***
— Статья папы о наблюдении за морщерогими кизляками еще не готова, — мечтательным голосом рассказывала Луна, — и поэтому он очень обрадовался статье мистера Риттера. Я думаю, что она появится в завтрашнем номере «Придиры». Ты знаешь, Гарри, что мистер Риттер взял интервью и у Стабби Бордмана тоже? — Нет, — ответил юноша. — Крестный мне об этом не рассказывал. — Он хотел еще взять интервью у профессора Люпина, — добавила Луна, — но тот подрался с Бешеными Острозубами, и теперь лечится в Волшебной Больнице, в Париже, и к нему никого не пускают, особенно в полнолуния. — Черт, — выругался Гарри. — Надо немедленно… — Папа говорит, что никакой опасности нет, — успокоила его Луна, — ведь профессор Люпин сам острозуб, только не бешеный. Для бешеного у него слишком хорошо дрессированные лунарглы. — Я все-таки проверю, — кивнул Гарри. — Но спасибо, что рассказала, Луна. — Пожалуйста, Гарри! — Фред, Джордж, — перехватил Гарри близнецов. — Перо к бою. С понедельника. Завтра выйдет «Придира» с историей возрождения Тома, а всю следующую неделю я наверняка на отработке. — Отлично! — воскликнул Фред. — Мы тут как раз докопались до того, как с помощью настойки растопырника устранить эффект чирьев на заднице в Лихорадочных Леденцах… — …А если знаешь, как устранить, то нетрудно догадаться, как, наоборот, усилить! — закончил Джордж. — Тогда надо, чтобы в понедельник вечером Колин поотирался где-нибудь рядом с Больничным Крылом, — предложил Гарри. — Не надо, — возразил Фред. — Жаба — она упорная, может и выдержать вечерок-то. — Если надо будет, мы Колина протащим. Джинни же протаскивали, когда Нев на Клювокрыле разбился. — Ладно, парни, это ваша операция, вам и решать.***
К изумлению Гарри, ажиотаж от доставленного в воскресенье номера «Придиры» не вылился в истерику Генерального Инквизитора. Видимо, среди множества учеников Хогвартса подмножества подписчиков этого журнала и стукачей Амбридж практически не пересекались. Гарри уже подумывал, как бы привлечь внимание Жабы к статье мистера Риттера, но утром понедельника все разрешилось само. — Кхе-кхе, — услышал Гарри за спиной знакомое покашливание. — Что это, мистер Поттер? — Письма, мадам, — встал и поклонился Гарри. — В левой стопке — отрицающие, посередине — сомневающиеся, а справа — поддерживающие. — ПОДДЕРЖИВАЮЩИЕ ЧТО?! — совершенно багровая Генеральный Инквизитор с отвращением указывала пухлым пальчиком на стопку, которая была пониже центральной, но все-таки повыше той, что слева. — Интервью, мадам, — Гарри залез в сумку и передал профессору ЗОТИ воскресный номер «Придиры». Всю первую страницу занимал заголовок «ГАРРИ ПОТТЕР СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ВОЗВРАЩЕНИИ САМИ-ЗНАЕТЕ-КОГО!», подзаголовок «Артефакты магглов смогли запечатлеть детали возрождения!» и две маггловских фотографии: морда Тома, снятая видеокамерой майора (каковой с Ритой, вероятно, поделился Сириус) и перепечатанная из маггловской газеты Темная Метка над горящим домом Дурслей. — Теперь придется писать ответы… — ДА, МИСТЕР ПОТТЕР! ПРИДЕТСЯ! И начнете вы писать прямо сегодня, — нечеловеческим усилием воли Жаба сумела успокоиться. — Вижу, что прошлые отработки не пошли Вам впрок! — указала она на уже почти прошедший шрам на руке Гарри. — Так что писать Вам придется не ответы, а строчки! И уж будьте уверены, на этот раз вам не удастся ничего испортить! — Да, мадам, — поклонился Гарри. — Где Вы давали это интервью, мистер Поттер? — продолжала допрос Инквизитор. — В Хогсмиде, мадам, — он подумал и добавил: — Во внеучебное время. — ВАМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ВЫХОД В ХОГСМИД, МИСТЕР ПОТТЕР! НАВСЕГДА! — Да, мадам! — Хогсмид или не Хогсмид, а их с Гермионой побег в пещеру Сириуса планировался на завтрашнюю ночь, благо, что там все было уже обустроено. — И пятьдесят баллов с Гриффиндора! — Боюсь, Долорес, я не могу утвердить последнее наказание, — вздохнул покинувший свой трон Дамблдор. — Согласно Уставу Хогвартса, проступки, совершенные вне стен школы и не нанесшие вреда никому из учеников или преподавателей, ненаказуемы снятием баллов. Эм-м-м… Вы же изучили Устав, Долорес? Помнится, я предлагал Вам копию… — Если Устав не соответствует требованиям Министерства… — Осторожнее, Долорес, ради Мерлина, осторожнее! Хогвартс стоял задолго до Министерства и, боюсь, его Устав написан не только на его камнях… Я бы, к примеру, не хотел почувствовать на себе силу Древней Магии! — На этот раз Вас и Вашу Древнюю Магию ждет сюрприз, Дамблдор! — О, Долорес, магия всегда полна сюрпризов! Так что я не ожидаю от нее ничего принципиально для меня нового, потому что всегда жду чего-то невероятного! — Посмотрим! Уже через несколько часов радостно-возбужденный Филч вывешивал на Доске Объявлений очередные запертые на висячие замки (к которым, к слову, уже давненько присматривался Дин Томас) ящики. Приказ Генерального Инквизитора, основанный на Декрете номер двадцать восемь, запрещал мистеру Поттеру выходы в Хогсмид на все оставшееся время его учебы в школе. Сам Декрет номер двадцать восемь устанавливал исключительное и окончательное право наказания студентов за проступки, совершенные за пределами Школы, за Генеральным Инквизитором. Декрет номер двадцать девять запрещал присутствие прочих преподавателей на отработках, назначенных Генеральным Инквизитором. И, наконец, декрет номер тридцать запрещал в школе журнал «Придира» под страхом немедленного отчисления любого, у кого он будет обнаружен. — Отличная реклама, — мечтательно улыбнулась Гарри и Гермионе читавшая этот декрет Луна. — Папа не зря собирался допечатывать удвоенный тираж! Фред и Джордж говорили, что был еще и Декрет номер двадцать семь, утверждавший главенство Декретов Министерства над Уставом Хогвартса, однако все три его копии, доставленные в школу разными путями, просто-напросто сгорели, в том числе и копия, выгравированная на дорогущей, гоблинского серебра, плите. Это, по крайней мере, объясняло, почему Фадж просто-напросто не сменил Дамблдора в первый же день учебного года и не поставил школу полностью под свой контроль. Так что смотрел мистер Поттер в будущее с осторожным оптимизмом. А Устав Невилл и Гермиона уже штудировали.***
— Это перо, — нежно сказала мадам Амбридж, — я берегла специально для Вас, мистер Поттер. Я не выпускала его из рук, и теперь… Садитесь и пишите! — «Я не должен лгать», мадам? — уточнил Гарри. — Да, мистер Поттер! И Вы будет писать, пока я не решу, что с Вас довольно. Если надо — Вы будете писать неделю! Месяц! Год-м-м-м-АЙ! Рыжий Живоглотик старательно водил лапкой по тарелочке, давая сидящей в Гриффиндорской башне Лаванде понять, что Гарри пишет, так что она писала своим, привязанным к инквизиторской заднице, пером почти синхронно с ним. Юноше тоже было больно, ведь его перо ни подмене, ни модификации не подверглось, но его примиряло с болью то, что, судя по воплю Жабы, на этот раз Фред и Джордж приготовили для мадам Амбридж новую, значительно усовершенствованную версию чар. Ну, или зелий — вроде бы в прошлый раз они использовали пот, а сейчас говорили о крови… — ПРЕКРАТИТЕ ЭТО!!! — Прекратить писать, мадам? Вы решили, что с меня