Чужими руками

Я бы сказал, твой поступок делает нас равными. Я послал человека, чтобы убить тебя, ты послал человека, чтобы убить меня. Один — один.

Ганнибалу становилось любопытно, каким же следующим будет ход Уилла, если он, конечно же, будет? Стоит ли ему ожидать ещё одного Мэттью Брауна? Ганнибал назвал их равными, но при этом Уилл признался, что до сих пор вынашивает фантазии о его убийстве. При этом Ганнибалу было предельно ясно, что пока слишком рано для того, чтобы Уилл попытался воплотить своё желание собственноручно. Ещё не время. И пусть даже, по всей очевидности, Джек отбросил в сторону свои сомнения относительно Уилла, было бы чересчур опрометчиво совершать любые действия, которые могли бы эти сомнения воскресить. От самой мысли об открывающихся возможностях по всему телу Ганнибала пробегает дрожь, и тогда он позволяет себе намёк на улыбку. Его размышления прерывает звонок в дверь, и Ганнибал сверяется с часами. Минута в минуту, как всегда. Он пробегает ладонью по груди, чтобы поправить галстук — тёмно-бордового цвета, призванный подчеркнуть оттенок его глаз — с тёмно-синими треугольниками, идеально сочетающимися с тёмными полосами костюма, в котором Ганнибал решил щегольнуть сегодня вечером. Когда он поднимается из-за рабочего стола и следует к двери, его улыбка невольно подёргивается и становится чуть шире, поэтому Уилла он по итогу встречает с перекошенной ухмылкой. Ганнибал одновременно и удовлетворён, и встревожен тем, что Уилл продолжает демонстрировать свой ухоженный и отчётливо привлекательный образ, по крайней мере, раз за разом создаёт этот образ для их встреч: на нём светло-голубая рубашка (без галстука, конечно же, верхняя пуговица невыносимо — соблазнительно — расстёгнута) и тёмно-серые брюки. — Проходи, Уилл. Ганнибал уже прикладывает максимум усилий, чтобы не смотреть на него тем взглядом, которым умирающий от жажды смотрит на стакан с водой, но это оказывается легко, ведь Уилл и сам изучает взглядом обувь собеседника. — Знаешь, я подумал… — произносит он, снова глядя Ганнибалу в лицо, на этих словах его брови приподнимаются, а глаза становятся широко раскрытыми и практически умоляющими. — Что, если сегодня вечером мы сменим обстановку? Можем сходить выпить чего-нибудь. — Ещё одна попытка в нетрадиционные методы терапии? Если желаешь выпить, в моём кабинете есть не только вино. Ганнибал движется в сторону кресла, чтобы надеть пиджак. Он понадобится в любом случае. Вполне очевидно, что Уилл задумал нечто на этот вечер, от любопытства Ганнибал чувствует лёгкое головокружение. Конечно же, он никоим образом не собирается демонстрировать собственную заинтересованность. В ответ Уилл лишь усмехается: — Приблизительно такой ответ я и ожидал. Дело в том, что в подобном окружении я чувствую себя… слегка душно. Нужно нечто новое, неизведанное. Других вариантов не остаётся: Ганнибал выключает свет. Он слегка придерживает Уилла за поясницу, когда побуждает того отойти, чтобы было удобно закрыть дверь на замок. Уилл прочищает горло и делает несколько шагов назад, а Ганнибал прокручивает в голове ряд возможных причин, по которым тот настолько открыто избегает его, но ни одна не кажется очевидной. Ганнибал предпочитает проигнорировать этот жест, оставив разбирательства на потом, он кладёт ключи в карман, и дальше они покидают здание. — В новом окружении присутствует некоторый комфорт. Свобода действий, в которой тебя не ограничивает твоё окружение. — Я и так постоянно задерживаюсь в одних и тех же местах чуть дольше, чем следовало бы. И да, я поведу. Они занимают машину Уилла, и Ганнибал сразу же переключает радио на станцию с классической музыкой. Уилл показательно закатывает глаза, но никак словесно не выражает недовольства. — И куда же мы направимся за выпивкой? — спрашивает Ганнибал, регулируя