***
И как только Хемсворт скрылся за дверью, Том налил виски себе. Пить при Крисе не хотелось — так бы он показал, что на самом деле волнуется куда сильнее, чем пытается продемонстрировать. Наливая напиток в бокал, Том чертыхнулся — пальцы дрожали так, что горлышко бутылки звонко стучало о край бокала. Немного виски плеснулось на столик, и Том прямо рукавом вытер образовавшуюся лужицу. Плевать! На все сейчас было плевать! Важным было только то, что его ребенок, похоже, решил поиграть во взрослого и тем самым доставить родителю новые проблемы. Как будто бы ему мало было старых! Черт бы побрал все на свете! Матерясь сквозь зубы и потирая ушибленную при падении пятую точку — дьявол бы задрал Хемсворта! - Том поднялся по лестнице в комнату Фрэнки. Оглядев привычный беспорядок, — Хиддлстон был уверен, что именно такой вот бардак и должен быть в комнате любого подростка — он подошел к письменному столу и открыл верхний ящик. Преодолевая отвращение к самому себе за то, что без спросу копается в столе, Том начал методично рыться в вещах собственного сына: тетради, учебники, теннисный мячик, куча USB-шнуров, перепутанных между собой так, что хрен распутаешь, носки — вот же неряха! - опять тетради и блокноты, фотография матери — Клэр на ней особенно удачно получилась — вновь учебники, пачка сигарет — уши бы надрать паршивцу! - старый нерабочий сотовый, перочинный нож, который он, Том, подарил Фрэнки, когда тому было… сколько, десять? Улыбка сама собой появилась на лице Тома, когда он вспомнил ту свою поездку в Париж шесть лет назад. Была ли Клэр рада его визиту — кто знает — по ней никогда нельзя было понять, радуется она или сердится, женщина редко демонстрировала окружающим свои эмоции. А вот Фрэнк встретил отца настороженно. Дичился. Называл «сэром». Смотрел волчонком. Том пытался с ним подружиться. Возможно, тогда он ошибался, когда пытался вести себя с мальчиком так, как будто тот совсем уж несмышленыш. Подарил какую-то дурацкую машинку. И только услышав тяжелый вздох и вымученное «спасибо», понял, что делает что-то не так. И тогда он отвел Фрэнсиса в театр. В тот день в Опера Гарнье выступала русская труппа. Давали Щелкунчика. Билеты стоили столько, что и не вышептать, да и тех было не достать, но Том, когда хотел, мог быть весьма изобретательным. И вечером они с Фрэнки сидели в театре. На самой галерке, правда, но Томас купил сыну бинокль, и оба они решили, что через бинокль смотреть за разворачивающимся на сцене было куда интереснее. Так вот маленький Фрэнсис прилип к окулярам и все время, пока шло представление, не отвлекался ни на что. А после, когда спектакль закончился, хлопал так усердно, что Томасу казалось, он отобьет себе ладошки. Глаза мальчика светились таким неописуемым счастьем, все его личико выражало такой неподдельный восторг, что Томас не мог налюбоваться на это чудо — своего сына. Мог ли он пенять Клэр на то, что лишила его права видеть мальчика так часто, как он захочет? Наверное, Томас сам виноват. Может быть, надо было идти в суд, добиваться того, чтобы она не смогла увезти ребенка из страны? Но судиться с матерью собственного сына? Видеться с ним только потому, что у тебя в руках бумажка с гербовой печатью, которая позволяет тебе это? Нет, Том просто не мог пойти в суд. Все эти тяжбы из-за детей всегда казались ему чем-то недостойным. И вот только сейчас, глядя в абсолютно счастливые глазенки мальчишки, Хиддлстон думал о том, что может надо было бы наступить на горло собственной гордости и все-таки идти в суд. После спектакля Том не спешил отводить сына домой. И пусть это было неправильно, но один день Фрэнки вполне можно было нарушить режим и лечь спать позже, чем обычно. Тем более сейчас у него столько эмоций, что он буквально захлебывается ими и, забыв о том, что должен чураться отца и называть "сэром", щедро делится с ним этими эмоциями. Томас купил им печенье и газировку. И они съели все и выпили прямо на скамеечке — нарушать режим так уж нарушать. У баночки с лимонадом, которую держал в руках Фрэнсис, оторвалось колечко, которое нужно было потянуть, чтобы открыть банку, и