вмиг поглотил мрак. Раздалось шуршание одеяла, и тут же Рагнвиндр почувствовал близость брата. Это ощущалось одновременной прохладой и жаром, исходящими от его тела. Кайя перекинул руку через его бок, прижимая к себе. Сердце мгновенно застучало быстрее, и Дилюк испытал очень большой дискомфорт. Ему было непривычно лежать с кем-то в кровати, и особенно — лежать в таком положении. В нос Кайе упёрлась резинка на волосах Дилюка, которую мужчины обошли вниманием, когда рыцарь занимался раздеванием брата. Он осторожно взял хвост у основания и медленно потянул резинку, стараясь не причинить боль. Вьющиеся красные волосы то и дело сопротивлялись и путались вокруг неё, и Кайя, извиняясь, пытался убрать образующиеся узелки. Дилюк каждый раз слегка шипел, когда это происходило, а Кайя целовал его в макушку, подкрепляя свои извинения действиями. Когда резинка, наконец, покинула волосы Дилюка, он растрепал их, рассеяв тем самым повсюду языки неопасного пламени. Кайя пару раз провёл рукой по ним, а затем снова обнял брата и вжался ему в затылок. — Дилюк?.. — Что? — Ты жалеешь о том, что произошло? — Пальцы Кайи как будто наигрывали какую-то медленную фортепианную партию на его выступающей тазовой кости. Парень снова нервничал, и это было видно. — Спроси меня завтра. И Дилюк уткнулся носом в подушку, отдаваясь усталости с головой.* * *
Он проснулся на мягкой и крепкой груди Кайи, приобнимая его одной рукой. Когда Дилюк почти погрузился в сон этой ночью, в его голове всплыла мысль: а что, если ему действительно станет жаль, что это случилось? Всё-таки их с Кайей не связывали какие-то тёплые взаимоотношения. Более того, Дилюк считал, что того вполне устраивала дистанция между ними, потому даже не пытался больше сделать шаг вперёд, когда судьба искушала его попробовать восстановить то, что было. Однако ему не стало жаль. Он проснулся с абсолютно лёгкой головой, и ему было очень хорошо внутри. В кои-то веки груз ответственности не отягощал его грудную клетку. Наоборот, самым тяжёлым на его теле была рука Кайи, которая приобнимала мужчину где-то в районе поясницы. Что за бред тот вчера нёс про слабость? Кайя считается одним из самых сильных и способных членов Ордена, а значит, и всего Мондштадта. Неужели ему было этого мало? Или он хотел обладать какой-то иной силой? А затем Дилюк вспомнил, как рыцарь упорно пытался пробить деревянный щит митачурла, и он легко хохотнул. Даже удивительно, что Джинн одобрила кандидатуру Кайи на выполнение этого задания. «Я так боюсь тебя разочаровать.» Пронеслось воспоминание в голове Дилюка. Перед его глазами сразу появился тот злосчастный вечер, когда Кайя ему полностью открылся. Если бы на плечи Дилюка не свалилась смерть отца, воспринял бы он его слова иначе? Ведь сейчас они не кажутся какими-то ранящими. Смог бы он на его месте сказать что-то подобное? Что-то столь страшное, от чего самый дорогой человек бы от него отвернулся? Скорее всего, да. Ведь Кайя был почти что его братом-близнецом. Они как будто делили одно сердце на двоих, и так было всегда. Поэтому он не мог винить его за то, что сделал бы сам. Дилюк действительно не сильно акцентировал внимание на том, что Кайя — засланный агент. Он ведь всё ещё здесь, всё ещё рядом. Неизвестно даже, был ли он в Каэнри’и, когда уже вырос. Неизвестно, отправлял ли письма с отчётами туда. Ему было бы куда легче всё разорвать, если бы он смог доказать, что Кайя действительно виновен и не заслуживает хорошего отношения с его стороны. Однако никаких фактов на руках он не имел. Но и просто закрыть глаза на