угол наклона сидения, затем пытается поудобнее устроить ноги в салоне. Уилл фыркает и щёлкает Ганнибала по колену, чтобы прекратить его бесконечные ёрзания. — В одно местечко, куда пару раз приглашала меня Беверли, но мы ни разу так с ней и не доехали. Всё же про Беверли Уилл вспоминает сквозь сжатые зубы, это до сих пор та тема, которая между ними не обсуждается, в остальном же предложение звучит просто и легко. Ганнибал хмыкает в подтверждение того, что услышал ответ, и дальнейшая дорога проходит почти в полном молчании. Разве что Уилл в очередной раз просит Ганнибала прекратить возиться с автоматической системой кондиционирования воздуха. Они прибывают в бар, который, конечно, сложно обозначить как полное дно, но и презентабельным его точно не назовёшь. На входе их встречает огромная неоновая вывеска, изображающая мультяшного кругломордого быка, который отпивает из, очевидно, бутылки со спиртным. Мигающие попеременно зелёным и жёлтым буквы демонстрируют название «Пьяный Бык». Ганнибал хмурится и вздыхает, а Уилл лишь улыбается в ответ, одним прыжком покидая машину. — Это заведение выглядит именно так, словно Беверли действительно себя чувствовала здесь как рыба в воде, — комментирует Ганнибал, всё же приняв решение оставить пиджак в машине. Вся его одежда и так через несколько минут насквозь провоняет этим злачным местом, незачем ещё портить пиджак. Уилл дружелюбно хлопает его по плечу, приобнимая за шею, чем выводит Ганнибала из состояния равновесия. Он едва ли обращает внимание на прозвучавший ответ, но вот касание прожигает его насквозь через все слои рубашек. Внезапно разгоревшийся жар в груди и в желудке вызывает у Ганнибала внутреннее раздражение, и он грациозно уходит от объятий, повседневным жестом сбрасывая с себя чужую руку. — Да, это именно её стихия, разве не так? Внутри заведение выглядит ещё хуже, чем смел опасаться Ганнибал. Тот же самый анимированный бык светится неоном по центру стены и на каждом мигании подносит бутылку к морде, а рядом с ним прибита доска с надписью «ПОБЕДИТЕЛИ!», на которой размещена серия снимков типичных завсегдатаев бара, которые, по всей видимости, смогли одолеть самый большой и многослойный бургер меньше, чем за шесть минут. Общая отделка заведения полностью соответствует определению слова «китч»; например, в любом доступном месте на стенах красуются репродукции известных картин, лица на которых заменены фотографиями знаменитостей. А само свободное место между этими, с позволения сказать, картинами, занимает различный связанный со спортом или киноиндустрией инвентарь: бейсбольные мячи, майки и прочий антураж, из некоторых вещей сложены фигуры поющих рыб. Справа от входа расположен танцпол, ещё дальше — механический бык. Ганнибал прикрывает глаза и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, он концентрируется на единственном стабильном для него запахе, и этим запахом оказывается ужасный лосьон после бритья, которым привык пользоваться Уилл. Этому аромату он позволяет заполнить себя полностью, наотрез игнорируя все прочие атакующие его душки. Именно Уилл пригласил Ганнибала в это место, и пусть сам Ганнибал ещё не до конца понимает, в какую игру его втянули, он не может позволить этому «бару» взять верх над его привычной чувствительностью, ведь это значит проиграть на старте. А ещё он никак не может считать намерения Уилла, и это в достаточной мере обворожительно, чтобы противостоять всему остальному, что грозится принести ему этот вечер. Стоит Ганнибалу открыть глаза и снова вернуться в реальность, как он встречается с устремлённым на него взглядом Уилла, и тёмная проницательность внутри этого взгляда быстро сменяется поверхностной весёлостью, как только Уилл замечает, что всё внимание Ганнибала сконцентрировано на нём. Уилл усмехается и