отец откупорил баночку, воспользовавшись перочинным ножиком, как открывашкой. И увидев, как жадно сын смотрит на ножик, отдал его мальчику. И «спасибо», которое сын сказал ему за этот подарок, прозвучало куда искреннее, чем то, которое он выцедил из себя, благодаря отца за игрушечный автомобиль. Теперь этот ножик валялся в письменном столе его взрослого сына, совершенно ему не нужный. Однако Фрэнки сохранил его, и Том, лаская пальцами пластик, в который были спрятаны лезвия, сейчас думал о том, как на самом деле дорог ему сын. Почему-то именно сейчас, когда Фрэнсис, совсем недавно — каких-то два года назад — обретенный, вдруг потерялся, Томас почувствовал, как остро ему не хватало сына все то время, пока тот жил с матерью. Как много они потеряли. Сколько всего не успели. Разумеется, он волновался, где это мальчишку носит посреди ночи, но то, что одновременно с Фрэнки пропала и дочь Хемсворта, немного успокаивало. Если так можно было выразиться, разумеется — все-таки подростки исчезли. Но Томас был убежден, что сейчас его сын находится рядом с этой девочкой, и ему уж точно лучше, чем его отцу. Хиддлстон уснул прямо в кровати сына, не раздеваясь даже, укрывшись одной из курток Фрэнки, которые тот свернул под одеялом на тот случай, что если вдруг отец войдет в его комнату, то подумает, что мальчик спит. Засыпая, Том сжимал в руке перочинный нож.***
А утром, едва рассвело, проснулся до звонка будильника и, наскоро умывшись, помчался к школе. До Файн Арт Колледж, где учились его сын и дочка Криса, Том дошел пешком, рассудив, что на машине он дольше будет петлять по дорогам с односторонним движением. Хемсмворт уже поджидал его, припарковав свой Ауди прямо возле школьных ворот. - Долго ковыряешься, Хиддлстон, - пробурчал Крис на приветствие Тома. Тот бросил взгляд на часы. - До начала занятий еще целый час, - оправдывался он, садясь на пассажирское сиденье автомобиля Криса, - думаешь, они придут в такую рань? Несколько минут в салоне висела неловкая пауза, слышно было только недовольное сопение Хемсворта — тот нервно слушал в телефонной трубке одно и то же: «абонент временно недоступен». И, дослушав сообщение до конца, сунул телефон в карман и выбрался из автомобиля. Он вернулся через несколько минут, купив в кофейне напротив кофе для них двоих. Не забыл Крис и про пончики. - Вот, поешь! - протянул он коробку с едой и напитком Тому. - Небось не успел позавтракать. Хиддлстон благодарно кивнул актеру и чертыхнулся, едва пригубив обжигающе горячий капучино. От него не укрылось, каким усталым и даже несколько помятым выглядит нынче Крис. Он не удосужился переодеться и сейчас был в той же одежде, в какой ушел от Тома вчера… точнее уже сегодня ночью. А темные круги под глазами и красные прожилки на белках говорили о проведенной без сна ночи. Хиддлстону было бы искренне жаль Хемсворта, если бы тревога за сына не съедала бы сейчас его самого. Вскоре к школе начали стекаться ученики. Том и Крис смотрели в оба, боясь пропустить в толпе детей своих отпрысков. Вскоре поток школьников иссяк, и только те, кто привыкли всюду опаздывать, быстрым шагом догоняли тех, кто уже вошел внутрь. - Билли! - закричал вдруг Томас и бросился вон из машины. - Эй, ты куда? - Крис кинулся следом за ним. - Билли Айронс! - режиссер догнал мальчишку уже у самых дверей. - Мистер Хиддлстон! - парень слегка кивнул Тому и умоляюще сложил руки: - Мистер Хиддлстон, сэр, я уже опаздываю! - Да, Билли, прости! - торопливо проговорил Томас. - Всего один вопрос: ты не видел Фрэнки? - Фрэнки? - переспросил мальчик. - Конечно видел! - Слава богу! - одновременно выдохнули оба незадачливых родителя. - Когда? Где? - Вчера. Здесь, - ответил парень, искренне не понимая, чего это всполошился мистер Хиддлстон, и кто этот здоровый бугай рядом с ним. - Здесь? - разочарованно переспросил Том. - А ты не знаешь… А вчера после школы... Он не говорил, может у него какие планы… - Нет, ничего такого, сэр, - ответил юный Айронс. - А что стряслось? Почему вы спрашиваете? - Слышь, пацан, - Крис вцепился в плечо мальчишке, - а мою дочку ты не видел? - Вашу дочку, сэр? - мальчишка непонимающе уставился на актера. - Да-да, мою дочь. Индию Роуз Хемсворт, - раздраженно пояснил Крис. - Мистер Хемсворт?! - изумился мальчик. - Это правда вы? Ну то есть вы и есть Тор, да? Ух ты! Вау! - Слушай, пацан, ты мне скажи только, видел ли ты Индию? - Ну да, вчера же, в школе. - Ладно, пошли, - Крис, поняв, что от Билли они ничего не добьются, развернулся, потеряв к парнишке всякий интерес. - Сэр, мистер Хемсворт! - окликнул его мальчик. - А можно с вами сфотографироваться? - Ты, кажется, опаздывал? - строго посмотрел на него Крис, и пацана как ветром сдуло.***