достаточно? — Нет, мистер Поттер. НЕ-Е-Е-ЕТ! Сейчас Вы расскажете мне, как Вы это, ох-х-х-х, делаете! Я добьюсь от Вас ответа! «КРУ…» Глаза профессора ЗОТИ закатились, и она с гулким стуком рухнула на ковер. Котята на стене убедились, что их хозяйка без сознания, и затеяли свою обычную безобразную свару. — ПРОФЕССОР АМБРИДЖ! ВАМ ПЛОХО?! — как можно громче закричал Гарри. Он бросился к тушке профессора и попытался приподнять ее. К его не такому уж и большому удивлению это получилось довольно легко: с другой стороны розовой тумбочки ему явно кто-то помогал. В воздухе мелькнуло красноватое оперение выдернутого то ли из спины, то ли из задницы дротика, мелькнуло и скрылось в пустоте. Вдвоем с невидимым союзником они дотащили Жабу до стола и с размаху усадили ее в кресло. — Даже не ойкнула, — прошелестел еле слышный и слегка возмущенный шепот. — Не может она, — так же тихо шепнул Гарри. — Все, линяй отсюда. Пергамент этот сожги, ну и перо подменное наколдуй перед уходом, а то мало приятного! Да и нам запасное пригодится, в Лаборатории спрячем. Писать подмененным пером было значительно комфортнее: шрам на руке всего лишь имитировался. Поэтому Гарри, подумав, продолжил написание строчек. Разумеется, маленький Живоглотик, к которому наученные горьким опытом котята Амбридж уже не лезли, исправно подавал Лаванде сигналы лапкой. Наконец, примерно через три четверти часа, когда Гарри дописывал уже пятый лист, профессор пошевелилась. — Ау! Оу… Уа-а-а-а… Как…. «КРУ…» Я не могу! Не могу! Помогите!!! — мадам Амбридж ерзала по креслу, стараясь сползти вниз, так, чтобы ее ягодицы не касались сиденья. Гарри сорвался с места и распахнул дверь в смежный с кабинетом класс ЗОТИ. — Там… Там профессора… — обернулся он. — Они сидят за столами и ждут. И ну, в покер играют. Директор Дамблдор вроде как выигрывает… И даже мадам Помфри там же! Но они не могут войти, мэм, пока моя отработка не закончена! Декрет же! И приказ! — Все! Все закончено, Поттер! Ах-х-х… — Очень, очень тяжелый случай, причем болезнь явно прогрессирует, — бормотала мадам Помфри, разглядывая что-то невидимое Гарри, который, по требованию Дамблдора, заканчивал-таки пятый лист. — И меня крайне беспокоят вторичные симптомы… — Температура, слабость и озноб, мадам? — уточнил Гарри, дописывая последнюю строчку. — Именно, мистер Поттер. Похоже, это лихорадка. Что ж, полагаю, пациентке не помешает стационарное лечение… Мистер Криви! — крикнула она в сторону коридора. — Идите со мной, поможете мне открыть дверь в Больничное Крыло. Директор, кладите пациентку лицом вниз. И… нужно обеспечить доступ воздуха к пострадавшим кожным покровам! — Не забудьте Вашу палочку, мистер Поттер, — остановила юношу МакКошка. — И… пятьдесят баллов Гриффиндору за помощь попавшему в беду профессору!***
— Не спите? — спросил вошедший вслед за Гермионой Невилл. — Вас ждем, — улыбнулась ему Джинни, — с патрулирования. Ну и болтаем помаленьку. — О чем? — спросил тот, устраиваясь рядом с невестой. — Об Амбридж, — вздохнул Гарри, вытаскивая руку из миски с настоем растопырника. — Не самая приятная тема, но… Она сюда, в школу, дуром зашла, хотела все продавить на наглости и поддержке Фаджа, но жестоко обломалась. Сейчас для нее единственная игра — вербовать сторонников и уже свою частную армию создавать. Преподавателей ей быстро поувольнять не удалось, чтобы своими заменить… Кстати, вот, почему она Биннса не заменила, я так и не понял… Очевидное же место для ее ставленника. А значит, она временно отступит и начнет вербовку учеников — ну, пока преподавателей не сковырнет, или параллельно. Он