WTF
23 декабря 2020 г. в 22:52
«Трагедия, значит, вам нужна: кровь, слёзы, насилие… Или ещё лучше — нажал кнопку в том самом чемодане — и нет ничего. И уже всё равно кровь ли, слёзы ли — смерть примирила и вые…
Сочувствия ищете, понимания, проходя мимо тех, кто реально нуждается в помощи маломальской, что спасёт незамедлительно.
В зеркало давно смотрелись? Только что. И как — устраивает? На какие подвиги этим вечером потянет рожу в стекле, спрятанную за косметической иллюзией «ебать, я всё могу и всех выебу!» А потом, что за межножные потуги, не связанные с мыслительным процессом?
Ненавижу людей: любить не могут, думать не хотят и не умеют, каждый держится за свою задницу, как за единственное ценное в своей жизни, сходя с ума от страха. Ничему людей история не учит, хоть полчеловечества распни. Да и чего стоит это человечество, если нормой является выкинуть животное на улицу, а ребёнка — на помойку? А после этого засветится в ток-шоу и, размазывая сопли, каяться в том, что сотворил. Ведь не сам — чёрт дёрнул! Кто вы такие, люди? Тоска…
Стадное побеждает. Толпа — жуткое явление, у толпы даже лица нет, зато есть поводырь, куда покажет, туда толпа и побежит… Что у толпы в цене — зрелище? Кровь, слёзы, насилие? Захлебнитесь…»
Чонгук открыл банку, высыпал таблетки в рот и начал их грызть, не запивая.
— Остынь, — Тэхён вырвал у него банку и спрятал в кармане. Чонгук продолжал грызть таблетки, скрипя зубами.
— Долго нам ещё здесь?
— Пока молчат.
— Ненавижу это место! Мне плохо…
— Ляг.
— Меня тошнит от здешнего воздуха.
— Думаешь, мне в кайф? Придётся потерпеть. Через час должны ответить.
— Местный час?
— Местный, местный…
Чонгук и Тэхён сидели в своей квартире; выглядели они вполне обычно, как местные.
— Когда ты Чимину скажешь? — спросил Чонгук.
— Когда разрешат, главное, что мы его нашли.
— Он не обрадуется.
— Почему? Из-за Юнги, что ли? — Тэхён хмыкнул. — Можем его убить, — предложение прозвучало обыденно как одно из многих.
— У Чимина мышление другое — ему придётся объяснять.
— Чего ты-то так переживаешь? Убьём и ничего не скажем. Попрощается с голограммой любимого мужа.
— Я херею от тебя! — тихо произнёс Чонгук.
— А я смотрю, тебе местная брань нравится, — Тэхён оскалился. — Остаться решил? Кто тебе разрешит? Ты же у нас политический…
— Вот сука… — Чонгук подлетел к Тэхёну, который сидел на диване, и навис над ним.
— Сука, значит, — сказал Тэхён, улыбаясь, — а в постели другими словами называл — а-а-а-а, — он театрально застонал.
— Какой же ты… — произнёс Чонгук с сожалением и попытался поцеловать, но Тэхён отвернул лицо, тогда Чонгук взял его за подбородок и повернул к себе.
— Ты не будешь никого убивать.
— Слушаюсь! Что господин желает ещё?
Чонгук отпустил Тэхёна, и в этот момент они услышали сигнал: фигурка белого медведя озарилась голубоватым свечением: в воздухе появились знаки — дата и координаты места.
— Через неделю у комплекса «Башня», — перевёл Тэхён.
— Когда ты ему скажешь? — повторил Чонгук.
— Когда сочту нужным.
Чимину снился кошмар: он убегал и никак не мог это сделать, ноги увязали в жиже; кто-то приближался. Чимин закричал и проснулся. Он сидел на кровати весь в поту, его трясло.
Юнги проснулся от крика и начал успокаивать Чимина:
— Что опять кошмар?
— Я больше не могу.
— Давай сходим к врачу.
— Да-да, конечно, — Чимин произносил слова, не понимая их значения, пытаясь что-то вспомнить, что-то очень важное, то, что осталось во сне: за ним кто-то гнался, но было ещё что-то или кто-то, кто пытался защитить… «Мама, — прошептал он одними губами, — мама, это ты?» — «Да…» Чимин потерял сознание…