- Может, Фрэнки и Индия тоже опаздывают? - предположил Томас, сам, впрочем, не веря в то, что он говорит. - Да уж конечно! - Хемсворт вновь начинал паниковать. Хотя он и не прекращал. Вернувшись ночью от Хиддлстона, Крис попытался взять себя в руки, не думать о том, что с его девочкой, его маленькой принцессой, его золотцем этот чертов Хреаселье сейчас вытворяет все эти гадкие вещи, которые он сам, когда ему было шестнадцать, вытворял с такими вот, как его дочь, симпатичными девчонками, и вытворял с превеликим удовольствием. Но не думать не получалось. И он до самого рассвета метался по дому, ожидая, что вот-вот услышит тихий скрежет ключа в замочной скважине, а затем еле уловимые шаги дочери, тайком от отца пробирающейся в свою комнату. Да так и не дождался. - Надо ехать в полицию! - Крис схватился за голову, почувствовав внезапное головокружение. Все-таки надо было попробовать хотя бы немножко поспать. - Они найдутся, - тихо ответил ему Томас. - Они обязательно придут, Крис. Ну подумай сам — мальчик и девочка… - Заткнись! - выплюнул Хемсворт. - Я, дурак, послушал тебя ночью, а надо было обратиться к копам еще тогда. Сейчас бы они уже разыскивали детей. - Да не будут они их искать! - почему-то Томас был в этом абсолютно уверен. Но еще больше он был уверен в том, что меньше всего хочет привлекать полицейских к своим проблемам. - Они скажут тебе то же самое: мальчик и девочка… Ну ты понял. - Они обязаны! - Крис стиснул кулаки, в любую минуту готовый пустить их в ход, если Хиддлстон и дальше будет его отговаривать. - Наши дети несовершеннолетние! Полицейские просто обязаны начать расследование! Короче, я так погляжу, тебе плевать на своего пацана, поэтому если ты не едешь со мной в полицию, выметайся из моей машины! Я не намерен больше терять ни минуты! - Не смей говорить так о моем сыне, ты, неотесанная деревенщина! - и Крис получил от Тома тычок в плечо — довольно ощутимый. - Ты не знаешь, что это — не видеть собственного ребенка четырнадцать лет, а после попытаться стать ему отцом. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! - Ладно, извини, - буркнул Хемсворт, потирая ушибленное плечо, и повернул ключ в замке зажигания.***
- Мистер Хиддлстон, какая встреча! - невысокий человек лет пятидесяти, плотный, крепкий, был первым, кого Крис и Том встретили, едва переступив порог полицейского участка. - Инспектор Валландер, - сдержанно поприветствовал полицейского Хиддлстон, и Хемсворт почувствовал, как его спутник напрягся, насторожился. Как будто бы в этом маленьком, уже вовсю начавшим седеть человечке видел какую-то угрозу. - Давненько мы не виделись, Томас, - казалось, что пожилой инспектор искренне рад видеть Хиддлстона. Но, возможно, это была только кажущаяся видимость. - Шесть лет, - ответил ему Том, а Крис обратил внимание, как на высоких скулах Хиддлстона заиграл лихорадочный румянец. - И я надеюсь, вы не в обиде будете, если я замечу, что это была не самая приятная встреча. - Разумеется, я не в обиде, мистер Хиддлстон, - заверил его Валландер. - Однако что привело вас в мой участок на этот раз? - Пропал мой сын, - ответил ему режиссер. - Мой сын и дочь.. Вот его, - он чуть подтолкнул Криса в спину. - Это Крис Хемсворт. Он играет у меня в спектакле, и наши дети дружат… И сегодня они оба не ночевали дома, поэтому мы… - Стоп-стоп-стоп! - поднял руки вверх инспектор Валландер. - Давайте-ка вы оба пройдете в мой офис, господа, и расскажете все по порядку. Прошу! Полицейский показал жестом, куда именно нужно идти, и