принял у Гермионы свернутую мантию-невидимку и нащупал в ней мундштук миссис Кейн, ну и коробочку со стрелками. «Надо будет забросить их в Лабораторию», — решил он. — А кого она может набрать? — поинтересовалась Лаванда. — Ее же даже слизеринцы вместе со своим деканом презирают, не все, конечно, но… — Ну, у нее точно есть Диггори, да и Малфоя она за яйца крепко держит… если они у него есть, конечно. И, судя по тому, что она Хиггса выжила, а Дракусика поставила, она рассчитывает на слизеринскую квиддичную команду. Так что будет драка.***
Следующая неделя выдалась спокойной: вместо ЗОТИ в расписании стояла самоподготовка, а сама Генеральный Инквизитор не покидала Больничного Крыла, чем немедленно воспользовался Клуб Тревора, проведя не одно, а сразу два заседания и заодно опробовав остальные два подобранных Гермионой помещения. Студенты потихоньку втягивались в дополнительные занятия, так что стены и мебель страдали теперь не так сильно. Хотя как отрабатывать более серьезные заклинания, не разгромив при этом класс, Гарри пока не представлял. При этом, к его удовлетворению, межфакультетское общение уроками боевой магии не ограничилось: Невилл теперь регулярно общался на гербологические темы с Ханной Абботт с Хаффлпаффа, а Гермиона временами зависала в библиотеке с Теодором Ноттом, исчеркивая листы пергамента и маггловские тетрадки своими зубодробительными и совершенно непонятными Гарри диаграммами. Гарри это немного беспокоило, но это было естественно: за пару-тройку совместных занятий былую вражду не преодолеть. Еще одна неделя также прошла без особых происшествий: Амбридж проинспектировала уроки профессоров Вектор и Бабблинг, причем тоже во время занятий пятого курса. Однако никаких оргвыводов сделано не было, и Гарри пришел к заключению, что график замены преподавателей на ставленников Министерства трещал по швам, если вообще не рассыпАлся на квадратики. Однако приближался Хэллоуин, от которого ни Гарри, ни Гермиона не ждали ничего хорошего, и как назло, дежурство Гермионы и Невилла выпадало в ночь с тридцатого на тридцать первое октября.***
— Здесь Огонек, класс на три слева! — услышали они голос Джинни. — Там… Нет, пусто. Показалось? Гарри, бесшумно скользивший шагах в десяти от Невилла и Гермионы под мантией-невидимкой, насторожился. На третьем курсе ему тоже «показалось», что он увидел на карте давно погибшего Питера Петтигрю, и тогда он решил, что это призрак… В прошлом году его небрежность не позволила быстро вскрыть подмену Аластора Грюма Барти Краучем – младшим, так что это «показалось» могло означать грядущий (и наверняка неприятный) сюрприз. — Имя, фамилия? — прошептал он. — Не запомнила, — вздохнула Джинни. — Я за Веником и Чаки следила, они остановились внезапно. Краем глаза заметила, короткое что-то… и поздно. — Медведь, открываешь, я вхожу первым, Гроза, прикрытие с десяти шагов, — отдал приказание Гарри. — Медведь, принято, — кивнул Невилл. — Гроза, принято. Невилл палочкой, с пары ярдов, открыл дверь класса, и Гарри, пригибаясь, чтобы в случае чего проскользнуть под направленным в грудь заклинанием, проник внутрь. Пусто. «Гоменум Ревеллио» тоже никого, кроме обоих префектов, не показало. — Здесь Болт, пусто. На всякий случай иду под «Ревеллио Пролонгой». — Здесь Гроза, двадцать две минуты до конца, — уточнила Гермиона. — Продержишься, Болт? — Продержусь. Идти с активированным поисковым заклинанием, да еще и рядом с двумя засветками, было неудобно. Но лучше двадцать минут потерпеть, чем потом жалеть всю жизнь. — Еще одна странность была, — сказала Джинни, когда