произошедшее не мог. Кайи не было даже на похоронах отца, более того, тот не явился, чтобы разделить горе утраты с братом. Вот за это он был готов тогда убить Кайю. Но как бы он жил дальше, сделай он это? Это и была причина, почему Дилюк решил начертить линию, которую никто из них не смел пересечь. Но всё же доверил чёртовому наглецу собственный Глаз Бога, когда решил от него временно избавиться. Действия Дилюка сплошь сквозили иррациональностью, но он считал, что поступает правильно. В любом случае, ему катастрофически необходимо было отдохнуть от этого города, от этих лживых рыцарей и от всего этого скопа проблем, что свалился на него в тот период. С возвращением Дилюка в Мондштадт ему даже показалось, что Кайи в его жизни необычайно много для человека, который находится в конфликте. Он всегда мельтешил где-то рядом, всегда входил в его дом без предупреждения. Вчера, правда, было какое-то исключение из правил. Он переступал порог его дома, как будто ничего не случилось, как будто они всё так же близки, как и раньше. Это не могло не задевать. И он ощетинивался иголками, чтобы не пустить его дальше положенного. Но его оборона не выдержала, и он сам разрушил эту стену, которой старался держаться, чтобы не потерять себя. Что будет дальше? Он не знал. Как было бы лучше для них? Забыть эту ночь и двигаться дальше по разным дорожкам или принять, что у них одинаковый пункт назначения? Дилюк решил, что будет неуместно решать такое самому, когда для него всё и так было очевидно. Он не держал никакого зла на этого самодовольного павлина, на груди которого сейчас лежал. Он не простил Кайю до конца за правду, но смог его понять. Будучи ребёнком, он не выбирал, хочет он быть засланцем в эту страну или нет. Но Дилюк всегда был невероятно счастлив от мысли, что это произошло. Хватка на его пояснице усилилась, а кадык Кайи нервно задёргался. Он начал двигать головой по подушке, но глаза его были по-прежнему закрыты. — Нет… не надо… — сдавленно говорил он сквозь сон. — Не уходи… Дилюк потянулся рукой к щеке мужчины и погладил его в успокаивающей манере. Кайя мгновенно распахнул глаз, приподнялся над кроватью и резко схватил брата за запястье, больно сжимая. Его грудь тяжело вздымалась. Осознав, что он проснулся, Кайя тяжело выдохнул, отпустил руку Дилюка и откинулся обратно на подушку. Винодел устроился обратно на смуглую грудь и крепко обнял её обладателя. — Кошмар? –…Что-то вроде того. Дилюк внимательно слушал, как поверхностное прерывистое дыхание становится глубже и размереннее, постепенно успокаиваясь. Затем он почувствовал, что рука с его талии исчезла, а его временная «кровать» начинает пытаться встать. Он сильнее улёгся на Кайю, стараясь удержать его. — Лежи. — Прошу прощения, мастер Дилюк, однако у рыцарей Ордена есть дела… — Кайя мягко попытался убрать лежащее на нём тело, но тот только сильнее в него вцепился. — Однако все мы знаем, что, будь у рыцарей действительно так много работы, они бы не сидели по полдня в таверне, сэр Кайя, — саркастично ухмыльнулся Дилюк и перевернулся на живот, устраиваясь поудобнее. — Хотя, знаешь… наверное, у меня найдётся небольшая форточка в расписании для этого… — Кайя прекратил попытки встать и улёгся обратно, сцепляя свои руки в замок на спине Дилюка. Тот, в свою очередь, обнял Кайю, насколько это было возможно в его положении и довольно улыбнулся. Ему было так тепло, так хорошо… Он снова чувствовал себя свободным ребёнком, который бежал по бескрайним просторам, а его щёки гладил приятный ветер, посланный самим Барбатосом. И только его смех и смех брата существовали в этом мире. — Я не хочу, чтобы этот момент заканчивался, — тихо сказал Дилюк, целуя кожу на груди Кайи. — Мы всегда можем пережить их ещё больше, — Кайя потрепал брата по голове и слегка шмыгнул носом. На его глаза наворачивались слёзы счастья.* * *