сам пошел вперед, довольно быстро, надо признать, заставляя двоих высоких молодых мужчин едва поспевать за собой. - Ты что же? Знаешь его? - Крис понизил голос до шепота. - Не твое дело! - раздраженно отмахнулся от него Том. - Итак, джентльмены, я попрошу вас собраться, не нервничать и подробно рассказать мне, что же произошло с вашими детьми, - оказавшись в своем кабинете, пожилой полицейский опустился в свое кресло и предложил посетителям занять свои места возле приставного стола. Рассказ занял довольно много времени. Оба мужчины, постоянно перебивая друг друга, что-то уточняя, и даже чуть было не поспорив, рассказали полицейскому все, что случилось с ними и их детьми, начиная с того самого момента, как Криса во время пробежки в парке сшиб с ног пес Фрэнсиса. Том во все глаза смотрел на Хемсворта в то время как тот рассказывал подробности этой встречи — надо же, он и подумать не мог, что его сын познакомился, пусть и формально, с актером раньше него самого! Что ж, господа, - как только рассказ закончился, инспектор Валландер откинулся на спинку своего кресла и начал мерно раскачиваться. Вероятно, так ему лучше думалось. - Я бы сказал, что повода для паники нет. - Что значит нет?! - Крис вскочил со своего места, но был осажен строгим взглядом полицейского. - Вы не хуже меня знаете, мистер Хемсворт, что половое созревание подростков сейчас происходит весьма… рано. А половое воспитание хромает на обе ноги. И я твердо убежден, что с вашими детьми сейчас все хорошо. Кроме того, что-то мне подсказывает, что мальчик и девочка решили таким вот жестоким способом проучить вас, дорогие родители. - Проучить?! - в один голос воскликнули Том и Крис. - Именно! - почти что радостно ответил Валландер. - Вы устроили отвратительную сцену, не разрешали им встречаться. Так чего вы ожидали? - Послушайте, Курт, - надо же, Томас даже имя инспектора помнил, даром что прошло целых шесть лет после той истории. - Но все же они дети. Вы намерены их искать? - Ну разумеется! - подтвердил инспектор. - Сейчас вы оставите мне фотографии мальчика и девочки — у вас ведь есть с собой их фотографии? Мужчины полезли за своими смартфонами, а пожилой инспектор, глядя на современные гаджеты в руках посетителей, только недовольно вздохнул: - Ох уж эти телефоны! Правильно, кому сейчас придет в голову хранить у себя бумажные снимки? Ну да я научился пользоваться Вотсап, можете переслать мне фото — вот мой номер. Когда фотографии были отправлены, Курт продолжил: - Через пару часов я пришлю к вам домой своего помощника, он обыщет комнаты подростков и снимет их отпечатки пальцев. Это стандартная процедура, не волнуйтесь. Оба мужчины согласно кивнули. - Да, вы сказали, что матери детей живут отдельно, я правильно понял? - уточнил полисмен. - Вы уже связались с вашими бывшими... кхм... женами? Дети могли уехать к ним. Так часто бывает: поссорившись с одним родителем, подростки сбегают ко второму. Крис и Том уставились друг на друга так, как будто один другому хотел сказать: "Ну какой же ты кретин!" А ведь это буквально лежало на поверхности. И почему ни один из них не удосужился позвонить своей бывшей? - Я понял. Вы им не звонили, - покачал головой инспектор, - Что ж, придется это сделать, как только мы закончим. А сейчас у меня к вам будет еще несколько вопросов, и я отпущу вас. Итак, мистер Хемсворт, у вас есть враги? - Враги? - искренне удивился Крис. - Вы думаете, кто-то мог причинить вред моему ребенку? Такие враги вас интересуют? - Как уже было сказано, я думаю, что с вашей дочерью все в порядке, мистер Хемсворт, но я должен выполнить всю стандартную полицейскую процедуру. Поэтому потрудитесь ответить — есть ли у Вас враги? Недоброжелатели? - Ох ты ж блин! - Крис напряг лоб, изображая глубокое раздумье, - Ну я стараюсь ни с кем не конфликтовать… Вот только… Мне пришлось уехать из Штатов, где у меня были неприятности… В общем, наворотил я дел, признаться… Подрался… Да еще скандал с Тейлор… Но это все совершенно не имеет отношение к пропаже моей девочки. В самом деле, зачем бы… - Давайте я сам буду решать, что имеет отношение к делу, а