усталая троица вернулась в башню. — В том же классе, и снова я ничего не успела прочитать: я за вами следила, а вы были уже на лестнице. Сколдуешь Чары Обострения Памяти, Гермиона? У тебя они лучше получаются. Гермиона сделала привычное движение палочкой над головой Джинни. — Нет, — ответила рыженькая пару минут спустя, — даже так не могу вспомнить. Имя и фамилия, короткие довольно… Как будто кто-то аппарировал в этот класс, и потом сразу же обратно. — В Хогвартсе аппарировать нельзя, — задумчиво сказал Гарри. — Я пробовал — не получается. Так что завтра придется весь день быть настороже, до самого вечера…***
Гарри открыл дверь украшенной мерзкого вида тыквами библиотеки и направился к персональному столику мисс Грейнджер. Как обычно, тот был завален книгами. Сама Гермиона сидела неподвижно, задумчиво глядя в пространство. — Эй, — он помахал ладонью перед ее глазами, — очнись! — А, Гарри, — вздохнула она. – Что-то я задумалась… Она развернулась к нему, и он замер. — Что это у тебя? — спросил он. — Где? — На шее. Не ранка, а… вроде синяка. Свежего. — Я… не помню, – она достала зеркальце. — Как будто… — Похоже на след от веревки, — сказал он. — Так. Собирайся. Идем к мадам Помфри. Живо. — Но, Гарри, я… — Забыла, какой сегодня день? — спросил он, показывая на свисающие с потолка гирлянды из тихонько шевелящихся летучих мышей. — Ой. Да, наверное… Давай пойдем, — она неловкими движениями собрала в сумку пергаменты и пару учебников, а остальные Гарри помог ей отнести библиотекарше, мадам Пиннс. Та выглядела еще более мрачной, чем обычно, но придираться не стала — видимо, правильно оценила состояние девушки. — В худшем случае «Конфундус», — сказала мадам Помфри, проведя диагностику. — Если с Вами что-то и было вообще, милочка, кроме, разумеется, совершенно явного переутомления, то это максимум слабенький «Конфундус». За ширму, мисс Грейнджер, мне надо провести более полное обследование. Мистер Поттер, стойте, где стоите. Я допускаю, что здесь Вы увидите мало для Вас нового, но правила есть правила. Гарри почти сгрыз ногти за те пять минут, что мадам Помфри проводила диагностику. — Ну что ж, все чисто. Никаких серьезных проклятий или зелий, это я могу Вам гарантировать. И эта ссадина тоже не кажется мне опасной: я не вижу следов забора крови, да и повреждение кожных покровов слишком незначительно. — Гарри, — сказала Гермиона, когда они покинули Больничное Крыло, — я… Я правда очень устала и… похоже, у меня сбился… В общем, давай сегодня мы… не пойдем «туда»? Я… я бы поспала маленько, хорошо? — Это вообще была не очень умная идея, — согласился Поттер, — прыгать «туда» после ваших с Невиллом дежурств. Получается две почти бессонных ночи подряд. Так что, во-первых, лучше сместить поход приблизительно на неделю, а во-вторых… Если вот это и была наша с тобой ежегодная хэллоуинская неприятность, то уж ее-то я как-нибудь перетерплю. — Ты чудо, — улыбнулась Гермиона. — Тогда давай действительно на следующей неделе? — Давай, — согласился Гарри. — Но я «туда» все-таки схожу: Хедвиг мне «там» всю почту оставляет, кроме «Пророка», и вообще живет теперь «там», а не в совятне. А то сама понимаешь… Гермиона понимала.***