Кайя распахнул дверь в таверну «Доля ангелов» и переступил порог. Все присутствующие посмотрели на вошедшего посетителя — и резко весёлые разговоры прекратились. Мужчины многозначительно заулыбались, а женщины начали активно перешёптываться. Кайя перевёл взгляд на сегодняшнего бармена, коим оказался его дражайший брат. Он достаточно хорошо знал его поведение и понял, что, не будь Рагнвиндр с такой бледной кожей от рождения, он был бы белым, как снег. Глаза владельца таверны на долю секунды распахнулись с ужасом, а затем он попытался вернуть прежнее хладнокровие, вернувшись к протиранию стаканов и бокалов. Весь день до этого в штабе Ордо Фавониус на него смотрели точно так же. Джинн очень неловко выслушивала отчёт по выполненному заданию, а потом неожиданно сказала, что Кайя на сегодня свободен. Когда он проходил мимо библиотеки, в проходе стояла Лиза, которая хищно улыбнулась и сказала, что капитан «выглядит куда счастливее обычного». Только когда мужчина вернулся домой и переоделся в белый костюм с чёрной рубашкой, не застегнул по привычке верхние пуговицы и подошёл к зеркалу, он понял причину странных взглядов. Вся его шея была испещрена красными полосами от содранной чужими ногтями кожи. И это явно была работа Дилюка. — Господа и дамы, что так привлекло ваше внимание? — Кайя уверенно ухмыльнулся и направился в сторону столика, где сидели четыре девушки. — В обязанности доблестных рыцарей, между прочим, ещё входит спасение котов! Это была настолько очевидная всем ложь, однако даже её хватило, чтобы жизнь в таверне забурлила снова. Кайя отодвинул стул и присел рядом с девушками. Он заказал им всем лёгкой выпивки и активно пытался завязать разговор, однако он всё никак не клеился. Девушки отмахивались, отвечали односложно или достаточно расплывчато, и Кайя тяжело вздохнул, понимая, что ловить здесь нечего. Он двинулся к барной стойке и бросил монеты, чтобы расплатиться за выпивку. — Ты этого добивался, да? Доволен? — тихо пробурчал Кайя и недовольно смотрел на Дилюка, подпирая щёку рукой. — Не понимаю, о чём Вы, сэр Кайя, — бармен даже не поднял глаза и продолжил вытирать бокалы с каменным выражением лица. Кайя хмыкнул и вышел прочь из питейного заведения. Чтобы через пару десятков минут в проёме появилась Лиза. — Добрый день, мастер Дилюк, — девушка широко улыбнулась и поклонилась, придерживая массивную шляпу. — Приветствую, Лиза. Вас нечасто увидишь в нашем заведении, — Дилюк услужливо улыбнулся и поставил на стойку пустой бокал. — Прошу прощения, я пришла сюда не выпить, — девушка присела на высокий стул прямо перед Дилюком и положила голову на ладони. Бармен тотчас убрал посуду. — Вам известно, что у Кайи вся шея исцарапана? — Более чем. Это новость дня в таверне. — Вы не знаете, что явилось причиной, м-м? — Лиза ухмыльнулась и наклонила голову в бок. Её взгляд внимательно считывал реакцию мужчины напротив, но Дилюку не впервой было держать своё возмущение при себе. — Не имею ни малейшего понятия. Может, его во время миссии хиличурл покусал, кто знает. Я не его мамочка, чтобы обо всём знать. — О, вот как. В таком случае прошу прощения за отнятое время, — девушка слезла со стула и покинула таверну. Показалось, за дверью раздался звонкий хохот. Дилюк едва удержался от раздражённого вздоха. «Дерьмо.»