прячет ладони в карманы, делает шаг в сторону бара и обнаруживает несколько свободных сидений, расположенных таким образом, чтобы не было нужды находиться слишком близко к другим посетителям. Ганнибал следует за ним и присаживается рядом, он уже открывает рот, чтобы сделать заказ, когда бармен подходит в их сторону, но Уилл прерывает его намерение. — Кувшин самого дешёвого пива на разлив и две порции текилы, будьте добры. Бармен делает шоты и протягивает тарелку с лимонами и соль, прежде чем отправиться за пивом. — Уилл. — Слушаю вас, доктор Лектер? Уилл произносит этот вопрос с невыносимо невинным выражением лица, играют только приподнятые брови и зрачки, а ещё слегка искривлённый уголок рта, и Ганнибал почти теряется, заглядевшись на него. Единственное, что заставляет Ганнибала держаться на плаву, это сам факт того, что вечер обещает быть достаточно интересным, в каком бы направлении дела не пошли далее, а ещё ему действительно любопытно узнать, что именно Уилл планировал изначально. — Это тоже часть твоей терапии, полагаю? Вынудить меня испробовать самое ужасное пойло, которое только может мне предложить это замечательное заведение? Бармен возвращается с кувшином и ставит перед ними два бокала, а затем направляется к группе только что вошедших женщин. Уилл принимается разливать им пиво, затем вручает Ганнибалу один из шотов, приподнимая в приветствии второй. Они опрокидывают текилу одновременно, хоть Ганнибал и отказывается от лимона с солью. Также одновременно они кривятся от вкуса и вместо лишних разговоров запивают его имеющимся пивом. Уилл давится смешком сквозь пиво, отчего жидкость проливается в уголках его губ. Ганнибал закатывает глаза и тянется, чтобы вытереть пролитое, прежде чем успевает обдумать собственные намерения и то, как это будет смотреться со стороны. Затем они оба прячут взгляд, Ганнибал прочищает горло и неуклюже вытирает руку о салфетку. Он делает глоток пива, просто чтобы не предаваться более глубокому анализу собственных действий. — На самом деле, я полагал, что это окажет терапевтическое действие на тебя: побыть немного бок о бок рядом с нами, простыми свиньями. — Уилл также отпивает пиво. — Или слово «коровами» будет более подходящим? — Он указывает взглядом на по-прежнему сияющую фигуру быка. Ганнибал фыркает в ответ, тем не менее пьёт ещё, выигрывая время, чтобы детальнее рассмотреть всё нарастающую толпу внутри. Когда они только прибыли, не было людно, но сейчас все ниши и столы заняты, так же, как и скамейки вокруг механического быка, которые оказываются заполнены по большей части чересчур визгливыми дамами среднего возраста. Ранее свободные сидения рядом с ними также занимают новые посетительницы: судя по дешёвой диадеме и розовой ленте одной из них, женщины отмечают типичный девичник. У них всех ожерелья из искусственного жемчуга, украшенные фигурками пенисов, а у будущей невесты ещё и пряжка ремня в виде того самого органа. Одна женщина из компании заходится смехом, отчего сталкивается с Уиллом, который опять проливает пиво, на этот раз на пол. — О мой бог! — вскрикивает она, по-прежнему не способная прекратить вспышку смеха. — Мне тааааак неловко! Простите, я была слишком увлечена. Остальные женщины из её компании поддерживают её извинения, поднимая бокалы с выпивкой. — Никаких непоправимых потерь, — вежливо улыбается Уилл. — К тому же, похоже, у вас девичник, а на этом мероприятии всем позволено немного сходить с ума. Женщины снова поднимают напитки и допивают их залпом, чтобы далее отправиться на танцпол. В конечном итоге Уилл заказывает им ещё кувшин пива и текилы, настойчиво протягивая новые порции напитков Ганнибалу. — Ты что, пытаешься споить меня, Уилл? — Я пытаюсь побудить тебя отпустить самую кроху тщательно оберегаемого тобою самоконтроля. Ухмылка Уилла