Близился первый матч квиддичного сезона, и замок потихоньку охватывало самое натуральное сумасшествие. Гриффиндор, как обычно, должен был играть со Слизерином. — На самом деле, это довольно мудрая традиция, — заметила Парвати. — В начале года ожесточение еще не настолько велико, как в конце, и правильно свести враждующие Дома именно сейчас, а не позже. Так травм меньше. Гермиона хмыкнула. Куда уж больше… До матча оставались еще сутки, а количество чрезвычайных происшествий в коридорах школы уже превышало все разумные нормы. Майлз Блетчли, вратарь Слизерина, втихушку заколдовал брови охотницы Гриффиндора Алисии Спиннет так, что они за считанные секунды выросли до самого подбородка, и ей пришлось посетить Больничное Крыло. Блетчли наказан не был: профессор Снейп заявил, что охотница сама ошиблась при наложении на себя чар роста волос. Ну что ж, ошиблась так ошиблась, тем более что всего через пару часов вратарь змей тоже «ошибся при наложении подсмотренного в «Плеймаге» заклинания» и теперь, даже после выписки из Больничного Крыла, крайне нервно реагировал на шутки про танцоров. На Поттера не нападали ни словесно, ни магически: боялись. Только Панси Паркинсон пообещала Гарри, что Крэбб и Гойл, новые загонщики Слизерина, снесут его с метлы, на что гриффиндорец резонно возразил, что оба бугая-слизеринца настолько косые, что он больше беспокоился бы, если бы они целились в Малфоя. А вот новый вратарь Гриффиндора — Рон Уизли — подобной стойкости не проявлял. Ну да, в спокойных условиях он мог взять совершенно невозможный квоффл: к примеру, однажды на тренировке он, спрыгнув с метлы, повис на одной руке и отбил мяч ногой так сильно, что тот пролетел все поле и угодил в среднее кольцо на противоположной стороне. Даже Фред сказал, что они с Джорджем, пожалуй, еще будут гордиться Роном и серьезно подумывают о том, чтобы признать свое с ним родство, от которого они якобы открещивались все эти четыре года. И если от магических атак Рона, по просьбе Гарри, прикрывали Дин с Шимусом, с которыми, в отличие от самого Поттера, у него не было вражды, то перед словесными нападками младший из сыновей Уизли был беззащитен. Даже после примитивной клоунады Малфоя, изображающего, как Рональд роняет квоффл, рыжий шел красными и белыми пятнами и начинал дергаться не по делу. Сам Гарри без колебаний заменил бы его на Денниса Криви, который, пусть и не набрал пока нужных кондиций, но через кольца вместе со взятым квоффлом влетал уже значительно реже, и плохие личные отношения с бывшим другом тут были ни при чем. Однако Анжелина была иного мнения, и Гарри был вынужден согласиться с ее капитанским решением.***
В последний день перед матчем Гарри и Невилл сели на Зельеварении рядом, за один из удаленных столов. Вошедший в класс Снейп на мгновение замер. А потом на его губах появилась улыбка вроде той, которая освещает лица маленьких, еще верящих в Санта-Клауса, детишек в преддверии Рождества. — Сегодня мы будем варить крайне полезное и хорошо знакомое вам Бодроперцовое Зелье, — сказал он. — Обращаю ваше внимание, что несмотря на очевидную востребованность, это зелье достаточно сложно в приготовлении, а некоторые этапы просто-напросто опасны. И да, Лонгботтом, обращаю Ваше внимание, если Вы, конечно соизволите мне его уделить, что в этом зелье НЕТ игл дикобраза. — Да, профессор! — отрапортовал Невилл и машинально прижал руку к дальнему от Снейпа карману. — Ингредиенты в шкафу, рецепт на доске, — хищно улыбнулся зельевар, — начали! Он уселся за учительский стол и начал проверять работы, но Гарри заметил, что его палочка даже не лежит на столе в удобной для применения позиции, но зажата в его руке. «Нехорошо обманывать ожидания!» — подумал он. На двадцать второй минуте Гарри прокашлялся. Сидевшие рядом Лаванда, Гермиона и Шимус положили руки на палочки, а Невилл слегка побледнел и сжал губы. — Три… два… один! — одними губами шепнул Гарри. — «ПРОТЕГО!» — раздался тройной вопль со стороны