что не имеет, - перебил его инспектор Валландер и протянул Крису листок бумаги. - Пожалуйста, запишите здесь имена всех тех, с кем у вас были конфликты за последнее время. А также их адреса и телефоны. Я должен буду проверить этих людей. Хемсворт посмотрел на листок и ручку так, как будто они были его злейшими врагами — он не любил много писать. - А теперь вы, мистер Хиддлстон, - казалось, Курт потерял всякий интерес к Крису, едва тот взялся за ручку, - тот же вопрос: у вас есть враги? Взгляд Валландера, устремленный на Тома, сейчас был слишком уж внимательный, цепкий. Казалось, инспектор видит своего собеседника насквозь, знает каждый его тщательно скрываемый секрет. Том на мгновение отвел глаза, что не укрылось от Курта, разумеется. Хиддлстон очень хорошо помнил, что вот так же внимательно и так, как будто он знает о Томе все на свете, инспектор смотрел на него тогда, шесть лет назад. - Вам нужно просто опознать этих людей, Томас, - Курт слегка похлопал Хиддлстона по спине, как будто пытался успокоить. А тот застыл возле пуленепробиваемого зеркала, по другую сторону которого, не видя полицейского и своей жертвы, стояли трое крепких парней. - Просто кивнуть, Том. Один наклон головы, если вы узнали этих людей. О, Хиддлстон прекрасно узнал их! Всех троих. Их лица, искаженные яростью, до последнего вздоха, наверное, будут стоять у него перед глазами. Потому что последующие после встречи с ними долгие месяцы на больничной койке — результат их злостного нападения — он тоже не забудет. После Том пристрастился к трамадолу — кости срастались медленно, неохотно, болезненно. И без тяжелых обезболивающих он просто готов был грызть себе руку, только бы не чувствовать ту, куда более сильную боль. И это тоже их вина. Вот только признаться в том, что он узнал нападавших, Том никак не мог. «Ты ничего никому не скажешь, да, сердце мое?» - звучали у него в ушах слова будущего графа Шрусбери. - Я не узнаю, - тихо произнес Томас, избегая встречаться взглядом с инспектором Валландером. А тот, вмиг прочитав его ложь, схватил Тома за плечи, развернул к себе, бесцеремонно схватил за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. - Том, почему вы лжете? - настойчиво спрашивал его Курт. - Чего вы боитесь? - Я ничего не боюсь, - Хиддлстон попытался напустить на себя возмущение, раздраженно отшатнулся от инспектора, нахохлился, сунул руки в карманы, сжимая их в кулаки. - Поймите, мы посадим этих подонков, - пытался достучаться до него Валландер. - И чем больше доказанных эпизодов мы сумеем им инкриминировать, тем большие сроки они получат. А без ваших показаний эти ублюдки выйдут на свободу раньше и продолжат свое гнусное дело. Это же законченные бандиты — таких никакая тюрьма не исправит. Вы хотите, чтобы после пострадали люди? Пострадали также, как вы? - Я. Не узнаю. - твердо ответил Томас и, отвернувшись от инспектора, побрел прочь, лопатками чувствуя презрительный взгляд Валландера. Это было шесть лет назад. И сейчас Хиддлстон готов был съежиться, спрятаться от инспектора, да он под стол готов был залезть, только бы не смотреть ему в глаза. Только бы не лгать снова. - Так у вас есть враги, мистер Хиддлстон? - повторил свой вопрос Курт. - Наверное, как и у всех нас, - безразлично — по крайней мере ему самому казалось, что это выглядит как безразличие — пожал плечами Томас. - Мои актеры ненавидят меня за то, что я слишком уж требовательно отношусь к ним, как режиссер. Вот мистер Хемсворт подтвердит. А так… Я не знаю… - И все же я настаиваю, чтобы вы, так же, как и Крис, написали вот на этом листе бумаги имена и контакты всех тех, кто мог бы причинить вам вред. - Разумеется, - покорно согласился Томас, утыкаясь глазами в белый листок, только бы не выдерживать больше взгляд Курта. «Ты лжешь мне», - говорил этот взгляд. Том быстро писал — чистый лист постепенно заполнялся ровными, аккуратными строчками имен. И среди них не было имени его бывшего любовника, Джеймса Четвинд-Толбота, графа Уотерфорда, сына наследного пэра палаты лордов, будущего двадцать третьего графа Шрусбери и какого-то там по счету виконта Ингестре.