превращается в гримасу, когда он снова опрокидывает текилу, на этот раз даже не закусывая лимоном с солью. Он с энтузиазмом ударяет пустым стаканом о барную стойку и поднимается с места, жестом удерживая Ганнибала от того, чтобы последовать его примеру. — Мы ещё не уходим, нет. Я скоро вернусь. У Ганнибала даже шанса не остаётся на протест, так быстро он пропадает из поля зрения, теряясь в толпе извивающихся на танцполе тел. Через несколько минут Уилл возвращается рука об руку с той самой женщиной, которая так неаккуратно в него врезалась. На её щеках румянец, а на лбу пот после активных танцев, она стеснительно пересматривается между Ганнибалом и Уиллом, а сам Ганнибал её нерешительность трактует исключительно как предчувствие. Она проводит языком по нижней губе и слегка оттягивает вниз чересчур короткое платье, а затем делает шаг в сторону Ганнибала. — Уилл, — начинает Ганнибал, хоть по выражению самого Уилла уже ясно, что ни на один свой вопрос он не получит ответа. — Ганнибал, это Саманта. Саманта, это Ганнибал. — Глаза Уилла искрятся неоновым сиянием, которым наполнен бар, и у Ганнибала не хватает ни слов, ни дыхания, когда озорная усмешка расползается по лицу напротив. Уилл наклоняется к Саманте, чтобы прошептать ей что-то на ушко, та смеётся и кивает, делая ещё один шаг в сторону Ганнибала. — Уилл попросил меня сделать кое-что для него, — произносит она, пробегая ладонью по левому бедру Ганнибала. Ганнибал принуждает себя оставаться полностью неподвижным, отставляя пиво в сторону и глядя ровно на Уилла. — Это он попросил? — Ганнибал опирается локтями на сзади стоящую барную стойку и обретает расслабленный вид. Уилл делает шаг вперёд, нависая таким образом над Самантой, но не касаясь её, они с Ганнибалом встречаются взглядом. — Я хочу, чтобы ты засосала его мочку уха. Саманта подаётся вперёд, уже обеими руками облокачиваясь на его бёдра, а затем, открыв рот, очерчивает кончиком языка ухо Ганнибала, прежде чем легонько засосать мочку. На лице Ганнибала не дёргается ни единая жилка. Его брови вопросительно приподнимаются, но Уилл, неукоснительно глядя на него, продолжает инструктировать Саманту. — Придержи зубами, укуси его — не бойся, не поранишь. Тогда Саманта издаёт едва различимый смешок и в точности следует инструкции. Её зубы смыкаются, а потом давление нарастает, пока ладони Ганнибала не касаются её ладоней, только чтобы оттолкнуть в сторону. Однако ей некуда отходить, потому что Уилл стоит за её спиной, вынуждая женщину, спотыкаясь, сделать шаг вперёд, чтобы оказаться между раздвинутых ног Ганнибала. Верхняя губа дёргается самую малость, но внутренний жар, который он впервые почувствовал ещё до того, как они вошли в бар, возвращается — самую кроху, на дне желудка. Уилл выглядит… заинтересованным. И это любопытно. — Одной рукой заберись под его рубашку, поцарапай ему спину, жёстко. Второй прикоснись к его члену. Оборачиваясь к Уиллу, Саманта подмигивает, затем подаётся вперёд, чтобы провести вверх и вниз по спине Ганнибала. Она оттягивает ткань на талии, чтобы забраться под рубашку, затем проводит ногтями вдоль его позвоночника, выгибаясь, чтобы прикусить кожу Ганнибала по линии челюсти. Другой рукой она едва ощутимо пробегается вдоль его бедра, касаясь максимально легко, подразнивая, прежде чем обхватить ладонью выпуклость на штанах, и налегает на него бёдрами, лишь усиливая давление. И тогда верхняя губа Ганнибала подёргивается вновь, обнажая зубы, он смотрит прямо на Уилла, пытаясь разгадать, какого именно эффекта тот желает достичь. Он хочет выбесить Ганнибала окончательно? Или же, наоборот, возбудить его? Сам Уилл своим взглядом транслирует одно лишь восхищение, он бегает глазами между ладонью Саманты и ртом Ганнибала, тщательно сверяя его реакции. Что он жаждет увидеть? Кажется, что это