Гермионы, Лаванды и Шимуса. — ШИ-И-И-БАМММММ! — грохнул котел. — ЛОНГБОТТОМ! — заорал Снейп. — Как можно было сунуть иглы… Что это, Лонгботтом? Что вообще, во имя Мерлина, могло дать такой эффект?! Весь класс завороженно смотрел на переливающееся на потолке радужное пятно. — Это… Это какашки единорога, сэр! — выпрямился Лонгботтом. Его волосы теперь были ярко-желтыми, кожа — оранжевой, а на щеке красовались три красных точки. — Правильно говорить «каловые массы», Невилл, — поправил его Гарри, шевелюра и шрам которого теперь играли всеми цветами радуги, а кожа окрасилась в серо-голубой оттенок. — В Больничное Крыло! Оба! И будете отмывать потолок и все прочее… — тут Снейп, наконец, осознал, что Рождество все-таки наступило, причем досрочно, — …начиная с завтрашнего утра! Вам все понятно, Поттер? — Так точно, сэр! Отмывать потолок и все прочее, начиная с завтрашнего утра, сэр! — Но… Но завтра с утра у нас квиддич, профессор! — сделал большие глаза Дин Томас. — Не у всех, мистер Томас. Квиддич будет не у всех. — Ты… Потти, ты… — вопреки ожиданиям, Малфой не злорадствовал: такое впечатление, что ему вместо подарка достался наполненный углем носок. — Если победишь Джинни, Малфой, так и быть — в следующем году мы с тобой зарубимся! — обернулся уже из дверей Гарри. — Это что же, — возмутился Рон, — мы завтра будем играть без ловца? В смысле, без Гарри?!***
— Рон опять плюху пропустил, — вздохнул Гарри, стоя на стремянке и возя шваброй по радужному потолку; его собственные волосы и кожа уже вернулись к нормальному виду. — Откуда ты знаешь? — спросил тоже растерявший всю свою красочность Невилл, подтаскивая очередное ведро с водой и оглядываясь на старое колдорадио, транслирующее не слишком внятные звуки матча: по крайней мере, хотя слова комментирующего игру Ли Джордана разобрать было и невозможно, голос мулата все-таки опознавался. — Ты Луну видел на завтраке? С этой львиной головой вместо шляпы? — Ага. — Это она так за нас болеет. Ну вот, когда наши все-таки забивали, рев слышал? Это она и была, в смысле, шляпа ее эта. А сейчас ее не слышно, зато слизни запели еще громче, и ржут, как кони. — Ясно. А что это за песенка? — Слизеринцы сочинили. Чтобы Рона из равновесия вывести. Что-то вроде «Рональд Уизли наш король, перед кольцами дырой». Тридцать-двадцать… Только бы Джинни не подвела… Я ее попросил поймать снитч как можно раньше, потому что долго Рон не выдержит, у него психологическая устойчивость никакая… Сорок-двадцать… ЕСТЬ! Радио задрожало, пытаясь пропихнуть через себя многоголосый вопль, усиленный львиным рыком. — Так, — сказал Гарри. — А теперь будет драка. — А избежать ее никак нельзя было? — спросил Невилл. — Не то чтобы я сам-то против, но там же Джинни… — Вот поэтому ты здесь, а не там, — отрезал Гарри. — Я ж знаю, что ты не сдержался бы. О Джинни братья позаботятся, их там аж трое. А избежать… Если между продолжением оскорблений в твой адрес и доброй дракой ты выбираешь оскорбления, то в конечном итоге ты получишь и оскорбления, и драку. Кстати, держи. Пора. Он протянул Невиллу маленький пузырек. — Близнецы никогда не выпускают на рынок продукты без средств их нейтрализации, — пояснил он. — Вылей в ведро! Через пару минут от радужных потеков на потолке и стенах не осталось и следа, так что даже злющий Снейп, ворвавшийся в подземелье на крыльях своего плаща, не смог докопаться ни до единой детали. — Не волнуйся, Невилл, — подмигнул другу Гарри, когда они уже поднимались по ведущей в вестибюль лестнице. — Судя по тому, что у Бэтмена отвратное настроение, в драке наши тоже победили!