длится целую вечность: то, как он заворожённо глядит на Уилла, то, как тёплое женское тело потирается о него, имитируя фрикции, то, как сам Уилл направляет и руководит движениями. Ганнибал пригвождён к месту самой силой его взгляда, он пытается собраться в единое целое, но это у него никак не получается, потому что он уже откровенно постанывает, потому что член уже встал и бесстыже оттягивает ткань брюк. Внутренний жар и движения Саманты вот-вот готовы довести его до разрядки, теперь он сам обхватывает её со спины, притягивая поближе. Уилл плотно сжимает челюсти, и искра в его глазах отступает, когда он делает медленный, глубокий вдох. — Стой. А вот это уже любопытно. Саманта так же внезапно отстраняется, её губы распухли от старательной работы над челюстью и шеей Ганнибала, платье слегка перекрутилось. — Ммм, я надеялась, ты позволишь чуть больше забав… — надувает она губки, приводя себя в порядок. Уилл отвечает ей обворожительнейшей из улыбок. — Прости, но на сегодня это всё. Спасибо, что побаловала нас. — Обращайся ещё, дорогуша. Полагаешь, мы завели твоего бойфренда в достаточной мере? Они синхронно оборачиваются в сторону Ганнибала, который выглядит так, словно потерпел кораблекрушение. Его волосы взъерошены и спадают на лоб, галстук помялся и выбился из жилетки, рубашка заправлена лишь наполовину — Уилл никак не может удержаться от смеха, но это настолько очаровательный смех, что Ганнибал почти забывает о том, что ему следует хмуриться. — Полагаю, мы проделали с тобой фантастическую работу. Спасибо ещё раз, Саманта. Думаю, следующий раз нужно натравить на меня твоих подруг, как считаешь? Уилл подзывает официанта и оплачивает счета, которые держит в руке. Саманта дарит Уиллу поцелуй в щёчку и хлопает его по заднице в знак благодарности. — Рада была познакомиться с вашей парочкой. Счастливого окончания вечера, Ганнибал! В ответ Ганнибал способен только кивать, он поднимается с места и пытается взять себя в руки; по всей очевидности, его жесты со стороны выглядят неловко, потому что Уилл опять хихикает. Когда они оказываются в машине, Уилл подтрунивает над Ганнибалом, какой неуклюжей походкой тот перемещался к выходу, ведь не так-то просто это сделать, имея каменный стояк в трусах. Ганнибал же пытается сохранить допустимый максимум собственного достоинства в подобной ситуации, особенно когда он опускается на сидение и подыскивает для своих ног наименее угнетающую позицию. К счастью, когда они отъезжают, возбуждение тоже понемногу затихает. — Бойфренд? — переспрашивает Ганнибал, пытаясь придать собственному голосу максимально нейтральное выражение. Уилл усмехается, невинно пожимая плечами. — Я подумал, что просьба немного возбудить моего партнёра прозвучит менее странно, чем просьба проделать то же самое с моим психотерапевтом и по совместительству отъявленным психопатом. — Ну да, предложение, от которого невозможно отказаться. — Как бы Ганнибал ни старался контролировать своё лицо, голос его звучит достаточно ухабисто. — И кто же из нас, по-твоему, должен был получить удовольствие от этого, скажем так, особого перформанса? Уилл отвечает не сразу, поначалу задумчиво хмыкая себе под нос. — Я раздумывал над этим. — Над тем, способен ли я испытывать возбуждение? — И об этом тоже… отчасти. — Какой же была вторая часть? — Ганнибал искренне надеется, что он не звучит чересчур любопытным, чересчур желающим получить ответ. — Я всё ещё не решил. Всё, о чём способен думать Ганнибал, оказываясь наконец в атмосфере домашнего уюта, так это о том, каким именно образом теперь он должен отыграться. Любые потенциальные действия должны выходить за привычную Уиллу зону комфорта. Но если он сможет заставить Уилла снова посмотреть на него этим особым, завораживающим взглядом… что ж, пожалуй, это стоит любых экспериментов.